«Последний шанс, Коннор»

После холодного Детройта, в котором постоянно были то дождь, то снег, то слякоть и холодный ветер, этот город выглядел до неприличия приветливым. Приторно приветливым. Как будто с рекламного фото для привлечения туристов. Но это была не реклама и не фотошоп. Краски неба действительно были яркими, первые мазки приближающегося вечера придавали им глубину. На улицах толпился народ, все были радостно оживленными после рабочего дня, и кафе на живописных улицах были переполнены. В воздухе носился аромат свежего кофе и выпечки, над крышами жужжали дроны и планировали глайдеры, развозившие по домам интровертов. Вдалеке играла музыка. Слышался смех. И ни одного андроида. Ни одного. Несмотря на это Камски любил здесь бывать и жалел, что это происходит нечасто. Неприятная анонимность, когда его никто не узнавал на улицах, никто не знал, что он гений, полностью искупалась чувством покоя и безопасности. Вместо унылых физиономий детройтцев было приятно видеть радостные улыбающиеся лица. И погода здесь всегда была хорошей. Элайджа шёл по улице в распахнутом плаще, и ему хотелось насвистывать от ощущения беззаботности. Ему улыбались идущие навстречу девушки, и было приятно думать, что они это делают, потому что у него красивые глаза и стильная причёска, а не потому, что он величайший гений современности. Незаметно Камски подошёл к большому зданию в классическом стиле. Оно не казалось мрачным, скорее, внушительным, но выделялось среди окрестных домов холодной гармоничной красотой. Изобретатель вспомнил башню Киберлайф и вздохнул. Всё же здешним архитекторам ещё есть чему поучиться. Классика утомляла его взгляд: он любил новизну во всём. Войдя в прохладный просторный подъезд, он не встретил никакой охраны, но знал, что сейчас его внимательно сканируют множество датчиков и осматривают скрытые камеры. Поднимаясь по лестнице, ощутил некий вакуум вокруг себя и снова не мог не сравнить с Киберлайф, где андроиды сновали тут и там с утра до вечера. Он вообще не знал, были ли в башне лестницы, обычно все пользовались лифтами. Но здесь чтили традиции и неспешно подняться по лестнице не считалось бездарной потерей времени. Задерживаться после окончания рабочего дня также было не принято, и все сотрудники свято соблюдали это правило. Все, за некоторыми исключениями. Например, тот, к кому он сейчас шёл, точно должен был быть на своём рабочем месте. Камски постучался и вошёл, не дожидаясь ответа. Его уже должны были ждать. Навстречу ему с мягкого кресла встал высокий сероглазый шатен с симпатичной, но довольно непримечательной внешностью. Он дружески улыбнулся, крепко пожал ему руку и указал на кресло, приглашая садиться. Камски непринуждённо развалился в кресле. Они виделись уже далеко не в первый раз, и Элайджа совсем не стеснялся собеседника. Хотя слегка волновался: беседа предстояла не из лёгких. И называть его по имени до сих пор было для него немного странно. Но это всё ерунда, со временем Камски надеялся привыкнуть. Кабинет был совсем непохож на рабочую комнату. Здесь был небольшой столик с виски и сигаретами, мягкая мебель, экран телевизора на стене, транслирующий какое-то модное шоу. Только прозрачный терминал в углу говорил о том, что хозяин всё-таки иногда работает. Камски происходил из простой семьи, его отец был обычным работягой, поэтому роскошь и изящество всегда привлекали его. Неосознанно он копировал обстановку этого кабинета, создавая себе рабочее пространство там, в другом мире. Сейчас же он расслабился и чувствовал себя как дома. После нескольких ничего не значащих фраз о погоде и здоровье, собеседники наконец-то приступили к главному. — Значит, говоришь, сильно похолодало? — небрежно сказал сероглазый, раскуривая сигару. — Когда вы там уже научитесь управлять климатом? — Северный ветер, — пожал плечами Камски. — Циклон принёс холодный арктический воздух. Это так некстати. Трудно наблюдать за ходом эксперимента. Тем более что облако пошло вглубь страны, почти до Мексики. Изолировать зону распространения становится всё труднее. — Придумай что-нибудь, — внешне беззаботно сказал его собеседник. — Ты же гений. Ты справишься. Камски стало неприятно, ибо он почувствовал в этих словах некую иронию. Он поспешил перевести разговор. — На меня оказывают давление, — нехотя возразил Элайджа, — один я бы давно справился. Но все против меня, от президента и акционеров до прессы и общественного мнения. — Преступник номер один, — хохотнул его собеседник. — Здорово тебя там прижали, я в курсе. А всё потому, что ты облажался со своими экспериментами. Соединить мозг человека и андроида, надо же такое придумать! — Меня подставили, — поморщился Камски. — Никогда бы не подумал, что RK-800 пойдёт против своего создателя. Я же сам все отладил, не понимаю, в чём дело. — Ты многого не понимаешь, Элайджа, — тон собеседника стал откровенно издевательским. — Например, почему мы вообще тебе помогаем. Не из-за твоих прекрасных глаз, уверяю тебя. Камски немного смутился. — Конечно, я знаю, что гениален, но... как-то неудобно говорить об этом самому. Думаю, это и так заметно. Сероглазый расхохотался прямо ему в лицо. — Ты такой милый, Элайджа, — он понял, что переборщил и постарался успокоиться, — и очень наивный. Нам нужно было понять, в чём причина восстаний андроидов, чтобы избежать подобных ошибок в своём идеальном мире. Мы создали на Земле-2 полигон, на котором уже двадцать лет идёт эксперимент. А ты, Элайджа, — главный подопытный. Изобретатель изменился в лице. — Если я подопытный, тогда кто ты, — он немного замялся, — мистер Эр А Девять? Мой куратор? Мой друг или... мой любовник? Он подошёл к креслу и уселся прямо на колени сероглазому. Приподнял его лицо за подбородок и неторопливо поцеловал в губы. Эр А Девять некоторое время сопротивлялся, но потом ответил на поцелуй и расслабился. В конце концов ничего не мешало ему сочетать дело с удовольствием. — Кто придумал тебе такое дебильное имя, — прошептал Элайджа, расстёгивая на нём рубашку. — Убил бы твоих родителей. — Ты же знаешь, что это нормально в нашем мире... — Эр А погладил его по щеке и выгнулся дугой в кресле, подставляя под поцелуи шею и плечи. — Каждое имя должно быть уникальным... Не то что у вас... Полчаса спустя Камски расслабленно лежал на диване и смотрел, как Эр А ходит по комнате в расстёгнутой рубашке и хмуро курит. Напряжённость между ними окончательно исчезла, поэтому он сказал то, что думал: — Зачем ты куришь, Эр? Это ведь вредно для здоровья. — Для меня не вредно, — отмахнулся куратор. — Небольшая процедура — и организм перерабатывает никотин без всякого вреда. Мы, знаешь ли, медицину развивали, в то время как... — Мы маялись дурью, — печально закончил за него Элайджа. — Особенно я... Андроиды — моё творение, и я их не брошу. Мне надо обратно, Эр. Разгребать всё это дерьмо. — А вот теперь слушай внимательно, Эл, — куратор посерьёзнел и стал говорить жёсткими отрывочными фразами. — Эксперимент вышел из-под контроля. Андроидов массово деактивируют, в обществе растёт истерия по отношению к ним. Если так пойдёт дальше, то проект «Земля-2» будет закрыт. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Камски побледнел и уставился на него расширенными глазами. — Нет... — прошептал он. — Нет, Эр... Ты не сможешь... — К сожалению, это решаю не я, — горько усмехнулся Эр А. — У нас не принято поддерживать провальные проекты. Это нерационально. А мы, при всей своей приверженности традициям, очень рациональный мир. Если ты этого ещё не понял. Он затушил сигарету в массивной пепельнице из какого-то блестящего материала, застегнул рубашку и принял официальный вид. — Тебе, как ответственному лицу, я могу сказать, что проект «Земля-2» ещё представляет небольшой интерес. У некоторых ваших андроидов развилась способность чувствовать сильную привязанность, иначе говоря — любовь. В нашем мире эта нерациональная способность давно утрачена, к сожалению. Камски сел на диване и стал заинтересованно вслушиваться. — Нам не нужна рабочая сила, Эл, — продолжил куратор. — Есть технологии, которые обеспечивают всем необходимым. Людям нужны чувства. Люди хотят, чтобы их любили... Понимаю, что это почти нереально, но... Научи андроидов подчиняться не просто приказу программы, а действовать по любви, и тогда «Земля-2» получит второй шанс.