То, что нужно им обоим

Дазай может заглянуть в будущее, но не свое. Дазай может заглянуть в прошлое, но не свое. Он - человек, что может увидеть то, что будет завтра. Он тот, кому позволено это увидеть. Он может предугадать все ходы и все мысли стоящего перед ним человека. Но он не знает, что будет с ним в следующий миг. Он также может заглянуть в глубины воспоминаний человека стоящего перед ним, совершенно не прикасаясь, не вспарывая мозг и не задавая глупых вопросов. Но он совершенно не знает, что было с ним в прошлом. Как так? Он прожил это прошлое, у него есть воспоминания о нем, но Дазай его не знает. Не понимает. Что он делал вчера? Связано ли это с тем, что он делает сейчас? Будет ли связано с тем, что он сделает потом? Он не знал. Непонимание, негодование. Бессмысленная кипа мыслей, которая не давала ответа на столь простой вопрос.

Для чего все это? Он - человек, что властен над другими. Над жизнями других людей. Над их судьбами. Но его собственная жизнь не подвластна ему. Ею распоряжается кто-то другой. Из тени. Зловеще отказываясь показывать лицо, заставляя Осаму давится бинтами, обматывающими собственное тело. Давящими. Пережимающими вены и доступ кислорода в тело. И так каждый день. Но он все ещё жив. Для чего он живёт? Для кого он живёт? Кому он нужен в этом мире? Для чего он вообще когда-то так уперто рвался в верхушку мафии, сметая оппонентов на пути, чтобы потом исчезнуть, как последний трус и показаться на глаза спустя два года. Что его сподвинуло на это? Ода, человек, в котором он был заинтересован, потому что прежде не встречал человека, что понимал его, даже Огай не подходил под этот критерий. Однако с Одой он был знаком не долго, в то время, как мафия уже въелась в его кровь, искоряжила разум, подчинила себе, оставив в голове только пунктик о нужности выполнения приказов начальства. Ради этого он жил? Если подумать, Дазаю всегда было плевать на Мафию. Ему было все равно, кого убивать, а кого просто покалечить. И это ему в свое время подтвердил Ода. Ему без разницы, с какой стороны воевать. Тогда почему он начал с темной стороны. Из-за Мори? Нееет, старик всегда его бесил. С самого начала, как только тот его подобрал, Мори бесил Дадзая своею уверенностью в самом себе, своих словах и в своих догадках, которые становились явью. Дазая бесил Мори, потому что глава представлял собой ту часть, которую он в себе ненавидел. Тогда почему он пошел в исполнители? Уж точно не для того, чтобы ближе подобраться к Мори. Его это не интересовало. Что его тогда вообще интересовало? Когда Огай его подобрал, он просто решил плыть по течению, ему не было интереса, что будет дальше. Он просто шел вперед, туда, куда укажет рука босса. И он шел, только раз посмотрев в другую сторону.... Его способность. Кому нужна такая? Бесполезная. Кто ее вообще придумал? Кому он ей сможет навредить? Кому он ей сможет помочь? - Мальчишка в порядке, но тело сильно пострадало. Похоже, способность разрушает его изнутри. Кое и Мори тихо обсуждали произошедшее в то время, как Дазай сидел рядом на стуле в коридоре лазарета, скучающе болтая ногами. Глянув на старших, он не нашел в их разговоре более ничего интересно и, соскочив со стула, прошел мимо них, в комнату, где без сознания лежал рыжий мальчишка. Огаю снова захотелось его куда-то затащить. Он объяснил это тем, что Кое, ещё одна из приближенных людей Мори, нашла что-то интересное. Какого-то паренька с необычной способностью. Дазаю было все равно. Он бы предпочел остаться в штабе и ещё раз попытаться отправится на тот свет, что никак не хотел открывать ему свои двери. Но если надо, значит, надо. Тем более, Мори отказов не принимал. На месте, рыжеволосая обладательница демона сразу утащила Огая за стол, с нескрываемым восторгом описывая своего нового подопечного. Дазай их не слушал. Зачем? Ему ведь не интересно. Ему просто надо сбежать от них куда-то и совершить задуманное. Сегодня для шатена стало актуальным самоповешанье. А поскольку у Кое был прилесный сад на заднем дворе, грех не воспользоваться возможностью. Выйдя на задний двор, первым, что увидел Дазай была спина. Спина ребенка, одетого в черные штаны и ботинки, черную жилетку и белую рубашку, а на голове совершенно не вписывающаяся в образ темно синяя шляпа, которые обычно детсадовцы носят. Интерес к мальчишке пропал бы мгновенно. Но изменения в нем заставили Дазая немного больше понаблюдать за незнакомцем. Кое любила сакуру. И не удивительно, что весь ее сад состоял именно из нее. Как раз был сезон цветения... Чем тебе не прекрасное время года, чтобы повесится? Так думал Дазай. Мальчишка перед ним, был окутан красным свечением, таким же красным были оповиты и лепестки, что совершенно не естественно взлетали в разные стороны. Управление гравитацией? Так, значит. Подумал Дазай. Кое есть чему радоваться. Мори неприменно загребает пацаненка себе. Но хочет ли она этого сама? Когда Дазай, хотел подойти к малому, просто чтобы взглянуть на лицо. Ему просто стало интересно. Первый раз за всю жизнь, ему было интересно. Когда ветер подул с большей силой, на подобии урагана, заставляя приспешника Мори прикрыть лицо рукой и прищурить глаз, чтобы понять, что ветер исходит от того самого мальчика, с чьей готовы сдуло шляпу, одежда разорвалась в нескольких местах, а на теле появились кроваво ядовитые отметины с черным обрамлением, змеями расползающимися по всему телу. Мальчишка вскинул рыжую голову, в руках появились по два шара, которых малой тут же выкинул куда-то. На том месте, куда попадали два сгустка, пропадало все, сопровождаемое звуком большого удара. Ребенок повернулся лицом к Осаму. Рыжие волосы трепало в разные стороны от потоков ветра. Глаза были черные и ужасающие. На лице все так же отметены, а на губах дьявольская улыбка. Спустя секунду он засмеялся, бросая ещё несколько шаров. Дазай не понимал, что происходит. Но останавливать происходящее не спешил. Мальчик продолжал буянить. Смех вырывался изо-рта, пока из него не брызнула кровь. Он закашлялся на секунду, скорчившись почти пополам, но не остановился. Минутой позже жидкость пошла из уголков глаз, кровавыми слезами стекая по бледному лицу ребенка. Он неумолимо приближался к Дазаю. Тот с нескрываемым любопытством смотрел на него. Улыбка не сходила с лица. Перебинтованому даже показалось, что наконец-то Сатана пришел за ним. Но нет. Одежда рвалась, а из глотки вырывался хриплый смех. Такое ощущение, что он умирал в дьявольских муках, пока живший демон внутри вырвался и завладев сознанием, игрался с его телом, как хотел. Непонятный демон подтолкнул и Осаму, когда собственная рука потянулась к чужому лицу. - Моя способность, Неполноценный человек, обнуляет способности любого, кого я коснусь. - проговорил он, словно тот мог его услышать. Мальчишка резко замер, на секунду, вместо черных, Дазай увидел небесно голубого цвета глаза и пацаненок моментально отрубился падая суициднику в руки. Когда на порог выбежали Мори и Кое, все уже прекратилось. Их ждал Дазай с ребенком на руках. Как выяснилось позже, мальца звали Чуя. Чуя Накахара. Кое нашла его в трущебах совсем одного, только потом оказалось, что малец обладает способностью, но о таком происшествии она и не догадывалась. Чуя пробыл в лазарете две недели. Проснулся он только на четвертый день. По его словам, он понял, что произошло, но во время использования "порчи" не может себя контролировать. Так же мальчик жаловался на ужасную боль по всему телу. Позже, Дазай отчитался Мори и рассказал, что он видел. - Если бы не ты, мальчик бы погиб. - после всего вынес босс, заставив подопечного удивленно посмотреть на себя. Он кого-то спас? Спас чью-то жизнь. Жизнь, что тогда нуждалась в его силе. В нем. Значит, он все таки нужен? Спустя месяц, они встретились вновь. Дазай не ходил к Накахаре, так что для Чуи это была их первая встреча. Тогда Осаму смог отметить, что у парня ярко рыжие кудрявые волосы, круглое лицо и темно-голубые глаза. Кое не изменяет своим вкусам. А также, мальчик был одного с ним возраста, но на 10 сантиметров ниже Дазая. В тот же день они поругались и подрались. Дазай смог отметить, что мальчик довольно сильный. А разбитая губа это подтверждала. Потом они виделись довольно часто, Кое постоянно притаскивала его в штаб, а Мори отсылал к ним Дазая. Ни одного раза не обошлось без ругани. Мальчишка оказался довольно вспыльчивым и это до жути нравилось Дазаю. Хотя в то же время малец его раздражал. Однако. Его это интересовало. Ему симпатизировало, как малой злится, как дуются эти щёчки и как потом он пытается врезать обидчику, но на то он и Дазай, чтобы увернуться и выбесить ребенка вновь. Как-то Кое ушла на задание и Чуя остался в штабе немного дольше обычного. Дазай не мог упустить такого шанса подразнить рыжика вновь. Однако сам малой решил пойти другим путем. В ту ночь, они говорили ни о чем. Даже не подрались и не поругались. Сидели и рассматривали звёзды, болтыхая ногами на балконе. - Когда я вырасту, то стану самым крутым мафиози. И надеру тебе жопу. - весело бубнил мальчик, протягивая руку к небу, но явно ничего не ожидая от неизведанного пространства в ответ. Тогда Дазай впервые задумался о ком-то, кроме себя. Что будет с этим ребенком, если его загребает Огай? Это неприменно случится, но насколько эти руки будут запятнаны кровью и болью, если мечты рыжика сбудутся? Он не может этого уже остановить, процесс запущен. Но он может уменьшить урон. Не дать малышу познать, то, что знает сам. Уж слишком большие у рыжего мальчишки голубые глаза. - Таким коротышками, как ты, никогда не стать крутым мафиози. Чиби-мафию никто не воспримет всерьез. - так тогда сказал Дазай. Сам же думая, что не позволит этому случится. Он защитит эту мелочь. После этого они не виделись два года. А Мори был доволен, увидев в ту самую ночь своего подопечного на пороге зловещей комнаты. Дазаю было четырнадцать, когда его зачислил в исполнительный комитет новый босс Мафии. О Чуе Дазай больше не слышал. Кое постоянно была в разъездах и по догадках Осаму, ребенка она прихватила с собой. В тот день, босс дал ему новое задание, прибрать одного человека. Это не составляло труда, но почему-то к нему приставили напарника. По словам наставника, одного из лучших приспешников мафии и фантастически хладнокровного убийцу. Такое описание никак не смутило Дазая. Видал таких. Все они крутые, пока не залезть им под кожу. Но в этот раз под кожу залезли ему. Когда выходя из штаба, он завидел черную шляпу, прикрывающую рыжие волосы, черный ошейник на шее, темную куртку по поясницу, белую кофту и перевязанную на талии красную рубашку, темные штаны и ботинки. Подросток опирался на красный байк, смотря куда-то в сторону и отборным матом покрывая опаздывающего напарника. Когда их галаза встретились, Осаму впервые понял, что что-то пошло не так. Чертов Огай! После успешно выполненной миссии их поставили в напарники. Накахара жутко бесился с этого, проклиная все на чем свет стоит. Ведь теперь суицидальную рожу ему приходилось видеть каждый день. Кто вообще дал ему место в испольнительном комитете?! Дазай же не нашел выхода лучше, кроме как охранять уже мафиози вблизи. Ведь это человек, который в нем нуждается. Ведь так? За следующие два года, Осаму узнал много нового о голубоглазом. Он стал вразы грубее и вразы сильнее, что на это раз доказывали сломанная рука и нога. Он начал курить. Эту привычку суицидник чуточку позже у него перенял, постоянно тыря пачки из карманов напарника. Также, Чуя все так же стремился попасть на должность Дазая, но последний ему этого в упор не давал. И у него получалось. Потихоньку всё стало более привычным, в особенности, постоянные многоэтажные маты рыжика и сломанные кости. Постоянные задания, после которых на уши шатена сыпались жалобы, что тот снова его использовал, а сам отсиделся в стороне. Дазай не мог и дня прожить без подкалываний над Чуей, тот же не уставал бурно на это реагировать. Но изменилась одна вещь. Чуя больше не использовал порчу. За несколько лет разлуки, Чуя стал прекрасным гравитационным манипулятором и заслуженно носил титул "гроза Йокогамы". Дазай часто шутил, что уж больно эта гроза низко летает, поскольку даже подростком рыжик отставал в росте. За несколько лет сотрудничества они использовали порчу всего пару раз и то, только в первый год. После Чуя всегда выкручивался без этого. Дазай перестал ходить с ним на задания в качестве подстраховки. Чаще всего оставаясь контролировать ситуацию из штаба. Он все так же бесил Чую, но подросток всегда посылал его куда подальше и уходил, поворачиваясь спиной. Он мог вот так спокойно его оставить, или ему кажется? Все забылось. Он стал слепым преспешником мафии, как и думал с самого начала. Бесчисленные убийства, пытки, допросы, отчёты и опять все по-новой. Скучной чередой протекали дни. И он снова стал задавать небу столь простой вопрос. Для чего все это? Кому он теперь нужен? Никому. Точно. Тогда почему земля не заберёт его душу. Дьявол ада не спешил приходить. Веревки не прекращались рваться, лезвия неожиданно оказывались тупымы, вена была порезана не до конца или не в том месте, ожег не настолько сильный, что бы пропалить кожу до костей, река не достаточно глубока, чтобы из нее не выплыть. Все было не то. Потом Дазай встретил Оду. С Одой он никогда не чувствовал себя нужным. Но ему становилось легче от понимания, что кто-то смотрит на этот мир так же. Так для чего же он миру сейчас? Что ещё он не сделал? Он остановил тех, кого должен был остановить. Он спас тех, кого смог. Он оставил за собой новый Двойной черный, но снова волна вынесла его на безлюдный берег на закате, не дав захлебнуться солёной водой. Подниматься совершенно не хотелось. Раскинувшись звёздочкой на мокром песке, периодически омываемый водой, Осаму смотрел на оранжевое небо и спрашивал у него, когда его жизнь станет принадлежать ему самому. На что небо послало ему лишь старые, давно похороненные воспоминания. Ещё и последнее задание с Накахарой подбило его самоуверенность. Встретившись спустя четыре года, Дазай снова поиздевался над ним. Мафиози вырос далеко не в росте, что тут поделать. Видимо быть чиби-мафией ему по жизни написано. Глаза стали холодней, удары сильней, вспыльчивость осталась та же, но Осаму волновало другое. Есть ли у Чуи новый напарник? Остались ли в мужчине та самая жгучая ненависть, о которой он глаголил подростком. Было ощущение, что Чуя так же потерял интерес и к нему, даже когда с ужасающей ухмылкой приставил нож шатену к глотке. Когда Чуя использовал порчу, да ещё и по указанию Дазая, внутри детектива потяжелело, словно в той бездонной дыре внутри него что-то появилось. Завидев вновь потрепанного напарника, что не мог остановить собственную силу, вспомнились старые тревожные чувства, а на душе было слащаво от того, что он так же, как и тогда, может эту способность остановить. И он держит этот момент немного подольше, что бы после завидеть злое лицо мафиози и благодарный отблеск в глазах. Он снова спас чью-то жизнь. Он снова кому-то был нужен, только на один вечер. Небо не дало ответа на вопрос. Оно только дало поиграть с эгоистичными желаниями и осознать, что он налажал с самого начала. Он бросил того, кому был нужен. И не единый раз. Каждый раз, когда они отдалялись, с мафиози происходили изменения и каждый раз Дазай узнавал нового человека. Он хотел защитить маленького мальчика и сам же его головой буквально впихнул в самый ад портовой жизни. А потом бросил. Он забыл о своей цели. Как он мог забыть? А теперь, голубоглазый в нем не нуждается. Да и нуждался ли? Похоже, все это время именно он нуждался в рыжем мафиози, а не он в нем. Он может видеть будущее. Но не его. Небо позволяет ему видеть прошлое, но не его. Небо позволяет ему руководить судьбами других, но само измывается над его телом, терзая сознание вот уже на протяжении двадцати двух лет, словно он должен что-то сделать. Он сделал все, что мог. Осознание того, как сильно он ошибался пришло слишком поздно, но небо все равно отказывается принимать его, отпускать душу из тела. Возможно, ошибки ещё можно исправить? Возможно ещё не слишком поздно. Небо жирно ему намекает на то, что он дальше должен делать, когда вдоль того же берега идёт столь знакомая фигура в черной шляпе и плаще, мелкого роста. Осаму улыбается. Этот мир слишком жесток. И он поднимается, догоняя мафиози и наваливаясь на него сзади, от чего последний сразу материться, опрокидывая незваного суицидника через плече. Ещё больше он ругается, когда понимает, что благодаря этой же роже, его плащ насквозь промок. В тот вечер Дазай снова получил столь знакомые синяки и ссадины. В тот вечер Дазай понял, что ему делать дальше. В тот вечер, Дазаю стало интересно. - Я люблю тебя, Чиби-мафия. - Да отцепись ты!