То, что изменило их жизни.

Солнце пробивалось сквозь не задернутые шторы в девичью комнату. У стены рядом с закрытой на щеколду дверью лежало хрупкое тело Энни. Признаки жизни подавали лёгкие, что усердно работали, несмотря на ментальное состояние носительницы. Ласковые лучики солнца нежно поглаживали шелковистые пряди, выбившиеся из причёски, и словно циклично говорили «Вставай.» Трещина на стекле, напоминающая о ночном происшествии, наполнилась кровью из разбитого лба мистера Акиры. Что-то, смутно напоминающее траву, колыхалось при каждом дуновении ветра и создавало приятный на слух шелест. Очередной улыбчивый тёплый луч пробежал по хмурому лицу Леонхарт и наконец разбудил её. Согнав сонливость рукой, она с трудом встала на шатающиеся ноги, вспоминая произошедшее ночью с ужасом. Девушка осмотрела комнату и осторожно направилась закрыть шторы, чтобы не допустить проникновения еще нескольких озорных и уже надоевших полос света. Стараясь не издавать и шороха, Энни двинулась к кровати, чтобы сложить упавшие на пол подушки в притягательных оболочках, в одну из которых она успела спрятать ключик ночью. Она уже давно закончила заправлять кровать, поэтому просто лежала на ней, свесив ногу вниз. Мысли мелькали в голове и одна за другой исчезали где-то вдалеке. Страх о том, что та мерзость, которая выставляет себя за отца, снова может покуситься на её жизнь, не давал ей покоя. Каждая нить догадок о том, как можно выбраться отсюда, обрывалась на мысли: «Всё равно он опять меня увидит и поймает.» Заглядывать под коврик под кроватью тоже стало огромным риском, учитывая то, какой силой может владеть это чудовище, вспоминая, что лишь ударом головы он смог разбить оконное толстое стекло. Пролежав так ещё пару минут, до ушей блондинки дошли шорохи за дверью. Казалось, что это было шарканье ног в тапках по полу, совершенно обыденный звук для большинства людей. Но конкретно это выдавало чудище ещё больше, потому что отец Энни всегда старался ходить нормально, поднимая ноги, дабы не создавать лишних звуков, что могут помешать сну обожаемой дочери. Шорох приближался к двери в комнату и напряжение сковывало ребра Энни в железные цепи с каждым шагом всё сильнее, пока звук не растворился в квартире. Но, как говорится, не долго музыка играла, не долго фраер танцевал. Громкий стук по хлипкой деревянной поверхности разрезал тишину, соблюдаемую в комнате, будто бисквитный торт. — Энни, дочурка. Вставай, завтрак готов. — Мерзко, какой голос мерзкий. Неужто не успел эту сыворотку для оборотней выпить? Когда ответа со стороны девушки не последовало, отец стал колотить в дверь чем только можно: ногами, руками, может даже и головой. — Встаю, пап. — с нарастающим паническим испугом сказала девушка и наклонилась посмотреть под кровать на эту манящую дверцу под пол.

Может всё-таки стоит заглянуть?

Руки потянулись к небольшому замочку, который девушка нашла чуть более внимательно осмотрев эту дверку. Осторожно дёрнув за замок, она пошарилась в наволочке и достала миниатюрный ключ, подходящий к разъёму. Открыв замок, Энни помчалась класть этот ключ на место, чтобы в случае рейда по комнате папаша нашёл его там, где и оставил. Вытащив стальную тонкую дужку из предназначаемого разъёма, она отодвинула её в противоположную сторону и положила замок на место, накрыв ковром. — Прекрати стучать мне в дверь, я и так прекрасно слышу. — Надо идти в атаку, не могу я просто так сидеть и глотать всё. Наверняка этот чертила изучал моё поведение, он же знает, как я общаюсь. Вся жизнь — игра, а люди в ней — актёры. Играй, Энни. Девушка открыла дверь и напугала неожиданностью отца, что так и не прекратил ломиться в комнату. Обезумевшие глаза поедали невозмутимое лицо Леонхарт. Место, которым вчера было разбито окно, неопрятно и на скорую руку было заклеено пластырем. — Завтрак на столе. Мне надо уйти ненадолго. Веди себя хорошо, дочурка. — промычал блондин и своей крупной ладонью провёл по спутанным волосам девушки. — Веди себя хорошо. Через полчаса вернусь. — слегка похлопав по щеке Энни, он поцеловал ту в лоб и пошёл к выходу из дома. У меня есть время посмотреть, что находится под люком и осмотреть ванную. Услышав хлопок дверью, Леонхарт метнулась в комнату. Она закрыла дверь на щеколду и подошла к кровати. — Твою ж. Не подумала, что двигать придётся. Чёрт. — …надо скорее выбираться отсюда, давай же, ты сможешь. — Микаса! — Я здесь! — девушка подбежала к окну и распахнула шторы, она крикнула со всех сил, но из уст выдавилось лишь жалкое кряхтение, отбирая все силы. — Энни… Давай, говори со мной, я здесь. — Что случилось? — Это тот голос. Я слышала его, как только попала сюда. Он врач? — Так… Как это произошло расскажете потом. Энни, как вы себя чувствуете? — обратился мужчина к ней. В окне Леонхарт увидела обеспокоенное, но в то же время радостное лицо подруги и внимательно лицо врача. — Как будто меня поезд переехал. — Как же больно говорить. — Что разбудило вас сейчас? — его голос стал немного тише. Он отошел посмотреть на экран, на котором отражалось сердцебиение девушки. — Голос Микасы. — Лёгкие сдавливает, что-то пытается блокировать мою связь с внешним миром. — Я была будто в тёмном тоннеле и шла на голос, потом словно увидела яркий свет и пришла сюда, и, кажется сейчас снова уйду. Воздух кончается после каждого слова. Такое чувство словно на мне лежит что-то неимоверно тяжелое. — Голос Аккерман привёл вас в чувства? — девушка непроизвольно кивнула и увидела что «объектив», через который она видит этот мир кивнул вместе с ней. Но и силы, что оставались в ней до этого момента как будто вышли разом. Значит, я могу незначительно двигать телом, но это очень энергозатратно. — Вы хотите есть? — Пить, я когда-нибудь смогу проснуться полностью? — Я не могу пить в этом доме. Это животное может что-то добавить в мою воду и еду. — Разумеется, — Это радует, я не смогу долго жить здесь. — Я принесу вам воды. — врач исчез из поля зрения девушки. — Как ты? — Энни отдавала все последние силы на диалог с подругой, чувствуя, что скоро упадёт без сознания из-за нехватки воздуха. — Всё просто прекрасно, помирились в тот же день. — Я так счастлива. По щеке девушки скользнула теплая слеза, разбившись хрустальной крошкой о пол. Блондинка протянула руку к окну, пытаясь докоснуться до Аккерман, но рука упёрлась в стекло. — Мне не хватает тебя, Эн. Как и Эрену… Выздоравливай скорее. — И мне вас… — Энни обессиленно упала на колени, осознав, что слова не долетели до ушей брюнетки. Твою мать. — Чёрт. Энни, почему ты, а не я… — Нет, малышка. Не надо так говорить. — Ясно, не успел. Ну, Аккерман, не могли бы вы пройти ко мне в кабинет и обсудить всё там за чашкой чая? — Почему я всё ещё слышу их? Может, если не закрывать шторы, то я всё равно могу наблюдать и слушать их? — Конечно. Могу я попрощаться с ней наедине? — Я подожду у регистратуры. — Врач вновь исчез из поля зрения. — Слушай, давай там, возвращайся скорее, — на глазах девушек выступили слёзы на глазах. — Ты мне нужна, всем нам нужна. — И вы мне нужны, я без вас не могу. Блондинка уже откровенно рыдала, не справившись с эмоциями. — Люблю тебя. — И я тебя люблю, Микаса. — рыдания распространились по помещению. Аккерман скрылась из зоны видения, а Леонхарт, собравшись, задвинула шторы и вытерла слёзы.