Другая история

      С самого утра Кохуро взбудоражила Рукия, которая ничего не объясняя, вытащила его из постели и потащила в квартиру Иноуэ — это единственное, что смог вытянуть из нее Атанабаши во время их пути. Сам бы он предпочел понежиться в постели, так как поиски Орихиме затянулись до глубокой ночи, но никто не хотел давать ему такой роскоши. Лишь вели к новым новостям. Видимо, об Иноуэ.       Комната была просто забита: все шинигами собрались здесь, а также пришли Тацуки и Садо. Кохуро прошел внутрь и встал рядом с Арисавой, разумно посчитав, что поддержка ей сейчас просто необходима.       На той стороне экрана в этот раз стоял не только Ичиго, но и главнокомандующий. Они вдвоем, как собственно, почти все шинигами, держали на лицах маски равнодушия.       — Так почему мы собрались здесь? — осторожно спросил Кохуро.       — Иноуэ… — начала Рукия с какой-то тоской в голосе. Или это было недоумение? — Похоже, она ушла к Айзену.       Новость прошлась по Атанабаши электрическим разрядом. Он сразу же взглянул на Тацуки. Никогда прежде ему не доводилось видеть в ее глазах столько отчаянья. Живот неприятно заурчал — все волнение тяжелым комом улеглось на дне желудка. Мог ли он хоть как-нибудь помочь ей сейчас?       — Но с чего вы решили, что сама? — спросил Садо, меньше всего улавливающий смешанные чувства небезразличных к Орихиме.       — Она оставила записку, — Ренджи указал куда-то в сторону. — В ней, конечно, нет прямых указаний на это, но слова «я наконец-то смогу помочь» наталкивают на определенные размышления.       — Это ничего не доказывает, — прохрипел Кохуро. Его голос так и не пришел в норму после сна, как бы он не старался периодически глотать и откашливаться.       — Только ее нет в этом мире. Она не смогла бы уйти в другой сама, — вклинился Ичиго, все такой же холодный и отрешенный.       — А что мешало вынудить написать записку или вовсе подкинуть ее? И похитить Иноуэ? — начал закипать Кохуро.       Ему стоило привыкнуть к такой стене равнодушия, бережно воссозданной Куросаки. Но он не мог, не хотел думать, что его приятель способен так просто ни во что не ставить других людей. Только раз за разом Куросаки доказывал обратное.       — Разве сейчас это важно? — отрезал его порывы Ичиго. — Сама или не сама? Сейчас остается думать, что делать дальше.       — Спасать ее нужно! — взорвалась Арисава. — Она в опасности!       — Сомневаюсь, что она жива, — лишь вздохнул Куросаки в ответ. — Не вижу ни одной объективной причины просто удерживать ее.       — Да как ты… ты… — Тацуки задрожала.       Кохуро быстро пришел на выручку, обняв Арисаву. Он старался шептать ей что-нибудь ободряющее, но в действительности и сам не знал, чем мог помочь. Что не скажи, сейчас ей это никак не поможет. Лишь сильней обострит обстановку и всю ту гамму чувств, что обволакивала ее сердце. Хотел бы он разделить эту боль, но Орихиме не была так важна ему.       Тем временем к их проблеме присоединился Абарай.       — Позвольте отправиться на поимку изменщицы Иноуэ Орихиме, — выпалил он достаточно твердо.       — Отказано, — ответил на это главнокомандующий.       — Не вмешивайся в дела моего отряда, она больше не в вашей юрисдикции, — следом прошипел Куросаки.       — Но мы не можем вот так сидеть сложа руки, — не менее разгоряченно заметил Кохуро, не отпуская Тацуки из объятий.       Хотя сразу же после произнесения этих слов внутренне осекся. Что они могли предпринять? Пойти к врагу, который во много раз сильнее их? Кохуро не стал озвучивать свои мысли, но и в полемику уже не был готов вступать. Как бы сильно не ощущалось все отчаянье в лице Тацуки.       — Мы не можем попусту растрачивать свои силы. Жизнь одного человека не стоит тысячи других, — ответил ему на это главнокомандующий.       — Разве пятнадцатый отряд не должен решить этот вопрос? — вмешался Тоширо, видимо, подустав от накала этих страстей — настолько устало он звучал и выглядел. — Не зря же вы называетесь отрядом по защите и контролю риддо и всех необычных людей.       — Вы плохо знаете наши правила, капитан Хитсугая, — невозмутимо заметил Ичиго. — Если бы я сейчас им следовал, то мне пришлось бы избавиться от этих людей еще в Сейретее.       — Но что насчет этого дела? — настаивал Хитсугая.       — Нужно проводить расследование. И если она присоединилась сама, то единственное, зачем я отправлю своих людей, — убить ее. Если, конечно, она еще жива, — с притворным вздохом добавил Куросаки в конце.       — Убить… убить… у вас других правил нет?! — рыкнул Кохуро.       — Конечно, есть. Да и все они такие устаревшие, что я предпочитаю на многое закрывать глаза. Да и не только я, — он многозначительно взглянул на главнокомандующего, который никак на это не отреагировал.       Ямамото лишь стукнул тростью по полу и громко произнес:       — Вопрос решен. Шинигами возвращаются в Сейретей, а люди ждут дальнейших указаний.       — Но как же охрана? — изумился Тоширо.       — Этот вопрос уже решен, ваша помощь больше не нужна, — ответил Ичиго.       — А я… — начал неожиданно Ренджи, но запнулся, заметив открывающийся проход.       — Я знал, что могу столкнуться с неповиновением, поэтому отправил за вами их, — пояснил разворачивающуюся картину Ямамото.       Открывшийся проход явил присутствующим Кучики Бьякую и Зараки Кенпачи. Те даже близко не были рады такому поручению, но и отсекали одними выражениями лиц любую возможность к сопротивлению. Шинигами безропотно двинулись к проходу. Рукия заходила последней. Кохуро взглянул на нее и опешил: ее взгляд, злобный и в то же время недоуменный, был прикован к Ичиго. Тот не отводил от нее глаз, но и не выказывал никаких эмоций. Лишь непроницаемый холод, будто ему все равно.       Проход за Рукией вскоре закрылся, а на той стороне остался лишь Ичиго. Тацуки наконец-то пришла в себя, вырвалась из рук Кохуро и приблизилась к экрану, натужено и грубо произнеся:       — Я все равно…       Но Ичиго остановил любые ее порывы жестом.       — Позволь мне кое-что рассказать, потому уже делай, что хочешь, — с видом усталого человека произнес Куросаки, после выдержал паузу до тех пор, пока не убедился, что все присутствующие с вниманием слушали его. — Я не хотел говорить об этом при шинигами, — он отвернулся, осмотрел все происходящее за спиной и, как предположил Кохуро, проверил насколько близко к нему находились другие источники реацу. Убедившись, что все нормально, Куросаки вновь повернулся к друзьям и, не попытавшись хоть немного изменить свое равнодушие, продолжил: — Среди людей Айзена у меня есть свой человек. Так что я имею более или менее четкое представление о происходящем в Уэко Мундо. Если говорить кратко, то Иноуэ жива, и ей ничего не угрожает.       — Получается, шинигами сделали верные выводы? — спокойно спросил Садо, игнорируя злобный взгляд Тацуки в свою сторону.       — Не совсем так. Ситуация не такая однозначная, как им представляется, — Ичиго вновь настороженно повернул голову в бок, кончик носа его вздрогнул так, будто он принюхивался. — Ее заманили обманом.       — Ничего не понимаю, — нахмурился Кохуро.       Он не мог представить ситуацию, при которой Орихиме добровольно пошла бы в стан врага. Для подобного не было ни одной объективной причины.       — Ну, мой информатор подробностей не знает. Он сказал, что ее обманули, чтобы проще было доставить в Лас Ночас — так называется обитель, где засел Айзен. А уж что именно произошло, мне неизвестно.       — Но зачем она им вообще нужна? Ты же сам ранее сказал, что нет ни одной объективной причины… — Садо тоже немного посерел.       Даже для такого отрешенного от окружающих человека было очевидно, что все это звучало очень и очень запутано. Но сколько бы они не хмурились и не делали вид, будто это все звучало лживо, факт оставался фактом — Ичиго ни к чему их обманывать теперь. Да и его излишняя осторожность была вполне убедительна.       — Приманка, — Куросаки сначала резко замолчал, но потом все же заговорил вновь: — Она — приманка. Для вас.       — То есть, они рассчитывают, что мы придем за ней? — Садо сильнее нахмурился, даже можно было сказать, что на его лице угадывался отпечаток злости.       — Что-то вроде того, — уклончиво ответил Ичиго. — Я немного сомневаюсь, но думаю для меня в этом «приманивание», тоже отведена определенная роль.       — Непохоже, что ты собрался пойти ей на выручку, — холодно подколол его Кохуро, стараясь быть максимально тактичным в нынешней обстановке.       — Я и не собрался. И вам не советую. Пока у них на нее определенные планы, она в безопасности. Вам ни к чему действовать.       — Но если они поймут, что план провалился, то наверняка избавятся от нее, — сразу же нашелся Садо, чем словил новый злобный взгляд со стороны Арисавы.       — Не все ли равно? — притворно вздохнул Куросаки, но быстро перевел разговор немного в иное русло: — Я не стану вас останавливать. Не имеет значения, если мы потерям несколько человек. Это не равно потере тысячи. Но правда в том, что если вы умрете, все закончится. То, что вы защищаете, больше не будет иметь значения, — он серьезно и даже немного сурово посмотрел на них.       — Даже если и так, мы не можем сидеть сложа руки, — насупился Ясутора, выступив чуть вперед.       — Я же сказал, я не стану вас останавливать. Или ты плохо меня слышишь, Чад? — грубо ответил ему Ичиго, не скрывая истинного отношения к происходящему и к сказанным словам.       — Я хорошо знаю, что ты имеешь в виду на самом деле. И не понимаю, почему ты предпочел бросить Иноуэ в беде.       Тацуки хоть и выглядела достаточно решительной при этом разговоре, но ни разу не попыталась вмешаться и что-то сказать. Ей явно импонировало то, что Садо выступал на ее стороне. И им с Кохуро было прекрасно известно, что лучше всего парировать Куросаки мог именно Чад. Это, конечно, было неприятно признавать, но Атанабаши не мог отрицать, что Ясутора и Рукия по факту единственные друзья Ичиго. Остальные для него давно уже уехали на второй план.       — Извини меня, но на моих плечах лежит огромная ответственность. Предлагаешь мне бросить все и спасать одну безрассудную девку? — Куросаки покачал головой. — Признаю, что возможно я косвенно подтолкнул ее к тому решению. Мне действительно не стоило играть на ваших нервах. Но вы все уже не малые дети, и я не обязан брать ответственность за ваши слова и поступки. Надеюсь, я доходчиво объяснил?       — Более чем. Но это противоречит тому, что ты раньше пытался отговорить нас от любого сражения.       — Противоречит, — сначала тихо произнес Куросаки, будто что-то усиленно обдумывал в этот момент. — Противоречит, — уже громче произнес он, но быстро осекся и уменьшил тон: — Я просто смирился. И даю вам право самим решать, где умереть. Разговор окончен.       Экран потух. Они остались втроем в совсем опустевшей комнате.       — И как нам помочь Орихиме? — скрестила руки на груди Тацуки. — От нас все отвернулись.       — Думаю, Урахара-сан не откажется нам помочь, — подбодрил ее Садо, хотя вид от произошедшей перепалки у него был неважным. Пусть он и пытался худо-бедно это скрыть.       — Может, все-таки не будем рубить с плеча? — Кохуро, который в последние несколько минут находился в полной прострации, наконец-то пришел в себя и даже успел лишний раз подумать о той опасности, которая могла их поджидать в таинственном Уэко Мундо.       — Что? — сверкнула глазами Арисава.       Видимо, его осторожность была воспринята ею, как предательство.       — Просто подумайте сами. Там нас ждут (во всех смыслах этого слова) враги, которые смогли победить не только нас, но и шинигами. Как по-вашему, мы можем помочь Иноуэ, если едва ли способны защитить себя? Мне сложно это признавать, — он опустил голову, — но я считаю, что Ичиго прав.       Тацуки молча врезала ему и вышла из комнаты, лишь бросив Садо напоследок:       — Давай к пяти встретимся у магазина Урахары. Мне надо решить дела с родителями.       — Хорошо, — кинул ей Садо и, бросив странный взгляд на Кохуро, тоже ушел.       Атанабаши остался лежать на полу. Перед ним открылся такой большой простор для обдумывания сложившейся ситуации, что у него совсем не было сил подняться. Оставалось только медленно дышать, стараясь отыскать правильное решение.

***

      Ичиго, не чувствуя ног, ввалился в свой кабинет и сразу же уткнулся носом в диван, не желая ни думать, ни с кем-то разговаривать. Застывший холод приятно щекотал кожу, но он совсем не ощущал прежних чувств. Эта ситуация совсем выбила его из колеи. Хоть Куросаки и сказал Садо, что он не нес ответственности за их решения, но он не мог не признать, что такая глупая девушка, как Иноуэ, вполне могла понять сгущение красок не так, как хотел бы этого Куросаки. И ему следовало учесть это заранее или вовсе не приглашать ее к разговорам. Но теперь было поздно. Оставалось только смириться с тем, что произойдет в дальнейшем. Слишком неизбежно все это смотрелось со стороны.       Неожиданно знакомый шлейф реацу коснулся его внутренних струн.       — Рукия… — выдохнул он с непреодолимой горечью и все же нашел в себе силы подняться, подойти к окну и прислониться к остывшему стеклу щекой.       Рукия тем временем без стука вошла и закрыла за собой дверь. Некоторое время они оба молчали, но Кучики все же заговорила:       — И что это вообще было?       — Сложные будни у капитана пятнадцатого отряда, да? — сухо рассмеявшись, спросил Ичиго вместо ответа.       — Разве это правильно, скажи мне? — голос Кучики грубел. — Бросить, убить…       — Одна жизнь не стоит ничего в противовес миллионам, — не меняя сухого тона, ответил Куросаки.       Он наконец-то оторвал взгляд от окна и посмотрел на Рукию, но долго этой безысходности в глазах он выдержать не мог.       — Только это тоже жизнь.       — Зачем ты говоришь это мне? — вздохнул Ичиго. — Если решила идти, иди.       Она странно взглянула на него, будто хотела сказать что-то щепетильно-сентиментальное, но так и не решилась выпустить это из уст. Вместо этого Кучики спросила:       — Почему ты отталкиваешь всех от себя?       Куросаки ответил не сразу. Он прикрыл глаза, после присел на краешек стола и достаточно долго изучал свой протез. Но ответ все же прозвучал:       — Я могу лишь причинять боль, тебе это давно пора понять, — его взгляд, достаточно серьезный, остановился на ней. — Но сейчас это даже правильно. Если мы будем делать все на эмоциях, мы все просто погибнем.       — В том-то и дело, что ты не такой! Ты готов сделать все ради близких! — она замолчала, опустила взгляд на мгновение. — Но иногда… Нам нужна твоя помощь, а ты отворачиваешься и делаешь вид, будто не видишь.       — Я ничем не могу вам помочь. Я не собираюсь ради не пойми кого рисковать своей жизнью. Но и держать вас я больше не способен, — он тяжело вздохнул.       Рукия больше ничего не стала говорить, хотя было видно по глазам, по дрожи губ, что сказать она хотела достаточно много. Кучики предпочла уйти, оставив все, как есть.       Куросаки же занервничал. Ему не нравилась вся эта затея с отправкой в обитель пустых, но он знал, что более никого не остановит. Никто ему не верил, никто его не слушал. Сам виноват. Только сейчас он понял, что своими попытками оградить близких людей от серьезной опасности, вырыл себе могилу. И сколько бы он не просил их быть осторожными, он всегда наталкивался на раздражение. Даже спокойный Садо бунтовал и уже явно тихо ненавидел его. И Куросаки мог бы смириться. Он знал, что в конце останется один и с разливающейся внутри горечью ждал этого, но кое-что в последнее время зудело очень сильно. И, может, стоило хотя бы в этом успокоить столь надоевший писк собственного голоса?       — Подожди, — лишь сорвалось с уст.       Рукия остановилась, обернулась. Но вместо вопроса лишь изумленно и с проглядывающейся надеждой смотрела на него.       Вся обстановка вокруг ужасно давила на плечи, грудь изнывала от нераскрытых чувств. Может, стоило сказать? Тем более сейчас, когда столь хрупкое, но столь любимое существо уходило прочь в полнейшую неизвестность.       — Я… я…       Нет, он не должен. Это неправильно. Он не должен этого говорить. Ни сейчас, ни потом. Как бы легко не произносились эти три пресловутых слова, как бы сильно не сжималось все в груди, ему стоило держать язык за зубами.       — Я верю в тебя, — закончил Куросаки натужено.       — Спасибо, — мягко улыбнулась Рукия в ответ, не скрывая легкого разочарования от разрушенных надежд, и ушла.       Ичиго смотрел на закрытую дверь и внешне казался спокойным, но внутри он уже отчаянно сражался сам с собой. Одна часть ругала его за молчание, вторая же отчаянно отбивалась от первой.       Стоило ли ей сказать? У них ведь все равно не было никаких шансов. Да и мог он рисковать перспективой навредить Рукии ради своего эгоизма? Куросаки не мог причинить ей боль. Опять.       Горечь подступила ко рту. Но это чувство быстро сменилось новым: сильным слюноотделением. И ему не показалось — рвотные позывы стали ощущаться слишком явно. Ичиго опустился на колени, не в силах куда-то бежать. Несколько вздохов, и он больше не смог держать это в себе.       — Вы в порядке, капитан? — зацепилось его сознание за голос Макото.       — Капитана Уно… хану… быстрее, — лишь смог он прохрипеть в ответ.       Вскоре ему стало легче. Он нашел в себе силы доползти до дивана и забраться на него. Его понемногу отпускало. В кабинет без стука зашла Унохана и жестом выпроводила сопровождавшую ее Макото. Без лишних слов Рецу прошла внутрь и подошла к большому багрово-красному пятну на полу, опустилась и коснулась оставшегося месива кончиком ногтя. После поднялась и, не отрывая взгляда от лужицы, спросила:       — И как часто это происходит в последнее время?       — Чаще, чем раньше, — лишь смог ответить Куросаки.       — Нехорошо, — Рецу подошла к нему. — Мне надо осмотреть вас, — с этими словами она стала развязывать его пояс.       — Да что вы делаете? — залился Ичиго багрянцем, стараясь препятствовать ее действиям. — Я и сам могу раздеться. Сам!       Унохана отступила, добродушно улыбнулась.       — Доктора бесполы, капитан Куросаки.       — Будто мне есть, чего стесняться, — пробубнил он, стягивая с себя одежду. — Осматривайте сколько хотите. Хоть под микроскопом.       Осмотр продлился недолго. В это время она задавала ему разные вопросы, на которые Ичиго достаточно искренне отвечал, даже если они и вызывали в нем толику смущения. Ничего критичного и требующего вмешательств Унохана не обнаружила и позволила Куросаки вновь одеться. Пока он возвращался в немного остывшие ткани, капитан четвертого отряда задумчиво смотрела в окно.       — Все-таки это странно. Прежде я не наблюдала такой частоты.       — Думаете, я схожу с ума? — с легкой иронией в голосе спросил Куросаки.       Рецу взглянула на него, но ничего не ответила.       — Я бы не зашел так далеко, чтобы теперь просто сойти с ума, — добавил Ичиго через некоторое время. — Да, мы рискнули. Но нет мне прощения, если я так просто сдамся.       — Вы должны понимать, что вы больше не похожи на своих собратьев-гибридов, — сухо заметила Унохана. — Какая бы сила воли у вас не была, может случиться все, что угодно.       Их разговор прервали пришедшие Кеораку и Укитаке. Беспокойство на их лицах смешивалось с неким изумлением. Каждое новое событие явно дезориентировало шинигами все сильнее и сильнее, пусть никто не старался лишний раз вспоминать об этом.       — Ты как, Ичиго? — сразу же спросил Кеораку, хотя по голосу сложно было определить хоть каплю беспокойства за капитана пятнадцатого отряда.       — Сложно сказать, — с полуулыбкой вздохнул Куросаки.       — Нам стоит подкорректировать наш план, — сразу же перешел к делу Укитаке, покачав головой. — Произошло слишком много событий в последнее время. Мы больше не можем это игнорировать.       — Глобально мы уже ничего не поменяем, — Ичиго поднялся. — Айзен больше не проверяет нас, он уже готов к настоящему сражению.       — Но исчезновение этой девушки вносит смуту среди людей, — заметил Кеораку, позволив себе сесть на диван и растянуться на нем.       — Наша задача сейчас — избежать больших жертв, — Куросаки прошел к одному из окон, углубившись в пейзаж снаружи. — Остальное — вторично.       — Все же мне не по себе от этого плана, — скрестил руки на груди Укитаке, склонив голову на бок.       — У вас есть другие варианты, капитан Укитаке? — и не дав ответить, Куросаки продолжил: — Если бы были, я бы тут с вами не тусил.       Зависло молчание, но Ичиго все же прервал его через некоторое время:       — Нам ничего не остается, кроме как принять правила игры, — Ичиго стал чертить незамысловатые узоры на стекле. — Нельзя победить, не узнав даже условий.       — Но все же ваше состояние беспокоит меня, — обратилась к нему Унохана.       Куросаки остановил на ней взгляд. Не было признаков того, что она готова нажать на него. Рецу не станет этого делать, даже если он возразит.       — Если все усугубиться, я обращусь к ним. Это не то, на чем следует акцентировать внимание сейчас.       Как и ожидалось — ответа не последовало.       — Думаю, лучше нам обсудить все с главнокомандующим, — сразу же сменил тему Ичиго.       И не дожидаясь результата своих слов, направился к двери.