Влюбленные соседи

Они некоторое время так и лежали рядом, и Алекс, не размыкая рук, продолжал его удерживать и прижимать к себе. Не хотел отпускать, хоть убей, хотелось еще объятий, еще любви, поэтому он бесконечно скользил пальцами по гладкой коже спины, ласкал ладонью бедра, ощущая под ней твердость мускулов, трепал его волосы и тянулся за поцелуями. На душе было радостно — все же он достал до нужного места, и Ники кончил. Обиднее всего было бы полностью лохануться в первый раз и оттолкнуть от себя партнера своей грубостью и бесцеремонностью. Но Ники кончил и был вроде бы доволен. Понятно, что ему пока не с кем и не с чем сравнивать, и Алекс хотел, чтобы подобное его состояние продолжалось как можно дольше. Он даже читал сейчас его мысли и понимал, что тому не терпелось рвануть в ванную, но все равно не выпускал и продолжал возле него нежиться. Но все же момент подняться настал, они оба слегка замерзли на этом диване, да и неуютно на нем было. Вместе прошли в ванную и Алекс включил душ. — Знаешь, мне все же кажется, что нихрена он не сделает, — продолжая прежний невеселый разговор, сказал мужчина. — Все это лишь угрозы и попытка тебя закабалить. Ухаживать он не умеет и не хочет, может быть ему и садистское удовольствие доставляет запугивать тебя и ставить в зависимое от него положение. Но… Чаще всего, Ник, геи, во всяком случае их большинство, стараются сидеть тихо и мирно, лишний раз не светиться и на неприятности не нарываться. А Дима этот, прикинь, — учитель физкультуры. Что это означает? А то, что по сути он имеет полное право прикасаться к детям. Физический контакт с ними — помощь в выполнении упражнений, поддержки, страховки. Даже если возникнет хоть слабое подозрение, что он — гей, а в нынешнем обществе это понятие напрямую отождествляется с педофилией, физруку — конец. Его ведь реально затравят, если родители детей не убьют. Рассуждая об этом, он ласково, мыльной рукой поглаживал плечи и шею Игоря. И краем ума он удивлялся тому, что впервые в жизни чувствовал себя абсолютно свободным. Необходимость прятаться, врать всем и самому себе отпала. Да, Игорю нужно было блюсти свою репутацию, а вот ему самому — уже нет. Кто он? Таксист и все. И никому до него не было ни малейшего дела. Покинув жену, он обрел самого себя, и уж, конечно, был готов бороться за свое счастье с тем, кто ему оказался милее и дороже всех остальных. Как же приятно удивило Игоря, что Алекс тоже думал в одном направлении с ним, про физкультурника. Именно такие же мысли о педофилии посетили и голову Никифорова. Алекс только лишний раз подтвердил, что это прекрасное основание дать отпор настойчивому шантажисту. Насколько же надо было быть глупым или самонадеянным кретином, что бы запугивать какой-то нелепой фоткой. И самого себя при этом выставить геем. Конечно, свою репутацию учителя Игорь в любом случае портить не собирался и посему решил перейти к действиям. Стратег из него еще тот, но некоторые задумки все же историк имел в запасе. Для начала ему необходим союзник, тот, кто сделает за него всю грязную работу. Конечно это будет один из учеников и он уже примерно знал кто именно. Игорь, как-то случайно, застал сладкую парочку, стоящую за углом у школы. Видимо, молодые люди не рассчитывали быть обнаруженными. Историк тогда возвращался на урок из своего любимого кафе. Сначала он подумал, что это старшеклассники прячутся от директора, втихаря покуривая, а возможно — парень с девушкой просто целуются, тиская друг друга, что, в общем-то, не ново, подумаешь, обычное дело среди подростков. Сам он не любил участвовать в разборках и наставлять школьников на праведный путь. И никогда не гонял молодёжь из-за непристойных занятий. Но что-то в этой паре казалось явно не то. Какого же было его удивление, когда, приблизившись к ним, он увидел целующихся парней! Одного он узнал сразу. Это был Артем Курякин. Заметив его, парни дали деру. «Вот глупый мальчишка, да сдался ты мне сто лет», — подумал он тогда. А друга его узнал, когда Артем в столовой сидел с одноклассником Никитой и, о чем-то беседуя, смотрел на него примерно так, как Игорь, наверное и сам смотрел на своего Алекса. Так он и понял, кто был вторым. Карпов Никита. Конечно он. Такие милые мальчишки, ходят не разлей вода. А сейчас ему подумалось, что этот паренек и, возможно, его друг, весьма могли помочь в его личном деле. Конечно кидать парней на амбразуру он не собирался. Но почему-то был уверен, что кто-нибудь из них, хотя бы один, ему поможет. Пока он остановил свой выбор на Курякине. Артем учился так себе. Ни хорошо, ни плохо. В основном отличные оценки у него шли по математике, физике и химии, все остальные предметы, включая историю, хромали, едва вытягивая на тройку. Размышляя про себя и листая журнал десятого «Б» класса, Игорь Николаевич открыл страницу с физкультурой. Во всех окошечках вместо оценок было написано одно и тоже, освобожден-освобожден-освобожден. Вначале он насторожился, а потом вспомнил, что мальчишка астматик, вполне логично, что у него пожизненное отстранение от физкультуры. Такого и в армию не возьмут. — М-м-м… Вот как значит. Астматик плюс гей, — довольно промурлыкал историк, закрывая журнал, сидя за учительским столом и ожидая звонка. Именно сейчас он должен вести урок у десятого «Б» класса. — Прекрасно! Курякин, вот ты-то мне как раз и нужен, голубчик. Урок прошел в обычном режиме, прозвенел звонок, и все ученики, как обычно, сорвались с места. Курякин тоже поспешил к выходу. — Артем, — позвал он его по имени, дабы не спугнуть. Мальчишка побледнел, но остановился, поправляя на плече лямку сумки и невинно захлопал глазами. Парень кивнул своему другу Никите, чтобы тот шел и не ждал его. — Задержись на секунду, нужно обсудить твой реферат. Прикрой дверь, пожалуйста, и подойди ближе, — все это он говорил будничным тоном учителя, — Курякин, поживей, перемена маленькая, мне еще к следующему уроку нужно подготовиться. Ученик, явно ожидая разоблачения своих любовных похождений, побледневший, ни живой, ни мертвый, прикрыл дверь и шаркающей походкой доплелся до учительского стола. — Ну, Курякин, — Игорь открыл его реферат на тему «Жены декабристов. Подвиг во имя любви». — Смотри, какую интересную ты тему выбрал. Но, признайся, что ты нагло весь текст скачал из интернета. Артём, поняв, что его и впрямь позвали только из-за реферата, тут же оживился. — Сам писал! — нагло нахохлился подросток. — Ну, да, конечно… Сам. Артем, я каждый год вижу хотя бы у трех учеников эту тему, скопированную слово в слово. И каждый раз натыкаюсь на одну и ту же ошибку… Вот, смотри. Ты даже не удосужился сверить даты, вместо 1825 года у вас у всех в одном абзаце стоит дата 1925… Ошибка на целый век вперед. Вы одну и ту же опечатку из реферата в реферат копируете. А посему, голубчик, двойка, и в-четверти тоже ставлю неуд. — За что-о?! — За то-о, что не любишь историю. — Люблю! Очень люблю! — возразил мальчишка с надрывом. — Правда? А может ты тройку хочешь за реферат? — Ну-у… Почему сразу тройку, можно и четверку. Я же старался. Целый час переписывал. — Ладно. Есть у меня к тебе дело щекотливое, помощь требуется. Сведения кое о ком. — Нда? — вновь насторожился паренек. — А что так побледнел? — Я? Н-ничего. Просто не понимаю о чем вы… Учитель посмотрел еще раз внимательно на Артема, прикидывая в уме, а точно ли ему можно доверить дело, которое он задумал. Судя по тому, что Курякин был готов раствориться в воздухе, лишь бы исчезнуть из класса, то можно было положиться на него. Этот сделает все, лишь бы отстали. — Не бойся, Артем, для начала выслушай… — однако, после этих слов, мальчишка еще больше напрягся. — Этот разговор должен остаться исключительно между нами, понимаешь? Артем едва кивнул, стараясь не смотреть учителю в глаза. — Не буду юлить, скажу прямо. Поступила жалоба на нашего физрука, Дмитрия Анатольевича, что он был замечен в домогательстве учеников. Мне же нужна твоя помощь. Скажи честно, может ты что-то слышал или видел? Ничего подобного не замечал за ним? Мне можешь рассказать смело. Я понимаю, что такими вещами не с каждым поделишься, но мне очень надо знать. Доверься мне, клянусь, что никому не выдам про вашу с Никитой «дружбу». От услышанного у Артема покраснели уши. А еще Игорь заметил, что парень стал злиться, когда он заговорил о физруке. Мальчишка недовольно запыхтел, словно какие-то неприятные воспоминания посетили его. — Вы точно никому не скажете обо мне и Никите? — Даю слово учителя, плюс обещанная четверка, сам понимаешь, выше поставить не могу. — Хорошо, — сдался парень. Оглядевшись на всякий случай по сторонам, нет ли в классе посторонних, он снизил голос до шепота и тихо заговорил. — В общем, этот гад, то есть Дмитрий Анатольевич, к моему… Ну, в общем, он к Никите приставал, я сам лично видел и не один раз. — Так, а поподробнее? — Я Никитку спросил, почему физрук, когда помогал подтягиваться ему на турнике, несколько раз провел рукой… Ну, сами понимаете где. Из ребят никто не видел, девчонки занимались отдельно, а другие парни сами висели на соседних турниках. Я же освобожденный, стоял на улице, возле деревьев и наблюдал за своим.… И тут вижу такое! У меня чуть глаза из орбит не выкатились от злости. Никита все отрицал, мол, показалось мне. А мне не показалось! Я в другой раз на телефон все снял. Тыкаю Никитке видос в нос, а он только в слезы. Потом я его успокоил. — А запись та у тебя при себе? Новость о записи была просто как подарок с небес. Бог есть! И вселенская справедливость тоже. Вот и не верь после этого в судьбу. Никифоров даже не ожидал, что ему настолько подфартит с видео. Одно дело слова, а тут — прямое доказательство. Ведь он, как раз, сам хотел поручить Артему заснять нечто подобное. Проведя логическую цепочку, не трудно догадаться, что раз физрук вычислял парней-геев на раз-два, то и Никиту с Артемом он давно раскусил, зная, что мальчишки не пойдут на него жаловаться. Кто поверит им? Из того же страха, что он их может разоблачить и опозорить на всю школу, что было вполне вероятно. — При себе, — быстро ответил парень, — только, Игорь Николаевич, вы мне обещали. — Я всегда выполняю обещания. Ты мне лучше скажи, он тебя или твоего парня не приглашал домой? — Нет, только на уроках Никитоса домогался. Меня не трогал, иногда подмигивал, бывало. А о других я, правда, ничего не слышал. Да и кто такое расскажет? Видели бы вы, что с Никитой творилось. — Парень, ты даже не представляешь, что можно с этой записью сделать. Перешли мне ее срочно. Я тебе обещаю, что больше этот ублюдок не тронет ни твоего Никитку, ни кого-то еще. — Спасибо, вам. Давайте номер, я вам скоро перешлю. — Ладно, иди, герой-заступник, — дав тому клочок бумаги с номером, на прощание сказал Игорь.- Но с парнем своим старайся больше не светиться в стенах школы. Мой тебе совет — для поцелуев найдите другое место. Когда довольный мальчишка ушел, прозвенел звонок, в кабинет ворвался вихрем другой десятый класс, а через пять минут к нему пришло видео и сообщение: «С вас четверка!» Игорь на минутку отлучился в коридор и, сгорая от нетерпения, открыл файл. Глаза историка расширились от увиденной картины. Пока Никитка висел на турнике и пытался подтянуться, физрук, под видом помощи, то и дело прикасался к попке ученика, то шарил между ног, явно задевая через ткань тренировочных штанов юношеский орган. Проделывал он это так быстро и ловко, что соседние ребята точно не могли заметить. — Да ты и правда, урод! Мудило, совсем страх потерял! С таким компроматом тебе здесь точно не работать, — вспылил Игорь и, злорадно усмехнувшись, поспешно вернулся в класс. *** Все следующее утро Алекс пребывал в состоянии эйфории. Он, бездумно улыбаясь, бесцельно шатался по квартире из угла в угол и, за что бы мужчина не брался, все методично валилось из его рук. И в голове его, и в сердце, царил лишь один ОН. Игорь Никифоров. Ники. Вспоминая все, что было у них вчера, всё что произошло вот на этом потрепанном диване в гостиной, Алекс не мог опомниться от потрясения. А самое потрясающее было то, что Игорь сам выбрал его! И в любви признался, и ухаживал ранее. Такого у него еще никогда в жизни не было! И он просто не верил собственной удаче. Разумеется, у мужчины хватало ума понять, какое сокровище попало ему в руки — молодой парень, невероятный красавец, интеллигент, у которого он оказался первым. Но, ко всем восторгам примешивалась горечь. Ну, а как же без нее? Ведь вполне понятно, что их отношения вечными не будут. Вот только именно сейчас, когда все это между ними происходило, Алекс был безумно счастлив. Вскоре ноги понесли его в комнату Ники, дверь в которую сосед, словно нарочно, оставил приоткрытой. Нет, он не желал раскопать там нечто особо интимное, открыть для себя какие-то его запретные тайны. Он просто хотел хоть немного, совсем чуть чуть соприкоснуться с миром, в котором тот жил, попытаться постичь его. Едва сдерживая в себе внутренний трепет, Алекс переступил порог. Книги, книги, учебники, тетради… Они везде. Словно зачарованный, Алекс ходил по комнате и бережно прикасался к ним, ласкающие скользил пальцами по переплетам. Потом он приоткрыл шкаф, в котором его друг разместил свою одежду. Стройные ряды вешалок с рубашками пастельных оттенков и строгими костюмами. Взяв рукав одной сорочки, Алекс шумно втянул ноздрями воздух, ловя его запах. Запах своего парня. Первого, любимого, единственного. Потом он аккуратно закрыл шкаф и прилег на кровать, прямо поверх покрывала. В глубине души болезненно свербило, и он отлично знал, как эта болезнь называлась. А называлась она — черная ревность. Честно говоря, увидев их в кафе, Алекс склонился к мнению, что физрук и Игорь были любовниками. Но после того, как они вчера переспали, Алекс понял, что ревность его на этот счет не обоснована. Он, несомненно, являлся первопроходцем в том тесном и сокровенном местечке, в которое имел честь попасть. Вспоминая, как Ники вздрагивал от каждого его толчка, сладостно и болезненно стонал, принимая его в себя, Алекс снова весь взмок, и даже голова у него закружилась. И ведь Ники целовал тогда его. Называл любимым! А сам он, скот такой, даже ни единого слова ему нежного до сих пор не сказал! Ни одного! Так и не мог пока преодолеть в себе психологический барьер, чтобы признаться в любви другому мужчине. С одной стороны он понимал, что слова ровным счетом ничего не значили. Наговорить можно, что угодно, но самое главное — это поступки. С другой стороны, он отлично знал, как же они важны и нужны, эти слова! Особенно, когда их ждешь целую вечность. Постепенно, лежа на кровати в комнате Ники, его сморила дремота. Но даже сквозь сон, он не переставал его ждать каждую секунду. А приснилось ему, что Ники тихо подошел к кровати, присел рядышком на её край и положил ему на плечо свою теплую руку.