За час до окончания рабочей смены, Чонину на телефон приходит смс от неизвестного — адрес. Он немного удивлён, так как ожидал, что напишут на номер Чунмёна, но никак не на его. Значит, тот сохранил его номер себе. Только вот зачем?
Парнишка и вправду жил недалеко, всего пару кварталов. Садясь в машину и вбивая в навигатор адрес (он так захотел), Чонин тронулся в сторону пункта назначения.
Дом был небольшой, всего 5 или 6 этажей, ему надо на 4. Подойдя к дверям подъезда, он набрал в домофон номер квартиры и принялся ждать ответа. Но однако – тишина. Набрав цифры ещё раз и все также не услышав ответа, он потихоньку начал закипать. Вот что-что, а торчать после нелегкого рабочего дня там, где ты предпочёл бы вообще не оказываться, да и вообще вся ситуация и сам виновник ситуации его бесили. Вытащив телефон, он стал искать номер с которого пришло смс, чтобы набрать и знатно наорать на хозяина. Но...
— Бу, – плотнее, чем следовало бы, прижался, и это горячее дыхание в самое ухо. Чонин невольно дернулся и табун мурашек пробежался по всему телу.
— Ты сдурел что ли? Кто так делает? Зачем звать, если сам где-то шляешься, – сейчас удачный момент, чтобы выбить весь ровный ряд зубов этому паршивцу.
А тому хоть бы что, он ярко улыбается и очень доволен собой.
— Ты собираешься открывать или нет? – а может ну его эту куртку, развернуться и уйти...
— Я не могу.
— В каком смысле ты не можешь? Это твой дом, придурок. А кто может тогда?
— А вот обзываться не обязательно было, – вот оно, наконец, Чонин больше не видит эти зубы. – У меня руки заняты, – в знак доказательства, вытягивает руки с пакетами, – ключи у меня в кармане, помоги достать и открыть.
Чонин невольно закатывает в глаза, тяжело вздыхая. С полным недоверием в глазах косится на парня и все же лезет в карман за ключами. Когда это все закончится?..
— Да хватит дёргаться, ты мне мешаешь, – орет Чон.
— Ну мне щек-котно-о, – хохочет парень.
Наконец достав ключи и скоро добравшись до квартиры, Чонин пропускает хозяина в квартиру, а сам остаётся в дверях.
— Может ты зайдёшь? – остановившись на полпути к кухне, выдаёт виновник
хорошего настроения Чонина.
— Куртку верни, – холоден как ледник, ну а если подумать, зачем ему любезничать?
— А ты зайди, и я верну, – медленно проговаривает тот и удаляется вглубь квартиры.
— Да чтоб тебя, – шипит Чон и разувается, чтобы пройти вслед за хозяином.
Тот, в свою очередь, беззаботно раскладывает купленные продукты по полкам, но гостя вошедшего на кухню тоже замечает.
— Тебе чай или кофе?
— Куртку, – огласил Чонин.
— Ну значит как и мне, – достав две чашки и пряности к нему, наливает чай, аромат бергамота наполнил все помещение, – Сехун.
Чонин поднимает взгляд на парня, который удобно устроившись напротив, тянет свою руку для пожатия. Чонин выгибает бровь и усмехается глазами, но руки все также остаются на поверхности стола.
Сехун, цокнув, хватает того за руку и начинает трясти и широко улыбаться:
— Приятно познакомиться, Ким Чонин, – видя недоумение на лице собеседника, Сехун поясняет, – мне Мён-а сказал, он...
— Прекрати его так называть, бесишь, для тебя он минимум хён, никаких Мён, – рычит Чон и выдёргивает свою руку, его бесит этот парнишка, который смеет произносить имя
его Мёна.
— А ты? – ухмыляется Сехун.
— Слушай, мальчишка, верни мне куртку и на этом кончим, – поднимается Чонин, собираясь уходить.
— Мне вообще-то 25... – Сколько? Чонину показалось, что он ослышался. Вот этому мелкому? Чонин дал бы максимум 20, и то с сильной натяжкой. А тут 25... Но какая разница, он сейчас заберёт куртку и уйдёт, а дальше его не волнует и не должно.
— Ну так, где куртка?
Сехун, тяжело выдохнув, встаёт и идёт за курткой. Спустя минуту он вручает ее хозяину (Мён принадлежит Чонину, значит его вещи тоже). Тот хватает ее и сразу направляется к выходу.
— А моя куртка?
— Я тебе ее верну завтра, в том же кафе, в то же время, – дергает за ручку и делает шаг. Но Сехун его оттягивает обратно, становясь между дверью и Чонином. Непозволительно близко.
— Мне она нужна сегодня, – выдаёт Сехун, – там кое-что важное... и нужное.
Чонин делает шаг назад, отдаляясь от парня и смотрит непонимающе. Немного теряется, но соглашается.
— Ну х-хорошо, поехали, я тебе отдам, заберёшь и уедешь, – и толкая в плечо, отодвигает и выходит из квартиры.
***
Едут они в мертвой тишине. Да и о чем им говорить?
Остановившись у дома, они заходят в подъезд и вызывают в лифт. Он спускается с тринадцатого этажа. В машине молчание, возможно, не было неловким, но не сейчас. Зайдя в лифт, Чонин нажимает нужную кнопку. Хорошо хоть обстановку разряжает мужчина, что поднимается с ними в лифте, и стоит как раз ровно между ними.
***
Ужин был давно готов, Чунмён уже накрыл на стол и ждал возвращения своего парня. Хоть тот немного и опаздывал, наверное, задержали на работе. Но услышав, что дверь открылась, он радостно побежал встречать любимого, на ходу пытаясь развязать фартук.
— Нини-и, ты приш... – его останавливает грудь, в которую он упирается носом. Духи не Чонина. Осторожно поднимая голову, он встречается глазами с улыбающимся Сехуном. Возможно, он немного напуган... – Эм, Хунни, а что ты тут делаешь? – немного отходит от него и заглядывает за его спину, ища взглядом Чонина.
— Вы поменялись куртками. Он вернул твою и хочет свою обратно, – выдаёт Чонин, вешая свою и Мёна куртку на вешалку.
— А, ну да, – уф, пронесло, – сейчас принесу, – радостно улыбается Мён и убегает, топая босыми ногами, в спальню.
— А он очень милый, – ухмыляется Сехун, – и маленький. Было бы смешно, если бы его звали Мини, хех.
— А тебе не кажется, что ты много разговариваешь? – злится Чонин, на что Сехун усмехается.
— Вот она, дер... жи-и, – Чунмён, радостно бежавший вернуть куртку знакомому, от такой гнетущей атмосферы, замешкался и съёжился.
— Спасибо, Мён-а, – вновь ярко улыбается Сехун, – ты тако...
— Бери куртку и проваливай уже, – процедил Чонин, впихнув куртку в руки хозяину, успешно вытолкнул того за дверь.
— Айщ, вот же... Черт... Кем он себя возомнил? – ворчит Сехун.
— Чонин, ты чего? Разве так поступают с гостя... – поток возмущений был перекрыт поцелуем в губы.
— Мён-а, я устал и проголодался, давай ужинать, – улыбается Чонин, гладя по голове Мёна.
Чунмён решает забить на выставленного за дверь Сехуна, и радостно поддаётся ласкам, улыбаясь как маленький ребёнок, чмокает в ответ в губы и тащит за руку на кухню.
— Нини, как прошёл твой день? Ты сильно устал? – Так как Чунмён вернулся раньше, то успел уже поужинать, и сейчас сидел рядом с парнем, дергая того по поводу и без: то руку погладит, то перейдёт на бёдра, то чмокнет в щеку, то сильнее прижмётся к плечу парня...
— Солнышко-о, сегодня был тяжё-ёлый день. Много подсчетов и писанины. У меня так затекла вся спина и шея, я думал я развалюсь как старый дед, в конце рабочего дня, – жалуется Чонин, поедая ужин.
— Ох, Чон-а, сейчас хорошенько поешь, а после мы примем расслабляющую ванну и я тебе сделаю массаж. Завтра мы поспим подольше, чтобы ты набрался сил, – сминая плечи Чонина, проговаривает
их планы Мён.
— Котенок, ты у меня такой заботливый, так люблю тебя, – чмокает в губы Мёна.
***
После горячей ванночки, чистый и расслабленный, Чонин улегся в спальне на живот и стал ожидать Чунмёна, который достав из шкафа крем с ароматом банана, прибегает обратно к кровати.
Усевшись на бёдрах Чонина, Мён выдавливает немного крема на руки и размазывает по ладоням. Начиная с поясницы и поднимаясь ладонями вверх, он растирает и сминает кожу спины. Добравшись до мышц шеи, он сильнее надавливает и не сильно щипает, от чего Чонин блаженно выдыхает. Под умелыми руками Чунмёна, Чон совсем расслабляется и проваливается в сон. Но сильный шлепок по расслабленным булочкам моментально выводит его из состояния дремоты и он заметно дёргается.
Мён прижимается грудью к спине Чона, руками жамкает и гладит пострадавшую половину — извиняется. Губами проходится по шее и кусает нежную кожу за ушком, спешно зализывая место укуса. И шепчет в самое ухо:
— Чонин-а, приподними немного бёдра, – и руками, что все это время терзали бедный зад Чонина, пробирается под бока, чтобы помочь приподняться.
— Мён-а, твои руки заблудились, – устало выдыхает Чонин, – моя спина находится выше...
Чунмён сначала хихикает, затем снова близко наклоняется, чтобы припасть губами к уху, облизывая и посасывая мочку.
— Я нашёл кое-что поинтереснее... Ну же, я так скучал весь день, а ты даже поиграться не даёшь, буу, – обиженно дует губки и несильно кусает в затылок.
— Ту игрушку, что у меня в штанах, надо ещё заслужить, – Чонин подключился в игру.
— Твой малыш очень хорошо себя вёл и был послушным, я заслужил награду-у – ноет Мён целуя плечи, спину Чона.
— Мм, и что же мой мальчик хочет в награду? – будто он не знает ответа.
— Его, – пробравшись все таки рукой в шорты к Чонину, и через ткань боксеров не слабо сжимая полусонный (как и его хозяин) член, Чунмён пошло облизывается, хоть Чон этого и не видит.
Чонин шипит от такого действия и дёргает бёдрами. Что за методы у Чунмёна будить спящих? Но бёдра он немного приподнимает, открывая полный доступ рукам Мёна.
Погладив некоторое время член через ткань, Чунмён вновь выдавливает немного крема на руки и лезет обратно под боксёры. Плотно обхватив пальцами ствол, он начинает большим пальцем надавливать на головку, чем вызывает тяжелый выдох. Наигравшись с головкой, Мён убирает руки и принимает положение сидя рядом с телом Чонина, который такого подвоха точно не ожидал. Он поворачивает голову и ловит злорадствующий взгляд Чунмёна. На немой вопрос недоумения, он лишь хихикает и выдаёт, что ему неудобно. А попросить поменять позу, конечно, не вариант. Лучше возбудить и бросить все на полпути. Но Чонин знает, что тот играется. А ещё он прекрасно знает, что кто-то после таких игр, а возможно через какие-то 10-15 минут, крупно пожалеет о своём поведении, если не прекратит.
Чонин переворачивается на спину и вздергивает бровь, мол «достаточно ли это поза для тебя удобная?», получает удовлетворительный кивок и закрывает глаза. Чонин не против, если продолжения не будет. Спадающее возбуждение и желание спать тоже сыграет свою роль, но немного иную.
Тихое копошение сбоку прекращается спустя добрые минут пять. Дальше Чонин чувствует на своём бедре обжигающую ладонь старшего, тот перекинув ногу через Чонина, удобнее для себя, устраивается между его ног.
Ещё мгновение, и теперь Чонин чувствует жар от горячего дыхания, а затем и поцелуя в головку.
Игрушка сразу реагирует. Чунмён облизывает ствол со всех сторон, вырисовывает узоры, языком отслеживая контур выпирающих вен. Но в рот не берет. Вновь целует головку, собирая губами выступающий предэякулят и довольно облизываясь, поцелуями спускается вниз к основанию и также поцелуями поднимется обратно. Берет в рот наполовину, заводит за щеку, рукой начинает надрачивать, радуясь тяжелому дыханию сверху.
Ускоряет движения, посасывая и облизывая головку. Затем замедляет и в такт движениям руки начинает брать в рот и двигать головой.
Поднимая взгляд вверх и наблюдая за реакцией Чона, он продолжал двигать головой в умеренном темпе. Затем, взявшись крепче руками за бёдра и расслабив горло, берет глубоко и начинает быстрее двигать головой. Чонин протяжно простонал, запрокинув голову, он уже явно проснулся до конца, получая удовольствие от умелого ротика в пару с горячим мокрым языком. Сделав пару движений головой, Мён выпускает член изо рта и принимается языком ласкать головку, чем вызывает разочарованный стон сверху и ухмыляется.
Посыпая головку поцелуями, Мён не спешит вновь брать в рот. Улыбаясь с издевкой, он вновь отстраняется от плоти и садится на бёдра Чонина, завлекая того в поцелуй. Чон мычит в поцелуй, выражая таким образом своё недовольство. А Мён не обращает внимания, целуя и толчками имитируя секс, он лишь водил членом между двух половинок, иногда немного сильнее надавливая.
Чонин не играет по таким правилам. Если Чунмён хотел его вывести из себя, то у него получилось.
По комнате разнесся отзвук от сильного шлепка по правой ягодице, и следующего за ним визга Чунмёна. В отместку за такую подлянку, Мён кусает нижнюю губу Чона до крови, слизывая выступающие капельки крови, и улыбается в поцелуй, довольный собой.
На то они и пара, что стоят друга друга. Подхватив Чунмёна под бёдра, Чон одним грубым толчком проник внутрь на всю длину. Чунмён распахнул глаза, громко простонав. Выгнувшись в пояснице, он упёрся руками о бёдра Чонина, но крепкие руки, сильнее сжимающие талию Мёна, не дали ему встать с члена. Поддерживая за талию и помогая себе насаживать сильнее, Чонин начинает рваные движения. Поза для долгого секса неудобная, поэтому Чон переваливается, подминая под себя Чунмёна, срываясь на дикий темп. Старший выгибается, сжимая в кулак простыни, стонет громко, несдержанно, срывая голос, дыхание сбилось, как при пробежке марафона, Мён хрипло вдыхает кислород, которого так не хватает в душной комнате. Его губы раскрываются в немом стоне, когда Чон очередной раз проезжается головкой по простате.
Слыша частые стоны Мёна, Чон зажимает его член у основания, не позволяя кончить. Вгоняет чаще и резче, кусая губы Мёна, целует пошло и мокро, грубо языком насилуя рот, сбивая дыхание в конец. Мён выгибается сильнее, ногтями впиваясь в плечи Чона, запрокидывая голову и жадно вдыхая воздух. Стонет болезненно, прося убрать руку с основания, прося дать кончить. Чон возвращает обе руки на бедра старшего, крепко сжимая и вбиваясь глубже и сильнее.
— Ах, Чонин-на-а-а, – с протяжным стоном и именем младшего на губах, кончает Мён, содрогаясь в оргазме.
Еще пару движений и Чон, выходя, проводит рукой по члену и кончает на живот старшего. Чуть отдышавшись, он тянется за поцелуем, сминая губы и нежно зализывая последствия укусов. Чунмён охотно отвечает на поцелуй. Обвивая руками шею Чона, тянет на себя, сильнее прижимаясь.
— Опять в душ, – хнычет Мён, на что Чонин усмехается, целуя в плечо и прижимая к себе.
— Пойдёмте, моя принцесса, я вас провожу, – хватает Мёна на руки и идёт в ванную. А Чунмён довольный, покачивает ногами и укладывает голову на плечо Чона, утыкаясь носом в шею и глубоко вдыхая любимый и такой родной запах.
