***
На большом столе переговоров лежали стопки бумаг, какие-то папки и карандаши, а за самим столом сидели люди в военной форме со звёздами и медалями на груди и погонах. Самый главный из них, сидевший в центре, нервно постукивал кончиками пальцев по деревянной поверхности в ожидании последнего члена совета. В комнате было глухое молчание, никто не осмеливался хоть что-то возразить генералу, а на часах уже было семь утра. — Прошу меня простить за опоздание! Дверь в шумом распахнулась и в проёме показался парень лет двадцати. — Онешко, сколько можно ждать? — злобно прошипел генерал, осматривая парня с ног до головы. — Живо на свое место. Парень лишь кротко кивнул и направился ко столу. Его место было дальше всех от главного. Не потому что он был ниже всех званием, нет. Просто это было его желание. Мера предосторожности. — Ну-с, теперь все в сборе. Можем начинать.***
Высшие чины обсуждали какие-то пустяковый проблемы, накручивали сами себя тем, что они в безвыходном положении, а потом находили якобы спасительное решение. Но молодой Шакал знал, что это все — просто фарс и на самом деле все эти полковники и майоры пудрят мозги обычным служивым, как и он сам. Юлик прекрасно понимал, что сидит он сейчас за этим столом, хорошо питается и имеет все удобства для жизни лишь из-за звания, которого он не просил. Ему были не интересны эти собрания, ему было плевать на какие-то мизерные проблемы и он ненавидел всех этих лживых людей, окружающих его сейчас. Вся эта гражданская война — бессмыслица! Просто Власти захотели ещё больше денег и ресурсов, а на людей им было насрать. Они разрушили пол страны и перебили половину населения ради своей выгоды. Юлик начинал понимать это только сейчас. На его руках была кровь невинных, которых им, обычным солдатам, приказывали избивать, насиловать, обворовывать и убивать. А кто смел хоть что-то возразить — того к стене. Так и жили. — Онешко, что бы можете на это сказать? — голос генерала прервал думы парня. — Я… Эм-м… Ничего не могу сказать. — Вы опять не слушали? — Шакал потёр переносицу. — Хотя, это не важно. Все свободны. Мужчины встали и по одному вышли из кабинета, а за ними поплелся и Юлик. — Стоять. Тебя я попрошу остаться. — картавя сказал мужчина, когда Онешко уже подошёл к двери. — Вы что-то хотели? — обернулся парень и поймал на себе взгляд генерала. Его главной чертой были рассудительность и здравомыслие. Но это было при других людях. Сейчас, при Онешко, Шакал давал себе слабину, мог хоть чуть-чуть расслабиться. Но раздражало то, что Юлик его избегал и боялся, как огня. — Что происходит? — спросил он четко и спокойно. — В каком смысле? — В смысле: что происходит с тобой? — Шакал опустил взгляд в гладкую деревянную поверхность стола. — Со мной? Я в порядке… — начал было Юлик, но понял, что тема немного другая. — Ох… Я понятия не имею, что Вы себе напридумывали, но меня это не касается. Извините. — быстро протараторил он и пулей вылетел из кабинета. Ларин только вздохнул и взял в руки листы формата А4, на которых большими красными буквами было написано: «Разыскиваются!», а ниже несколько портретов со знакомыми лицами. Но последний лист отличался от других. Это была записка от Куба, что было странным, ведь Габидуллин никогда не общался с военными, разве что передавал им наркоту через подставных людей. А сейчас он просит найти одного из них, причем тайно. Ларин никогда бы не согласился на сотрудничество Гиен и Шакалов, но крупная сумма не давала покоя. Что же… Деньги — это власть, а власть ему не помешает. Но вот проблему создавал Онешко. Он ведь не дурак, уже давно понял что к чему и пытается сопротивляться. Жалко ему, видите ли, Воробьев. Шакал хотел держать парня поближе к себе, чтобы следить за ним. Он ему и жилье предоставил хорошее, в соседней квартире от его самого, вместо палатки и холода. Дал ему приличное звание Лейтенанта, благодаря которому теперь он общается на равных почти со всеми. Да вот только поздно Ларин понял, что парня он слишком близко подпустил. Теперь это была не мера пресечения бунта. Это было что-то большее. Хотелось оберегать его от всего этого говна, что происходит у Высших. Хотелось, чтобы парень не отходил от него ни на шаг. Шакал даже хотел поселить его в своей квартире, но вовремя одумался. Это вызвало бы недоумение в лицах его приятелей по «работе». Да и Юлику это было не нужно.***
Тем временем, в центре разрушенного города, в самом большом и цветущем лагере под названием «Веста», в одном из цельных домов, в своей квартире, отсыпался после очередного попоя и шлюх главный охранник Короля и просто его друг — Юрий Хованский по кличке Цербер. Мужчина лежал на широкой и мягкой кровати с бутылкой недопитого виски в руке и храпел. Черт его знает, что ему снилось, но это что-то явно было приятным. Так бы он и храпел, наблюдая сладкий сон и пуская слюни, если бы не звонок городского телефона, который стоял у самой кровати. Хованский последний раз всхрапнул и лениво открыл глаза. От раздражающего звука разболелась голова, а от дальнейших движений она чуть не лопнула. — Ааааа… — простонал он в трубку. — Хованский, сука! Я тебе говорил не бухать, ублюдок жирный! Какого черта тебя сейчас нет в моем кабинете?! — прорычал в трубку Король, на что Цербер только улыбнулся. — Ох ты, батюшки мои! Какие мы злые… — специально наигранным голосом сказал он. — Сука, только попадись мне на глаза, пидарас рыжий… Я тебе покажу батюшек! Чтоб через двадцать минут был у меня! — с той стороны послышались гудки и Юра положил трубку обратно. Он не спеша набрал воздух в лёгкие, выпустил его обратно и встал с кровати. В следующие две минуты он искал «волшебный порошок» от похмелья, а затем, когда нашел его, пошел под холодный душ. Под ледяными струями голова встала на место и даже перестала болеть. Квартира была засрана пустыми бутылками, смятыми долларовыми купюрами и пакетикам из-под презервативов, глядя на которые Цербер лишь усмехнулся. «Все продажно в этом мире…» — подумал он и отправился к шкафу за костюмом.***
— Двадцать минут, как и договаривались. Я не опоздал. Хованский сидел на кожаном кресле, попивая виски, напротив стоящего у окна Мэда. — Ты ж блять понимаешь, что все серьезно, и если мы не найдем ебаного Кшиштовского, всем нашим планам конец! Почему ты ведёшь себя так спокойно?! — Потому что ему некуда деться. Он как мышь загнанная в угол. Расстояние между нами и им с каждой минутой сокращается и скоро мы его поймаем. Он не сможет долго бегать. Это ведь не в его правилах. — мужчина поставил стакан на столешницу. — Тем более, он вряд-ли встретится с Бэдкомедианом, так что за жопу своего Сосачева можешь не переживать. — в сторону Хованского полетел бумажный свёрток, который Цербер поймал на лету. — Что это? — Читай. Или уже разучился? — усмехнулся Король. С каждой прочитанной строчкой, глаза Мафии становились все больше, и вот, наконец дочитав, он снова смял бумагу в кулаке. — Приказывайте, Ваше Величество. — сказал Цербер на полном серьезе вставая с кресла. — Убей их всех. До единого. И женщин, и детей, и стариков. Плевать на Шакалов. Если они не могут разобраться сами — разберемся мы. — Мэдисон обернул свой взгляд полный ненависти и злобы к Хованскому, а тот лишь опустил голову вниз, как будто в поклоне. — Слушаюсь. — с улыбкой произнес он и вышел из кабинета.