Глава 18.
3 декабря 2018 г. в 22:05
На шершавом и холодном каменном полу сидела Лили. Она больше не лила слез, и из ее горла больше не вырывались жуткие всхлипы, заставляющие комнату сгущать внутри мрак, но в свете потускневших от негативных эмоций ламп можно было увидеть ее красные припухшие глаза, потерянный взгляд, небольшую морщинку между двумя опущенными бровями и бесцветное лицо. Пальчики ее рук крепко сжимали подол выбившегося из-под мантии светлого платья, некоторые части которого соприкасались с кровавыми пятнами у ее коленок.
Девушка долгое время сидела недвижимо, но вскоре по ее телу пробежала волна ледяных мурашек. Она вздрогнула, а затем поморщилась от саднящей боли в коленках. Опершись на руки, Лили медленно начала подниматься. Закусив от боли нижнюю губу, девушка оторвала от пола прилипшие коленки и из ее горла вырвался глухой вскрик, потонувший в густом мраке комнаты. Немного привыкнув к жгучей боли, Лили одернула вниз испачканное в крови платье, прикрыла ноги мятой мантией и немного привела себя в порядок. Перед выходом из Выручай-комнаты девушка бросила взгляд на свое отражение в зеркале и, удовлетворительно кивнув, вышла в коридор.
Лили в своем обычном темпе шла по коридорам, аккуратно придерживая одежду, чтобы она не соприкасалась с ранками и не вызывала дополнительных волн боли. Но как только девушка слышала отдаленные шаги или голоса, так тут же отдергивала от одежды руки и проходила мимо учеников. В такие моменты Лили делала свое лицо обеспокоенным и начинала идти чуточку быстрее, иногда даже срываясь на легкий бег.
Когда Лили попала в более людные места, избежать которых не представлялось возможным, у нее несколько раз, когда ткань платья особо сильно задевала ранки, появлялась мысль использовать болеутоляющее или восстанавливающее зелья, которые у нее всегда были под рукой, как и некоторые другие. Тем не менее, она упрямо прикусывала внутреннюю часть нижней губы и, не взирая на боль, шла к месту назначения. Лили прекрасно понимала, что боль сейчас является для нее единственным отвлекающим фактором, не позволяющим мыслям потечь в ином направлении, а душе окунуться в вязкое чувство отчаяния.
Пройдя зону повышенной активности, Лили вышла в узкий пустой коридорчик, освещаемых в ночное время только парой осветителей, расположенных на в входе и выходе. Сейчас же единственным источником света были три больших окна, сквозь которые пробивались редкие лучи солнца. Небо по-прежнему было затянуть тучами, но они уже не представляли из себя единое черное полотно, а разбились на разного размера облачка, более не желающие отказываться от уникальности и объединяться с другими. Дождь прекратился, но не полностью. Иногда происходили краткосрочные ливни, но они не превращались в нескончаемый поток холодной воды, как это было в предыдущие дни.
Лили дождалась, когда на улице немного поутихнет, и, крепче закусив зубу, выбежала на улицу. Она побежала к совятне. Ветер, увидев, что его самый главный противник наконец сдался и разлетелся на части, дуть стал медленнее, но его силы все равно хватило, чтобы раскидать во все стороны шикарные локоны девушки и заставить ее плотнее закутаться в мантию.
Когда Лили достигла совятни, все ее тело тряслось от пронизывающего холода, а пальчики рук, державшие одежду, чтобы под нее не задул раздражающий ветер, побелели и слегка закоченели. Девушка сложила ладони вместе и подула на них теплым воздухом. Когда пальцы могли нормально сгибаться и разгибаться, Лили вытащила палочку и бросила на себе согревающие чары.
Придя в норму, Лили подошла к подоконнику, вытащила из сумки листок бумаги и письменные принадлежности, а затем аккуратным почерком написала несколько слов.
«Флер, скорее возвращайся. Гарри все обо мне узнал» «Твоя Лили»
Запечатав письмо в конверте, взятом из той же сумки, девушка передала почту школьной сове и продиктовала той адрес своей подруги. Когда птица улетела, Лили приблизилась к Букле и погладила ту по белым перышками, после чего извинилась перед ней за то, что не принесла ей ничего вкусненького, и неохотно удалилась. Прибыв в Большой Зал, Лили села на стол своего факультета и, наконец, смогла сосредоточить внимание на окружении и еде. Коленки по-прежнему щипало, но такой боли, как во время ходьбы, не было. Лили начала есть, попутно обращая внимание на излишне громкие разговоры, звучащие с разных сторон. Обсуждались разные темы, но больше всего девушку заинтересовали те, в которых значительная часть уделялась Гарри. Лили предельно напрягла свой слух в попытке расслышать разговор, но из-за стоящего в зале шума, до нее доносилась лишь малая часть сказанного. Как только девушка услышала два слова «Гарри» и «Больничное крыло», она тут же вскочила из-за стола и дернулась в направлении выхода, но в следующий момент сильно сжала кулаки и села обратно. Ее однокурсники и однокурсницы с легким удивлением посмотрели на нее, но ничего не сказали и продолжили свои дела. В этот момент Лили впервые за всю жизнь в Хогвартсе порадовалась, что у нее, кроме Флер и Луны, больше не было друзей или хороших знакомых на родном факультете. Ведь в таком случае, если бы они поинтересовались причиной такой реакции, она бы не смогла им не ответить или же солгать. Стараясь не показывать своей обеспокоенности, растущей с каждой секундой и распространяющейся по всему телу с каждым ударом сердца, Лили пониже склонила голову и продолжила свой завтрак. Ела она без аппетита и чуть ли не насильно запихивала себе в рот очередную ложку. Кое-как закончив, Лили поднялась и бросила взгляд на стол Слизерина, после чего горько улыбнулась и выскочила из зала.***
Гарри чувствовал, что он лежит на чем-то мягком, а его обе ладони кто-то нежно держит. Он сосредоточился на этих ощущениях, пытаясь понять, кем же были эти девушки. То, что это были девушки, Гарри абсолютно не сомневался: у них были небольшие мягкие ладошки, маленькие приятные пальчики и гладкая кожа. Девушка, сжимающая его левую ладонь, делала это почти невесомо: парень ощущал лишь тепло ее рук и легкие прикосновения. Также Гарри показалось, что руки девушки слева почти не двигаются. Парень предположил, что это была Гермиона или Джинни. Нельзя, конечно, было исключать и Луну с Лили, но если первая все время находила разные причины не пересекаться с ним, то со второй он теперь был не в самых лучших отношениях, поэтому Гарри был определенно уверен, что это не они. Правая же ладонь была сжата куда крепче, нежели другая, и по ней то и дело пробегали ловкие посторонние пальчики. Еще Гарри отметил то, с какой осторожностью руки девушки прикасались к его коже, и как сильно ему нравилось ощущение прохлады, которые они дарили. Гарри медленно раскрыл глаза и посмотрел направо. Там сгорбившись над его рукой сидела Дафна. Ее лицо было наполнено переживаниями, поверх которых был тонкая вуаль раздражения. Сместив глаза, Гарри понял, что же могло послужить причиной ее раздражения — в конце кровати стоял Рон и смотрел в окно. Его нахмуренное лицо, напряженная поза, недовольный взгляд — все говорило, как ему было неприятно здесь находиться. — Гарри, как ты себя чувствуешь?! — воскликнула Гермиона, увидев, что парень проснулся. — Мы так испугались, когда ты упал в обморок… — Все в порядке, не беспокойся, — поспешно прервал Гарри девушку. Ему очень не хотелось еще раз вспоминать о той неистовой боли, что, подобно десяткам молний, пронзила его голову, пока он направлялся в Большой Зал. Однако, его нежелание было связано не с неприятными ощущениями, а с причиной, стоявшей за ними. Сперва, когда Гарри только почувствовал боль, он не смог понять ее истоков, но, проваливаясь в темноту, уловил знакомые нотки. И сейчас парень, чередуя исследование окружения с раздумьями об источнике боли, мог уверенно сказать, что болезненные ощущения были вызваны их ментальной связью с Волан-де-Мортом, который, видимо, был чем-то невероятно разозлен. — Ты уверен? Точно ничего не болит? — заботливо поинтересовалась Гермиона и, крепче сжав его руку, посмотрела ему в глаза. Гарри положительно кивнул головой и попытался осторожно выдернуть руку из ее хватки. Гермиона заметила это и тут же расслабила пальцы. Она немного опустила голову и недовольно поджала губы. Рон наконец оторвался от окна и внимательно посмотрел на Гарри. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем, бросив на Дафну раздраженный взгляд, закрыл его. — Рон, тебе что-то не нравится? — спокойно спросил Гарри, ласково и успокаивающе сжимая ладонь Дафны. Парень безмолвно резко махнул головой на слизеринку. Гарри даже показалось, что его рыжий однокурсник хотел плюнуть на девушку, но в конечном итоге сдержал этот порыв. — Ну и чего ты тогда здесь торчишь, раз тебе неприятно тут находиться? — грубо спросил Гарри, приподнявшись в кровати. — Может, потому, что я все время был рядом и прикрывал твою спину? — чуть ли не прорычал Рон. — И чего ты хочешь? Награды? — Я хочу, чтобы ты еще раз подумал, стоит ли менять старых друзей на новых. Мы-то с Гермионой всегда были рядом и в трудных ситуациях помогали тебе, а где были они: Лили, Флер и эти две? — на последних словах Рон головой указал на Дафну и на закрытую дверь. — Да чего говорить о прошлом, давай посмотрим на настоящее. Скажи мне, где Лили? Разве она не должна быть рядом с тобой? Гарри внутренне покривился от язвительного тона Рона, но отчасти был с ним согласен — все-таки с Лили он знатно просчитался, и этот просчет при каждом вспоминании отзывался острой болью в его сердце. — Рон, прекрати, — шикнула Гермиона. — Новые друзья — это не всегда плохо, тем более, если эти друзья настоящие. — Слизеринцы не могут быть настоящими друзьями. Разве ты сама не понимаешь, что они только и умеют, что предавать да лгать? Вспомни Малфоя, в конце концов! — Замолчи и проваливай отсюда, — холодно произнес Гарри, вставая с кровати и беря в руку палочку. — Не вынуждай меня вышвыривать тебя. Рон крепко стиснул зубы и зло посмотрел в глаза Гарри. Спустя некоторое время, он отвел взгляд и пошел к выходу. — Гермиона, идем, — скомандовал он. — Я тебе не домашняя зверушка, Рональд Уизли! Не смей мне указывать! — возмутилась девушка, вскочив со стула и сжав кулаки. Рон развернулся. В его глазах отчетливо пылал свирепый огонь, которым он попытался прожечь Гермиону. Тем не менее, поняв, что девушка не собирается ему уступать, он перевел завистливый взгляд на Гарри. Гарри стойко встретил взгляд Рона и ответил на него легилиментной атакой, надеясь не столько узнать чего-нибудь интересного, сколько просто отпугнуть парня. Он был не очень хорош в этом, но даже его уровня хватило, чтобы Уизли неожиданно вздрогнул, быстро отступил и, опустив глаза, покинул больничное брыло. Гермиона заметила резкое изменение в поведении Рона, и в ее глазах промелькнула тень догадки, но спрашивать Гарри и подтверждать ее она не стала. — Извини, — тихо сказал Гарри, наклонившись к Дафне и проведя по ее волосам ладонью, — из-за меня тебе пришлось терпеть отвратное поведение Рона. Дафна, как кошка, повела голову за рукой Гарри и нежно улыбнулась ему, когда он сместил ладонь с волос и провел ей по ее лицу. Насладившись теплыми прикосновениями, девушка сказала: — Все в порядке. Меня совершенно не задели его слова… — она хотела добавить что-то еще, но, вспомнив, что они здесь не одни, не стала. Вместо этого Дафна встала со стула и быстро обняла парня. Она заглянула глубоко в его глаза и растворилась в нежных чувствах, плескавшихся в них, после чего, убедившись, что с Гарри все в порядке, она поцеловала его в щеку и убежала. Девушке хотелось еще ненадолго остаться, но ее подгоняла мысль о ждущей ее Трейси. После ухода возлюбленной Гарри тут же переключил взгляд на Гермиону. — Ты ведь не просто так осталась, я прав? — Разве я не могу просто беспокоиться о здоровье своего лучшего друга? — немного возмущенно спросила Гермиона, но, увидев серьезные глаза Гарри, она сжала губы и сказала: — Если честно, то Он желает, чтобы я проводила с тобой как можно больше времени, особенно Хозяин хочет, чтобы я вместе с тобой делала домашние задания и парные проекты на занятиях. Гарри напрягся. Ему не понравилось, что Гермиона говорила это так, словно они занимались этим уже много раз. — Ну, я не против выполнять учебную часть вместе, — осторожно начал Гарри, прочистив горло, — но к своей личной жизни и делам я тебя не подпущу. Сначала Гарри хотел категорически отказаться от подобной перспективы; ему казалось, что Гермиона ведет свою игру, в которой ему не очень-то хотелось участвовать. Однако, немного подумав, парень решил, что не стоит предпринимать поспешных действий, которые могли бы разрушить их отношения — все-таки еще было не ясно на чьей стороне находится Гермиона. — Спасибо, Гарри. Ты просто не представляешь, как много это для меня значит, — поблагодарила девушка и улыбнулась. — А насчет личной жизни не беспокойся, я не буду в нее лезть. Гарри ничего не ответил, а начал приводить в порядок помятую одежду. Гермиона отвернулась к окну и задумалась. Она в очередной раз думала о Роне и его внезапном повышении в старшинстве, а также о том, что из-за этого может последовать. Все произошло несколько дней назад. С ними, как и всегда, связался Хозяин и дал задания на ближайшее время, но в конце он еще добавил, что Гермиона его не особо радует успехами, а вот Рон, наоборот, молодец. После чего Он назначил Рона в их паре главным и наказал девушке во всем его слушаться, особенно подчеркнув интонацией «во всем». Парень отреагировал на это не слишком бурно, но зато бросил на девушку такой жаркий взгляд, наполненный похотью и желанием, что ей сразу же стало не по себе от пробежавшихся по спине склизких мурашек. — С тобой все в порядке? — спросил Гарри, заметив, как побледнело лицо подруги. Гермиона от неожиданности вздрогнула и, сфокусировав на Гарри взгляд, неопределенно кивнула. Она старалась, чтобы ее вид казался более непринужденным, но страх, медленно, как ядовитый дым, охватывающий ее сердце, не позволил ей этого. Как бы девушка не пыталась, но в ее карих глазах отчетливо плескалось чувство беспомощности и обреченности. Гарри понимал, что не стоит этого делать, но все равно обошел кровать и обнял Гермиону. Он обвил ее руками и притянул к себе. Девушка легко подалась назад и облокотилась затылком на грудь парня. Только стоило Гермионе почувствовать на себе руки Гарри, как она тут же ощутила, что вокруг ее сердца появился небольшой хрупкий кокон, не позволяющий ядовитому страху проникнуть внутрь и разойтись по всему телу. Девушка закрыла глаза и расслабилась, стараясь больше ни о чем не думать, особенно о Роне. Но мыслей, хоть и приятных, ей избежать не удалось. — Давно хотел спросить, а почему здесь так тихо? Где мадам Помфри? — задал вопрос Гарри, почувствовав, что девушка расслабилась и немного пришла в себя. — За ней пришла профессор Макгонагалл и увела к директору, — ответила Гермиона, не раскрывая глаз. «Неужели директор пострадал из-за крестража Волан-де-Морта, как и в первый раз?» — подумал Гарри, нахмурившись. «Но почему он тогда позвал мадам Помфри? Разве он не должен был вызвать Снейпа? Или же рана не настолько серьезна, и он в этот раз сумел избежать смертельного проклятия? Связана ли моя боль с тем, что сделал директор, или это просто-напросто совпадение?» Погрузившись глубоко в раздумья, Гарри даже не заметил, как отошел от Гермионы и сел на краешек кровати. — Гарри, может, пойдем на занятие? — прервала девушка его размышления. — Ты иди, а мне нужно кое-что проверить, — сказал Гарри и резко встал с кровати. Не дожидаясь ответа, он вышел из больничного крыла и быстро пошел в башню Гриффиндора за мантией-невидимкой. Парень хотел перестраховаться и избежать за собой возможной слежки.***
Дамблдор недвижимо лежал на большой пышной кровати и выслушивал гневную речь Минервы. Она была очень недовольна, что директор вернулся в Хогвартс еле живой, со множеством ожогов, ссадин и ушибов. Но больше всего ее возмутило то, до какого состояния довел себя уже не молодой мужчина. — Альбус, ты думал о школе и учениках, когда решался на такое? Ты понимаешь, что без твоей помощи Хогвартс будет для Сам-Знаешь-Кого легкой добычей? — Его зовут Волан-де-Морт, Минерва, и я прекрасно осознавал на что иду, — устало ответил Дамблдор. — Я скопил немало сил за свои годы, и решил потратить их на что-нибудь полезное. — На что же, позволь спросить? — Я сделал то, что приблизило нашу победу, Минерва, — туманно пояснил директор и по просьбе мадам Помфри повернулся на бок, чтобы ей проще было обработать его раны. Профессора Макгонагалл его объяснение совсем не удовлетворило, но пытаться вырвать из директора правду она не стала, понимая, что проще заставить Хагрида сбрить бороду, чем заставить Дамблдора пролить свет на одну из его тайн. Поэтому Минерва подождала, когда Поппи завершит с ранами Альбуса, и вместе с ней покинула комнату. Когда женщины вышли, директор осторожно перевернулся на спину и заснул, надеясь, что Северус успешно справится со своей задачей.
