Лишь настоящим, лишь тобой.

Чимин просыпается в холодном поту, стараясь выровнять дыхание. Каждую ночь вот уже вторую неделю ему снится один и тот же сон. Все начинается невинно и как-то слащаво, но в итоге приводит к смерти. Ох, если бы это был обычный сон, но содержимое кошмара произошло в жизни Пака, травмируя невинного и нежного парня. Порой Чимин хочет иметь все время мира, чтоб вернуться назад и изменить ход истории, отказать другу и остаться дома, с матерью и братишкой. Но нет же, он, наплевав на жутко ноющее ощущение опасности, поругался с женщиной и, хлопнув входной дверью, ушёл из дома, даже не попращавшись с братиком. Как оказалось, он этого не сделал в последний раз. Отец, опять напившись до чертиков в глазах, вернулся домой и начал все крушить. Когда Пак вернулся, стало ясно, что возвращается ему некуда, ведь дом полыхал. Веря в чудо, парень вбежал в ещё стоявшие на своём месте двери и помчался на крики матери. Женщина прижимала к себе бледное тельце мальца, кожа которого так чётко говорила о состоянии брата Пака, что тошно становилось. Чимин подбежал к родительнице, схватил за руку и потащил к выходу. Уже видя проем еле стоявшего косяка, что вывел бы людей из оков огня, путь перегородил отец. Его кожа обуглена, а в некоторых местах и кровоточит, но он смотрит на жену с сыном, и непонятно, чего хочет этот мужчина. Пак старший рванул с места, но Чимин утянул мать в соседнюю комнату, пытаясь избежать нападок отца. Прижав женщину к себе, парень стал шарить глазами по задымленному помещению в поисках спасения. Вот оно! Чимин уже шагнул к окну, стекло которого лопнуло от разницы температур, но вскрик женщины остановил его. Мать обмякла в его руках, а на своей одежде парень ощутил далеко не капли пота. Глаза готовы были вылезти из орбит, сердце пробивало ребра, а легкие ломило от дыма и осознания. Его мать умерла. И умерла она точно не от пожара. Два чёрных глаза смотрели прямо в душу, высасывая все спокойствие, которое пытался держать Чимин, дабы думать трезво. Но нет, больше не для кого думать вообще, ни матери, ни брата. Только некое подобие отца стояло напротив парня, держа в руках осколок подаренной Чимином вазы матери, капли крови капали на пол, с шипением растекаясь по разгореченному материалу. Чимин не может пошевелить конечностями, лишь переводит взгляд с тела женщины на человека, что когда-то был его отцом. Треск дерева возвращает Пака в реальность и он отлетает, ударяясь о стену. Он видит, как на том месте, где были его родители сейчас красуется огромный обломок потолка, обвалившегося во всем доме. Усмехнувшись и подумав, мол так тому и надо, парень провалился в такие манящие холодные лапы тьмы. Сейчас же Чимин сидит на кровати и глотает слезы, которые, как оказалось, он не выплакал. На часах 4:40, до пар ещё пять часов. Пак встает с кровати и направляется в душ, остужать своё тело после обжигающих все внутренности воспоминаний. Душ не спасает и парень идёт на улицу, предварительно надев чёрное худи и рваные джинсы. Натянув капюшон, Пак идёт по пустой улице. Куда - не известно, зачем - непонятно, но он идёт, с каждым шагом углубляясь в самосжигание. Он жжёт себя изнутри тем же огнём, что забрал у него все. А что бы было, если бы Чимин не ушёл тогда из дома? Изменилось бы что-нибудь? На вряд ли, но попробовать бы хотелось. В сознание вернуться помогает звонок в дверь. Как он дошёл до этого дома, как поднялся на этот этаж, кому вообще он мешает в данный момент спать, Пак не понимает. Да и фиг с ним, ведь человек, что открыл сейчас дверь и просто смотрит в красные глаза Чимина уже заслуживает удара по челюсти, даже не понятно за что. — Ну здравствуй, — шепчет парень и пропускает незнакомца внутрь. Чимин входит и сразу направляется на кухню, садясь на стул напротив стены, упираясь в неё прожигающим взглядом, словно если бы были лазеры вместо глаз, парень бы проделал две огромных дыры в бетонном противнике. Перед лицом мелькает рука хозяина, а на столе возле Чимина стоит стакан с таким нужным сейчас кофеином. Выпивая залпом весь стакан и обжигая гортань и полость рта, Пак смотрит на человека перед собой и пытается понять, почему тот не накричал на него и не прогнал, а наоборот пропустил и напоил кофе. — Неужели сейчас ты понимаешь, что творишь? — выпрямляется наконец хозяин и смотрит в глаза гостя. — А я не впервые здесь? — задает встречный вопрос светловолосый и встряхивает головой, пытаясь окончательно проснуться. — Ого, — вздыхает собеседник и падает обратно на стул возле гостя, подпирая голову рукой и причмокивая. Спать, видно, хочет, а Чимин мешает. Пак продолжает ждать объяснений от спасителя, сверля теперь взглядом его. — Да, — начинает хозяин, убирая прядь розоватых волос за ухо и обнажая зубы в кроличьей улыбке, — Ты приходишь сюда каждую ночь ровно в 5:10 уже вторую неделю. Только теперь ты не плачешь и не бьешь меня, когда я открываю дверь. Чимин краснеет, как же ему стыдно сейчас за себя, но как он это делает, Пак понятия не имеет. — Не кори себя, — шепчет младший, а хозяин обитель явно младше самого пришельца, — Я знаю, что у тебя на душе. Ты постоянно расказываешь одну и туже истрию, — продолжает он, переведя тёмные, как крыло ворона, глаза на гостя, — Ты не разу не спросил меня об имени, не сказал своего, просто приходишь и рассказываешь, а потом встанешь и также неожиданно ретируешь из моего дома. По началу я пытался хоть как-то разобраться, что с тобой, а потом понял, что это бесполезно и мне надо просто пускать тебя, ведь иначе ты сидишь возле двери и бьешся о неё головой. — паренек хмыкнул и, почесав Чимина по голове, продолжил, — Со временем я стал понимать тебя больше, стал видеть в твоих глазах больше эмоций, чем ты передавал в голосе. Я переживают, что с тобой? Чимин замер. Он думает, что сказать, но в голову не приходит ровным счётом ничего. Парень просто встаёт, а младший копирует его движения. — Прости, прости меня, — шепчет старший, обнимая спасителя и опаяляя его красные и замерзшие уши горячим дыханием, — Я больше не потревожу тебя, обещаю. — Нет! — розововолосый прижимает тело сильнее, впиваясь в спину гостя ноготочками и выбивая из Пака глухой стон, — Не прекращай! Не бросай меня одного… Чимин слушает, но не понимает, почему парень продолжает его обнимать, ведь старший доставляет ему много проблем, главной из которых является недосып. — Хен, — всхлип, -Я так привык, что ты приходишь, что я нужен тебе, что теперь если ты перестанешь, то я сам начну к тебе приходить. — Почему? — Чимин правда не понимает желание донсена. — Твои кошмары и мне передались воздушно-капельным, — усмехнулся хозяин квартиры куда-то в макушку Пака, — А ещё я просто хочу продолжить с тобой общение. — Хорошо, я не прекращу, пока, — хватка на спине усилилась, вновь выбивая стон, — Я стану приходить реже по ночам и чаще днём, — Чимин поднимает лицо к собеседнику и улыбается так искренне и широко, что глаза сужаются, не давая нормально видеть. — Спасибо, — почему-то благодарит «друг», когда на деле должен именно Чимин благодарить и ползать в ногах мальца. До утра парни так и сидят на кухне, общаясь, а когда время подходит к 10, и Чимину бы стоит отправиться домой, оба понимают, что так и не узнали имена друг друга. — Чимин! — Чонгук! Секунда заминки и смех заполняет пространство маленькой кухоньки. Чимин отправляется домой с чувством, что наконец он избавился от этого тяжёлого груза под названием «прошлое», хоть это и не так, а на самом деле он просто принял его и перестал им дышать. Теперь парень пообещал себе, что будет дышать только настоящим, а его он свяжет именно с этим милым розововолосым крольчонком Чонгуком. И в этом он не сомневается.