***
Вот и сейчас, перед самым сном, когда остаётся лишь лечь в обнимку под тёплый плед и сладко уснуть, Сехун и Чонин опять переругались. Не смогли договориться кому с какой стороны лечь. Ну не дети? Чунмён, как самый взрослый и разумный в этом детском саду, отправляет старшего мириться к младшему.***
Чонин через не хочу идёт в гостиную к Сехуну, который услышав шаги притворяется спящим. Чон садится у его головы, долго наблюдает за его лицом при свете луны, лучи которого пробирают через неплотно закрытые шторы. И вдруг ловит себя на мысли, что хочет дотронуться до лица спящего. Немного помедлив, он все таки решается. Он нежно еле ощутимо касается подушечками пальцев до щеки Сехуна. Хун от таких действий сначала дергается, а Чонин останавливает свои манипуляции на мгновение, но когда первый снова льнет к руке, тот продолжает гладить по щеке, но уже тыльной стороной ладони. И тихое: — Прости. Сехун открывает глаза, поворачивается на другой бок чтобы видеть лицо Чона. Тот сидит опустив голову. — За что ты извиняешься? — За то что такой эгоист, я ведь сам согласился делить его с тобой. — Хорошо. — Хорошо?! – вскидывает брови. – Что значит хорошо? — Хорошо, я понял за что ты извиняешься. — И все? — А что ты ещё хочешь? Чонин запрокидывает голову назад на спинку дивана, и кидает на Сехуна косой взгляд, но потом смягчается. — Хотел выяснить с тобой отношения. — Отношения? Какие у нас могут быть отношения? Мы делим с тобой то, что обычно люди не делят даже с самыми близкими друзьями. — А мы с тобой разве друзья? — А кто тогда мы? — Ну вот это давай мы и выясним. – Он выжидающе смотрит на младшего, затем чуть тише добавляет. – Ты мне нравишься... — Что?! О чем ты говоришь? Хун выпрямляется и садится напротив. — А что? Если бы ты мне не понравился тогда, мы бы тебя не пригласили к себе, если бы ты мне не нравился сейчас, ты бы не сидел напротив. Разве нет? — А ты в себе так уверен, думаешь от тебя одного зависит решение? — Нет. В наших отношениях нас было двое. Я всегда прислушивался к Мёну. Но и мое нет он каждый раз принимал, потому что он знает, что я не ошибаюсь. А тем более в людях. — Ха, даже не знаю тогда, я должен быть тебе благодарен, что сейчас сижу здесь? Или может наоборот, проклинать, что из-за тебя я тут и сижу? — А ты сам как считаешь? Сказать спасибо или же проклинать? — Я не знаю. Мне тяжело. Не так я представлял своё будущее, свою семью. — Я понимаю, именно поэтому мы на тебя не давили, когда дали время принять решение. Но ты ведь сам сказал да. — Да. Значит виноват я? И проклинать надо меня... – Сехун опускает голову, и понуро улыбается. — Эй, малыш, нет. Почему ты так отрицательно настроен? – Он садится ближе и тянет Хуни к себе, укладывая его голову к себе на плечо. Как ни странно Сехун не сопротивляется, а даже наоборот жмётся ближе и удобнее устраивается в объятиях Чонина. — Потому что я не знаю, что я должен чувствовать. И я не знаю, что мне делать... — Ну, я тебя понимаю. Я тоже сначала не мог привыкнуть. Ведь раньше Чунмён принадлежал только мне, и весь он был только для меня. Но я ведь свыкся, что теперь есть и ты. Но я научился находить во всем плюсы. – Делает небольшую паузу для обдумывания и добавляет. – Например, секс у нас головокружительный... – Чеширская улыбка расползлась по лицу. Тихий смешок: — Так все ради секса? — Хах, знаешь, думаю что ради чувств. — Чувств? Взаимных? — Нуу, в наших отношениях Мён выполняет роль стержня. Наша конструкция держится на нем и на его чувствах. — Значит чувства только к нему..? — Я ведь тебе сказал, что ты мне нравишься. И что именно поэтому ты с нами, и... — Ты мне тоже нравишься. Теперь пришёл черёд Чонина хлопать глазами и что-кать. — Я ведь тебе никогда не говорил, что ты мне не нравишься. Просто ты меня бесишь, тем что пытаешься показывать свою привилегию в отношениях, пытаешься забрать у меня хёна. Вот если бы ты не был таким придурком, может я тебя даже полюбил бы. — Ну придётся принимать меня таким какой я есть. – Смеётся. – Или ты хочешь чтобы я ушёл и оставил вас вдвоём? — О, ты такой благородный, вот так возьмёшь и отдашь мне его? – Хун улыбался такой широкой, неподдельной улыбкой, какую Чонин в свой адрес давно уже не получал. Он даже невольно засмотрелся. — А скучать по мне не будешь? Сехун опустил взгляд. — А ты хочешь чтобы я скучал? Чонин задумался, и не отвечал какое-то время. Сехун продолжил. — Ты ведь не уйдёшь от нас. Ты уже на второй день прибежишь потому что будешь смертельно скучать по нам. И снова эта улыбка, и снова она адресована ему. И снова этот взгляд, от каждой такой манипуляции у Чонина сердце ёкает. Немного помешкав, он чуть наклоняет голову к Хуни, и так нежно почти неощутимо касается своими губами его губ. Это вышло так невинно, так по-детски. Не такие поцелуи какие у них бывали в оргазменный пик, грубые страстные. Не получив ответной реакции от Сеха, Чон немного смущенно отстранился от него и задержал свой взгляд на глазах напротив, тот смотрел немного непонимающе. Чонин уже хотел было извиниться и уйти уже спать, но Сехун резким движением усаживает его обратно к себе и уже сам льнет к губам, поцелуй выходит пылким и резким, но все равно в нем чувствуется столько нежности. И Чон сразу отвечает на поцелуй. Так они целуются с минуту, пока Чонин не тянет на себя Сеха. И они меняют позу. Сехун уже нависает над Чонином, и все также же жадно продолжает посасывать поочерёдно губы того, и изучать языком полость рта любовника. Чонину приятны эти манипуляции он блуждает руками по телу Сеха, останавливаясь на ягодицах, давит, тем самым прижимая его к себе. И возбуждение Чона, встречается с бедром Хуни, от чего они оба стонут в поцелуй. Это уже полностью срывает крышу обоим. Сехун уже начинает стягивать с Чонина одежду, даже не задумываясь об их ролях в постели, но сейчас ведёт он, а Чонин послушно помогает с одеждой, пока они оба не остаются полностью обнажёнными. Сехун смело раздвигает ноги Чонина и удобно устраивается меж них, и трется плотью о плоть, от чего тот протяжно стонет в поцелуй, но не разрывает его. Сехун, поздно, но все же вспоминает об их позициях, и нехотя прерывает поцелуй, осматривает лежащего под ним парня, и горящими желанием глазами ловит взгляд Чонина. Он кивает ему в знак согласия. Но это не вызывает никакой реакции от второго, он все ещё не уверен. И тогда Чонин берет инициативу в свои руки. В прямом смысле. Он мочит слюной свои пальцы и аккуратно вводит в себя один, издаёт приглушённые стоны. Сехун сейчас в легком шоке от происходящего перед его глазами, но не успевает достаточно поразмыслить, что делать дальше, как Чонин притягивает его к себе и страстно целует его, облизывая губы и оттягивая зубами. Чон уже без сопротивления принимает в себя третий палец, и так маняще стонет, что Сехун решает, что хватит с него. Он вытаскивает пальцы и приставляет ко входу головку. Целует Чонина, лаская его тело одной рукой, а второй в медленном темпе надрачивая, тем самым отвлекая его. Чон обхватывает руками шею парня, и уже во всю вовлекает в пошлый мокрый поцелуй. Он полностью расслаблен чем и пользуется Сехун входя по основание. И этим ловит на своих губах немой крик. Он ждёт некоторое время, даёт привыкнуть, но продолжает ласкать Чонина, шепча ему на ухо, чтобы он немного потерпел, и после что ему будет очень приятно, уж он-то постарается. Спустя некоторое время Чон, привыкнув, начинает двигать бёдрами в пригласительном жесте. От чего Сехун начинает двигаться, сначала в умеренном темпе, затем уже вбивая тело любовника в диван, и меняя угол старается добраться до нужной точки. Он хочет сделать как можно приятнее. Он хочет сделать хорошо именно ему. Находит нужный угол и раз за разом попадая по ней, ускоряет темп, не давая Чонину даже шанса восстановить дыхание. Крик и стоны Чона уже давно перешли на немые, закатывание глаз, выгибания в пояснице так что хрустит каждый позвонок. Он впился ногтями в плечи Сеха, у которого и спина вся в красных полосах, но он даже не просит останавливаться. Чонину до безумия приятно, как давно он не испытывал этого чувства наполненности. Наверное, с тех самых пор как он начал встречаться с Чунмёном. И занял позицию доминанта. Чон долго не продерживается, сильнее предыдущих выгибаясь в пояснице, с громким протяжным стоном кончая и пачкая свой живот. От этого вида Сехун невольно жмурится, роняя голову на плечо Чона, ещё пару толчков, и кончает. Хун уже не держится на руках, и полностью сваливается на Чонина, оба тяжело дышат и пытаются восстановить дыхание. — Ну я, конечно, отправлял тебя к нему мириться, но я думал, что вы просто поговорите и расставите приоритеты... но знаете, – такая довольная улыбка Мёна. – Мне нравится. Но больше без меня не играйте, – так по-детски дует губы, складывает руки в перекрест на груди, и садится у ног парней, играя из себя обиженного. Чонин и Сехун, обменявшись взглядами, начали хохотать. Затем оба потянули хёна к себе, укладывая между собой. — Прости, мы думали ты спишь. — Ага, уснёшь тут. Ты хоть знаешь как громко ты стонал? От такого заявления у Чона ярко загорелись щеки, он спешно закрыл лицо руками. — Ха, ну же, – Сех убирает его руки от лица, – мне было очень приятно тебя слушать. – Целует в лоб. — Ой-ой-ой, а я вам тут не мешаю? Я могу ещё попритворяться спящим. – Саркастично проговаривает Мён. — Нет, это все вообще-то из-за тебя. А ты теперь хочешь слинять и не отвечать за последствия? — Я не виноват, что ты лёг под него. Это было твоё решение. Что, снова решил себя почувствовать в овечьей шкуре? – громко засмеялся старший. — Ну я же должен был проверить насколько хорош наш выбор, жаль что я не сделал этого раньше, столько крышесносных оргазмов я упустил. — Я ещё тут, если бы вдруг забыли, – щёлкает пальцами в небе Сехун — Твоё присутствие даже если захочешь не сможешь не заметить, – говорит Чунмён От такого заявления все трое залились смехом.