Научи меня читать

Мы никогда с Гердой не были близки как пара, но были так же родными, как брат и сестра. Наш дом был полон понимания и заботы, я не отходил от неё ни на шаг во время приступов болезни, так участившихся после трагедии на Асгарде. «— Моё имя пишется через «о», а не «Лаки», — поучительно исправил я ошибку в задании для Герды. Девушка в ответ только рассмеялась своей неловкой оплошности. — Звучит как кличка. — Её смех раздался так звонко и заразительно, что мне тоже захотелось посмеяться над ней. — Напиши своё имя, — требовательно протягивая перо девушке, улыбнулся я, предвкушая веселье». Нас роднили страдания все отведённые на совместное счастье годы. Я считал, что мы оба были достойны провести вместе вечность вдали от прошлого и его болезненного дыхания. Мы вместе строили планы на завтра. «Сегодня мой день рождения, его я не праздновал с совершеннолетия, но отчего-то моя мышка решила устроить этот день по-особенному. Мы провели его, дурачась под ослепительным солнцем и купаясь в тёплых водах солёного моря. Она была со мной целый день! Мы отметили сразу два события символичным распитием яблочного сока, что только добавило веселья в наши дни. Герда в тот — мой единственный правильный — день рождения уснула рядом со мной, а я так привычно согревал её вечно холодные руки и аккуратный носик». Да, планы были… Мы столько всего не успели. Пусть я закрывал глаза на участившиеся приступы болезни своего мышонка, просто я верил, что способен вылечить, сделав счастливой, она не принимала моих действенных попыток исцеления. «Я проснулся утром, обнимая девушку так заботливо и трепетно, что сам увлёкся и пропитался этой лаской, но я внезапно понял, что она не спала. Её глаза были закрыты, но это не сон. В мгновенной панике я попытался привести Герду в чувства. — Мышка? Проснись. Вернись ко мне! Нет… — В моих глазах застыли слёзы, я не на шутку испугался, но девушка спокойно открыла глаза и ободряюще улыбнулась мне. — Сегодня я с тобой, — шепнула она, словно не воспринимала мой страх и свой недуг как нечто серьёзное. Я крепче прижал её к себе, ощущая привязанность. Чтобы я делал без неё? — Я не отпущу! — Ты должен». И вскоре всё стало совсем плохо. Я не замечал времени, будучи окрылённым беззаботностью, только успел понять, что его оказалось мучительно мало. Всё произошло так быстро и так нечестно, что мне хотелось вопить о своём горе на все миры, только это не вернёт мне Герду. Она ушла, сражённая без боя, потому что хотела этого, а я её отпустил… но не простил. Не смог простить то, что я ради неё пошёл на всё, а она не смогла просто жить. «Это случилось без меня, чему я может быть даже был рад, потому что не смог бы отпустить, не позволил бы ей умереть, и она бы меня оттолкнула. Моя маленькая мышка была готова встретить конец, хотела получить искупление за всё, что совершила. Я боролся с собой очень долго, и пришёл к выводу, что моим единственным и самым искренним проявлением настоящей любви было то, что я позволил ей уйти. Она этого желала, и я уважал её право распоряжаться собственной жизнью. Я в последний раз поцеловал её застывшие в полуулыбке губы и очень долго оплакивал свою родную маленькую Герду. Девушку, что сама желая покоя, подарила его мне. На закате я придал её тело огню и пообещал найти в следующей жизни, ведь она не могла так оставить меня. Впервые в моём сердце поселилась настоящая вера». Я считал уделом слабых бежать от проблем на тот свет, но слабость оказалась силой, свободой на определение судьбы. Она свою написала сама, а я научил её писать.