+1

      Сухо уставший после работы ложится спать. Предварительно весь обласканный, зацелованный и затисканный со всех сторон.       А Кай и Сехун бодрствуют. Сехун лежит на диване перед телевизором, лениво переключая каналы, опять ничего интересного. Кай же занят чем-то на кухне.       Совсем потеряв надежду найти что-то стоящее, Сехун просто идёт проведать Кая, и находит того за варкой кофе и готовкой бутербродов. Младший подходит сзади, обнимая за талию, целует в затылок и утыкается в него лбом.       — Руки, – ворчит Кай.       — Нини, они у меня замёрзли, – скулит Хун.       — И ты решил их согреть у меня в штанах?       — Угу, ты везде тёплый. А там особенно горячий, хих.       — Ох, ребёнок, – закатывает глаза.       — Ты старше всего на пару месяцев, – пробубнил Сех, сильнее прижимаясь к Каю.       — Возраст лишь цифра в паспорте.       — Говоришь как хён. Ты не настолько стар.       — Хах, да, было похоже. Хуни, дай чашки со стола, – Сехун отдаёт ему две чашки, и снова возвращает руки на место. – Ты кофе хочешь или чай?       — Тебя...       — М, а хён не обидится, что без него? – Чонин тихо хихикает.       — А что, только ему можно нас зажимать по одиночке по углам? Я буду жаловаться, требую равноправия... – Целует шею, за ушком, кусает мочку уха.       — Хах, это кто кого ещё зажимает?       — Не понимаю о чем ты? Но понимаю, что мне надо согреться.       — Какой ты эгоист, Сехун-а... – Кай поддаётся ласкам, сильнее прижимаясь бёдрами к паху Хуна, дразня потираясь.       — Угу... – Потирается носом о шею. – ... а ещё я жадный... – Оставляет укус – ... очень и очень нетерпеливый, Нини. – Он толкается бёдрами вперед, тазом припечатывая Кая к столешнице, срывая с губ Чонина стон, больше походящий на вскрик.       — Тогда почему ты до сих пор не во мне, Хуни-и, ахх, сделай так ещё, мммах... – Кай уже откровенно стонет от имитации, толкаясь навстречу бёдрами.       Сехун поворачивает его к себе лицом, поднимая и усаживая на столешницу, и за бёдра тянет к себе поближе, чтобы тот обхватил ногами вокруг талии, а руками обвил шею.       Хун проводит горячей ладонью по спине, считая каждый позвонок, на бока, считая каждое выпирающее ребро, ласкает соски, сжимая и оттягивая, заставляя тем самым Кая стонать громче. Сехун целует жадно, облизывая каждую губу, языком исследует каждый сантиметр рта любимого, кусает губы и вновь принимается посасывать чужой язык, впуская в свой рот. Он спускает одну руку в штаны к Каю, обхватывая уже порядком возбужденную плоть, начинает двигать.       По частым вздохам и сильнее сжимающим плечи рукам, Сехун начинает двигаться быстрее, чтобы дать разрядку Каю. Но тот его останавливает, кусая за плечо и мыча что-то нечленораздельное.       — Нет, Хуни, не так...       — Нини, сейчас не время вредничать, отпусти руку.       — Ху-ун, не.. аах, стой... Я не хочу так.       — Чонин-а, ты ведь понимаешь, что на твою растяжку уйдёт время и мы не очень удобно стоим... Позже мы это исправим, хорошо? А сейчас уберу руку.       Восстановив более менее дыхание, убрав чужую руку из своих штанов, так в придачу и скрестив ноги, то есть пресекая возможность двигать рукой.       — О Сехун, я сказал НЕТ. – Сложив руки в крест на груди, дует губки и смотрит исподлобья.       — Ну и кто из нас ребёнок? – На что Чон обижено спрыгивает на пол и уходит в гостиную.       — Айщ, истеричка мелкая. – Прождав пару минут, Сехун вытаскивает поднос и поставив туда забытые тарелку с бутербродами и кофе, идёт вслед за Каем.       — Ну Нини, ну не дуйся. – Он подходит к дивану, где сидит в той же позе, руки на груди, губки дует, Кай и садится рядом.       В ответ Чонин хмыкает и поворачивается спиной к Сехуну. А тот в свою очередь, зря времени не теряя, садится ближе, почти припечатывая Чонина к себе, удобно укладывая голову на его плечо.       — Чонини, если ты не перестанешь дуться, то я сам съем все бутерброды, что ты приготовил и с тобой не поделюсь. – Снова хмыкает.       Просидев ещё пару минут в молчание, Сехун, не дождавшись никакой реакции, схватив Чонина за плечи, тянет на себя, от чего Кай не успевает среагировать и оказывается головой на коленях у Сехуна.       Сехун сделав крепость из рук и одеяла, что до этого лежало спокойно у их ног, наклоняется к лицу Кая. И улыбается тому в губы, затем чмокает и ещё, и ещё, и ещё... До тех пор пока Чонин не перестаёт брыкаться и начинает смеяться.       — Дурак...       — Принимается как «я на тебя не обижаюсь, любимый»       — Не обижаюсь я. Но ты обещал, что... – Сехун, не дослушав, занимает рот Кая поцелуем, откинув разговоры на потом.       Такие моменты намного приятнее, роднее, когда вас связывает не только секс. Вы дурачитесь вместе, спите, едите, обижаетесь и миритесь. А главное — любите вместе.