То, что изменило их жизни.

Где я? Почему здесь так темно? — Мы её теряем! — что за голоса? Кого теряют? Почему я ничего не вижу?! Что было последним из того, что я помню? Я пошла за Микасой, когда Леви ей нагрубил, потом мы собрались попрощаться с Аситакой, но меня. я что, умерла?! Нет, этого не может быть! Чёрт, я всё меньше слышу голоса, куда я ухожу? — Энни, детка, идём со мной. — где я слышала этот голос? — Моя малышка, я так скучал по тебе. Проходи скорее, помнишь, мы с твоей мамой жили здесь. — Папа? — Это наша квартира… Я помню, как ты ударил маму, а потом она собрала вещи и ушла от нас. Ты начал пить и в один из вечеров, когда ты ехал домой, ты выскочил на встречную полосу. Папа… — Я. Иди ко мне. — Тот запах, тот приятный мягкий баритон, его красивые глаза сейчас смотрят на меня, руки обнимают меня, как когда-то давно обнимали нас с мамой. — Пойдём на кухню, я налью тебе чаю. Мы с отцом прошли в светлую комнату, обильно залитую солнечным светом из окна. Те же самые стулья с мягкой обивкой, стеклянный стол, барная стойка, холодильник, раковина. Ничего не изменилось… — Садись сюда, — папа указал на бежевый стул рядом с окном. — Я сейчас вернусь, схожу за печеньем, ты же любишь курабье? — он ушёл, а я по его просьбе села и уставилась в окно. -…Как дела, как ключицы? Господи, зачем я это спрашиваю, — до моего слуха дошел слабый голос Микасы. В окне стало проявляться её тусклое лицо, — конечно всё плохо! — Ми…кас…а. — с трудом сказала я в окно, наблюдая за выражением лица подруги. Каждое сказанное слово вызывало спазм в районе груди. — Да, да, говори, говори со мной, я тут. — засуетилась Микаса. — Ты… обя…зательно дол…жна ск…аза…ть ему о нё…м. — дыхание сбивалось после каждого слога и голова начинала гудеть от напряжения, создавалось впечатление, что речь высасывала все силы и энергию из моего тела. — Обязательно, Энни, ты мне лучше расскажи, — за спиной послышались шаги, — что у тебя болит. — Чёрт, папа вернулся. Подсознание приказало молчать о наличии связи с внешним миром, поэтому я как ни в чем не бывало просто стала рассматривать кухню. — С кем говоришь? Голоса в голове? — с подозрением спросил отец, складывая на стол пачки печенья и конфет. — М? Нет, просто за столько лет ничего не поменялось на кухне, какой я её помню, такая она и есть, удивительно, даже столовые приборы лежат там же где и обычно. — Он знает, что отсюда можно связываться с людьми снаружи? Что здесь происходит вообще… — Да, я старался ничего не менять тут, мама была главной по кухне, мне не хватает её, а расположение вещей и мебели — единственное, что напоминает мне о ней. — Он странно улыбнулся и поставил передо мной чашку с чаем. — Ты такая же как она, вы как две капли воды, ты тоже напоминаешь о ней. — Его улыбка растянулась почти до ушей и вызвала стаю мурашек, что мгновенно помчалась вдоль спины. Я растерянно ответила улыбкой на его дикий оскал и собралась сделать глоток чая. — Пей, родная, пей. — Яркие глаза отца забегали по моему лицу и рукам, что держали кружку, а его зрачки уменьшились до размера крупицы сахара. Он стал похожим на умалишенного. — Всё хорошо? Ты выглядишь не очень. — с недоверием спросила я и опустила чашку, не сделав и глотка. — Пей чай, Энни! — он громко хлопнул по столу. От испуга я дернула рукой и опрокинула жидкость на стол. В нос ударило облако неприятного лекарственного запаха. Он мне что, яд подсыпал в чай? — Ох, ну Энни, осторожнее надо быть, — с остервенением выпалил отец. — Не обожглась, дорогая? — Нет, всё нормально. — я встала из-за стола и пошла за столовой тряпкой, чтобы вытереть лужу. — Сиди, сиди. — Что, боишься, учую запах отравы, которую ты мне втюхать решил? — Я сам вытру, можешь пока что осмотреть дом. Больной, просто больной. Дом, значит… Надо поискать ещё окна. С этими мыслями я направилась по старой памяти в комнату, что когда-то принадлежала мне. Собственно, ничего там и не изменилось. Всё та же розовая красивая кровать, беленькие полки для книг, комод с наклейками бабочек и всё в таком духе, в общем среднестатистическая комната принцесски. За плотными шторами скрывалось небольшое окно, которое можно открыть. Обнаружив его, я стала озираться, мало ли за мной пришёл папочка. Эту комнату потом ещё раз осмотрю. Задвинув шторы обратно, я направилась исследовать комнату, в которой раньше спали родители. Скрипучая дверь открыла проход в просторную комнату отца. Там пахло его парфюмом и это раздражало слизистую носа, от чего хотелось чихать. Темный стол с кучей книг стоял около стены напротив огромной кровати с пледом глубокого изумрудного цвета. Я решилась заглянуть дальше в комнату и увидела открытый шкаф. На одной из полок стояло множество пачек, баночек и коробочек со снотворным, какие-то склянки с примесями, колбы с растворами. Рядом лежала книга, открытая на странице с рецептом настойки по смене тела. Это уже точно что-то из ряда фантастики, он здесь что, алхимией занимается.? Где окна в его комнате, здесь темно, что я с трудом могу видеть, что находится в противоположной стороне комнаты. Почему здесь какие-то рецептуры про смену туловища? — Энни, ты где? — поблизости послышался голос отца. — Иди сюда. — он вышагивал по кухне в ожидании дочери. — Как тебе квартирка? Жить будешь в комнате, в которой раньше жила. — оповестил он меня, когда я осторожно вышла из его хором и пришла на кухню. Его глаза уже не выглядели, как глаза сумасшедшего, а следа от улыбки и не осталось. — Хорошо, в этом доме ничего не изменилось как мне кажется. — Скажи, что не ходила в его комнату. О боже, что с его лицом опять, выглядит пугающе. Я увидела ужаснувшееся лицо папаши, его пустой взгляд вонзился в меня, а оскал вновь явился на его физиономию. — Я решила, что будет верхом невежества, если я войду в твою комнату без разрешения, так что осмотрела только свою комнату и ванную. Ты же помнишь наше правило, пап? — его лицо расслабилось и приняло живой оттенок, у меня аж камень с сердца рухнул. — Стучаться в комнату, всё-таки у нас обоих есть личное пространство. Он просто кивнул и, кинув что-то вроде «Скоро вернусь.», скрылся с кухни. Заходить в его комнату очень опасно, я уже и так увидела много, мне этого достаточно. Насколько я помню, мой отец никогда в жизни не занимался алхимией у себя в шкафу… Надо двигать отсюда. Я ушла с кухни в свою комнату и закрыла дверь на хлипкую щеколду. Передо мной было минимальное количество мебели: кровать, комод и письменный стол с несколькими ящиками, полка для книг, на которой стояло пять тоненьких книг и одна раскраска. Что ж, проведём обыск. Я подошла к комоду и стала открывать ящик один за другим, проверяя каждый на второе дно. Закончив с комодом, я вернула всё на свои места и приступила к книгам. Я пролистала каждую книжку по два раза, но ничего не обнаружила. Напоследок проверив полку на липовое дно, я перешла на столик, потому что вновь так ничего и не нашла. Чёрт, что же это такое? Мне что полы вскрывать потом, мать твою? Закрывая последний ящик в отчаянии, я очень хлопнула им и оттуда послышался какой-то не свойственный пустым ящикам звук, показалось, что там что-то отошло от стенки и от удара начало перемещаться по поверхности. Это ещё что? Я снова открыла ящик и там в действительности оказалось второе дно, которое, прогнив, отслоилось от стенок ящика. Аккуратным движением вынув дно, я увидела небольшую коробочку, размером со спичечный коробок. Открыв и его, нашелся ключик. Такие ключи обычно делаются для замков от блокировки велосипедов, такие штуковины на замках, некоторые бывают на кодовых. И от чего же ты такой, правда что ли полы вскрывать придётся? Ладно, есть ещё кровать. Спустя несколько мгновений дно было возвращено в ящик вместе с коробочкой, а я уже потрошила наволочки и пододеяльник, чтобы найти хоть что-нибудь, что похоже на замок для этого ключа. — Твою ж, серьёзно? Да куда тебя надо пихать? — расстроившись, я легла на кровать и раскинула расслабленные руки, от чего ключ рухнул на пол. Меня сегодня всё решило выбесить, да? Наклонившись за ним, я на всякий случай заглянула под кровать, где увидела небольшой ворсистый коврик, какие делают в большинстве случаев для ванных комнат. А это что? Выдернув руками ковёр, я увидела крохотную ручку в форме шара. Это оказалась ручка от дверцы куда-то под пол. Неужели ключ от этой двери? Но её никогда не было здесь, что это такое вообще… Что за бред. Громкий стук буквально до дребезжания висячей люстры до смерти напугал меня. — Энни, что ты там делаешь?! — спрашивал отец, продолжая колотить в дверь. — Открой немедленно! Я экстренно положила коврик на место, а ключ спрятала в чашечку бюстгальтера. Сделав вид, что я спала, я разлохматила себе волосы и осмотрела комнату на признаки обыска. — Пап, я прилегла перечитать книжки и уснула, что-то случилось? — я трясущимися руками повернула замок и дернула ручку. Отец был похож на дикого пса, у него изо рта чуть ли ни пена шла. Он пугал меня, папа стал похож на человека, сбежавшего из палаты психиатрической лечебницы. — Дай мне обнять тебя, малышка. — приблизившись ближе ко мне, его руки схватили мою шею. — Дай обнять тебя, моя девочка! ДАЙ ОБНЯТЬ ТЕБЯ!!! Его огромные ладони сжимали глотку и не давали сделать и малейшего вдоха. Спустя пару секунд его припадок прошёл и он отпрянул от меня, словно обжёгся о горячую ложку в чашке с чаем. — Доброй тебе ночи, крошка. — сказал он будто ничего и не было. Я сидела на коленях и судорожно пыталась нормализовать дыхание. Слёзы катились по моим щекам и губам. Паника объяла меня с ног до головы и сомнений на счёт того, мой это отец или нет — не осталось, это просто монстр. Этой ночью я не смогла уснуть ни на секунду. Я лежала на кровати под одеялом; без одеяла; на подушке; ногами на стене, но панические нападки одолевали меня с каждым мгновением всё больше. Я решилась подойти к окну и посмотреть что там происходит. На шатающихся ногах дошла до штор и с огромным усилием открыла их. Перед самым окном стоял отец лицом ко мне и рассматривал меня с ног до головы с зубастой улыбкой. Издав истошный вопль, отец со всей силы ударился лбом в окно и оставил большую трещину. Отлетев от окна, я схватилась за голову и, разрыдавшись, села на колени. Паническая атака набросилась на меня и, устав бороться с ней, я потеряла сознание, увидев, как по стеклу стекают капли крови из разбитого лба отца, след которого исчез в тёмной ночи.