Голубой трейлер

Финн взял девушку за талию и прижал к себе, осторожно, боясь отвержения робко касался её нежных губ. Сердце девушки забилось быстрее, она уже не чувствовала того холодного ветра, что бил ей в лицо секунду назад. Сидней обвила свои руки вокруг его шеи, и Вулфард понял, что ей нравится поцелуй. Финн стал более уверенным в своих движениях: он проходил языком по губам, словно просил разрешения углубить поцелуй. Сидней не стала разрешать. Она сама углубила поцелуй, хоть ноги и стали уже совсем ватными. Девушка всерьёз боялась, что упадёт. Сердце словно стало в несколько раз тяжелее. У Финна тоже кололо в груди. Он чувствовал, как ноги девушки дрожали и подкашивались, и, если бы Финн сейчас отпустил её, она бы упала на пыльную землю. Финн решил прекратить мучения девушки, и сам повалил её и себя в золотые колосья. Одни лишь придавленные колоски и вороны, вечно парящие над полем, знают, как долго продолжался их поцелуй. Когда им пришлось разорваться, они остались лежать на земле и смотрели в небо. Тучи сгущались над ними. Через некоторое время начался дождь. Одна капля, вторая, третья капля. И сотни других. Финн перевернулся на правый бок и подпёр голову рукой. Он смотрел на сидней и улыбался. Её руки были подложены под голову, короткие каштановые волосы красиво разлеглись на её локтях, плавно опускаясь на золотые примятые колоски. Глаза были закрыты. По щеке плавно спускалась дождевая капля. Розовые губы приоткрыты, так и манили к себе. Вулфард сел на колени и взял девушку за запястье. Она медленно открыла глаза. — Пойдём. А то простудишься ещё. Сидней встала, отряхнула с себя листья и землю, зашла в трейлер. Финн зашёл за ней, и громко хлопнул дверью. — Чай будешь, Сид? — Да. С мелиссой. Унылый свист чайника раздался по всему трейлеру. Звон чашек, злое шипение кипятка и музыка струи. Запах мелиссы и каркаде. Крупные капли дождя стучали по крыше и стёклам, оставляя после себя лишь глухой звук. Финн пришёл в комнату. Он шёл медленно, аккуратно, шаг за шагом. Всё лишь для того, чтобы не пролить налитый до самых краёв чай. Сидней выдвинула до ужаса скрипучую тумбочку, и достала оттуда вафли. Финн сел радом. Взял в руки это пачку вафлей. Пластиковый пакет противно зашуршал. Вулфард принялся читать, что там написано. Но опять же не понял ни слова. — Это на русском? — Сидней бросила на пачку умиротворённый взгляд. — Да. Написано «Вафли Шоколадные». — Произнеси это на русском. — Девушка вопросительно покосилать на парня. — Вафли шоколадные… — Как красиво звучит русский язык. У вас есть поэзия? — Глупый вопрос. Конечно. — Прочитай мне что-нибудь. Прошу. — Сидней снова открыла эту скрипучую тумбу, от чего по телу прошла дрожь. Достав оттуда тетрадь, она начала искать определённую страницу. — Моё любимое. Моё душевное состояние лет в 15. Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь — как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки… — Сидней остановилась. Финн сидел, словно в трансе. Он испуганно смотрел в окно впереди него. Сид помахла перед ним рукой, что б он вышел из оцепенения. Финн повернулся лицом к ней, и посмотрел на девушку. Думаю, мы здесь не одни. Девушка посмотрела в окно, и выронила тетрадь и рук. Не одни.