Другая история

      Сон — эта та часть нашей жизни, которую ждут многие изо дня в день. Ты только-только ощутишь всю полноту погружения в темноту ночной дремы, как вокруг начинают появляться мысли и образы, повествующие какую-то совсем далекую или слишком близкую картину. Ичиго же не любил засыпать, не любил вновь и вновь сталкиваться с этой естественной необходимостью. Ведь если повезет, то внутри сна он окунется в обычный кошмар. Но если нет, то снова и снова ему придется слушать одно и то же.       Ичиго вздохнул и открыл глаза. И вот снова невезение, он опять здесь. Вокруг простирались безликие серые здания, в своем кривом великолепии тянущиеся к вершине. Легкими улавливалась тяжесть чужого давления, простирающегося из самых глубин тела Ичиго. Он снова здесь. Вновь встретится с этим.       Воздух вокруг ужасно давил, но Куросаки так привык к этому. Его колени уже давно перестали сгибаться под тяжестью. Он больше не отводил взгляда. Он стал сильнее.       Но это вновь происходило с ним. Все дело в позабытом вкусе поражения? Вокруг стала собираться темная субстанция, вобравшая в себя все оттенки черного. Ичиго всматривался в эти огромные потоки силы, которые образовали горку и изрыгались из ее самодельного кратера, но ничего не чувствовал. Он уже привык к этому. Подобное не могло удивить его или испугать. Он лишь мог зевнуть с приторно-сладким вздохом: «Опять». И больше ничего. Пустой вакуум, образовавший внутри непроглядную дыру.       Потоки этой силы меняли очертания, пока не стали идентичны самому Ичиго — его абсолютным отражением. Только глаза другие. Холодные и пустые, будто внутри не было ничего.       — Опять ты принял мой облик, — лишь вздохнул Куросаки.       К определенному разу любые необычные явления становятся обыденностью. Но в этот раз все будет по-другому — Ичиго был уверен в этом. В нем вновь проснулась жажда мести.       — И вот мы снова встретились, — глухой голос был единственной деталью, которая полностью отличала Куросаки от этого существа.       Существо ли? Ичиго сам придумал это. Вылепил этот образ у себя в голове и вдохнул в него частицы сознания. Разве можно назвать живым этот сгусток силы? Осколок тебя самого? Куросаки нахмурился.       — Я вижу, ты не рад, — продолжало нечто. — А должен был уже давно понять, что без меня тебе никак. Ты отрицаешь себя самого!       — Если я пойду тем путем, что ты предлагаешь, в своих поступках я буду ничем не лучше Айзена, — спокойно ответил Ичиго на этот выпад.       — Но ты завидуешь ему. Завидуешь его способности все отбросить на пути к своей цели, — существо рассмеялось. Холодная сталь его голоса неприятно проходилась по ушам, впиваясь в самую подкорку.       — Я не думаю, что ты понимаешь его. Ты просто порожденное мною желание разрушать. Айзен же стремится к иным целям, и именно это разжигает во мне зависть. Я мог бы возвыситься, как он. Но я позволяю огромному грузу опускать меня вниз вновь и вновь.       — Ты глупец, если гордишься этим, — холод собственных глаз в этом отражении испугал Куросаки.       Он сразу же почувствовал, как Крейг сжал руки на его шее. Обтянутые черными перчатками и совсем-совсем холодные, оставляющие на шее неприятные ожоги. Если сейчас он так просто поддастся, позволит зацепить себя, то его поглотит этот фантом разрушения с головой. Он не мог этого допустить. Но приходило понимание, что это было невозможно сейчас, как бы он не старался. Эти слова и этот взгляд не цепляли ли бы его, если бы он не сомневался. Не позволил вновь погрузить себя на самое дно.       — Ведь все так просто, — существо подошло к нему вплотную, обхватив руками его лицо, — просто убери с дороги ненужные балласты, уничтожь Айзена, — его дыхание, отдающее мертвой тишиной, неприятно холодило кожу.       — Я не могу этого сделать, — Ичиго отвел взгляд в сторону.       — Все ты можешь, — сухо выплюнуло нечто.       — Ты прекрасно понял, что я имел в виду, — Куросаки схватил отражение за грудки, злость понемногу расщепляла в нем все здравые мысли. — Я больше не совершу бессмысленных убийств!       Разочарованное существо отшатнулось от него.       — Разве смерть той группировки была бессмысленной? — хитро заметил он, не оставляя попыток вывести их к нужной константе.       — Может и не была. Но в погоне за этими чертовыми «Черными орлами» я убил невинных шинигами! — Ичиго вновь сорвался, вновь проиграл ему.       Вроде бы он стал старше, опытнее. Но в подобных вещах он все еще позволял себе проигрывать. Айзен ни разу не смог поддеть его, сам же Куросаки прекрасно давил на самые болезненные точки. Или же это был не он?       — Они сами виноваты в том, что не могли себя защитить, — спокойно ответило на это нечто.       — Нет, это…       — Я знаю, почему ты так нервничаешь, — существо хищно ухмыльнулось. — Все дело в твоей драгоценной Рукии, — Ичиго вздрогнул, внутри него все сильнее разгоралось, вытесняя возможные контраргументы. Один лишь образ Кучики перед глазами разрушал его броню. — Если бы она не отвлекла твое внимание, ты уничтожил бы ее без сожалений, так? Она ведь запуталась в твоих нитях в день вашей первой встречи, — он рассмеялся, явно наслаждаясь состоянием, отразившемся на лице Куросаки. После неумолимо продолжил: — Ты только пытаешься убедить себя в своей человечности. В действительности тебе нет дела до чужих жизней. Даже те шинигами лишь прикрытие, нелепая отговорка. Ты печешься только о тех, кто так или иначе близок тебе: твой отряд, друзья, близкие, Рукия. До остальных тебе нет никакого дела. Если бы они все умерли в один день, ты даже не заметил бы это. Перестань притворяться! — глаза существа распахнулись. — Пока ты отрицаешь это, ты не являешься самим собой.       — Неправда! — кулаки невольно сжались.       — Помнишь разговор с Чадом. Что-то про отрицание своей природы…       Ичиго вздрогнул. Тогда он совсем ненадолго потерял самообладание. Садо не должен был ничего понять из этого сумбура. Но важно было не это. Эти слова дошли до существа. Ичиго, сам того не желая, открылся ему. Крейг уже дышал ему в спину, прожигая ее пустым взглядом голодного хищника. Куросаки понемногу растворялся в тени этого черного существа.       — Твой взгляд подсказывает мне, что ты вспомнил. И тогда ты был прав. Вместо того, чтобы принять свою судьбу и ожесточить свое сердце, ты учился заново любить, множил свои слабости к другим. Ты мог бы стать сильнейшим, но вместо этого, как и раньше, жрешь землю под ногами своих врагов.       Только эти слова принесли в голову освежающую мысль. Да, это именно то, что так жаждал ухватить Куросаки. Он наконец-то освободился от оков Крейга, которые вновь и вновь навешивал на себя в моменты отчаянья.       — Ты ничего не понимаешь, — Ичиго коротко и сухо посмеялся, чем удивил собеседника. — Именно любовь к кому-то и делает меня сильнее. Я проиграл Айзену в сухой логике, но пока мне есть кого защищать, ради кого жить, я буду бороться за этот мир и его спокойствие. Очерствей я, мне было бы все равно. Я бы и сам низверг этот мир в пучину хаоса. Но я не такой. Никогда бы не смог стать таким, — его лицо украсила усмешка, расслабленное и мягкое состояние появившегося блаженства.       — Глупец, — хмыкнуло существо. — Ты так ничего и не понял.       — Куда уж мне.       После он проснулся. Голова ужасно гудела, а к горлу подступала горечь. Куросаки соскочил с футона и ринулся в туалет. Всего секунда промедления, и он бы перепачкал весь дом.       Неприятный процесс длился всего несколько мгновений, но ему уже было легче. Ичиго мимолетно взглянул на оставшуюся по краям темно-красную жидкость. Повторяющиеся действия становятся обыденностью, поэтому, вырвав кровью, он молча смыл ее. Любой бы на его месте испугался, но ему было все равно. Он знал причину. Этого достаточно.       Выйдя, он нос к носу столкнулся с Рюу, который явно ждал его, оперевшись о стену и скрестив руки на груди. Ичиго не хотелось говорить с ним сейчас, но избежать хотя бы случайного разговора уже не получится. Куросаки точно знал это.       Рюу вздохнул. Он явно хотел многое высказать, но с его дрогнувших губ не слетело ни слова об этом. Урахара лишь спросил:       — Мне стоит знать об этом?       — Наверное, нет.       — У тебя стало слишком много секретов, не находишь? — холодно усмехнулся Рюу.       — Я знаю. Но пока я не готов делиться, — Куросаки прошел к своей комнате, но затормозил и украдкой посмотрел на брата. — Прости.       Ичиго вернулся в постель и уже готовился вновь уснуть, но зазвонил телефон. Куросаки охнул, когда понял, что он понадобился Садо, чей голос не внушал ничего хорошего. Ясутора не проявлял обеспокоенность или страх, но звучала в его басе какая-то тяжелая нотка. Ичиго не мог распознать ее, не способен был даже близко понять, поэтому сильно беспокоился. Стоило ли ему действительно просто молчать? Куросаки не знал ответ, поэтому согласился на ночную встречу, которую ему назначили. Через четверть часа они шли вдвоем по пустынным улицам заснувшей Каракуры какое-то время молча, не глядя друг на друга.       — Меня гложит бездействие, — начал Садо через некоторое время насупленного дыхания. — Я никуда не двигаюсь, а ты уже так далеко ушел.       — У меня не было выбора, — Ичиго тяжело вздохнул. — Такова жизнь гибридов. Либо ты убьешь, либо тебя.       Садо тоже вздохнул. Куросаки же лишь мог сочувственно смотреть. Он был бессилен.       — Прости, но я не тот, кто тебе может помочь.       Ясутора хотел возразить, но Ичиго не дал сказать ему ни слова, продолжил:       — Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности лишний раз. Защита — вещь хорошая, но готовиться к битве, где ты заведомо проиграешь, — самоубийство.       — С чего ты взял, что битва заведомо проиграна? — Садо напрягся, но Ичиго был неумолим.       — Потому что никто из вас не подумал о силе ваших противников. Вы ничего о них не знаете.       — Почему бы тебе не рассказать тогда, раз ты другой? — голос Ясутора погрубел.       — Потому что это ничего вам не даст, — Ичиго вздохнул и окончательно сдался. Он продолжал говорить об этом, но уже всем тело ощутил ту глухую стену, в которую так отчаянно бился. — Ладно, оставим это. Завтра отец будет ждать тебя. Он наконец-то придумал применение этому нахлебнику.       Садо не особо понял, о чем речь, но спрашивать не стал. Тем он всегда и нравился Ичиго, что не докучал расспросами ни к месту. Если бы Куросаки хотел — рассказал бы. Но если он молчал или говорил уклончиво, то им обоим было понятно, что не нужно это обсуждать. Как бы не разжигало сказанное твое любопытство.       Они переглянулись и, распрощавшись, пошли каждый в свою сторону. Но Садо неожиданно остановился, обернулся.       — Эмм, Ичиго, разве твой дом не в другой стороне?       — Да, в другой, — Куросаки тоже обернулся. — Но там сейчас живет Рукия.       — А ты? — изумился Садо.       — У отца. Вернулся в свою комнату.       На этом пустом разговоре они и разошлись. Но Ичиго было нелегко примерять на себя новую роль. Иногда он все равно пытался отговаривать, пусть и совсем безуспешно. С другой стороны, он прекрасно понимал друзей в их стремлениях. Слабый человек всегда рвался стать сильней, избавиться от этого уязвления. Но Ичиго был гибридом, до сих пор к своим пятнадцати годам не дошедшим до своего предела. Друзья же оставались людьми, которые не могли перепрыгнуть уровень своего развития. Ичиго понимал это, но не знал, как донести. Особенно, из-за Атанабаши, который с самого начала был исключением.       — Но Кохуро сложно назвать человеком, — усмехнулся он про себя.       И просто оставил это. Пока слишком рано беспокоиться.

***

      Кохуро проснулся посреди ночи, тяжело дыша. Ему ничего не снилось, его никто не разбудил, из сна его вырвало сдавленное горло, которое будто выкрутили. Он держался за него, выравнивал сбившееся дыхание и не понимал, что это было. Сначала его душой кто-то пытался управлять, теперь ухудшилось его самочувствие. Что с ним происходило?       Атанабаши аккуратно лег на бок, прислушался к тишине ночного покоя. Сердце сильно отстукивало в груди, но больше ничего не происходило. Все медленно возвращалось на круги своя. Будто подобное было лишь дурным наваждением.       Но Атанабаши не сомневался, что ему это не приснилось. Что-то подобное было с ним, когда в его жизни только-только появилась Рукия. И вот опять повторилось.       Ему становилось все хуже и хуже.       «Может, спросить совета у…?» — Кохуро запнулся.       А мог ли он? Атанабаши сомневался, видел какой-то подвох. Что-то тревожило его в отношениях с Ичиго. Он хотел бы доверять другу, но больше не мог. Слишком много вещей произошло между ними, теперь же Кохуро наблюдал лишь бескрайнюю пропасть, отдаляющую старых друзей.       Он уткнулся носом в подушку. Так ли это важно сейчас? Если Ичиго знал ответ или имел шансы его отыскать, то стоит забыть на время о своих сомнениях. А если это прямой путь к смерти? Стало немного страшно. Раньше он без сомнений доверял, теперь же терзал себя при каждой мысли об Ичиго.       — Стоит просто поговорить, — пробурчал себе под нос Кохуро и закрыл глаза.       Вскоре он уснул.       Утром при первой же возможности он выцепил Ичиго и отвел в тихое место, где им никто не мог помешать. Куросаки не выглядел удивленным, он смотрел так, будто все понимал. Но ничего не говорил, чего-то выжидал.       Кохуро не стал его томить:       — Я хочу кое-что понять.       — Но ты мне не доверяешь, — спокойно заметил Ичиго, не сводя с него глаз. Блистало в них что-то недоброе, совсем темное.       Но Атанабаши не пугало это. Ему это больше напоминало злость и бессилие, чем реальную угрозу.       — У меня… — начал Кохуро, но был перебит:       — … есть причины сомневаться. Я знаю, — Куросаки вздохнул. — Но что больше беспокоит тебя? — его взгляд стал строже. — То, что произошло в Сейретее или в последние дни здесь?       Атанабаши изумился и отшатнулся. Это прозвучало слишком резко и метко. Неужели его так легко читать, как открытую книгу? Вряд ли у Куросаки скрытая способность к телепатии. По крайней мере, тогда бы он не проиграл Айзену.       Резкий виток боли пронзил голову Кохуро. В глазах начало темнеть. Тело теряло опору, его пробила дрожь. Кохуро посмотрел с толикой надежды на Ичиго и хотел что-нибудь прокричать, но лишь зацепился за искреннее беспокойство в глазах Куросаки и потерял сознание.       Долгое время его окутывала непроглядная тьма. Он пытался найти в ней выход, но не мог сдвинуться с места. Тело раздирала жгучая боль, а мысль сосредоточилась на проблеске света где-то совсем далеко. Но он не мог даже поднять руки. Даже коснуться этого.       Почему? Почему его рука не поднималась? Почему этот свет был так далеко? От бессилия он закрыл глаза.       Больше ничего не осталось…       Пробуждение далось ему тяжело. Картинка в глазах размывалась, но все же зрение постепенно вернулось к нему. Атанабаши рассмотрел место, где оказался: белый потолок и закрытое шторой пространство. Неужели он в мед. кабинете?       — О, ты проснулся, — со вздохом облегчения отозвался Ичиго.       Кохуро кое-как поднялся на подушке так, чтобы видеть рядом сидящего. Вид у Ичиго был взволнованный. Такого Кохуро и ожидал, и нет одновременно. Он уже и сам не знал, чего он хотел от других. Мысли были только о себе. Только про себя любимого, что так чуждо смотрелось в свете прошлых событий. Он совсем перестал быть собой. Или же он всегда был таким?       — Что произошло? — лишь смог выдавить Атанабаши из себя.       Ичиго нахмурился и отвел взгляд, прежде чем ответить:       — Кажется, кто-то пытается занять твое место.       В горле предательски пересохло. Все как и тогда? Это ужасно пугало, вплоть до мелкой дрожи. Сердце уже начинало стучать в ушах. Последний раз он боялся так, когда впервые встретил Рукию. Впервые увидел реальную угрозу.       Ичиго неожиданно взял Кохуро за руку и посмотрел прямо в глаза:       — Успокойся. Что бы ни произошло, мы найдем выход.       — Но ты уверен…       — Да, я уверен. Что бы ты ни думал, я ужасно беспокоюсь за тебя, — слова Куросаки казались искренними. Атанабаши наблюдал за ним и как-то не особо желал искать подвоха. — Да и твой взгляд… это не впервые с тобой происходит?       Кохуро кивнул, коротко рассказал о недавних происшествиях. Ичиго внимательно слушал его, прищурив глаза. После тяжело вздохнул и лишь выдал:       — Надо поговорить с отцом.       — Думаешь, он знает?       — Возможно, — и снова похожие нотки фальши.       Он уклонялся от точного ответа. Куросаки — враг? Кохуро отвел взгляд в сторону. Если бы Ичиго желал ему смерти, то не стал бы так долго ждать. Что-то в линии поведения Куросаки точно не клеилось, но Атанабаши не мог найти этого места. Лишь подозревать, сомневаться и искать в себе нотки надежды. Раньше бы он прямо спросил об этом Ичиго. Но теперь Кохуро молчал. За такое короткое время он стал каким-то другим, непривычным и отчужденным. Он точно все еще Атанабаши Кохуро?

***

      После занятий всей компанией они двигались к магазину сладостей. Ичиго шел впереди всех, за ним вровень друг другу Рукия и Кохуро, следом Ишида, Орихиме и Тацуки, а в самом хвосте — Ренджи и Садо. Долго они не говорили ничего друг другу, пока Ишида не разрушил эту странную атмосферу вопросом:       — И все же, Кохуро, что с тобой произошло?       Атанабаши не хотел говорить об этом сейчас, но он не мог так просто промолчать.       — Я и сам не понял, — прогнусавил Кохуро, полуобернувшись. — Я ни с того, ни с сего потерял сознание.       — Но с твоей реацу тоже что-то было не так, — настаивал Ишида.       — Если бы я понимал… Может, — он обратился к Ичиго, — это как-то связано с приобретением сил шинигами?       — Нет, — сухо ответил тот. — Этот способ уже не раз проверен — это здесь не причем.       Но неожиданно он вздрогнул и взглянул на Кохуро немного ошарашенным взглядом.       — Скажи, во время битвы с Кучики с тобой что-нибудь происходило?       Кохуро изумился, но быстро нашелся, что ответить. И как он забыл рассказать об этом ранее?       — Да, было кое-что странное. Я потерял сознание, а как очнулся, Кучики был побит. Вроде как это сделал я… Но я не помню этого.       Ичиго вздохнул и снова отвернулся. Подобный ответ не сильно его взволновал, по крайней мере, так подумалось самому Кохуро.       — Выглядит, как режим берсеркера. Хотя это ненормально. Будто кто-то затаился внутри тебя.       — Мне тоже так кажется, — вздохнул Кохуро.       Никто больше не вмешивался в разговор. Задавать вопросы было бессмысленно, никто на них не ответит. Никто не найдет ответа.       — Я думаю, можно найти какое-нибудь решение, — заговорил Ичиго вновь после некоторого молчания. — Что-то должно быть.       — А ты оптимист, — усмехнулся Атанабаши.       Горечь неприятно щекотала его сердце, но он старался все же не унывать. Кохуро мог бы сдаться и просто распустить нюни, но это ничем ему не помогло бы. Особенно сейчас, когда они шли как раз, чтобы найти какие-нибудь зацепки для него.       Конечно, Атанабаши не понимал, почему они шли туда столь кучной компанией, но решил не мешать друзьям в их решении присоединиться. Так же, как и тогда, когда они отправились в Общество Душ.       — Нет, просто хватит с меня этих провалов, — немного грубо произнес Куросаки. — К тому же я знаю каково это. Один против неизвестности.       — Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась Рукия, до этого полностью погруженная в свои мысли.       Ичиго мельком взглянул на нее, но не торопился отвечать. И хоть Кохуро практически не видел его лица, он ощущал то странное состояние нерешительности, которое так явственно исходило от Куросаки. Атанабаши не мог понять его сомнений, он и сам не знал, о чем речь, но уже начал строить догадки на сей счет.       — Кохуро, вы ведь с Ишидой помните, как я пропал на полгода? — вдруг спросил Куросаки, мельком взглянув на Атанабаши.       Это было не совсем то, что ожидали от него услышать. Но Кохуро не стал мешкать. Он переглянулся с Ишидой, который тоже ощущал странное волнение от подобных воспоминаний, после ответил:       — Да. Тогда ведь было непростое время…       — Дело не в смерти моей матери, — сразу осек его мысль Ичиго. — Я действительно пропал. Никто не знал, где я находился.       — Но как так? — удивилась Рукия. Выглядела она достаточно растерянной.       — Я не помню ничего из этих полгода, поэтому я не могу ничего рассказать, — не попытался успокоить ее волнение Ичиго. Он вообще, как заметил Кохуро, очень скудно говорил о себе, хотя явно сам тяготел от неприятного груза на сердце. — Я вообще после тех событий осознал, что мне будто стерли память. Все то, что я накопил за восемь лет… Я практически все потерял. И сам не знаю, из-за чего…       — Но как такое возможно? И тебя никто не искал? — Кучики первая озвучила мысль Кохуро на этот счет.       Сам Атанабаши обвел взглядом всех остальных. Хоть они и молчали, но каждый из них в той или иной степени был заинтересован в этом рассказе. Пусть эти несколько предложений не давали им ничего.       — Искали, конечно, — Ичиго хмыкнул, — но если душа и тело находятся в разных мирах, то цепь судьбы не поможет найти другой конец. В общем, это уже не так важно.       Атанабаши смотрел в спину Куросаки. Того это явно не волновало. Закончив последнее предложение, он замолчал и даже не пытался осознать, сколь мало было сказано. Но Кохуро кое-что понял и поспешил озвучить это:       — Вернувшись, ты тоже оказался в сложной ситуации. Вокруг была лишь неизвестность…       — Да. Но благо я не все забыл, — он обернулся, на его лица красовалась легкая улыбка. — К тому же чувства не вырвешь вместе с воспоминаниями.       Кохуро не сдержался и улыбнулся в ответ. Пусть даже он практически ничего не услышал, но кое-что понял. И это немного успокаивало его в свете последних событий. Тяжесть все еще тянула его душу вниз, но крылья, что удерживали его на плаву, стали крепче, раскрылись в полную мощь. В эту минуту, с этими словами и легкой улыбкой он понял, что у него осталась надежда. Небольшая, едва ощутимая. Но пока она стояла рядом, он все еще мог верить. Тепло разрушенной дружбы вновь зажглось где-то совсем рядом.       — Удивительно, что ты так откровенен сегодня, — подстегнула Куросаки Рукия.       — Я подумал, что так лучше для Кохуро. Вот и все.       Они наконец-то пришли. Показался знакомый двор и дом. Но картина быстро затерялась в голове Атанабаши. Все же первые полчаса Кохуро провел под пристальным изучением Урахары-старшего, но это ничего особо не поменяло в его жизни. Никто ничего не говорил ему, а по задумчивому выражению лица Урахары Кохуро понял, что тот также находился в полной растерянности. Но он как будто знал чуть больше самого Атанабаши.       — Возможно, стоит взглянуть на это состояние, — заключил Киске через некоторое время.       — Думаю, это несложно организовать, — кивнул Куросаки.       Кохуро не особо понял, о чем речь, но насторожился. Он и Ичиго вышли во двор, остальные остались зрителями в дверях. Атанабаши не очень понимал, что за эксперимент хотели провести, но ничего не говорил, не спрашивал. Все было в порядке, и если бы кто-то хотел его убить, то сделал бы это значительно раньше, в более удобных условиях. Он продолжал в это верить даже тогда, когда сомнения чуть больше давили на грудь.       Ичиго материализовал зампакто. Кохуро отступил на шаг назад. Но меч также быстро исчез, как и появился. Ичиго лишь покачал головой.       — Нет, тогда мне действительно придется тебя покалечить. Попробуем по-другому, — в мгновение он выбрался из тела.       Оно камнем рухнуло на землю. Кохуро стал догадываться о причинах подобного, но выдерживал молчание, выбрав позицию наблюдателя. Лишь решился тоже выбраться из тела, воспользовавшись Коном. Того не пришлось долго уговаривать отойти подальше.       Последнее, что зацепил взгляд Кохуро, была атака Ичиго с помощью протеза. Очнулся Атанабаши через некоторое время и обнаружил, что его к земле прижимали Тессай, Рюу и Садо. Ичиго же стоял перед ним с зампакто в руках.       — Что произошло? — изумился Атанабаши.       Его отпустили, и он смог подняться. Но от его взгляда не ускользнула странность в выражениях лиц каждого присутствующего. Кто-то открыто выражал беспокойство, кто-то был растерян, кто-то полностью обескуражен. Все это хоть и отличало людей вокруг друг от друга, но совсем смешалось в голове Атанабаши. Спокоен был лишь Урахара-старший, даже выдерживал во взгляде сдержанное любопытство.       — Удивительно, — покачал головой Рюу (видеть его растерянным было страннее всего). — Никогда не видел шинигами, превращающегося в пустого.       — В этом мире нет ничего невозможного, — заметил Урахара, после развернулся и ушел, проговорив вслед: — Теперь я видел все. Думаю, пора мне все обдумать и найти решение.       — А что насчет меня? — вдруг вклинился Садо, взглянув на Ичиго.       Кохуро удивило это, но теперь он понял, почему их сегодня было так много. Если Урю явно пришел из-за Кохуро, то к другим одноклассникам Атанабаши это не относилось.       — Вы будете тренироваться с Абараем, — ответил Куросаки.       — Только мне об этом забыли сказать…       — Должна же быть от тебя хоть какая-то польза, нахлебник, — грубо бросил Рюу и также ушел внутрь.       Тессай одобрительно кивнул и поспешил за ним. Остались во дворе лишь те, кто когда-то процессией шел до этого места.       — К тому же, ты единственный, кто подходит для тренировок Чада, — заметил Ичиго, не скрывая злорадства в общении с Абараем.       С одной стороны, ему явно была нужна помощь Ренджи, но, с другой стороны, он не мог упустить своего шанса. Даже в такой мелочи.       — Это еще почему?       — Чаду нужно тренироваться против банкая. Твой для этого подходит, — равнодушно заметил Куросаки. Казалось, он не считал банкай Ренджи чем-то особенным. Но вслух Ичиго этого не сказал.       — Откуда вы вообще знаете об этом? — явно удивился Абарай.       Кохуро же не мог не признать, что сам изумлен слышать о чем-то подобном.       — Даже мне ничего не рассказал... — выдавила из себя Рукия.       Ее явно подкосило от услышанного, но она старалась держать себя в руках.       — От меня сложно скрыть подобные вещи, — усмехнулся Куросаки. — Я, конечно, не сильно осведомлен о способностях Забимару в банкае, но тебе ведь его все равно надо потренировать, ведь так? — в его глазах промелькнуло злорадство.       — А что насчет вашего банкая, капитан? — язвительно бросил Абарай.       — Мы же хотим тренировать Чада, а не убить его, — странно ухмыльнулся Ичиго, из-за чего даже непробиваемому Садо стало не по себе.       — А…       — Подошел бы еще Рюу, но его после Кохуро уже не заставишь, — Ичиго пожал плечами. — Так что даже не сопротивляйся. Конечно, мы могли бы найти другого, — он смягчился. — Но тогда тебе придется делать всю работу по дому. А еще…       — Я понял! Я сделаю это!       Ичиго удовлетворенно улыбнулся. После вновь посмотрел на Кохуро.       — Не волнуйся, найдем мы решение этой проблемы, — он подошел ближе и положил руку на плечо Атанабаши.       — А что насчет нас? — заговорила Тацуки, не забыв кивнуть в сторону подруги. — Мы ведь тоже хотим помочь. Особенно, после неудачи в Обществе Душ.       — Ну… — Ичиго замялся. — Может, Йоруичи-сан согласится…       Кажется, он совсем о них не думал. Кохуро лишь незаметно покачал головой. Не особо он хотел демонстрировать укор такому поведению. Но и просто ничего не делать тоже не мог.       — Подожди… ты сказала «нас»? — Куросаки помрачнел. — Ты уверена, что твоей подруге место на поле боя?       Тацуки изумленно уставилась на него, не в силах что-то ответить. Возможно, беспокойство за подругу было сильнее желания сражаться спина к спине вместе с ней. Арисава верила в Иноуэ, Кохуро даже не сомневался в этом. Но способности Орихиме явно были не для поля сражения. Она могла бы прикрывать спины, но последние бои доказали, что Иноуэ слишком хрупка для этого. Готова ли она к подобному? Даже у Кохуро начинали появляться сомнения. Но за замявшуюся Орихиме вступилась Рукия:       — С чего вдруг ты решил, что нет? Сейчас от каждого требуется…       — … как минимум, не погибнуть. Ты явно не понимаешь, что говоришь, — голос Куросаки стал грубее.       — То есть ты хочешь сказать, что она — первая мишень для любого противника? — не скрывала негодования Кучики, скрестив руки на груди.       — Нет, она балласт для своей команды. Сама она сражаться неспособна, а прикрытие от нее слабое — любому придется думать не только о себе, но и о ней.       — И ко многим ты так относишься? — после некоторого молчания поинтересовалась Рукия, злобно посмотрев на друга.       — Не нужно переводить все на себя, — прошипел он в ответ. — Я все это к тому, что вокруг нас люди. Они не понимают, что такое война, противники, готовые убить, смерть на поле боя. Это не увеселительная прогулка, в конце концов!       — Ичиго, но ты же обещал… — начал Садо, но был перебит.       — Я помню об этом! — Куросаки вздохнул. — Делайте, что хотите.       После этих слов он зашел внутрь. Рукия же подошла к Орихиме и мягко улыбнулась, произнеся:       — Не волнуйся, я потренирую тебя.       — А вам несложно, Кучики-сан? — растерянно спросила Иноуэ. Как показалось Кохуро, это не совсем то, что действительно ее волновало.       Но это было не так важно для Атанабаши сейчас. Его проблема так и не разрешилась. Он вспомнил недавние минуты облегчения, но отчаянье вновь настигло его. Кохуро все еще не мог отбросить его.

***

      Рукия аккуратно прошла в комнату Ичиго, остановившись в дверях. Ничем не примечательное помещение складывалось в легкий узор типичного японского минимализма, и лишь многочисленные рукописи и книги нарушали привычный порядок вещей. Сам Куросаки сидел посередине, изучая какие-то бумаги, и не обращал на вошедшую никакого внимания. Кучики все еще злилась на резкость и некоторые слова и не хотела вновь говорить с ним без сожалений и просьб прощения с его стороны, но кое о чем она могла попросить только его, так как пока не могла вернуться в Общество Душ (у Ренджи в этом плане было больше привилегий).       — Я хочу попросить тебя найти мне что-то подходящее для тренировок, — без заискиваний начала она.       — Зачем тебе это? — повернулся к ней Ичиго.       — Я решила тренировать Иноуэ.       Куросаки фыркнул и вернулся к своим делам.       — Не веди себя так! Я не собираюсь терпеть твое оскорбительное поведение! — внутри все начинало вновь закипать, но Кучики старалась сдерживаться.       — Боже… почему никто не может понять, что маленьким глупым девочкам не место на поле боя? — произнес он сквозь зубы. И не дождавшись реакции Рукии, продолжил уже более мягко: — Почему вам не воспользоваться площадкой под этим домом?       — Не хочу докучать твоему отцу и тем, кто ее уже занял. Да и нужно что-то немного другое…       — Хорошо, я подберу вам место. Если это все, то оставь меня, — жестом он пренебрежительно указал ей на выход.       — Думаю, не все.       — Только не начинай, — Куросаки закатил глаза. — Я не виноват, что люди являются людьми — слабыми по природе. Я лишь говорю по существу.       — Но почему тебя это так волнует?       — Я уже насмотрелся на этих самоубийц. Боже… все мы неисправимы, — на него будто навалилась многолетняя усталость.       Рукия присела рядом. Даже попыталась уловить его состояние. Но более ничем не могла помочь, лишь смотреть на него достаточно ласково, но в меру требовательно.       — Не смотри на меня так. Я тоже был слабаком и предпочитал не путаться под ногами. Просто у людей будто нет понимания хрупкости их жизней… Я уже насмотрелся на таких.       — На таких людей? — удивилась Рукия.       — Да. Около четырех лет назад я создал экспериментальный отряд из временных шинигами. Назначил им командира. Тренировал их и обучал азам. Думал, что облегчу задачу с уничтожением пустых и обнаружением крадущихся. Я был наивен…       — Что произошло?       Рукия примерно уже представляла, что услышит. Все состояние Ичиго кричало об этом. Но она решила дать ему высказаться до конца, без попыток самой ответить на этот вопрос.       — Их лидер завел отряд в логово крадущихся и скрылся. Да, мы нашли это чертово логово благодаря их жертве. Но, — он грустно посмотрел на Рукию, — разве эта та цена, которую стоило платить?       — Всех ведь не спасешь, Ичиго, — она запнулась, даже немного побагровела. — Я имею в виду… не в той ситуации, а вообще.       — Я знаю. Я уже готов отпустить. Но это тяжело, — его голос, глаза — весь его облик совсем посерел.       Рукия почувствовала странное ощущение какой-то гордости и жалости. Они спутались в ней, привнося новые, совсем незнакомые нотки в привычные вещи. Это горячило сердце. Не осознавая себя, она обняла Ичиго, прижавшись настолько, что почувствовала его дыхание возле уха.       — Ты чего это? — явно смутился Куросаки. Рукия не видела этого, но ей показалось, что он покраснел.       — Я просто не могу держать дистанцию, когда тебе так грустно, — добродушно ответила она, не обращая внимание на столь смущающую ситуацию.       Тишина заслоняла собой все пространство, лишь еле уловимое дыхание слышалось где-то совсем далеко и совсем близко.       Руки Ичиго неожиданно сомкнулись на талии Кучики. Он сильнее притянул ее к себе. Дистанция была минимальной. Будто это в порядке вещей. Будто так и должно быть. В этот раз даже Рукии стало не по себе.       — А ты чего? — выдохнула она.       — Мне тоже сложно держать дистанцию, когда мне грустно.       Тишина немного спасала от смущения. Но большее, что трепетало сердце Рукии, это такая близость, которая ни разу прежде не промелькнула в их отношениях. Он обнимал ее прежде, но это было совсем не то. Лишь мимолетное, почти сразу же забытое чувство. Сейчас же тепло чужого тела наполняло ее до самых краев. И Кучики была рада этому. Наслаждалась крупицей того океана, которого она не сможет преодолеть.