о том, как начать ненавидеть нашу страну за её размеры.

В жизни каждого человека наступает такой переломный момент, когда ты сидишь на полу своей скромной квартиры и пялишься в потолок, ни о чем не думая. У тебя может быть куча дел, завал на работе, проблемы в семье и это всё нужно срочно разгребать, но ты продолжаешь сверлить белую краску потолка стеклянными глазами. Ты уже не хочешь ничего. Не хочешь наконец сделать ремонт, потому что находится дома уже мерзко из-за плесени и постоянной сырости. Не хочешь пойти, сдать отчет начальству, над которым горбатился ночами, превращаясь в кусок плоти, состоящий на 70 процентов из кофе. Ведь из-за этой стопки, казалось бы, никому не нужной бумаги, ты можешь получить долгожданное повышение. Но уже… Уже смотреть противно на это монолитное здание офиса, до невозможности тошно смотреть на своего «босса», который так любит пить кровь своих сотрудников. Дальше, перебирая список того, что сделать нужно, но нет мочи, ты вспоминаешь свою недавнюю ссору с женой, после которой она молча собрала вещи и подала заявление на развод. Хотя, ссорой это сложной назвать. Кричала она, а ты просто молча курил на балконе, изредка уворачиваясь от летящих в твою сторону предметов. Ты не считаешь себя виноватым; она же просто глупая истеричка, недовольствующаяся такой жизнью. Но какому человеку нравится каждый вечер встречать с работы любимого, смотреть, как он сразу идет в кабинет и пропадает там до утра. А в свои единственные выходные нажирается в баре со своими дружками от «бренности бытия». Стоило сразу извиниться перед ней, сказать пару ласковых слов, может купить подарок. Но ты этого не сделал. А почему? Тебе просто надоело. *** Игорь вдыхал прохладный вечерний воздух, чередуя его с затяжками сигаретами. С балкона открывался прекрасный вид на Москву, ее медленное превращение из бизнес-леди, какой она была всё утро и день, в развратную покровительницу ночи, не знавшую потребности в сне. Улицы были застопорены бесконечными пробками, которыми так славилась наша столица. На стенах зажигались яркие неоновые вывески многочисленных клубов, где на входах стояли двухметровые вышибалы, осматривающие каждого желающего зайти. Миф, не миф, а поговаривают, что в некоторые ночные заведения просто невозможно попасть. «Никогда не понимал, как можно проводить целую ночь в душном, пропахнувшем дешевым алкоголем, с отвратительной музыкой помещении. По-моему, гораздо приятнее прогуляться просто по улочкам и насладиться атмосферой тихой Москвы. Ох, какой же я старый», — думал Игорь, туша в пепельнице сигарету. Да, какой-нибудь Арбат и Красная Площадь в три часа ночи гораздо больше симпатизировали мужчине, нежели ночные клубы. Каждый раз, попадая в них, он испытывал такое гнетущее чувство, будто в каменном мешке, только еще к тебе липнут все девушки, выпившие чуть больше нормы. Для тридцати Акинфеев выглядел совсем неплохо. Многие дамы, глядя на него, заинтересованно кусали губы и смотрели исподлобья, иногда стреляя глазками. А Игорь лишь запускали пальцы в свои русые, слегка кудрявые волосы и улыбался, отводя глаза в сторону. Но, к сожалению девушек, это было знаком, мол, «да, я хорош», но никак не положительный ответ на легкие заигрывания. Правда, мало, кто понимал это с первого раза, что оборачивалось небольшим конфликтом и клеймом «нарцисс». Сколько лет прошло с развода? Два? Четыре? Пять. Пять лет прошло с момента, когда в его трехкомнатной квартире остался один человек. Хотя, примерно столько же длился их брак, если не меньше. С бывшей женой у них всегда клеилось довольно сложно, но отношения дошли до ЗАГСа. Потом еще довольно долгой семейной жизни, по меркам Игоря. Как он сам потом отзывался: «Да пять лет — это маленькая жизнь! Вы не представляете, сколько может измениться и произойти за этот отрезок времени!», — и да, он был прав. За эти года могут появится отношения, словно искра, разгореться до лесного пожара, сжечь всё на своем пути и потухнуть в один момент. Надеюсь, мы поняли друг друга. Перед уходом с балкона, Игорь глянул вниз, на парковку, где стоял его большой оранжевый пикап автомобильной марки «Chevrolet». Мужчина невольно улыбнулся, глядя на любимую машинку. Она была с ним уже семь лет и проехала… В общем, очень много проехала: побывала на Уральских горах, купалась в Белом море, где-то недалеко от Мурманска, конечно была и на Черном. Ездить туда на машине — уже стало традицией, особенно в последние года, когда Игорю удавалось уложиться всего в сутки. А вообще, идея купить пикап пришла после того, как он со своей «компашкой» поехал на Байкал, а там уже Акинфеев убил свою бывшую легковушку в грязи прямо на подходе к озеру. Он прекрасно помнил, как не мог вылезти из машины, поскольку та увязла в непонятной глине и даже нельзя было по ней ходить. А перед лобовым стеклом, в паре метров, ухахатывался его друг Артём, успевший выпрыгнуть прежде, чем машина завалилась чуть на бок. И теперь он вместе с парнями из второй машины «решал», как вытащить Акинфеева из западни. Только дело в том, что придумывали план действий два близнеца Антон и Лёша, а вместе с ними и владелец второй машины Денис по кличке «Черешня» из-за своей фамилии Черышев. По мнению Артёма, не придумать ему такую кличку было бы преступлением, а спорить с ним, только себе дороже. Поэтому все вскоре свыклись с такой кличкой, даже сам Денис. Игорь помнил, как сидел сложив руки на груди и поглядывал в окно, полностью замазанное глиной, а они что-то обсуждали, уже посмеиваясь с ситуации. В конечном итоге, Артём махнул рукой и произнес: «Ладно, народ, давайте до села и там тракториста попросим вытащить нашего друга. Игорь, ожидай!» — ага, будто он слышал их. Акинфеев ждал четыре часа и уже думал, что на него забили, а также, что из-за этой тишины, воцарившей в салоне, скоро сойдет с ума. Тогда уже стемнело примерно в восемь и находится одному в поле стало не по себе, а Артем решил «посмеяться» и ударил ладонью машину по задним стеклам. У него удалось испугать Игоря до полусмерти и потом друзья не разговаривали несколько часов. Ну, то есть Акинфеев игнорировал шутника. Игорь любил вспоминать их поездки стартовым составом. В начале, они катались только впятером: он, Артём, Черешня и братья Миранчуки. Они были давними друзьями; в самом раннем детстве вместе гоняли мяч во дворе, мечтая когда-то стать великими футболистами. Потом вместе шли в школу, в свой первый класс. Только в разные параллели, но это не мешало им встречаться на каждой перемене и разносить школу. Все учителя поражались, как один из самых эрудированных мальчишек гимназии Денис может драться под взором своего «наставника» и не самого успешного человека в учебе — Артёма, а Антон и Лёша, культурнейшие парни и дети завуча, воруют на пару с Игорем. Но, видимо, только из-за своих абсолютно разных характеров им удалось пронести свою дружбу через очень много лет. Но через какое-то время к их «сборной по путешествия», как они себя сами называют, подключился друг Артёма. Его зовут Саша, но это имя вам ничего не должно говорить, ведь на самом деле его зовут просто Кокора. Тоже из-за фамилии и тоже придумал Артём. Ну, как сказать придумал. Когда к ним присоединился Саша Кокорин, то он оказался человеком грубоватой внешности, со светлыми волосами и длинным овалом лица с квадратным подбородком, но главное, что Артёму пришлось уступить свое место главного шутника и лидера по подколам. Саша абсолютно несерьезный человек, но чем он был полезен в походах, так это то, что он единственный, кто никогда не унывает. Даже Артём, во время того, как они застряли в одном из лесов Карелии, умер двигатель сначала у одной машины, потом аккумулятор у второй, а Игорь еще и сломал руку, стал немногословным и поникшим, ведь торчать им тут придется не менее суток. Но Кокорин мало того, что постоянно подбадривал всех новых друзей, так еще и проявил себя в роли фельдшера, оказав первую помощь Акинфееву. Так, речь шла немного о другом. Сначала, Игорь очень не взлюбил Сашу за его несерьезность, ведь сам был противоположным человеком, и заревновал Тёму, который стал обращать больше внимания уделять Кокорину. Самые, так сказать, длительные отношения у Игоря были именно с Артёмом, они были и основателями их большой компании в далеком детстве. Тогда расстроенный Игорь придумал ему обидную, по своему мнению, кличку «Кокора», но её быстро подхватили братья Миранчуки, которые первыми прониклись к Саше. Акинфеев был всегда пай-мальчиком. А Артём больше дворовый хулиган с вечными ранами и ссадинами на теле. Они были соседями по дому, подъезду и даже этажу, поэтому их дружба было чем-то логичным, хоть Игорь вначале пытался избегать Артёма. Он прятался, просил родителей говорить, что он не дома и вообще уехал из страны, но будто по волшебству Тёма снова и снова находил друга. Когда к их компании присоединился Денис и внимания Артёма в сторону Игоря стало чуть меньше, он наоборот стал больше с ними общаться. Точного момента присоединения близнецов уже никто не помнит. Есть лишь много теорий. Денис предполагает, что они познакомились лишь в школе, Артём, находясь в плохом настроении, шел избивать ребят по младше. Тогда он сначала добрался до Тоши и разбил ему губу, а потом случайно наткнулся на целого Лёшу. Он, конечно, и второго слегка побил, но потом, подловя обоих, повел к Игорю и Денису, чтобы показать, по его словам, восьмое чудо света. Акинфеев же утверждает, что с братьями они познакомились, когда те хотели проколоть шины у его отца, тогда Артём в наказание тоже дал всем по шее. В такие моменты мужчина обижается, что его все считают безмозглой, но сильной тварью, поэтому все разговоры тут же прекращаются. Ведь обиженный Артём — это плохо. Сами Миранчуки говорят, что не помнят, потому что мозг, а соответственно и память у них появились лишь годам к четырнадцати, а функционировать еще через два года, но потом Лёша усмехается и говорит, что у Антона работает до сих пор только на двадцать процентов. Никто не спорит, даже сам Тоша. Игорь падает на диван и смотрит в потолок, вспоминая их поездки. Конечно, больше всего ему всегда запоминаются последние путешествия, и сейчас это на машине до Чёрного моря. Вроде бы, ничего особенного, всего двое суток по ровному асфальту и ночевка в поле среди подсолнухов. Но самое интересное, конечно, на самом отдыхе. Сочи запомнился самым-сладким-вкусным-сочным-красным-арбузом-во-всей-Артёминой-жизни, дешевым вином на рынке, от которого все чудом не отравились, Кокорой пристававшим к ослу, серпантинами по дороге, на которых было так плохо Антону и, конечно же, ну, очень холодным морем в первые пару дней. Нет, серьезно, за неделю до их приезда вдоль побережья прошло холодное течение и море остыло аж до восемнадцати градусов. Но для Игоря, который, цитирую: «Я ехал на море два дня, чтобы на солнце жарится?! Нет уж, айда все купаться!» — и все его послушали, сначала воодушевился Артём, а идти против него — опасно. Это было можно только Акинфееву, за которого тот был готов убивать, видимо, слишком крепкая мужская дружба. С момента этой поездки прошло уже почти полгода; сейчас на дворе стоял недобрый ноябрь. Игорь со скрипом зубами вдруг понял, насколько успел соскучиться по друзьям за эти пару месяцев. Хотя раньше они могли не видеться гораздо дольше, но сейчас этого общения почему-то ужасно не хватало. Акинфеев посмотрел на настенные часы, стрелка которых показывала семь часов. Может, стоит написать? Эта мысль сразу прошла одобрение, поэтому Игорь, почти молниеносно, схватил телефон с полки на противоположной стенке, потом снова падая на диван. Он зашел в мессенджер «WhatsApp». Это была единственная социальная сеть, кроме Инстаграм, которой пользовался Игорь. Если его можно было таким назвать. Ещё раз подумав, что написать и стоит ли это вообще делать, но решив, что нужно пробовать, стал набирать сообщения. Кому-то нужно было отправить «Не хочешь выпить?», кому-то хватало «Погнали бухать?», чтобы тот уже спрашивал адрес. Эти кто-то были Миранчуки, им можно было писать на один номер, ведь знает один — знает и второй, а также Дзюба, который добавил: «Кокоре не пиши, я его заберу. Всё равно его мнение никого не интересует.» Встреча была назначена в баре «Black Lamb». Он был давно у них на примете и раньше компания любила завалиться сюда вечером пятницы, посмотреть какой-нибудь матч, сделать ставку на клуб и потом получить три литра пива, как выигрыш. Хоть они все были совсем разношерстными, но объединяло одно — футбол. Каждый из них был готов запоем смотреть за игрой и болеть за свою любимую команду, которые у каждого были свои, но это еще ни разу не становилось причиной конфликта. Наоборот, если проигрывал Тёмин Зенит, то он исполнял смешные задания «противника», например, угощал всех. Или когда проиграл Локомотив и Миранчукам пришлось отжиматься сто раз. Подъехав на своем пикапе к заведению, Игорь заглушил мотор и застегнул тёмно-серое длинное пальто, только потом вышел. Он перешел дорогу, уже смотря на красивую вывеску бара. вывеска была сделана под дерево и на ней каллиграфическим почерком было выведено название. Золотая краска блестела в свете фонарей; само здание тоже было выполнено под старину, всё портила ярко-синяя вывеска вездесущей букмекерской конторы «1xBET» на двери. Впереди он уже видел три знакомые фигуры, которые просто не могли не вызвать у него довольной улыбки. — А я тебе говорил, что надо резину поменять. Снег вон лежит, а ты на летней гоняешь, конечно ты все отбойники соберешь! — восклицал мужчина высокого роста в коричневой парке с пушистым мехом на капюшоне. Он был правда не меньше двух метров и в ширь довольно большой, такой вот, шкаф два на два. Особенно в зимней одежде казался таким упитанным медведем, но на самом деле, это было просто такое телосложение. Сними с него куртку и футболку, как увидишь хороший пресс и красивое мужское тело. Игорь, тихо посмеиваясь, подошел к нему сзади и хлопнул руками по плечам, произнося: — Здарова, Дзюбиньё! — и Акинфеев рассмеялся. Когда мужчина обернулся, то тоже улыбнулся. Это Артём, а фамилия его Дзюба. Оттуда и смешная кличка. Вообще, интересная фамилия за много лет породила огромное количество её репродукций, но к нему редко обращались, кроме как Артём. За ним стояло еще двое человек: тот самый Кокора, закутавшийся в свой синий пуховик, и еще один мужчина, примерно ровесник Миранчукам. Он был довольно симпатичной внешности: кареглазый, кожа немного смуглая, красивые большие губы. На внешней стороне ладоней были татуировки переходящие в рукава под курткой. Игорь сначала поприветствовал Кокорина, а затем сделал шаг к этому парню и широко улыбаясь, поклонился, произнеся: — Фёдор, моё почтение. Тот выдержал паузу и после громко рассмеялся, кланяясь ему в ответ. Но всё-таки без объятий «по-братски» не обошлось. Артём дождался, пока закончится обмен почестями и крепко обнял Игоря, щурясь и произнося: «Ну я не могу! Ты так на моего кота похож!» Фёдор. Фёдор Смолов. Весёлый и очень начитанный парень, даже ни разу не сидел, чего сразу не скажешь взглянув на его тело, покрытое процентов на шестьдесят татуировками. Тоже в компанию был приведен совсем недавно и тоже Дзюбой. Это случилось в поездку в Мурманск два года назад и Игорю посчастливилось, что Федя поехал с ним в машине. Когда Артёму и Саше надоело плеваться пошлыми шуточками, Кокора заткнул уши наушниками и погрузился в изучение интернета, а Дзюба начал ныть, что не может заснуть. Акинфеев всегда считал Артёма немного ребенком, но это и было его коронной изюминкой, которая так тянула Игоря снова и снова уходить с ним из реальности. Только с Дзюбиньё можно было часами рассуждать, почему небо голубое, полностью забыв о проблемах в настоящем. Это его… Талант? Но всё равно, в тот раз Федя решил усыпить Артёма разговорами о книге с Акинфеевым. Игорь немного удивился узнав, сколько Смолов читает, но смог поддержать беседу. А Тёма, выругавшись, и правда уснул. За несколько лет общения с Федей Игорь еще больше проникся этим человеком. — Хей, амиго! — послышался радостный голос Дениса, спасший Акинфеева от удушья в руках Артёма. Он быстрыми шагами приближался к друзьям, застегивая по пути белую олимпийку, явно не очень теплую. Рядом с ним шёл еще один мужчина, выше Черышева на голову. У него была светлая кожа и забавные кудрявящиеся русые волосы, а глаза цвета янтаря, будто действительно из этого камня. На лице не спадала милая улыбка во все свои тридцать два зуба. Он был тоже в легкой кофте, но, в отличии от Дениса, потрясывался. Игорь также широко улыбнулся и расставил руки, крепко обнимая парня. Он засмеялся и уперся макушкой в грудь. Этого солнечного человека зовут Марио Фернандес. И нет, такое имя не шутка родителей, просто он из Бразилии. Всегда искренне улыбчив, единственный, с кем сразу поладил Акинфеев. Фернандес — то ли друг, то ли какой-то знакомый Дениса, появившийся, после первой поездки Черышева в эту солнечную страну. По словам самого Марио, а шпарит он на русском будь здоров, они знакомы уже лет семь, поэтому по мере общения Денис заманивал бразильца в Россию. Сначала в гости, потом пожить какое-то время, а теперь он уже с гражданством. Марио говорил на испанском, а не на португальском, как большая часть жителей Бразилии, что сыграло огромную роль в общении с Черышевым, ведь тот знает испанский почти в идеале. — Ну, народ, как обычно. Ждем одинаковых и вперед? Усмехнулся Кокорин и глянул на наручные часы. Так было всегда, братья не знают времени и пунктуальности, поэтому всегда приезжают или вообще прибегают самыми последними. Но в этот раз ждать особо долго не пришлось, ведь парни появились в поле зрения уже через пару минут. Язык на плече, все в снегу, близнецы неслись с к ним. Но по иронии судьбы, но в случае с Миранчуками, как обычно, на последнем отрезке дороги попался гололёд. Смолов и Кокорин пытались им показать руками, чтобы те сбавили скорость, но сначала упал Антон и повалил за собой Лёшу, в попытках ухватиться за что-нибудь. Артём тоже видел лёд, но лишь с хитрой ухмылкой ждал, пока те навернуться. — На такой прекрасной ноте пройдем в бар. *** Они заняли один из самых больших столов, который уже стал их личным, заказали пару графинов пива и готовились отлично провести вечер. Смолов рофлил и отбирал бокал у Антона, говоря, что детям нельзя. Тоша лишь наигранно грустно говорил, что ему скоро тридцать, поэтому он старый. Лёша составлял композицию из бокалов и отправлял кому-то фото, пока Кокора действительно случайно не сломал ее, благо не разбил. Артём домогался до Игоря своими второсортными шуточками, но тот смеялся с них и после залпом выпивал бокал пива. Когда заказ пришлось повторить Акинфеев ударил дном стакана об стол и произнес: — Народ, я вообще вас за делом позвал. — всё внимание было обращено на него. Семь пар глаз внимательно смотрели на Игоря и ждали, когда он что-то скажет. — Я предлагаю вам совершить увлекательнейшее путешествие на самую высокую точку Алтайского края. Повисло молчание; все обдумывали сказанное, а кто-то даже пытался понять, шутит ли Акинфеев. Первым от оцепенения отошел Смолов. Он оторвал глаза от стола и спросил: — Ты хочешь нам предложить заняться альпинизмом? На гору тип залезть? — А это возле Барнаула? В один голос произнесли братья, во все глаза уставившись на Игоря. — А не холодно сейчас? Спросил Марио, уже уставший от холода в Москве, а тут еще дальше в Сибирь. Игорь усмехнулся, обрадовавшись, что смог заинтересовать друзей. Даже те, кто молчали, всё равно поедали мужчину глазами. — Нет, Смол, не альпинизмом, а пешеходный походик на, примерно, пятьдесят километров. Да, гора называется Белуха, где-то час езды от Барика. Ну, насчет температуры, сказать точно не могу. Ниже двадцати пяти вряд ли ночью опустится. Ехать до Алтайского три тысячи километров. Думаю, дня в четыре можно уложиться, плюс там две недели. Как-то так. Снова повисло молчание, которое уже не очень нравилось Игорю. Хоть бы что-то сказали. «Я не могу так, мужики.» — думал Акинфеев и который раз оглянул собравшихся за столом. — Знаете, а идея заманчивая. Таких масштабных поездок у нас пока не было. Нужно всё спланировать и, если да, то ехать всей бригадой. — первым сказал Дзюба и поднял глаза на Игоря. Они встретились взглядами, Акинфеев улыбнулся в знак благодарности за поддержку. — Это пока настолько бредово звучит, что я согласен. — засмеялся Смолов и повернулся к братьям, — Ну, че, одинаковые? Хотите покорить Белуху? Антон активно закивал, тоже широко улыбнувшись, а Лёша, понимая, что выбора у него не осталось, вздохнул и тоже кивнул. Денис и Марио о чем-то говорили на испанском, делая вид, что первый что-то переводит бразильцу. Игорь единственный, кроме этих двоих, кто знал, что Фернандес прекрасно понимает русский, но не хотел никого сдавать. Черышев снова посмотрел на Акинфеева и с улыбкой пожав плечами, сказал: — Да, мы готовы. Нет, не в смысле прямо сейчас ехать, а… Короче, хотим ехать. Артём повернулся к Кокоре, еще молчавшего, и еле сдерживая смех, сказал: — А твоего мнения, как обычно не спрашивают. Весело смеясь, компания начала яро обсуждать маршрут, что взять, на чем поехать. Главное, чтобы завтра, на трезвую голову, никто не передумал.