«Последний шанс, Коннор»

Хэнк приоткрыл глаза и прищурился. Сквозь щель в железной обшивке корабля проникал луч света и бил ему прямо в лицо. Андерсон застонал от невыносимой рези в глазах и невольно дернулся на подушке, стараясь отодвинуться. По всему телу пробежала волна дрожи, как будто мышцы разучились ему повиноваться. Луч мигнул и исчез, это было только мгновение, пока он попадал прямо внутрь, но оно разбудило Андерсона. Хэнк сел на кровати и ошарашенно осмотрелся вокруг. Он находился в каком-то странном мрачном помещении, заваленном старой техникой и аппаратурой. Сквозь щели в стене, как будто от разрывов снарядов, сочились слабые лучи солнечного света, позволяя рассмотреть очень немногое. Кроме сломанных андроидов, застывших в самых нелепых позах, здесь находились научного вида предметы и инструменты, неизвестного Андерсону назначения. Вообще весь вид помещения навевал ассоциации с заброшенным бункером времён Второй мировой войны. «Как в фильме ужасов, блять!» Хэнк попытался пошевелить руками и застонал. Кроме становящейся уже привычной боли в мышцах, ему мешали фиксирующие повязки на запястьях, к которым тянулись прозрачные пластиковые трубки. С ними он справился довольно быстро и попробовал встать, спустив непослушные ноги на пол. Его поверхность была обжигающе холодной, видимо, в кровати работал какой-то подогрев, стоило из неё вылезти, ощущался резкий контраст. Но всё равно надо было как-то отсюда выбираться. Шаги давались с трудом, колени подкашивались и дрожали как у младенца, но, цепляясь за все подходящие поверхности, он всё-таки мог передвигаться. Состояние было как с сильного бодуна. В горле пересохло, руки тряслись, в ушах звенело, а перед глазами плясали цветные круги. Для полного счастья его желудок выворачивало наизнанку, и в какой-то момент Хэнк не выдержал и сблевал желчью прямо на пол. После этого стало немного полегче. Хуже всего было то, что он ничего не мог вспомнить. Что это за хрень творится вокруг и как он вообще здесь оказался? В памяти всплывали смутные воспоминания о дождливом дне, неприятностях на работе, раздражении на весь мир... беспокойстве за... Коннора? Как только он вспомнил о своём напарнике, его сразу словно током пронзило от нахлынувших воспоминаний. Образы мучительным потоком заполняли его мозг, как будто ему внезапно загрузили память. Теперь он понимал, почему RK-800 всегда вырубается при перезагрузке системы. Ощущение было не из приятных. Последнее, что он помнил, была холодная тяжесть магнума в вытянутой руке и резкий удар в грудь, как будто в неё толкнулось что-то горячее. Сейчас в этом месте была плотная медицинская повязка и оно немного ныло при движении, но, впрочем, довольно терпимо. Стояла кромешная темень, в этот поздний предрассветный час, когда они с Коннором должны были взять опасного террориста, но операция пошла не по плану. Да ещё этот гребаный дождь, который лил не переставая, заставляя мокрую одежду липнуть к телу. Ноябрь выдался очень дождливым, вода смывала все улики, было очень трудно работать по делу о девиантах. Но RK-800 как-то умудрялся их находить, застывал в неподвижной позе, облизнув пальцы, а потом выдавал новую порцию ценной информации. В такие моменты он восхищал и бесил одновременно. Однако когда Андерсон выбрался наружу по ржавой лестнице, там был погожий солнечный зимний денёк, снег сверкал под лучами солнца, небо было ясным и безоблачным. Мороз бодрил, и Хэнк понял, что сильно замёрз. Ступни ног он вообще уже почти не чувствовал. На нём не было ничего кроме пижамы, похожей на больничную, пришлось двигаться побыстрее, чтобы совсем не закоченеть. Ему постоянно попадались безжизненные тела то людей, то андроидов. Различить их можно было только по цвету крови. Тириумные трубки в развороченных животах до отвращения напоминали кишки, а мороз защищал тела от разложения, и они выглядели словно пластиковые. Но главное — на них была одежда, можно было утеплиться и не бояться холода. Конечно, всё это напоминало мародёрство, но тут уж было не до сантиментов. В тёплой куртке и сапогах он быстро согрелся. Свежий воздух прояснил ему голову, тошнота немного отпустила. Хэнк в растерянности озирался по сторонам. Несомненно, это был Иерихон — логово террористов, старый заброшенный корабль, переоборудованный в военную базу. Но теперь он выглядел как после жестокого сражения, весь искорёженный, забитый безжизненными телами. Лейтенант Андерсон подошёл к высокому борту корабля и кинул осторожный взгляд на территорию порта. Там тоже было очень красиво, всё засыпано свежим, блестевшим под солнцем снегом, но никого не было видно. Даже никаких следов не отпечаталось на свежем снежном покрове. Хэнку стало страшно. Он всю жизнь прожил в Детройте, но никогда не видел такого девственно чистого снега. Конечно, это была заброшенная часть порта, но не настолько же? Что, блять, за пиздец здесь творится? Стоя на палубе корабля, как на скале, которая возвышалась над окрестностями, лейтенант ощутил себя очень одиноким. Холодный ветер трепал ему седые волосы, борода и усы покрылись инеем от дыхания. Надо было срочно выбираться отсюда, идти в город, искать людей или послушных андроидов, готовых подчиняться его приказам. Надо было выяснить, что происходит, куда все делись и где, наконец, его напарник? Это могло быть опасным, но другого выхода у него не было. Поэтому, кряхтя и морщась от боли в мышцах, он стал осторожно спускаться вниз по разрушенным корабельным конструкциям, стараясь не наебнуться головой вниз и не разбиться к хренам насмерть. Ему сейчас никак нельзя было этого делать. Очутившись на набережной, Хэнк обнаружил, что тут тоже повсюду валяются деактивированные андроиды. Их развороченные тела были присыпаны снегом, большинство из них убиты из огнестрельного оружия прямым попаданием в голову. Андерсон пошёл вперёд, озираясь по сторонам, до чёртиков боясь в глубине души опознать в одном из них RK-800. Но пока это были другие модели, мирные добросовестные помощники, типа AP-700. Что же такого должно было случиться, что они все разом девиантнулись? Периодически натыкаясь на тела людей, большей частью спецназовцев, Хэнк забрал у одного из них оружие, которое тот сжимал в окоченевшей руке. Неплохой армейский револьвер, заряженный патронами .357 Magnum. Лейтенант всегда уважал этот калибр за надёжность и иногда думал, что если уж стреляться, то такими, чтобы наверняка. Возможно, сейчас именно так придётся использовать последний патрон. Но револьвер пригодился ему гораздо быстрее, чем он думал. Когда он вышел из порта и зашагал по безлюдной улице, направляясь к центру города, то ему наконец-то попался действующий андроид. У него были перебиты ноги, но он упорно полз вперед, цепляясь за землю руками, которые сочились тириумом. Андерсон подошёл к нему, надеясь, что он сможет чем-то помочь. К сожалению, андроид был совершенно невменяем. Он проявлял агрессию, из последних сил пытался ударить Хэнка или укусить его, потом вцепился ему в ногу и некоторое время волочился за ним. В конце концов Андерсону пришлось его пристрелить. Лейтенанту показалось, что андроид вырубился даже с каким-то облегчением, забрызгав все вокруг синим тириумом, когда дырка в его голове наконец перестала мигать. Он застыл, глядя в одну точку. Глаза его были ярко-синими, без зрачков. Впрочем, как и у всех попадавшихся Андерсону андроидов. Они были разных моделей, с разной степенью повреждения, некоторые с кожей, некоторые без, но их всех объединяло одно — странные ярко-синие глаза, которые оставались такими даже после деактивации. Несколько часов Андерсон бродил по обезлюдевшему Детройту, потеряв ощущение времени, пытаясь найти хоть кого-то выжившего, хоть кого-то, кто смог бы ему объяснить, что произошло. Но это было безнадёжно. Кроме нескольких помешавшихся андроидов, на которых из чистого милосердия пришлось истратить почти все оставшиеся у него патроны, он никого больше не встретил. Даже бездомные собаки и кошки где-то попрятались. Город выглядел брошенным в страшной спешке, улицы перегораживали столкнувшиеся такси, витрины магазинов были открыты, повсюду валялись разные бесхозные вещи, в том числе интерактивные журналы. Зайдя в пустынный супермаркет, чтобы перекусить и немного передохнуть, Хэнк прочитал несколько, но не нашёл в них ничего интересного, кроме того, что была создана общественная комиссия по расследованию обвинений, выдвинутых против Элайджи Камски. Впрочем, этого давно следовало ожидать, наконец-то догадались поприжать этого охуевшего от собственной важности говнюка. Насчёт конфликта с девиантами писали как-то смутно, что, возможно, они не виноваты, что стали такими, что их ещё можно будет вернуть в нормальное состояние. Андерсон недоверчиво хмыкнул. Наверно, очередная выдумка журналистов. То, что ему постоянно встречались на пути тела людей, явно погибших насильственной смертью, только подтверждало его опасения. К вечеру Хэнк вышел к башне Киберлайф. Она гордо возвышалась над окрестными домами, заметёнными снегом, выделяясь на фоне сумеречного вечернего неба. Никакой охраны не было, и он спокойно прошёл внутрь, в громадный сверкающий огнями холл. Как ни странно, здесь электричество продолжало работать. Но было точно так же безлюдно и пустынно, сквозь дыры в разбитых стеклянных стенах свистел ветер. Дыры были от пуль. Если бы здесь находился RK-800, он моментально определил бы калибр оружия, реконструировал события и подсказал бы Хэнку, что делать дальше. Но напарника здесь не было, Андерсону его отчаянно не хватало. Вдвоём они бы выбрались из любой передряги. Даже из обезлюдевшего, заметённого снегом Детройта. Хэнку казалось, что он сходит с ума. Что он остался один на всём белом свете, из которого какая-то ужасная катастрофа унесла всех людей и андроидов. Ему до безумия захотелось оказаться дома на диване, под тёплым пледом, чтобы по телевизору передавали бейсбольный матч, рядом на коврике валялся Сумо, а Коннор спрашивал из кухни своим вежливым голосом: «Вам сколько сахара в чай положить, лейте-...» — Лейтенант? Андерсону показалось, что он ослышался. Что он слишком сильно погрузился в свои фантазии, поехал рассудком и у него начались слуховые галлюцинации. Ибо голос Коннора был тихим, но очень явственным и реальным. Вздрогнув, он обернулся и увидел RK-800, сидевшего прислонившись сбоку к стойке регистрации посетителей. Вся стена позади него была изрешечена дырками от пуль, на белой рубашке красовались пятна свежего тириума. Но всё равно это был его напарник, он разговаривал, был адекватным, и Хэнк кинулся к нему, не помня себя от счастья.