***
Куросаки сидел за столом в своем кабинете и с равнодушием просматривал листы, разложенные на столе. Ситуация, которую обрисовали в этих отчетах, была безрадостная, но вполне ожидаемая. Не сказать наверняка, что он подозревал такой исход. Но его худшие опасения сбылись, и оставалось лишь обдумывать возможное решение. Он отодвинул от себя один из листков, придвинул другой. Определенно, ему не оставили выбора. Ичиго достал из внутреннего кармана духовный телефон, набрал номер и поднес к уху. Ждать ответа долго не пришлось, но перед настоящим разговором пришлось выслушать чужое ворчание. Обычно Куросаки сразу же одергивал собеседника, но в этот раз молча ждал, обдумывая принятое решение. Правильно ли он поступит, если сделает это? Он взглянул на свободную руку. Она чистая, но чем больше Ичиго вглядывался в ее черты, тем различимей кровь растекалась от кончиков пальцев до предплечья. — Чего тебе? — наконец-то у его собеседника нашлось желание выслушать Куросаки. — Та информация, что ты прислал, верна? — Ичиго придвинул к себе два листа и бегло перечитал их. — Я сделал то, что ты просил. У меня не было времени и желания еще это изучать, — проворчали в ответ. — Понятно. Что там с Иноуэ сейчас? — Куросаки откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. — Она у Айзена. — Уже началось? — Счастливая рожа Миямото тоже на это намекала. Так бы и врезал ему. — Ладно, успокойся, — Ичиго вновь облокотился о стол, и единственное, о чем он думал, — слишком легко ему далось это решение. — Я больше не буду тебя гонять в попытках что-то разнюхать. Просто избавься от Иноуэ, как только представиться возможность. — Ты серьезно? Она разве… — Ты плохо меня слышишь? — с напором в голосе спросил Куросаки. На другом конце трубки затихли, после прозвучало: «Я понял», и связь оборвалась. Куросаки вздохнул и уронил голову на руки. Ему не о чем сожалеть. Иноуэ сама выбрала такой путь и попала в западню, и если бы он мог ей помочь, то помог бы. Но оставлять ее в живых в нынешней ситуации — непозволительная роскошь. Дверь неожиданно скрипнула. В комнату зашла Макото. Вид у нее был неважным, даже слишком непривычный, суровый. Она без всяких предисловий двинулась прямо к Куросаки и произнесла: — Капитан, я возражаю! Ичиго выпрямился и молча уставился на нее, не в силах что-то сказать. Впервые Макото ни с того, ни с сего повысила на него голос. Даже в начале, когда они только притирались и часто ругались, она никогда не повышала на него голос. — Вы не можете поступить таким образом с Иноуэ Орихиме. Это неправильно! — продолжала Кусараги, не дождавшись какой-то ответной реакции. Ичиго вздохнул, после поднялся, подошел ближе. Что-то в этих чертах так нравилось ему, из-за чего он готов был просто упасть в объятия этой холодности и полностью забыться. Но едва ли Макото смогла бы правильно понять его странный порыв чувств. Куросаки горько усмехнулся. — Если бы у меня был выбор, я прислушался бы к тебе, — он окинул ее странным взглядом. — Капитан, я все равно настаиваю на том, что мы не можем так поступить, — ее голос тяжелел, но видно было по мелкой дрожи в руках, что она из-за всех сил старалась держать субординацию. — Я понимаю, на чем основывается ваше решение, но мы не можем игнорировать всех обстоятельств. Да, она ушла в Уэко Мундо добровольно, но ее обманули, заманили в ловушку. — И этим самым она подвергала опасности своих друзей, — Куросаки присел на краешек стола. — Почему же тогда ты так не лояльна к Гинджо? Его преступление также по большей части вынужденное. — Это… — Макото отвела взгляд в сторону, ее бледное лицо тронул слеповатый румянец. — Его вина доказана, — неуверенно ответила она через некоторое время удушливого молчания. — Я бы не говорил так однозначно, — Ичиго сложил сцепленные между собой руки на коленях. — Чем отличается самонадеянный глава отряда от наивной дурочки? Они оба действовали, как им казалось, из лучших побуждений. Но отряд Гинджо был уничтожен, и судьба людей, которые отправились вслед за Иноуэ, вполне предсказуема. Так чем отличается одно от другого, а, Макото? — ухмыльнулся Куросаки, стараясь в то же время не создавать слишком страшной гримасы на лице. — Гинджо прекрасно понимал, что делал. А она… — Она ушла, потому что ей пообещали что-то существенное. Она не оценила всех рисков, как рыба, поглощенная красочным поплавком, — Куросаки еще раз оценил смятение на лице лейтенанта, после чего все же решил быть помягче. — Ты права в том, что пока ее уход не вылился в существенные проблемы. Но если бы речь была только об этом… Макото вновь посуровела, но в этот раз тоже старалась прежде обдумывать свои слова — это решение сложно было пропустить в глубине бирюзовых глаз. — Что вы имеет в виду? — Как думаешь, Макото, почему я выбрал тебя своим лейтенантом? — Ичиго наклонил голову на бок. — Я не знаю. И мы сейчас говорили не об этом, капитан, — вздохнула Кусараги так, будто общалась с ребенком, а не гибридом выше ее по рангу. — Вот именно. Ты всегда говоришь то, что думаешь, — щелкнул пальцами Куросаки. — Лейтенант — продолжение капитана, его правая рука. А если с капитаном что-нибудь случится? На кого положится весь отряд? Правильно, на лейтенанта. Назначить того, кто может писать отчеты и принимать быстрые решения в типичных ситуациях недостаточно — он должен быть самодостаточной единицей, — Ичиго поднялся, подошел к Макото и взял за руку. Ее это явно смутило, но она не решилась вырвать ладонь, лишь безмолвно наблюдала, выжидая продолжения. — Но дело не только в этом. Твоя рука мягкая и теплая, но только ты сможешь понять, когда спорить со мной уже бессмысленно. — Что вы имеете в виду, капитан? — Кусараги совсем не нервничала. Ей явно не нравилось, что ее держит за руку мужчина, пусть и уважаемый капитан, но Макото не высказывалась, не сопротивлялась и даже голосом не подавала виду. — В один прекрасный день ты поймешь, когда единственный способ со мной договориться… — он положил ее руку к себе на грудь, где-то совсем рядом с сердце, — убить меня, — и, не позволив ей отойти от шока, Куросаки продолжил: — Этим мы и отличаемся. Когда я продолжаю свою борьбу между сердцем и безумием, ты все уже для себя решила. У тебя есть цель, путь, с которого ты никогда не свернешь. Я же продолжаю идти во тьме, в попытках найти свет. И пока я нахожу в себе силы отодвинуть безумие, я могу жить и идти к нашей общей цели. Но однажды я не смогу уйти. И ты продолжишь то, что я начал, — легкая улыбка коснулась его губ. Он отпустил руку Макото. Та некоторое время молчала, сжимая ладонь другой, и что-то долго обдумывала. После серьезно ответила: — Вы слишком рано сдаетесь, капитан. Ичиго на это лишь горько улыбнулся. — Мне не нужно объяснять простые вещи, — заговорила Кусараги вновь. — Я думаю, что мы даже в чем-то похожи, поэтому мне легко вас понять. Но… я все равно не могу согласиться с некоторыми вашими решениями. — Понимаю, — Куросаки вздохнул и направился к окну, где погрузился в созерцании покачивающихся под гнетом ветра веток небольшого дерева. — Поэтому я никого не останавливаю. Сейчас нам тяжело понять друг друга. Но потом… — Ичиго остановился сам себя. Нет, не стоило говорить такое. Они никогда не поймут друг друга, и он был к этому готов с самого начала. — В общем, я не отменю своего решения касательно Иноуэ Орихиме. Я прекрасно понимаю, что они рискуют ради нее. Но Айзен сделал свой шаг, и если я ничего не предприму, многие могут погибнуть. — Не понимаю, как это связано с Иноуэ Орихиме. — Сложно ответить однозначно, — Куросаки поправил челку. — Она стала слишком существенной пешкой в руках Айзена. — Капитан… — Я говорю это на основе всех полученных данных. Он использовал ее в своем плане, и теперь существует лишь один способ разорвать цепочку — уничтожить это слабое звено. Макото ничего не ответила. Но и не пыталась злиться или спорить. Она развернулась и собиралась уйти, но Куросаки остановил ее: — Не стоит говорить им о моем решении. Неизвестно, чем это закончится. — Я не могу этого обещать, капитан. Если она погибнет, я не стану скрывать вашего участия в этом. После этих слов она покинула кабинет. Куросаки же улыбнулся. — Я и не сомневался, что ты это скажешь.***
Кохуро бежал чуть впереди, Тацуки немного отставала, но выглядела менее запыхавшейся — все же из них двоих она была более подготовлена к длительному бегу. Периодически Атанабаши задумывался о правильности своего решения, но ощущения реацу Арисавы рядом успокаивало его. Как бы опасным не казалось все их путешествие, обманутая Орихиме нуждалась в них. И хоть он все еще испытывал страх перед арранкарами, сейчас ему было намного спокойней. Будто сама сила манила его в эпицентр сражения. — Атанабаши. — Кохуро невольно вздрогнул. Но ничего не стал говорить, лишь кивнул в знак того, что готов слушать. — Все же то, что ты сказал… Не слишком ли это слабая причина, чтобы прийти сюда? — впервые Атанабаши видел столько смущения на лице Арисавы. В принципе, он должен был уже привыкнуть: в последние дни ему довелось в полной мере увидеть настоящую Тацуки. И Кохуро чувствовал себя счастливым, даже понимая, что Арисава была сама не своя и не находила себе места. Но именно поэтому он всегда готов протянуть ей руку помощи и даже ввязаться во все это. — Достаточная, — сухо отрезал Кохуро, обуздав весь ворох чувств внутри. — До этого ты был более откровенным, — дружелюбно подстегнула его Арисава. — Я просто не хочу терять концентрацию. Он хотел бы сказать совсем другое, но решил просто перевести тему. Ни к чему сейчас обсуждать их взаимоотношения. — Ко…ху…ро… — послышалось эхо из глубины пройденного ими коридора. Они остановились, переглянулись. — Ты слышала это? — изумленно спросил Кохуро. — Да, кто-то там есть, и он зовет тебя, — напряглась Арисава. Но их противник действительно смог удивить обоих: по пройденному пути бежала заплаканная Нелл и звала Кохуро. И как только она заметила его, тут же используя свои силы, влетела в его живот. Тацуки оставалось лишь изумленно наблюдать за этой сценой. — Зачем ты пошла за нами, Нелл? — Кохуро поднялся, но так и не смог отцепить ее от себя. Они достаточно быстро разобрались, что Нелл потерялась (хотя сама она уверяла, что потерялись ее друзья), и им ничего не оставалось, кроме как взять ее с собой. Но резко Кохуро прострелило странное чувство. Это сложно было с чем-то спутать — такие огоньки силы он ощущал и прежде. — Ты чего встал, Атанабаши? — дернула его за рукав Тацуки. — Здесь кто-то есть… — лишь успел выдохнуть Кохуро, как перед ними упал кто-то, подняв облако пыли.