Конкурент

      Находиться на чужой, если не сказать вражеской, территории — не самое спокойное ощущение. А тем более когда сам ты пребываешь в состоянии, словно тебя асфальтовым катком раскатали по земле. Причём неоднократно проехавшись.       К счастью для всех, успокоительный препарат сработал на совесть. Впервые за эти неполные сутки хоть немного отпустило — Тимур почувствовал, что тревога, затянувшаяся как удавка на шее, ослабла. Он даже вздохнул с затаённым облегчением, когда вновь обрёл голос. Вместе с ним вернулась и частичная уверенность в завтрашнем дне.       — Ром, сгоняй да горячего чайку притащи. Только покрепче там сваргань, — находчиво сообразил Владимир.       Он видел, что присутствие Шанина только раздражало недавнюю жертву. Вот и пришлось срочно услать радетеля под любым предлогом подальше от парня. А тот, глядишь, и пойдёт на контакт.       Словно наперекор этим замыслам, Богданов, сдвинув тёмные брови, плотнее укутался в плед. Вопрос оставался открытым: что он здесь делает? Шанин со товарищи — самая неподходящая компания, которую только можно придумать! Избавиться от беспокойных мыслей было нелегко. На фоне тяжелейшего стресса в голову, как нарочно, лезли всякие крайности. Когда он убедился, что в ближайшее время ему явно не намерены вредить, то заметно притих. И после продолжительных уговоров всё же позволил сделать себе укол. Паническая атака до капли выжала его, подобно лимону, а потом одолела апатия.       В любом случае один с двумя мужиками он бы точно не справился, лезть на рожон — себе дороже выйдет. Да и веских причин пока не находилось. Поэтому Тимур не решился усугублять ситуацию и покладисто взял градусник, который ему настойчиво всучил Ильин. В отличие от Шанина, его друг такой открытой неприязни не вызывал.       — Тебе наш кандидат ещё до хера процедур назначил, — указав на стоящий рядом пакет с медикаментами, категорично заявил тот. — На одних обезболивающих тут не прокатит, так что двигай до ванной и лечись. Один справишься, с рукой-то? Доктора из нас хуёвые, конечно, но если будет помощь нужна — обращайся.       Богданов замер. Внутри всё закипело, скрутило и одуряющим жаром полыхнуло по щекам.       — Обойдусь, — вымолвил он враз охрипшим голосом.        Вернул обратно термометр, даже не посмотрев на шкалу. По личным ощущениям температура резко повысилась ещё на несколько градусов. В голове гудело, будто там внутри кто-то безжалостно долбил по извилинам перфоратором. Богданов нервно сморгнул и понуро отвернулся. Свою никчёмную жизнь он уже ненавидел.       — Да ты не теряйся, парень, — весело и непринуждённо продолжил Владимир, — мы с тобой уже так близко успели познакомиться, что хоть заявление иди подавай, но уж извиняй, занят, — указал он на своё обручальное кольцо.       — На хер иди, — вяло огрызнулся на него Тимур, пытаясь овладеть собой и не психовать по пустякам. Кидало из стороны в сторону.       Ильин только беззлобно ухмыльнулся в ответ и поближе придвинул к нему мешок с лекарствами.       Строптивый пациент совсем не разделял его оптимизма, сожалея лишь о том, что мысли не имеют материальной основы. А то в порыве признательности приложил бы шутника головой о косяк! С ожесточением выдернул из пакета уже изрядно помятый листок с назначениями и пробежался по строчкам. Мученически закатив глаза, Тимур злобно запихнул его обратно. Сразу вздёрнуться или собрать остатки сил и сперва придушить Шанина? Гори оно всё синим пламенем!       Термометр показал отметку тридцать восемь и шесть, что, в совокупности с сильными приступами кашля и больным горлом, вырисовывало вполне очевидную картину. Вскоре была заботливо приготовлена целебная смесь в виде чая с мёдом и цитрусом. Роман принёс горячую кружку, от которой поднимался парок, поставил на тумбочку и тут же опасливо отошёл подальше, издали поглядывая на смурного Тимура. Но тот его намеренно не замечал, не удостоив и взглядом. Из кучи упаковок с лекарствами Владимир отобрал нужные, пододвинул их к парню и кивком позвал друга на выход. Богданов равнодушно закинул таблетки горстью в рот, запив уже чуть подостывшим чаем, и молча улёгся, укрывшись с головой. Говорить было не о чем, да и сил на это почти не осталось. Все его резервы были исчерпаны до дна. Измочаленный самочувствием хуже некуда и разомлевший от тепла, Тимур вскоре провалился в сон.       — Не могу взаперти, мутит уже, давай выползем на воздух, — предложил Шанин, указав на открытую веранду с деревянными скамейками. И, дотронувшись до подбитого носа, недовольно поморщился. — Как ещё не сломал, сука.       Ильин согласно кивнул и, набросив куртку, вышел следом за ним.

***

      — Убрал бы ты подальше всё колющее и режущее, чтоб он ночью по горлу тебе не полоснул, — посоветовал Владимир, примостившись на жёсткую скамью. — Что дальше будешь делать? Сколько ещё в Айболита играть собираешься?       Ветер гонял по дорожке облетевшие листья, закручивая и разметая их в стороны. Застегнув под горло ворот кожанки, Роман, подумав, ответил:       — Чуток оклемается, и закину его домой.       — Забросить лучше в больницу, да и делов. С простудой же вопрос очевидный, пневмония — не увечье, вот и подлечат. И пациент твой только рад будет съебаться отсюда, и самому гора с плеч, — пожав плечами, предположил Ильин, вопросительно взглянув на своего товарища.       — Да кому он там, нахер, сдался? Всем срать на всех и на всё. Тётку мою, когда на операцию положили, так ей грязь там какую-то занесли. Целители доморощенные! Заражение крови, и привет, — мрачно отозвался Шанин, хмурясь и добивая сигарету до фильтра. — Сейчас не сдох, так там помогут.       Небрежно отшвырнув окурок в пожухлую траву газона, он отвернулся и угрюмо замолчал. Вновь обретший голос, а точнее, грубо уславший его дорогой дальнего направления, Богданов прочно засел в мозгах. До недавнего времени Роман его и за человека-то не считал. Однако после измены подруги этот рисковый парень словно въелся в подкорку. Теперь же и вовсе изводили гнетущие мысли, не давая малейшего шанса переключиться на что-то другое.       — Чего маешься? — ткнул его локтем в бок Ильин. — Что этот Гуров тебе базарил?       — Охрану с цепи сорвало, а ему всё до пизды, — снова потянулся за куревом Шанин.       — Блядь, Рома! Дым скоро из ушей повалит, — Владимир отобрал у него пачку и отложил в сторону. — Парень сам на себя долг повесил, да и у Гурова в охране ты не состоишь. Завязывай рефлексировать. Самому бы не аукнулось.       Игнорировать всё произошедшее никак не удавалось, равно как и перестать анализировать. Логическая цепочка выстраивалась сама собой, с отвратительной точностью выводя результат.       — Вов, я его там бросил. И ладно бы сам пересрал, хоть было бы чем крыть, — Роман устало откинулся и прикрыл глаза, осевший в груди вязкий ком мешал свободно дышать. — Запросто кинул человека и свалил. Пару часов его там ещё мудохали. И при мне часа полтора. Вот что можно после такого сделать? Извинения ебучие принести? Да кому оно, нахуй, упало теперь? В башке вся эта свистопляска крутится постоянно. Херово, сил нет…       — Сколько их там было? — решил уточнить Ильин.       — Шестеро, прикатили на двух машинах… До сих пор не втыкаю, как могло до ебли дойти? Ведь все они трезвыми были, паскуды…       — Один ты, и против толпы отморозков? Терминатор, ёпт! — хмыкнул Ильин критически окинув взглядом друга. — Благо, мозги не отказали по-тихому свалить к ебеням. Ну встрял бы с предъявами, и валялись бы сейчас там оба с пробитыми черепушками. Кому бы лучше от этого было? Тебе? Или, может, этому?       Роман молча поднялся и, забрав назад пачку, вытащил из неё очередную сигарету. Зажал в зубах, прикурил. Облокотившись на деревянную перекладину, повернул голову к Ильину и задал вопрос, свернув с больной темы:       — Ты когда завтра отчаливаешь? Такси надо будет вызвать.       — После обеда сразу двину, там от тебя уже на свою пересяду. Если стоит ещё, — усмехнулся Владимир и, почесав затылок, прикинул. — К ночи дома буду, а то и раньше, если где в пробках не увязну.

***

      Приступ удушающего кашля вырвал Тимура из короткого сна, не давшего ему полноценного отдыха. После принятых лекарств, сбивших температуру, появилась слабость, отдающая состоянием лёгкой невесомости. Кисть под повязкой чувствительно дёргало. От длительного пребывания в одном положении тело затекло и ныло ещё сильнее, чем раньше, но организм упрямо требовал своего. Естественные потребности поневоле заставили взбодриться. Парень поднялся, оправил на себе задравшуюся помятую футболку и с жадностью допил остатки холодного чая. Костеря весь свет, сутулясь и прихрамывая, медленно двинулся к санузлу.       Опорожнившись, Богданов открыл кран и кое-как умылся одной рукой. От попавшей влаги тут же защипали и начали зудеть ссадины на ладони и лице. Собственное отражение в зеркале было до дрожи омерзительным. Всклокоченные, спутанные волосы, синяки фиолетового оттенка, мешки под глазами и отросшая чёрная щетина его точно не украсили. «Бомж в последней стадии деградации», — вынес себе Тимур неутешительный вердикт. Нарваться на первый же попавшийся полицейский патруль в таком эпичном виде он бы точно не рискнул. Пришлось намочить, кое-как распутать и пригладить пальцами непослушные пряди, что не слишком помогло. Со вздохом парень выдвинул ящик в поисках бритвы. Электрическая, на которую он тут же наткнулся, по всей видимости, принадлежала владельцу дома. И потому Богданов без раздумий отодвинул коробку в сторону, не решившись воспользоваться прибором. В глубине шкафчика, порывшись там основательно, Тимур отыскал старый бритвенный станок. Быстро сполоснул и, с трудом раскрутив левой рукой, вынул из него заржавевшее лезвие. Там же, внутри ящика, нашлась потрёпанная коробочка с запасными. Богданов открыл её, вытащил маленький тонкий прямоугольник, снял бумажную обёртку и извлёк новую металлическую пластинку.

***

      Вернувшись в дом, Роман первым делом заглянул к своему подопечному, но обнаружил в комнате лишь пустой диван да откинутое покрывало. Неприятная мысль мелькнула в голове, и он похолодел. Сердце, ёкнув, глухо забилось, ладони вспотели. Моментально всплыли в памяти все предостережения и советы Калугина. Звуки льющейся воды в ванной и закрытая дверь только усилили подозрения, отчего противный холодок пробежал по его спине, и внутри будто что-то оборвалось.       — Твою ж мать! — невольно вырвалось у него.       Сорвавшись с места, Роман кинулся в ванную. Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Глаза его невольно округлились, и в голове зашумело, слабой вибрацией отдаваясь в висках.       Богданов вздрогнул и резко обернулся, сжимая в пальцах лезвие. Столь неожиданного и шумного вторжения он никак не ожидал. Порядком перепуганный Шанин бросился к парню, перехватил его руку и изо всей силы сжал её. Выдернул из ослабевших пальцев и откинул в сторону лезвие.       — Совсем ёбнулся?! — прорычал окончательно протрезвевший Роман, грубо тряхнув Тимура за плечи. — Ишь чего удумал, сука!       Тот начал было вырываться, матерясь на все лады. Шанин завёл возмущённому парню руку за спину, цепко ухватив за загривок, бесцеремонно выволок его из ванной, впихнул обратно в комнату и толкнул на диван.       — Башкой, что ли, тронулся?! — выпалил обалдевший Богданов. — Мудак!       После этой кутерьмы, не успевший даже разозлиться как следует, он гневно роптал и недовольно потирал шею.       Шанин пулей выскочил из комнаты. Как вихрь он пронёсся мимо спешившего на шум Ильина и влетел в кухню. Там он с грохотом выдвинул ящик со столовыми приборами. Сгрёб в кучу все ножи и вилки, закинув их в первый же попавшийся пакет. Затем, опять вломившись в ванную, смахнул туда же станок и лезвия. Потом стремительно вернулся в комнату, зацепил со стола ножницы и отправил их в мешок к остальному содержимому.       Тимур, недоумённо вытаращив глаза, отслеживал его хаотичные перемещения. Когда этот оголтелый марафон приблизился к финишу, он уже сообразил, в чём дело.       — Стёкла из буфета вынуть не забудь, — едко заметил Богданов. — И оконные тоже.       Бывший начальничек явно «того»! С вызовом глядя на Романа парень покрутил пальцем у виска и присвистнул.       Шанин смущённо засопел — похоже, он жестоко ошибся. Однако, не желая сразу признавать своё поражение, сварливо процедил:       — Будешь дурить — вытащу.       Разбитые губы только усмехнулись в ответ. Тимур с сомнением покачал головой и выплюнул:       — Да не дождёшься!       В шкафу имелась запасная бритва, которую и выудил оттуда Роман. Сердито швырнул Богданову нераспечатанную коробку:       — Вот теперь — пиздуй.       Живо закинул на колени больному пакет с лекарствами и ёмко припечатал:       — О ебучих процедурах своих не забудь.       От ярости Тимура словно током коротнуло. Он отшвырнул от себя мешок, и все пачки с медикаментами тут же оказались на полу. Медленно поднявшись, едва не кусая губы от боли, он взял коробку с бритвой, одарил Шанина ненавидящим взглядом и тихо обронил:       — Катись на хуй!       Затем доковылял до ванной и скрылся внутри, шарахнув со всей дури дверью. Оставшись один, без свидетелей, он сразу же впился зубами в предплечье и с надрывом, утробно завыл. В такие моменты башню буквально рвало.       Скрестив руки на груди, Владимир картинно подпирал стену. Оглядев взмыленного и злющего, как чёрт, Романа, он не выдержал — расхохотался во всё горло, хлопая в ладоши.       — Кто бы рассказал — не поверил бы, — давясь от смеха, еле-еле произнёс он. — Слушай, Шанин, а вы точно тогда из-за бабы разосрались?       На долю секунды Роман подзавис, переваривая вопрос.       — Нет, блядь, фломастеры не поделили! — грозно рявкнул он в ответ и сжал кулаки. — Спецом нарываешься, что ли, Володь?       Шанин, не сдержавшись, красочно обматерил друга, присовокупив к нему до кучи и Калугина с Богдановым, вынес из дома свою поклажу со звенящим внутри «металлоломом», закинул её в хозяйственную подсобку и закрыл на замок. Ключи от замка на всякий случай убрал к себе, «на хер, от греха подальше». Внезапно нахлынувшая усталость целиком одолела взбудораженный встряской организм. Шанин нащупал в кармане смятую пачку с куревом, опустился на корточки, прикурил и какое-то время просто сидел, бездумно поигрывая зажигалкой, теребя и прокручивая её в пальцах. Привалившись спиной к двери, он рассеянно выпускал колечки дыма. Приходилось с неудовольствием признаться, что сам он себя накрутил, причём на пустом месте. Досада ела изнутри, но тревога от сердца немного отлегла.

***

      Остаток дня прошел без эксцессов, не считая того, что Богданов наотрез отказался от приготовленного Шаниным ужина. Ещё и демонстративно скинул всё с тарелки в мусорное ведро, оставив грязную посуду на столе. Свой пустой желудок, который, невзирая на болезнь, давно настойчиво требовал пищи, он просто послал куда подальше. Выражение лица Романа того стоило.       Этот демарш капитально прогулялся Шанину по нервам. Мужчина сурово нахмурил брови, прожигая взбешённым взглядом фигуру удалившегося Тимура:       — Да и насрать, хоть кишки пускай отвалятся, — буркнул он с показным равнодушием.       Выразительно хмыкнув, он подложил себе ещё добавки и принялся усердно пережёвывать. Владимир только махнул рукой, разумно воздержавшись в этот раз от любых замечаний. Роман тщетно притворялся хладнокровным, было заметно, что всё это напускное. Посмеиваясь про себя над приятелем, Ильин достал телефон и заказал себе на завтра такси.

***

      Вновь подскочившая температура слегка притупила чувство голода. Свою порцию таблеток Богданов запил водой и улёгся, повернувшись лицом к спинке дивана. Координаты нынешнего месторасположения парень запомнил, услышав от Ильина. Решение отправиться следом за ним созрело в одночасье.       Оставаться с бывшим шефом один на один он категорически не хотел. Поступки и действия того не поддавались логике, а в свете недавних событий вводили Тимура в глубокий ступор. За их прошлый конфликт Шанин отыгрался в полной мере, и нежданный удар сокрушительно добил парня. Горький опыт поневоле наводил его на мысли о неминуемой скрытой подлянке. Размышляя, когда будет удобнее без лишнего шума покинуть опостылевшую дачу, Богданов материл так не вовремя подкосившую его простуду. Кашель и озноб не давали сосредоточиться на дальнейших планах и мешали мыслить рационально. Роман же одним своим видом выводил из шаткого равновесия. Постоянно натыкаться взглядом на его самодовольное лицо было тошно до судорог. Губы Тимура дрогнули, он горестно вздохнул и сомкнул веки. Держать себя в руках удавалось всё хуже, мысли сами собой возвращались назад.       Телефон у него тогда отобрали сразу, как только затолкали в машину. Без лишних разговоров сотовый выкинули в окно. Ключи от квартиры, паспорт и деньги находились в его вещах, а точнее — в том, что от них осталось, на заброшенной стройке. Вернуться туда за утерянным парень не смог бы себя заставить даже под угрозой расстрела, легче сделать себе новые документы. С ключами было проще: запасной комплект от его однушки хранился у соседки по площадке. После пары случаев приключившейся с ним забывчивости и визитов пьяных жэковских слесарей-спасителей Богданов, наконец-то, додумался оставить ей вторые ключи. Вопрос, где взять денег, он отложил на потом, полагая, что разберётся уже по ситуации.

***

      — Володь, отнеси ему пожрать, что ли, а то не отличить от трупа, — помаявшись, не выдержал наконец Шанин. — Смотреть тоска.       Насытившись сам, он мерил кухню шагами вдоль и поперёк, мусолил сигарету и то и дело приостанавливался на пороге, посматривая в сторону комнаты. Кошки на душе так и скребли.       Неспешно сполоснув свою тарелку, Ильин ехидно улыбнулся:       — Твой пациент, вот сам с ним и развлекайся. Мне это нахрен не упало. Я — спать, а то глаза уже слиплись.       — Если опять выкобениваться начнёт, убью нахуй, — пробурчал Роман, копаясь ложкой в кастрюле. — И как только Игорёк их выносит? Я бы ему не кандидатскую, а сразу докторскую засчитал. Авансом, блядь.       Ильин неопределённо повёл плечами и сладко зевнул. Сотовый он забрал с собой в спальню, оставив его на тумбочке, раздобыл свежее полотенце и скрылся в ванной комнате.       Каша давно остыла. Полную, с горкой, тарелку Роман разогрел в микроволновой печи, и от горячей пищи исходил аппетитный аромат. С кормёжкой и большой чашкой чая в руках Шанин уверенно направился в комнату к Тимуру. Взглядом с порога оценил спокойную обстановку и подошёл поближе.       Парень лежал, повернувшись к нему спиной, но, похоже, не спал. Роман поставил ужин на тумбочку и ладонью осторожно дотронулся до его плеча:       — Богданов, хорош уже голодовку устраивать. Жрать будешь или как? — примирительно спросил он.       Вмиг напрягшись как струна, Тимур обернулся и с отвращением стряхнул его руку. Приподнялся и, колюче глядя на Романа, отрывисто бросил:       — Отъебись.       — Не тошнит от одних таблеток? — скривившись, поинтересовался Шанин.       Кивком он указал ему на тарелку. При виде пищи у Богданова до рези свело желудок и рот наполнился слюной. Однако парень упрямо гнул свою линию:       — От таблеток — нет, — ответил он нехотя сквозь зубы, испепеляя взглядом бывшего начальника.       Громко заурчавший «предатель» неожиданно сдал его со всеми потрохами.       Роман, снисходительно ухмыльнувшись, язвительно поддел:       — Жрать же хочешь, а ломаешься, как целка.       Невзначай он только подлил масла в огонь. Волна гнева накрыла Богданова, и в глазах его загорелся нехороший огонёк.       — Да отвали уже, достал!       Парень неловко вскочил. Всё тело сверху донизу прошило будто иглами, но Тимур только мотнул головой, схватил с тумбочки тарелку и с размаху шваркнул её о стену. Звук разлетевшихся осколков сменился оглушающей тишиной.       Потрясённый Шанин застыл на месте. На светлых обоях расплывалось внушительное тёмное пятно с грязными потёками. Мужчина до скрипа сжал челюсти. Этот фортель взбесил его так, что мозги, казалось, взорвались. Он глубоко вдохнул-выдохнул, свёл брови к переносице и медленно перевёл на Тимура потяжелевший взгляд.       Засосало под ложечкой и тревожно заныло в груди. Запоздало смекнув, что нарвался всерьёз, Богданов отступил назад. На инстинкте он выставил вперёд руки, не сводя глаз с перекошенного лица бывшего конкурента. Защитный жест противника будто вентиль пережал, и стоп-кран снесло напрочь. В голове словно щёлкнул выключатель, и нервы, и без того натянутые как пружина, сорвало к чертям.       Роман рванулся вперёд, схватил его за плечи и врезал в стену, крепко приложил спиной, вышибая из Тимура короткий прерывистый вздох. Придвинулся вплотную, прижал всей массой, лишая возможности дать отпор. Ухватил его за запястье, задрал руку наверх и, пригвоздив таким образом, вжал в стенку. Наклонив голову, Шанин приблизил лицо к противнику, локтем надавил на горло и рывком вздёрнул его подбородок повыше. Тихо захрипев, парень попытался отвернуться. От нехватки кислорода внутри закручивалась паника, в глазах помутилось и подкосились колени.       — Довыёбывался, сука? — глухо выдохнул Роман в лицо Тимуру, опаляя тяжёлым дыханием и щуря злые глаза.       Недобро ухмыльнувшись, он подался назад, мигом развернул Богданова, а затем вытолкнул вперёд, направляя его к выходу грубыми тычками. Все попытки упираться лишь отдавались болью в вывернутом назад предплечье, пока парень стремился вырваться из стального захвата. Немногим уступая в росте своему сопернику, по комплекции Тимур проигрывал прилично, что и сам с безнадёжным отчаяньем сейчас осознавал. Шансы освободиться сводились к нулю, но он упорно сопротивлялся.       — Мразь… — заходясь кашлем, только и успел с болезненным всхлипом выдавить из себя Богданов, и тут же чуть не взвыл, когда в ответ до предела заломили руку вверх.       Разъярённый Шанин вытащил парня прямо босиком в коридор и там остановился. Ухватив за шею, он с силой толкнул Тимура к двери.       От исступления мужчину заметно трясло. В попытке отдышаться Роман наклонился, шумно выдохнул, налившиеся кровью глаза свирепо сверлили Богданова. Долго не раздумывая, он кивнул ему и хрипло рыкнул:       — Раздевайся!