Другая история

      Кохуро видел разные сны. В одних он окунался в прошлое, те прекрасные моменты, которые успел скопить за недолгие годы жизни, в других — примерял на себя новые роли: благородных самураев и строгих правителей, обездоленных нищих и зажравшихся богачей. Ворох сменяющихся картин в какой-то момент показался ему невыносимым, и он предпочел сбросить их все, резко распахнув глаза. Всего лишь белый потолок. Такой же, какой он наблюдал в те утренние дни, когда просыпался лежа на спине. Кохуро несколько раз моргнул. Теперь он осознал, что спал в своей комнате. А все, что произошло с ним, было сном? Он моргнул еще несколько раз. Тело отзывалась довольно болезненно, не возникало никакого желания подниматься. Возможно, он действительно пережил все это. Но что произошло потом? Разговор, боль в груди, провал — это последнее, что отпечаталось в памяти. А дальше только те странные сны.       Кохуро чувствовал зуд в висках, поэтому предпочел не развивать эту мысль. Ему просто следовало встать и найти кого-нибудь, кто расскажет продолжение. Он все равно не вспомнит того, что не мог видеть.       Первая попытка встать увенчалась неудачей — его резко повело вниз, из-за чего он неприятно ударился о подушку. И кто только положил ее так странно? Кохуро аккуратно приподнялся на локтях. Если он будет стараться, то обязательно встанет. Боль постепенно отступала, и Атанабаши все меньше и меньше ощущал ее отзвук. Этого было достаточно, чтобы спокойно поднять тело с кровати. Осталось приложить совсем немного усилий. Он сильнее стиснул пальцы, чтобы достичь максимального покалывания в мышцах, после чего сделал сильный рывок. Но хватило всех усилий, чтобы устойчиво сесть. Кохуро вздохнул.       И сколько же он провел времени во сне? Возможно, нынешнее состояние как-то связано с этим. Но комната пустовала, поэтому он не мог узнать ответ, попросить помощи…       В голове мелькнуло воспоминания об Ичиго. Кохуро больше не мог доверять ему. Но кому мог? Кому угодно, только не Куросаки. Теперь Кохуро понимал, что гибрид пытался донести до него на крыше. Действительно, если бы они просто возненавидели друг друга, было бы легче. Но они оба не желали этого, продолжали искать причины цепляться, вновь пытались склеить то, что давно разломано.       Может, самое время закончить?       Кохуро сделал еще несколько усилий, что помогло ему свесить ноги с кровати. Теперь осталось только ступить на них. Кохуро вздохнул. Он боялся этого, будто собирался совершать только первые несмелые шаги. И откуда только в нем это взялось? Да, чтобы он не пережил за последние дни, это навсегда изменило его. По крайней мере, теперь ему труднее даже примерять на себя прежний образ.       Неожиданно дверь скрипнула, в комнату кто-то заглянул. Кохуро оторвал взгляд от собственных ног и сразу же заметил смесь чувств на лице Юзу: удивление, беспокойство и радость. Она с громким возгласом вбежала в комнату и едва сдержалась, чтобы не кинуться брату на шею. Им обоим было понятно, что он бы не удержал ее.       — Мы так волновались, братик, — с подступившими к глазам слезами произнесла Юзу.       — Извини, — с неловкой улыбкой вымолвил Кохуро.       Его голос совсем сел, из-за чего было трудно узнать его. Но Юзу ничего не сказала, лишь кивнула.       — Ты что-нибудь хочешь?.. Да, я знаю, — вдруг просияла она, не дождавшись ответа, — я сделаю твою любимую собу. Только не знаю, что лучше добавить к ней в этот раз… — она чуть склонила голову, прикоснулась рукой к подбородку.       — Если только другие не против. Один я не съем ее всю, — попытался остановить ее порывы Кохуро, но и сам понимал, что не особо старался.       В таких ситуациях Юзу будет действовать по-своему. Особенно, если он обеспокоил ее своим состоянием слишком сильно. Отвлекшись немного, Кохуро и не заметил, как Юзу, гонимая своим идея фиксом, уже скрылась за дверью. И он вновь остался один. Тем лучше. Если Юзу готовка успокоит, ему же будет только легче. Осталось только подняться на ноги.       Кохуро сосредоточился на одной точке на массивной дверце шкафа. Осталось только снова напрячь руки. Совсем немного, в несколько рывков, и у него обязательно получится. Пусть все это легко звучало только на словах. Тело неохотно слушалось его, а он не мог крикнуть достаточно громко, чтобы привлечь внимание домочадцев. Или же не хотел? Кохуро криво усмехнулся. Определенно, что-то в нем надломилось. Изменилось настолько, что он успел в чем-то подзабыть очертания себя предыдущего. Это пугало, но больше притягивало. Может, так будет лучше для него.       Кохуро рывком поднялся и чуть не сел обратно, но успел отклониться в бок и навалиться на рабочий стол, устроив ужасный беспорядок. Он сразу же понадеялся, что Юзу простит ему эту небольшую шалость.       Дверь вновь скрипнула, но теперь из-за своего положения Кохуро не мог разглядеть вошедшего. Да и не все ли равно? Атанабаши почему-то не сомневался, что войти мог только кто-то из домочадцев. Возможно, Юзу услышала шум и вновь зашла, чтобы проверить его. И даже тот факт, что вошедший молча прошел внутрь, не вызывал и толику беспокойства в душе Атанабаши.       Неожиданно Кохуро кто-то потянул за руку и запрокинул ее за шею. Только тогда Атабанаши решился разглядеть вошедшего: на него с молчаливым беспокойством в глазах смотрел отец.       — Ты выглядишь странно, — с уже привычной кривой усмешкой заметил Кохуро.       Но отец не переменил выражения, даже не моргнул ни разу. Вместо этого он повел Кохуро прочь из комнаты. Того это вполне устраивало, и он старался не волочить ноги, а более уверенно опираться на ступни, пусть это не всегда получалось.       Осмотрелся Кохуро только тогда, когда его усадили на другую кровать. Они были в родительской спальне. Кохуро даже припомнить не смог, как давно заходил сюда. Прежде в этом не было никакой нужды. Но теперь отец усадил его на кровать, прикрыл за ними дверь и сел напротив, пододвинув стул.       — Не слишком ли нагло пытаться вывалить на меня правду о себе, не спросив меня для начала? — вырвалось у Атанабаши-младшего.       Прежде он, скорей всего, предпочел бы помолчать. Но сейчас попытка вдруг заговорить после стольких лет больше вызывала раздражение, которое он и не пытался скрыть.       — Поэтому я только перенес тебя сюда. Девочки не помешают нам, если ты захочешь поговорить об этом, — немного смягчился отец, но в глазах его ничего не переменилось.       — Считаешь, что я готов выслушать тебя сразу же после пробуждения? Я свое тело едва чувствую.       Ишшин на мгновение прикрыл глаза.       — Ничего удивительно. Ты проспал месяц, — сухо произнес он.       Кохуро и не заметил, как былое покинуло его, вытеснилось неподдельным удивлением. Он готов понять, если проспал день или несколько, но месяц? Не слишком много для того, кто просто потерял сознание? Ишшин, все это время наблюдавший за реакцией сына, на мгновение увел взгляд. Кохуро напрягся. Не к добру этот жест.       — Мне сложно объяснить, как так получилось, но все дело в твоей силе шинигами. Ты постепенно теряешь ее.       Кохуро невольно поежился. И почему эта новость практически не тронула его? Повлияло ли на него то, как старался за сухостью тона прятать эмоции отец? А может, он все еще не отошел до конца от своего состояния? Кохуро лишь опустил взгляд. Если эти слова правда, то зачем он потратил столько усилий на тренировки, на усмирение пустого внутри него? Если все так просто?       — Наверное, не стоило вываливать на тебя это так…       — И, тем не менее, ты сделал это. Уже не так важно, как это прозвучало, я все равно должен был узнать об этом.       Они замолчали. Кохуро попытался прислушаться к окружающим звукам, почувствовать хоть какой-то запах, но будто вмиг забыл, как это делать, или же все просто исчезло? Слишком непросто стало различить правду в океане лжи.       — Так ты хотел бы знать?       — Слишком многое… но, боюсь, у тебя нет всех ответов.       — Увы…       Кохуро мотнул головой. Если он позволит им эти недомолвки дальше, накатившее состояние захватит его с головой. А это последнее, чего бы он хотел сейчас.       — Но хотя бы скажи мне, кто я такой… Даже если, — он поднял взгляд на отца, — сейчас это не имеет никакого значения.       Ишшин кивнул.       — Наверное, для начала мне стоит объяснить тебе кое-что. Ты уже знаешь, что риддо появляются от двух союзов: шинигами и человека и шинигами и другого риддо. Увидев меня в том обличии, ты наверняка подумал об Ичиго. Но ты не такой же, как он.       Кохуро не выказывал никаких эмоций. Эту мысль ему вполне донес и Куросаки.       — Существует одно условие, при котором риддо не родится. И это условие — родитель-квинси.       Кохуро от неожиданности выдвинулся чуть вперед.       — Понял, да? Я — шинигами, а Рей была квинси…       И только тогда Ишшин позволил начать свой рассказ, откинув их в недалекое прошлое, когда небо было таким же голубым, серым и черным, в зависимости от времени суток и погоды. Но именно в этот первый припомнятый день шел проливной дождь.       Рей Атанабаши бежала по темным улочкам Каракуры, совсем не разбирая дороги. Вперед ее гнало ощущение, слишком въевшееся чувство пустого, которое не было похоже ни на какое другое. Прежде она не испытывала ничего подобного, поэтому предпочла пойти. Даже если брат или тетя будут против — ей все равно. А если кто-нибудь пострадает, пока она будет отсиживаться дома, сваливая работу на шинигами? Она точно последняя, кто позволит себе допустить подобное.       Очередной поворот привел ее к разразившемуся сражению. Она остановилась, присмотрелась к одному из участников битвы: на нем был шихакушо. Кто он? Шинигами или гибрид? Оба варианта совсем не устраивали Рей, но она предпочла отбросить эту зудящую мысль. Какая разница? Разве он не живой? К тому же он был ранен.       Пустой неожиданно обернулся. Даже если прежде у нее могли возникнуть сомнения, то теперь не осталось ни одного. Ее заметили. Рей нахмурилась. Пустой двинулся в ее сторону со знакомым глухим ревом. Рей призвала лук: большой и серебристый, он будто излучал силу всего рода Атанабаши.       Рей была не первой квинси в роду Атанабаши, ее родители были квинси, и их родители тоже. Это делало ее сильней тех, кто родился первым после смешения крови гибрида с кровью человека, и поэтому в свои полные шестнадцать лет она ощущала себя способной противостоять пустому, который уже изрядно потрепал мужчину в шихакушо.       Первое их сближение не закончилось ничем. Пустой продвигался быстро, поэтому она едва смогла зацепить часть его плеча стрелой, он же вынудил ее уворачиваться. Второе столкновение пресек мужчина, неожиданно выскочив между ними и склонив одно из острых лезвий, которые замещали руки пустого, в сторону. Другим противник попытался насадить вмешавшегося, но тот оттолкнул лезвие ногой. Пустой чуть отступил, Рей выпустила в него несколько стрел. Но они просвистели мимо, так и не достигнув цели.       «Черт, он слишком быстр», — вскользь подумала Рей.       Определенно, его не мешало бы замедлить. Но времени обдумывать план не было: пустой без промедления бросился в ее сторону. И почему он оставил прежнего противника ради попытки досаждать ей? Это было странно, но времени думать ей никто не давал.       Она выпустила еще несколько стрел, но те вновь улетели в разные стороны, даже не тронув противника. У Рей получилось попасть в пустого лишь однажды, когда он неожиданно атаковал ее в самом начале. Но позволить ему так близко подобраться к ней не самая лучшая идея. Неизвестный парень, который и прежде сражался с пустым, все еще оставался здесь и помогал ей всякий раз, когда пустой пытался бросаться, зайдя за спину или слишком резко, едва отступив при предыдущей атаке. Возможно, Рей могла бы обмолвиться с ним о попытках замедлить пустого. Но противник не оставлял шанса даже для такого маневра. Рей в очередной раз увернулась от атаки, приготовившись защитить себя стрелой. Но неожиданно услышала крик:       — Осторожно, он сзади!       В ее сторону бросился тот самый мужчина. Но уже было поздно — пустой вцепился в ее руку, раскусив до крови. Рей поморщилась. И сразу же поняла — это ее шанс. Она замотала головой: у ее ноги лежала одна из выпущенных стрел. Хорошо, что она не успела исчезнуть после атаки. Рей резво подняла ее и со всей силы всадила в голову пустому. Настолько, насколько могла позволить ей рука.       Маска треснула. Противник отпустил ее руку, из-за чего Атанабаши со вздохом отступила. Но в следующее мгновение пустой не исчез, он стал разрастаться так, словно готов был в любую минуту взорваться. Рей не успела сделать ничего, только отступила на шаг назад. Взрыв произошел слишком быстро, но коснулся он ее лишь отчасти: часть огоньков пощекотала ее светлую кожу.       Пустой исчез, а на его месте лежал тот незнакомец в шихакушо, взявший весь урон от взрыва на себя. Рей еще несколько мгновений стояла и только моргала, но тут же дернулась и бросилась на помощь. Она не могла полноценно помочь ему, но ее навыков вполне хватит, чтобы залечить раны.       — Вы в порядке? — сорвалось невольно с губ в тот момент, когда она отвлеклась от лечения и забрала за ухо упавшую на глаза длинную темно-русую прядь.       — Бывало и лучше, — с улыбкой ответил незнакомец. — Не могу поверить, незнакомая девушка спасла меня, капитана.       — Вы тоже помогли мне, — отрезала она.       Слово «капитан» не сказало ей ровным счетом ничего.       — Да… — протянул мужчина. — Но кто ты?       Рей замерла, уставившись на него. И что будет, если она скажет правду? Она действительно помогла ему и сейчас пыталась лечить его раны, но если после услышанного он захочет навредить ей? Атанабаши всегда старалась помогать другим, из-за чего совсем не задумывалась о последствиях своих действий. Сейчас же ей стало не по себе.       — Я… Атанабаши Рей… квинси, — тихо произнесла она.       Мужчина еще шире улыбнулся.       — Никогда прежде не встречал квинси. Приятно познакомиться. Я — Шиба Ишшин, шинигами.       Рей невольно улыбнулась. На душе стало спокойней. Шинигами менее агрессивны к квинси нежели гибриды, к тому же он действительно располагал к себе. Или ей так казалось только потому, что Ишшин на ее слова отреагировал улыбкой.       Это все было странно, и она никак не могла разложить это для себя. Но решила просто принять это. А вдруг мир за пределами Каракуры не такой, как ей говорили? Если существовали такие шинигами, как Ишшин Шиба, возможно, все то, что Рей делала до сих пор, было правильным.       Эта мысль не отпустила ее даже на следующий день. Она сидела за партой во время перерыва и смотрела в окно. Снаружи проплывали густые белые облака, на небе не осталось и признака вчерашнего дождя. Но это совсем не стирало новых чувств в душе квинси. Слишком непривычно видеть такие расхождения с тем, что всегда рассказывала ей тетя.       — Рей, прием! — звонко прозвучало у самого уха.       Рей встрепенулась и перевела взгляд. Рядом с ней стояла ее подруга и одноклассница Масаки Куросаки. Шумная и задорная девушка с непривычными рыжими волосами и светящимися теплом карими глазами. Наверное, поэтому они и подружились когда-то. Рей была прямой ее противоположностью: холодная и отчужденная, с сероватыми темно-русыми волосами и холодными синими глазами. И они, как огонь и вода, предпочли слиться друг с другом, создав совсем нежизнеспособный симбиоз. Но девушки справлялись с этим со средней школы, и до сих пор находили причины общаться и проводить время вместе. Пусть Рей практически ничего не рассказывала о себе и всех тех проблемах, которые возникали только у необычных существ.       — Реакция вроде бы пошла, но испытуемый вновь ушел в себя. Ну, Рей, — тряхнула Масаки подругу за плечо.       Та мягко улыбнулась.       — Извини, мне, кажется, немного нездоровится.       Масаки наклонила голову на бок — явно не поверила в подобное объяснение.       — Может, отпросить тебя?       Рей покачала головой, после предпочла перевести тему:       — А что беспокоит тебя?       Куросаки изумленно взглянула на нее.       — С чего ты решила?       Атанабаши так и жаждала ответить: «У тебя все на лице написано», но не стала. Масаки не стеснялась своих чувств, но предпочитала маскировать их в те мгновения, когда никому не следовало знать о них. И хоть Рей удивлялась тому, что у подруги могли быть какие-нибудь секреты, она предпочитала не развивать эту мысль. Масаки — натура несдержанная, и если не рассказала о чем-то сейчас, то обязательно сделает это позже. Так было все годы их дружбы, и вряд ли один вечер что-то изменил.       Тогда она и подумать не могла, что все не будет уже, как прежде. Но в тот момент ей подобное никак не могло прийти в голову.       — Да, Рей, ты в своем репертуаре. Выдала странную фразу, чтобы я задумалась над ее смыслом и дала тебе время пожить в своем внутреннем мире.       — Я же говорила, что мне сегодня нездоровится.       — Да-да, прикрывайся болезнью, чтобы скрывать от меня правду.       Рей отвела взгляд с легкой улыбкой на устах. И в этот момент подумала, что хотела бы сделать одну шалость. За вчерашний поздний уход тетя сильно ругала ее по возвращению, и поэтому теперь Атанабаши хотела бы выкинуть что-нибудь такое, что наверняка разозлит родственницу.       — Масаки, не хочешь сегодня прийти ко мне? — вновь посмотрев на подругу, спросила Рей.       Да, тетя будет в бешенстве. Тем лучше, иногда стоило показать ей, что их родство не делало Рей собственностью Ишид.       — Ты уверена, что мне можно? Ты говорила, что твои родственники этого не одобряют, — напомнила Масаки.       Но Атанабаши уже задумала это, и даже глас совести не сможет ее сбить с намеченного пути.       — Не волнуйся об этом.       Рей знала, что в такой ситуации Куросаки не будет спорить с ней.

***

      Дорогу до дома сопровождали будничные разговоры ни о чем. Масаки много говорила, Рей лишь иногда вставляла несколько фраз. Так ей было привычней. Она любила слушать, не говорить. И именно во внутреннем мире ей было спокойней. А голос Масаки с вкраплением мягкости только сильней убаюкивал ее.       Они остановились у высоких ворот — первой преграды в дом семейства Ишид. И только тогда Рей заметила, как несколько переменилось лицо Масаки. Она довольно непривычно холодно осмотрела пространство перед собой, после с неуверенностью повторила ранее заданный вопрос: «Мне точно можно?». Что-то настораживало ее, а Атанабаши не могла понять, что именно. Ведь Масаки просто деликатно попросят уйти, не более. Но та выдавала непривычную ее натуре нервозность и уже довольно приметно теребила ручку сумки. В эту минуту Рей поняла, что подруга предпочла не ждать нового подтверждения, а просто уйти и уже сделала шаг назад, но тут от входа в дом послышался голос:       — Ты вернулась, Рей?       Да, для Атанабаши появления брата было спасением. Она с надеждой посмотрела на Рюкена.       — Я пригласила в гости свою школьную подругу.       Тот хоть и выказал нотки неудовольствия, но ничего не сказал по этому поводу, кроме:       — Матери нет.       После чего скрылся внутри здания.       Рей вздохнула. Она и не знала, что тетя может неожиданно уйти. Но, возможно, она сможет удержать Масаки до тех пор, пока негласная глава семейства Ишида вернется. Рей повернулась к Масаки:       — Я же говорила, что все нормально. Тети нет, остальные не против.       Куросаки кивнула, хотя и не сбросила прежнего напряжения, а после того, как они зашли внутрь, она все время держалась за спиной Рей, демонстрируя непривычную для ее натуры неуверенность.       Они остановились в огромном коридоре, где их ждал Рюкен. Масаки тихо поприветствовала его. Все же это единственный родственник Рей, который был знаком ей. Тот ответил тем же, позволив себе улыбку уголками рта.       Но не успели они перекинуться и парой слов, как входная дверь распахнулась и в помещение зашла Изуми. Ее грозный вид обрадовал Рей, она была уверена, что добилась своего. Наверняка система, которая была раскидана вокруг дома, заметила вторжение незнакомца, и теперь Ишида была готова отчитать Рей за это.       Атанабаши ошиблась в своих прогнозах. Весь гнев Изуми обратила на Масаки. Она создала лук и направила на Куросаки, та лишь нахмурилась и сильней обхватила ручку сумки. Она будто и сама готовилась атаковать чем-то подобным в любой момент.       — И что тебе понадобилось здесь? Убирайся!       Рюкен сразу же встал между ними, прикрыв Масаки.       — Мама, это всего лишь одноклассница Рей. Что на тебя нашло?       Но никто не успел ответить. На плечо Рюкена легла рука Масаки, после чего она чуть оттолкнула его.       — Значит, этот барьер вокруг дома может выявлять принадлежность… — довольно холодно произнесла Куросаки.       Рей совсем не узнавала подруга. Лицо совсем отличалось: непривычный холод и безразличие замещали теперь прежнюю улыбку. Она будто со всей серьезностью собиралась принять бой. Да и ее слова…       — Как видишь, мы можем о себе позаботиться, — не меняя тона ответила Изуми.       — Да, мне стоило догадаться. Но прошу вас, уберите оружие. Я не собираюсь причинять кому-то вред, — ее тон стал мягче, но все еще совсем не узнавался теми, кто ее знал.       — Что это все значит? — только и смогла вымолвить Рей.       Масаки с толикой боли в глазах взглянула на нее.       — Уже нет смысла скрывать. Я — гибрид.       В мгновение все внутри оборвалось и рухнуло. Сначала Рей встретила шинигами, который помог ей, после узнала, что ее подруга принадлежала к расе гибридов. А ведь прежде Атанабаши считала, что после смерти родителей ничего не сможет тронуть ее струны души. Она ошиблась. И эта ошибка теперь проходилась по сердцу острым ножом, оставляя слишком приметные царапины.       — Я знала о том, что ты квинси, и поэтому не хотела называть себя. Я боялась, что ты не захочешь общаться после этого. Вы держитесь довольно обособлено и предпочитаете не разбираться, кто перед вами.       — Масаки…       — Извини, я не знала, как ты отреагируешь. Я не хотела рушить нашу дружбу.       Снова эта ситуация. Сначала шинигами, который так легко принял рядом с собой квинси. Теперь гибрид, который желал дружить, не смотря ни на что. Рей ничего не понимала. Этот хрупкий мир разрушался вокруг нее, превращался во что-то совсем незнакомое ей. Но она была только рада этому. Весь мир не зациклен внутри коммуны квинси. Существуют и те, кто плевал на все эти принадлежности и просто общался и поддерживал тех, кто им нравился. Разве этого недостаточно? Разве нужно столетиями упиваться догмами, которые вели в никуда?       Рей не смогла сдержать улыбку. Она рада, что благодаря ее выходке правда всплыла наружу.       — В любом случае, мне не стоило приходить. Уберите оружие, я ухожу, — обратилась Масаки к Изуми.       Но та не выполнила просьбу, сухо произнесла:       — Только после того, как ты покинешь наш дом.       Куросаки тихо фыркнула. Но более не стала спорить, попрощалась с Рей и Рюкеном и двинулась к выходу. Атанабаши последовала за ней, чтобы прикрыть дверь. Ноги дрожали, в груди ощущалась тяжесть. Рей было трудно двигаться, но она до последнего списывала это на усталость и предстоящую взбучку. Только когда ее голову потянула вниз, и она полетела на пол, до ее сознания дошло, что что-то не так. Но она уже ничего не могла сделать, только слышала отдаленные крики. Кто-то звал ее, но у нее не было сил ответить.       Масаки успела схватить Рей в последние секунды, не позволив удариться головой. Рюкен сразу же подскочил к ним с криком:       — Рей! Что с тобой, Рей?!       Масаки же уже понимала, что Атанабаши не ответит. Она с первых минут заметила то, что Рюкен приметил позже — небольшую пульсирующую дыру в районе груди. И теперь Куросаки могла только сетовать на то, что зря не рассказала Урахаре о произошедшем. Она беспокоилась о Рей с тех пор, как увидела этот укус. Но теперь эти опасения не просто оправдались, но и вылились в какое-то бессилие. Она совершенно не слушала разговоры вокруг, пришла в себя после того, как Рюкен взял Рей на руки. Только тогда прежняя пробивная натура взяла вверх.       — Ее надо показать моему приемному отцу. Он наверняка найдет решение. Рюкен с толикой надежды в глазах взглянул на нее. Да, Масаки не могла заверить его ни в чем теперь. Она сглупила.       — Веди, — вместо любых упреков выплюнул тот.       У них не было времени размазывать сопли. Дыра и не думала исчезать, и состояние Рей ухудшалось буквально на глазах. Масаки кивнула и поспешила наружу, Рюкен последовал за ней. Изуми кричала им вслед, явно желала, чтобы сын бросил эту затею, но Рюкену было все равно, а Масаки никак не волновало внутреннее состояние этой женщины. Та буквально недавно угрожала Куросаки.       Дорога до дома казалась бесконечной. И почему они оказались так далеко? Масаки закусила губу. Какой смысл ругать себя сейчас? Все уже произошло именно так, более не было нужды вспоминать былое. Только надеяться на то, что Урахаре хватит времени, чтобы разобраться в ситуации.       «Хотя, возможно, он уже откуда-нибудь узнал об это», — вскользь подумала Куросаки.       Пусть и прожила у него всего несколько лет, до конца она его не понимала. Наверное, именно из-за этого он действительно нравился ей.       Неожиданно наперерез им выскочил шинигами. Похоже, он гнался за пустым, но как только заметил их, быстро расправился с ним с помощью кидо и предпочел остановить их. Масаки напряглась. Она хорошо запомнила того шинигами, ведь тоже была там, когда Рей укусили. И почему Куросаки предпочла стоять в стороне? Вновь боялась раскрыть себя? Возможно, Рей не пострадала бы, если бы Масаки вмешалась в их битву. Теперь она могла только сожалеть о неправильности своего поступка.       Уйдя в свои мысли, Масаки вполуха слушала разговор между шинигами и Рюкеном. Последний явно кричал и вполне насущные вещи, но если они продолжат в том же духе, Рей умрет у них на глазах.       — Прекратите! — сурово выкрикнула Куросаки. — Нужно спешить!       Молодые люди переглянулись. Похоже, на время они заключили мир. И теперь следовали за Масаки, которая постепенно подвела их к японскому типа дому, спрятанному за высокими постройками. Снаружи сидел Рюу, который приметив их, сразу же натянул едкую ухмылку и бросил:       — Не припомню, чтобы отец разрешал тебе приводить гостей.       — Не время, Рюу-кун, — чуть отдышавшись, вымолвила Масаки. — Моей подруге нужна помощь.       Рюу взглянул на Рей, после чего ухмылка сползла с его лица. Он понимающе кивнул и открыл перед ними седзи, заверив, что отец внутри. Как только они миновали порог, из глубины вышел хозяин дома и поприветствовал их, после чего попросил следовать за ним. Масаки тряхнула головой. И почему она все же предпочла отбросить мысль о том, что он обо всем догадался? Уже много раз она наблюдала за этим, и все еще не верила в силу его осведомленности.       Они прошли внутрь, в одну из гостевых комнат, где стоял только низкий стол с несколькими дзябутонами, раскиданными вокруг него. Из нового в помещении было лишь нечто, скрытое за белой тканью. Но Масаки это совсем не удивило — небось, очередное изобретение Киске, подумала она.       Урахара попросил уложить Рей на приготовленный расправленный футон, после чего сразу же пожурил Масаки за то, что не рассказала о произошедшем вчера.       — Я и сама не знала, как на это реагировать, — оправдалась та.       — Но что это? И сможете ли вы помочь? — сразу же вклинился Рюкен.       — Я смогу помочь спасти эту девушку. Но хочу сразу же отметить, что прежней она уже не будет.       Это заявление взволновало всех. Рюкен выступил чуть вперед.       — Что вы хотите этим сказать?       Урахара вздохнул.       — То, что происходит с ней, называется пустофикация… — он довольно долго объяснял принцип объединения разных существ, но никто не смел перебивать его.       Масаки особенно хорошо понимала, зачем он позволяет себе в подобной ситуации уходить так глубоко. Рей действительно нуждалась в срочной помощи, но ее мог оказать только тот, кому предстоит положить на карту многое. Чтобы пустофикация не могла разрушить душу, нужно добавить противоположность. Пустому противоположен человек, к квинси — шинигами. Так сложился этот мир, и в таком виде он продолжал существовать.       Масаки мельком взглянула на пришедшего вместе с ними шинигами. Значит, именно он мог что-то сделать, чтобы спасти Рей. Но кто в здравом уме решится поставить все свое будущее на карту ради совершенно незнакомого человека? Масаки опустила голову. Если все так, то Рей ничего не могло помочь. И все из-за нее. Если бы только не те предрассудки, за которые Куросаки осуждала других, она бы вмешалась в битву до того, как этот странный пустой сделал хоть что-то.       — А если я? — обратилась она к Урахаре.       Но тот лишь покачал головой.       — Душа гибрида слишком нестабильна. И даже если брать в расчет, что она совмещает в себе и сущность человека, и сущность шинигами, это совсем не то соотношение, которое могло бы помочь.       Масаки вздохнула.       — Ты же понимаешь, что никто в здравом уме… — договорить она не успела.       — Понял. Давай сделаем это! — бодро произнес шинигами.       Всем присутствующим в комнате осталось только, разинув рты, смотреть на него. Казалось, что только ему одному не было понятно, какой выбор он сделал. Рюкен сразу же попытался донести это до него, но ответ последовал незамедлительно:       — Кем я буду, если не спасу ту, кто спасла меня?       Масаки вздохнула.       — Ты ей ничем не обязан, — холодно произнесла она.       — Не имеет значение. Если это из-за того укуса, то это произошло по моей вине. Разве правильно оставить ее после этого?       Масаки опустила взгляд. Да, этот странный парень смог придумать аргумент на любое возражение. Как будто, пока Урахара говорил, он не слушал, а думал, что скажет. Будто он принял решение в первую секунду, как услышал этот рассказ. Масаки с грустью посмотрела на Рей.       — Полагаю, мне здесь больше нечего делать, — с этими словами она удалилась.       Спокойно уйти в свою комнату ей не позволило разрастающееся беспокойство, поэтому она предпочла выйти в передний двор. Присев, Масаки уставилась на точку перед собой и постаралась ни о чем не думать. Если этот парень согласился, то все должно быть в порядке. Урахара ведь всегда знал, что делал, даже если другим его слова или действия казались абсурдными.       Из этого странного состояния ее вывел неизвестный, минувший ее через некоторое время. Масаки взглянула на него — во двор вышел Рюкен.       — Уже уходишь? — остановила она его.       Тот даже не обернулся, ответил коротким кивком.       — Надеюсь, ты не воспринял некоторые слова Урахары-сана буквально?       Рюкен некоторое время сохранял молчание. И даже когда его макушки коснулись первые капли дождя, он еще не говорил ни слова. Масаки не торопила его.       — Твой вопрос прозвучал так, будто ты понимаешь меня, — произнес он все же с приметной хрипотцой в голосе.       Куросаки отвела взгляд в сторону.       — Я ничего о тебе не знаю, — сухо ответила она. — Зато я знаю Урахару-сана. Он не всегда тактичен в своих выражениях.       Рюкен обернулся.       — Кажется, это больше применительно к тебе.       Куросаки усмехнулась и глянула на него достаточно дерзко.       — Не получилось притвориться, да? Я хоть и кажусь беззаботной, но я наблюдательна (полезное качество для гибридов, не подчиняющихся пятнадцатому отряду). Мне хватило пару раз поприсутствовать при вашем разговоре, чтобы понять, — она поправила юбку и уже не отпускала ее взглядом. — Наверное, мне все же любопытно, что ты будешь делать дальше.       Рюкен вновь отвернулся.       — Я не знаю, — честно ответил он, после чего предпочел продолжить путь.       Своим уходом он и без того дал довольно исчерпывающий ответ. И Масаки стоило просто принять это, пусть все сильней и сильней разрасталось странное бессилие. Все опять свелось к тому, что именно ее невмешательство в один день разрушило жизнь Рей Атанабаши.