6:45
Дурацкий будильник. Она очень не любила утро. В детстве вставала только после десяти утра, даже если нужно было в школу. Мама часто оставалась этим недовольна, а папа лишь смеялся и говорил: «Ну не любит она утром вставать, ну и что, ребенок ведь.» И мило улыбался, как он умел.***
— Дорогая, смотри скорее! — позвал высокий блондин жену. — Что случилось? — темноволосая женщина испуганно подбежала к мужу и маленькой дочке. — Смотри, Микаса нарисовала нас с тобой. Красиво, правда? — Да, это очень красиво. — девочка удовлетворённо поблагодарила родителей за похвалу и заулыбалась, обнажая белые зубки. Мама погладила её по голове и отстранилась. — Пойдёмте кушать. — женщина махнула рукой в сторону кухни и пошла по направлению к ней. — Кэзуми, милая, к нам должен прийти доктор Йегер и Эрен. — по пути к ароматной еде предупредил её Акихиро Аккерман — глава семейства. Сероглазая кивнула, присаживаясь на стул. Она пожелала всем приятного аппетита и удивлённо взглянула на дочь, что стояла у стола в недоумении. — Эрен? — после недолгого молчания спросила девочка. — Это его сын. Ему тоже девять лет, думаю, вы подружитесь. — ответил с улыбкой Аккерман. — Мы еще посмотрим на его поведение. — самодовольно хмыкнув, Микаса села за стол, принимаясь за трапезу. — Вот поэтому ты только с Энни и дружишь. — поразилась мать. — Но… Мне и так нормально, мама. — Микаса, кушай и не разговаривай, а то подавишься. — предупредила женщина. Дочь кивнула и опустила голову. Глядя на тарелку, она положила ложку с рисом в рот. В дверь постучали и Микаса вскочила из-за стола. К ним должны были прийти Энни и её отец. — Я открою! — сказала девочка и побежала к двери. — Здравствуйте мистер Леонхарт, привет Энни! — поздоровалась счастливая девочка и обняла подругу. — Привет, Микаса. — её отец улыбнулся и немного растрепал ребёнку волосы. — Здравствуйте, госпожа Аккерман, господин Аккерман. — мужчина немного замялся, стоя в проходе. — Мне нужно ненадолго уехать, можно Энни у вас переночевать три ночи, а потом я её заберу. — Да, конечно. — с радостью согласилась Кэзуми. — Спасибо, тогда я её сейчас тут оставлю, хорошо? — темноволосая кивнула и спросила: — Может выпьем чаю? — Нет, спасибо, мне нужно вещи собирать. Энни, веди себя прилично, я заберу тебя через несколько дней. Извините за беспокойство. — Энни попрощалась с отцом и прошла на кухню к родителям подруги, начиная увлечённо о чем-то с ними болтать. — До свидания, мистер Леонхарт. — Можешь называть меня просто Акира? — спросил мужчина, разглядывая глаза девочки, которые она унаследовала от матери. — А… Конечно. До свидания, господин Акира. — Пока, Микаса. — он погладил её по голове и, попрощавшись со всеми в этом доме, ушёл.***
В дверь снова постучали и последняя чистокровная представительница азиатского клана пошла открывать долгожданным гостям, пока остальные пили чай и наслаждались общением друг друга. — Здравствуйте, Гриша. — доброжелательно улыбнулась женщина. — Здравствуй, Кэзуми. — глава семейства Йегеров пожал приятельнице руку. — Ой, привет Эрен. Ты так подрос. — госпожа Аккерман опустила взгляд на подвинувшийся объект. — Добрый день. — скромно поздоровался мальчик. — Привет, ты Эрен? Меня зовут Микаса, а это моя лучшая подруга — Энни. — представилась маленькая Аккерман и помахала новому знакомому ручкой, то же сделала и Энни. — Приятно познакомиться.***
— Эрен, нам пора. — спустя несколько часов засобирался Гриша, благодаря за тёплый приём Аккерманов. — Ну, па-ап. — протяжно простонал ребёнок. — А может он останется переночевать у нас? — спросил Аккерман, увидев печальные лица девочек. — Эрен, ты хочешь остаться у Микасы на ночь? — уточнил Гриша, надевая шляпу. — Да, очень хочу! — Конечно хочет! — выкрикнула Микаса, развеселив взрослых. — Да, пусть остаётся. — поддержала разговор Кэзуми, умиляющаяся поведению детей. — Хорошо, тогда решено. — Гриша со всеми попрощался и пошёл домой к жене.***
В десятый день рождения Микасы у неё дома собрались Энни и Эрен. Никто не ждал ещё гостей, но в дверь постучались и отец направился ко входу, чтобы впустить пришедших. — Я открою, дорогая, сиди. — женщина кивнула, продолжая разрезать аппетитный торт с сочными ягодами, на котором минуту назад Микаса задула цветастые свечи, загадав желание. Она услышала чавкающий звук и стон мужа, на что повернулась с ножом в руках. — Извините, что без предупреждения. Нам, право, неловко… На полу лежал тёплый труп отца. — Бегите в комнату, быстро. — шепотом приказала брюнетка и побежала на на них с ножом из торта, надеясь дать ребятам время. — Мама! — только и успела выкрикнуть Аккерман, как женщина, что пыталась бороться за свою и жизни детей, лежала уже на полу в луже вязкой крови. — Микаса, бежим! — сказал Эрен, взяв за руку девочку. Они бежали по лестнице до комнаты вечность. Так казалось напуганным детям, что с трудом закрыли за собой дверь. — Микаса, борись! — кто-то тряс её за плечи, но она игнорировала это, она была словно в прострации, не веря в произошедшее. Энни забилась в угол и плакала, наблюдая за друзьями. — Аккерман, приди же в себя, не сдавайся, борись! — это был Эрен. — Можно войти? — спросил один из нападавших на родителей. Девочка и сама не заметила, как взяла охотничий нож, который подарил ей отец, и оказалась возле выхода, откуда доносился голос работорговца. Она медленно открывает дверь, препятствующую ей, и резко выбрасывая руку вперёд, моментально погружает оружие в шею грабителю. В лицо брызнула кровь быстрым ручьём, вытекающим изо рта мужчины, что своим ножом убил её отца. На громким возглас соратника прибегает второй убийца, что стоял за спинами своих «соплеменников». Девочка без разбора протыкала туловище, голову и конечности человека даже, когда он перестал сопротивляться, в ней словно проснулась животная сила и она убивала без страха и сожаления. — Сука, ты это сделала?! — Микаса тяжело втянула воздух, пропитанный запахом смерти, и закатила глаза, поражаясь прогрессирующему кретинизму людей в их время. Девочка ударила его ножом в область мечевидного отростка, от чего он стал задыхаться, прося пощадить. Человек, убивший огромным топором её мать, получил ножевое ранение в заднюю сторону шеи, когда тот сел на колени, получив коленом в область паха. Оставив дёргаться в предсмертных конвульсиях убийц и захлёбываться собственной кровью, заставляя их отвечать за свои поступки, девочка опомнилась и, отпустив тяжёлый нож из рук, побежала вниз по лестнице к погибшим родителям. Микаса сидела на коленях у трупов и молча прикрыла рот руками. Ребёнок бесшумно рыдал, разглядывая открытые мутные глаза родителей. В душе словно извергался вулкан неприятных и жгучих ощущений, которые рвали сердце на куски, прожигая дырки в органах. — Микаса… — девочку попыталась утешить подруга, обнимая ту за плечи, но Энни сама плакала, привязавшись за столько лет к семейству Аккерманов. Микаса всё ещё рыдала, периодически истерически вскрикивая, сотрясая сердца её друзей, которые безуспешно пытались хотя бы немного отвлечь Микасу от созерцания тел родителей.***
Снова десятое февраля на дворе, Микасе уже исполнилось пятнадцать лет. — Привет, Петра. Пошли погуляем? — Аккерман говорила по телефону с её подругой, с которой они начали дружить в школе. Сейчас Микаса в девятом классе и экзамен сблизил их ещё сильнее, Петра старалась поддержать её как могла. Рал положительно ответила и предложила встретиться у парка. Как давно она знает Петру? Пять лет. Микаса познакомилась с ней через неделю после смерти родителей. Энни тогда уехала к матери заграницу и вернулась только в конце лета. А Эрен попал в больницу с серьёзным недугом, который нужно было срочно лечить. Поэтому, стараясь не вспоминать о родителях, она завела новое знакомство с девочкой, младшей на год. — Эй, Микаса, привет! — Петра помахала рукой Аккерман, стоящей на противоположной стороне дороги. — Привет! — кричала она подруге через дорогу. — Иди сюда. — Сейчас… Иду. — Петра дождалась зелёного светофора и начала переходить дорогу, даже не посмотрев по сторонам. Микаса отвернулась к лесу, потому что услышала как кто-то шелестит в кустах за её спиной. Она подумала, что это скорее всего либо белочки, которые обитают здесь очень часто зимой, либо бродячая собака. До ушей Аккерман донёсся испуганный крик и скрип колёс. — Петра! — девушка увидела кровавый след, тянувшийся за подругой от машины, которая на большой скорости сбила её. — Ми-каса… Прости. Петра лежала, хватаясь от боли за грудную клетку, которую в дребезги сломал капот уехавшей машины. — Петра, подожди, я вызову скорую. — со слезами на глазах предупредила Микаса. — Алло, д-да? Девушку сбила машина. Водитель уехал. А адрес… Она сказала адрес и повесила трубку. До Микасы дотронулась тонкая липкая рука подруги. — Микаса, прости, что тебе придётся испытать это вновь, я не хочу оставлять тебя, пока твои друзья в регулярных отъездах, но я не могу… Аргх! — рыжая отхаркнула сгусток крови, что наполнила её бронхи. — Петра, не говори так, ты меня не оставишь, прошу тебя! — истерично умоляла Аккерман свою подругу не бросать её. Вокруг них столпились люди, пытавшиеся оттащить Микасу от Рал. — Помнишь ты говорила, что у меня очень красивое кольцо? — хрипло спросила Петра. Микаса закивала головой, наблюдая, как подруга снимает его с своего пальца. — Держи. — Зачем? — Я хочу чтобы у тебя осталась часть меня. — слабо улыбнулась рыжая, прикрывая глаза. — Нет! — Микаса мотала головой и рыдала. — Не надо, оставь его себе! Петра, не бросай меня, пожалуйста. — Не могу, я тебя очень люблю. Прости меня. — её рука ослабла, а легкие перестали работать, сердце больше не стучит, а глаза не блестят, они как мутное стекло, снова. Тусклые. Аккерман осознала, что никогда не сможет больше увидеть её лучезарную улыбку, не сможет услышать её громкого и прекрасного смеха. Она умерла у неё на руках… Зачем? Почему она меня вот так вот бросила? Почему опять, в мой день рождения. Именно так. За что меня так не любит судьба?! Что за подарки она мне дарит?! — Петра… — прошептала в её закрытые глаза брюнетка, и умолкла, глотая слёзы. Спустя пять минут приехала скорая и забрала Петру, соболезнуя окровавленной девушке, стоявшей с опущенной головой.***
Десятое февраля, в которое Микасе исполняется восемнадцать лет. — Снова этот ебучий день. — Привет, Микаса. — грустно проговорила Энни, знавшая все, что произошло с девушкой в этот злополучный день. Они вместе с Эреном молча обнимали подругу на похоронах её родителей, её подруги. Микаса в день захоронения Петры, рыдая, умоляла Леви простить её, дёргая его за рукава пиджака, за то, что она не смогла уберечь его сестру от смерти. Он лишь молчал, понимая, что Микаса здесь абсолютно не при чем. — Я хочу сходить на кладбище. Ты со мной? — Да, конечно. — ответила Энни и пошла за подругой, глядя в пол.Аккерман Кэзуми. Аккерман Акихиро. Рал Петра.
Любим, помним, скорбим.
И в самом низу памятников написано: вы живы в моем сердце… Леонхарт отошла подальше от могил, чтобы не причинять себе ещё большую душевную боль, чем тогда, когда она испытала её на себе, нежно обнимая Микасу, прижимая её к себе, в надежде на то, что она заберет её боль и девушке станет легче. — Мрачная ты какая-то, Аккерман. — грубый баритон разрезал тишину, которую так сложно было не заполнить до самого края, грустными, горькими, громкими всхлипами. — Райнер? Надо же, какая встреча, да в таком месте, чересчур иронично, не находишь?***
— Да? — тихий голос Гувера раздался за входной дверью скромного домика на окраине деревни, в который кто-то постучался. Микаса выбила дверь, которую так долго не мог открыть, видимо только что проснувшийся, Бертольд, ногой и сбила с ног мужчину, что так беспечно водил машину в нетрезвом виде в тот день. Аккерман разбивала в мясо свои руки, сдирала кожу с костяшек пальцев и стирала в порошок симпатичное лицо Хувера. — Бертольд, ты дома? Это я — Райнер, открой. — Браун около пяти минут стучал в дверь его лучшего друга, ожидая когда же ему откроют. — Да-да, бегу-бегу. — за дверью раздался высокий женский голос. Райнер напрягся, приготовившись защищаться. Когда Микаса растворила дверь, то кинула в глаза светловолосого щепотку смеси из соли и перца, что очень сильно разъедала слизистую. Когда мужчина потерял бдительность, брюнетка повела его за руку в зал, на полу в котором бессознательно лежал драгоценный соратник Брауна. — Я хочу с тобой поговорить. — предупредила Аккерман, привязывая руки «пленника» к спинке дивана. — Не будем произносить имён, но скажу, чтобы ты перестал волноваться — он жив. — со стороны по-прежнему невидящего блондина послышался облегчённый выдох. — Я не из тех, кто может убить и даже не извиниться перед теми, кому был дорог убитый. Кстати, в отличие от него. Может ты в курсе данной истории, нет? — Микаса, мы уже обсуждали это! Он здесь не при чём! — зрение практически восстановилось, было ясно видно слёзы девушки, стекающие по бледным щекам. — Почему ты так говоришь? — она в изумлении подняла тонкие брови, вытирая солёные дорожки. — На сколько я знаю, у тебя есть сестра, так вот представь, что на её месте была бы она! Я не стану подавать в полицию, этим я не спасу никого, свой вклад в воспитание дисциплины я внесла. — она повернула голову в сторону избитого Бертольда. — Надеюсь и на твоё понимание, если же всё-таки ты решишь вмешаться, тебя ждёт та же участь, как и у всех посетителей кладбищ.***
— Действительно, иронично. — грустно произнёс Браун, разглядывая могилу друга — Мне жаль, кажется он убит вражескими солдатами при исполнении военной операции? — поинтересовалась брюнетка. Браун кивнул. Аккерман, повернувшись к собеседнику, протянула ему цветок красной гвоздики. — Положи ему, как подарок от меня, раз уж у него сегодня праздник. — Думаю, он бы оценил. — Райнер посмотрел вслед брюнетке, что вместе с Энни уходила с кладбища. — С днем рождения, дружище.