Сближение

Они перебрали сотни кандидатов и остановились на нем. Он был лучший, а им нужен был агент, способный в одиночку справиться с этой миссией. Оставалась одна проблема: все должны были поверить в его отставку. Они перебрали сотни причин, но ни одна не была достаточно веской для этого. Все знали о его исключительной преданности своей работе, и никто бы не поверил ни в одну из них. Разве что его самого уволят со скандалом и по статье. Клаус долго не мог смириться с этим. Ну что ж, по крайней мере, этот извращенец хоть на что-то сгодится. *** К этой миссии он подошел так же ответственно, как и к любой другой. Сбор информации, разведка, выработка стратегии и плана. Не то чтобы Клаус не знал о том, как именно все происходит — что бы ни говорили коллеги, ни железным, ни святым он не был. Но личная жизнь на то и личная, чтобы быть личной. А хороший шпион найдет способ держать всех в неведении относительно своих контактов, в том числе и частного характера. К сожалению, ни одного мужчины среди них не было. Этого еще не хватало, думал он, меряя шагами комнату. Нахрена ему залазить на какого-то мужика, когда вокруг полно баб, согласных на все. Ну, почти на все. Клаус потер щеку — пощечина, полученная вчера, все еще ощущалась. Нет, ну что он сделал не так? Когда добропорядочная фрау, или не совсем добропорядочная, спросила его, чего он хочет, он задумался и честно озвучил ей весь список. Эксперимент не удался, а жаль. Он не любил, когда его теоретические знания не были подкреплены практическим опытом. Была шальная мысль найти какого-нибудь мужика для практики, благо список известных ему различных злачных мест, ввиду специфики его профессии, был обширным. Но он тут же отмел эту мысль как не применимую к жизни. Он и на Эроику-то согласился только с двадцатой попытки, после долгих уговоров самого себя и неоднократного напоминания о долге перед родиной. Итак, Эроика… плюс этого варианта был в том, что уж кого-кого, а этого гнусного извращенца соблазнять было не нужно, он сам кого хочешь соблазнит и без мыла влезет в… хм, майор остановился. Надо будет четко обозначить его требования графу. На такое он уж точно не согласится, никакой долг и миссия не заставят его лечь под мужика — нет, нет и еще раз нет. Итак, первый пункт — встреча с графом, но здесь можно даже не напрягаться — Эроика вечно шляется где-то неподалеку. Будем считать, что этот вопрос уже решен. Второй пункт в его списке тоже не доставлял никаких проблем. В случае с Эроикой можно было просто не сопротивляться. Да, определенно из всех возможных кандидатур граф самый подходящий. С третьим и четвертым пунктами его списка возникали проблемы. Но для четвертого у него были припасены кое-какие препараты, в качестве подстраховки. С ними не то что на мужика — на стул встанет. Проблема с пунктом три. Ни для кого не было секретом, что хоть граф является извращенцем и наглой мордой, но в некоторых моментах он бывает до жути романтичен, причем этакой сопливой романтикой. Так что уговорить его заняться сексом, пропустив все стадии этих вечных охов, ахов и прогулок под луной, будет задачей не из легких. Тем более при явном отсутствии желания со стороны майора заняться этим самым сексом. М-да. Клаус остановился. Затем отправился на кухню, за еще одной чашкой кофе. Отпуск начался в четверг, перелет в Англию был запланирован на вторник. До этого Клаус намеревался еще пару раз заглянуть в публичный дом — без практических знаний в этой области не обойтись. Мужик, баба, какая в жопу разница. Хотя с бабой поэкспериментировать будет предпочтительнее. *** Лондон встретил его туманом и промозглым дождем, что вполне соответствовало внутреннему состоянию майора. Он был зол и раздражен, а еще чертовски неудовлетворен. Нет, со второй попытки у него вышло, даме даже понравилось, а вот ему не очень. Он не мог понять, почему многие мужчины так одержимы анальным сексом. Они что, все скрытые гомосексуалисты, что ли? Не так уж это и приятно. Да и зачем совать свой член не пойми куда, когда есть отличное, предусмотренное природой место? В замок Ред Глория Клаус явился в несусветную рань, по мнению его обитателей. Вначале он хотел остановиться где-нибудь в гостинице в Лондоне и подождать, пока граф сам появится. Клаус, будь мужиком, а не бабой с яйцами: раз ты уже решил что-то делать, то делай, а не ищи повода откосить. К тому же где-то в глубине души он очень надеялся, что граф и не появится — не исключено, что его агенты ошиблись, и Эроика вот-вот убежит куда-нибудь за очередным Караваджо. Или его позовет вдаль какая-нибудь звезда в виде очередного голого мужика, на этот раз каменного. Поэтому, не дав себя шанса струсить, майор сразу же отправился в замок графа. Через десять минут пинания двери, истязания звонка и отборной ругани дверь ему открыл дворецкий. Булочка эта… Бунхем… да как его там… ладно, будет Пончиком. *** Спал Бонхэм весьма дурно, его постоянно тревожил какой-то неясный шум; сквозь сон голос, преследовавший его, звучал угрожающе. Наконец он проснулся, но шум так никуда и не делся. Нещадно зевая, Бонхэм поплелся к входной двери — кого принесло в такую рань? На пороге его встретил личный кошмар многих обитателей этого дома, майор Эбербах во плоти. Бонхэм попробовал захлопнуть дверь прямо перед ним, посчитав это продолжением сна. Не вышло — кошмар оказался вполне реальным, а еще злым и голодным. Майор без особых усилий отодвинул Бонхэма с дороги и вошел в дом. — Мммм… чаю? — только и мог выговорить Бонхэм, не понимая, зачем именно Эбербах к ним заявился. Ну, хоть можно было не гадать — почему. Наверняка милорд опять утащил что-нибудь у майора, прямо из-под носа. Или же, наоборот, перехватил какую-нибудь секретную информацию. Правда, для такого варианта событий Эбербах вел себя достаточно мирно, не орал о том, что сейчас четвертует графа, не грозил всеми карами и не тряс пистолетом. Лишь свирепо процедил сквозь зубы: — Эроика дома? — Милорд еще спит, разбудить? — робко предложил Бонхэм; его всегда пугал этот чокнутый немец. — Нет. Покажи мне комнату и подай завтрак, — ответил тот и без приглашения направился наверх по лестнице. Бонхэм послушно пошел следом. — Прошу, сэр, — вежливо проговорил Бонхэм, открывая дверь в спальню графа. *** Майор прошел в комнату и замер: от обилия всякой цветастой фигни рябило в глазах. Гардины, статуэтки, картины, обтянутые узорчатой тканью стулья, резной шкаф, письменный стол, везде позолота и блеск. Кровать в этом царстве барокко нашлась не сразу, граф в ней был совершенно незаметен. — Ты идиот! — рявкнул Клаус на Бонхэма. — Какого хрена ты привел меня в ЕГО спальню? Я сказал, комнату — мне! Хотя когда Клаус развернулся взглянуть на графа, оказалось, что тот мирно спит под весь этот дурдом, обняв подушку. Естественно, голый. Как же ты меня бесишь, подумал Клаус, придушил бы идиота. Если бы он не был так нужен. Для его миссии, разумеется. Хотя никакая миссия не удержит его от того, чтобы как следует проучить этого извращенца. Повинуясь порыву вдохновения и чувств, майор подхватил с пола большую напольную вазу с цветами. Холодный душ с утра точно пойдет этому придурку на пользу. Эроика подскочил на кровати, озираясь по сторонам, потом уставился на майора. — Доброе утро, — улыбнулся Клаус. Судя по виду графа, тот так не думал. — Завтракать я желаю через полчаса, — сообщил ему Клаус, удаляясь из спальни. — Пончик, за мной. *** — Доброе, — пробормотал Дориан. Нет, он был не против того, чтобы однажды с утра его разбудил майор Эбербах, но только поцелуем. Граф перевел взгляд на часы. Сколько? Да майор обнаглел в край. И что, спрашивается, Эбербах забыл здесь? Очередная кража? Микрофильм, который оказался спрятан в его замке? Шифровка на обратной стороне картины? Хотя в последний месяц он устроил себе каникулы, к неудовольствию своего бухгалтера, и ничего не крал. Дориан сонно зевнул — ему хотелось лечь и поспать оставшиеся пару часов до обеда, но постель была мокрой насквозь. Пришлось вставать, идти в душ, одеваться, потом еще раз переодеваться и еще раз. Дориан никак не мог выбрать, в каком именно образе предстать перед майором. В конце концов, тот не так часто оказывал ему честь посетить лично Принца воров в его замке — это был уважительный повод принарядиться. К тому моменту, когда Дориан спустился в столовую, Клаус уже заканчивал завтракать. Он взглянул неодобрительно на костюм графа, но почему-то промолчал. Молчал он и после завтрака, когда Дориан на правах хозяина дома пошел показывать ему замок. И парк, и местную церковь… Через три дня Дориан уже изнывал от любопытства, что же привело майора к нему в замок. Нет, он не жаловался, в отличие от остальных его обитателей, скорее, наоборот. Он был счастлив абсолютно и безгранично. Даже угрюмый вид и односложные ответы майора его не смущали. *** Три дня Клаус набирался духу, чтобы сказать Эроике о том, чего хочет, точнее, о том, что ему надо. Ладно, не сказать, а хотя бы намекнуть. Наверное, для графа этого будет достаточно. Но почему-то не выходило. То ли Клаус намекал как-то не так, то ли Эроика был еще большим идиотом, чем тот думал, но на пятый день своего пребывания тут он был столь же далек от цели, как и в первый день приезда сюда. Или, может, этот идиот все же понял все правильно, а теперь мстит за все те годы, потраченные впустую. Как будто я его просил это делать, думал Клаус, методично обходя комнату за комнатой в замке. Им были обнаружены неучтенные запасы еды — очевидно, заначка кого-нибудь из команды. Склад какого-то мусора, наверняка принадлежащего этому скряге-бухгалтеру, бутылка недурного бренди. Хотя сам майор предпочитал виски, но высокоградусный алкоголь — это высокоградусный алкоголь. Все лучше, чем эта кислятина, что обычно подают за обедом. И как граф может пить такое хреновое вино? Оружейная комната. Тут Клаус задержался подольше, проверяя боеспособность ружей и наличие патронов к ним. Несмотря на запущенный вид, те были во вполне рабочем состоянии. Неужели кто-то из замка способен держать в руках оружие? Надо будет выяснить это на будущее. Стоп, он же искал Эроику, который с утра пораньше куда-то запропастился, как и вся его команда. Клаус почувствовал, что нервы, которые и так были на пределе всю неделю, окончательно готовы сдать. *** Дориан разбирал рабочую почту, которая скопилась за те пять дней, что он посвятил майору. Кстати о нем, вот он — легок на помине, стоит в дверях немым укором графу. Как всегда, злющий до чертиков и такой же привлекательный — аж до дрожи в коленях. Дориану так и хочется подойти и провести ладонью по этой груди, смять белоснежную рубашку… Ой. Дориан вынырнул из своих эротических фантазий. Он уже минут пять пялился на майора, тот сверлил его недовольным взглядом, но ничего не говорил. И не входил в кабинет. И все же это было странно — такая сдержанность. Можно было рискнуть сделать ему непристойное предложение, майор наверняка откажется, весьма громко и нецензурно. Но зато Дориан сможет вновь услышать этот прекрасный голос в его родном звучании и пофантазировать на досуге, что было бы, если бы всю эту тираду майор произнес в спальне, желательно голым и в одной постели с Дорианом. — Дорогуша, как вы смотрите на прогулку? — как можно жеманнее проворковал Дориан, накручивая прядь волос на пальцы. Майор упорно молчал, лишь сильнее нахмурился, недобро разглядывая графа. — Вернее, не совсем прогулку, а поездку на бал? Сеньор Волоболонте решил наведаться в Лондон и в честь своего приезда устраивает прием. — Когда? — как будто нехотя произнес майор, отводя взгляд. Дориан проследил за ним, но ничего нового или примечательного на стене не увидел. Может быть, вон та картина? Надо будет проверить — числится ли она у Интерпола в списках украденных, или же Джеймс где-то купил ее на аукционе по дешевке. — Сегодня вечером. Майор продолжал безмолвствовать, что нервировало Дориана все больше и больше. Чего же он хочет? *** — О, расслабьтесь, дорогуша, это будет бал-маскарад, никто вас и не узнает, — беззаботно рассмеялся Эроика. — Ты действительно думаешь, что это возм… — Клаус замолк. Разве не для этого он сюда и приехал? Пойти на бал было отличной идеей для его миссии. Вероятно, этого будет достаточно, чтобы скомпрометировать его. Да не ври себе, Клаус, этого будет недостаточно. Но это станет отличным началом, тем семенем, что посеет сомнения в сердцах и умах многих. Его команды в первую очередь и вражеских агентов, если повезет. Конечно, повезет, одернул он себя — на этом балу соберется сброд со всей Европы, преступный синдикат в полном составе, наверняка там будет не один и не два двойных агента, которые донесут куда нужно. Великолепно. — Я согласен. — Я даже готов надеть для вас платье — вот увидите, никто не догадается, что вы будете танцевать с мужчи… что? Эроика остановился посреди комнаты, все еще держа в руках настоящий пергамент, украшенный гербовой печатью. Какая пошлость, как будто у них не было нормальных листов белой бумаги и пишущей машинки — смотрелось бы куда органичнее и уместнее. -Я сказал, что согласен, ты оглох, что ли? А теперь иди. Тебе же еще надо одеться, умыться и сделать кучу всякой прочей фигни, которую ты делаешь обычно. Не слушая дальнейших возражений графа, Клаус выпихал того из кабинета, закрыл дверь и направился к телефону. Перво-наперво ему требовалось сделать несколько звонков в Бонн. Наверняка его команда прохлаждается, пользуясь отсутствием начальника. Вот он и займет их делом — чего только ему одному страдать? *** Дориан вяло ковырялся в своей тарелке с едой, хотя надо отдать должное Бонхэму — сегодня тот расстарался на славу. Наверняка на радостях, что майор собрал свои вещи и покинул их дом еще до обеда, скрывшись в неизвестном направлении. Это было обидно. Дориан, само собой, не надеялся ни на какой прощальный поцелуй или еще что-нибудь такое, но хотя бы зайти и сказать «до свидания» этот черствый немец мог бы. А еще Джонс доложил графу, что все утро майор потратил на обыск замка, проверяя одну комнату за другой. «Ну, чего ты расстраиваешься, ты же знал, что он не приехал бы сюда просто так. А раз уехал — значит, нашел что искал. И раз Джеймс не висит у меня на руке и не ноет, что лишился какого-нибудь очередного трофея, то это была не картина». Но все же было очень обидно и тоскливо. Дориан уже вошел во вкус, ощущая себя в некотором роде дамой с собачкой. С этаким здоровенным злым догом, который следует за тобой по пятам и дышит в спину. Ощущения были неоднозначные, но явно щекочущие нервы. Ну что ж, каникулы закончились, надо было браться за работу, которая хоть и была любимой, но все же работой. А это означало, что ему следовало подняться и начать готовиться к приему, даже если то, чего ему хотелось в данный момент — это побыть наедине со своей печалью. Сеньор Волоболонте был важным союзником и доном итальянской мафии, проигнорировать его официальное приглашение Эроика не мог. *** Они встретились вечером на приеме. Даже если это был бал-маскарад, Клаус опознал бы эти блондинистые патлы из тысячи. Длинные светлые волосы были не в новинку, их носили многие, но редко кто мог похвастаться таким лохматым беспорядком на голове, как лорд Глория. Как породистая овца, точнее, баран, подумал Клаус, провожая фигуру графа взглядом. Походка выдавала его даже в женском наряде — жесты, движения, все это было слишком заметно. Клаус улыбнулся. Обычно это он был тем, кого Эроика узнавал всегда и везде. «Ну что ж, на этот раз выиграл я». Кажется, Дориан беседовал с кем-то. Но Клаусу было плевать, у него был четкий план, от которого он не намерен был отступать. Его команда была на исходных позициях, пора было начинать операцию. Сейчас он будет танцевать вальс — вальс с этим идиотом на этом гребаном балу. И это должны увидеть все. Вообще-то ему сгодился бы любой другой мужик, тут было много разнообразных извращенцев. Вряд ли они были бы против — почему-то определенный тип мужчин находил его внешность особо привлекательной. Но из двух зол выбирают не меньшее, а знакомое, так что пусть это будет Эроика. Клаус просто увел его из толпы поклонников — подошел, стиснул плечо и, не слушая сбивчивые возражения, уволок на середину зала, где уже кружились в танце разномастные пары. Узнал ли его Дориан, кто знает. *** Дориан прибыл на прием с опозданием — у него не было настроения, да и не торопился он никуда. Поприветствовал сеньора Волоболонте, подарил букет роз его спутнице, рассыпался в дежурных комплиментах. Прием был хорош — яркие краски венецианских масок, экзотические костюмы и… майор? Дориан подавился вином, не веря своим глазам. Он думал, что уехавший утром Эбербах давно уже в Германии — распивает растворимый кофе в своем кабинете и пишет отчет начальству о блистательно проведенной операции. Но майор был здесь и смотрелся абсолютно неуместно в своем смокинге, этакий черный ворон в стае павлинов и фазанов. Хотя майору всегда шли темные тона. Дориан следил за его передвижениями по залу. Хм, если он не ошибся, Клаус был тут не один. Дориан совершенно точно опознал агента А вон в том официанте и еще одного, Р, кажется, или же это был С? Что нужно агентам разведки НАТО здесь? Собравшиеся на приеме люди были ворами, мафиози и прочими криминальными элементами, но никак не походили на агентов вражеских разведок. — Граф Глория! Какая неожиданная встреча! — восклицают рядом, и вот уже его куда-то тащат. Вручают шампанское, пьют на брудершафт и готовы подарить породистого скакуна или же что-то еще, он прослушал. Взгляд все время возвращается к высокой фигуре в черном, майор Эбербах… стоп, он же только что был в том углу, распекал зазевавшегося агента. Дориан оглядывается. — Граф Глория, вы меня слушаете? Граф Глория? — Кто-то настойчиво пытался привлечь его внимание, но Дориану было не до своего нового знакомого. Только что майор, его майор нагло и беспардонно, прямо у него на глазах потащил танцевать какое-то пугало разряженное! Вернее, не пугало, а любовницу сеньора Волоболонте, одетую Коломбиной, но какая разница — майор не танцевал вальс даже с ним, а тут какая-то наглая девка посмела завладеть вниманием его немца. Да кем он себя возомнил! Нахал! Хам, я сейчас… Дориан решительно двинулся сквозь толпу людей к танцорам. *** Герр А принес майору очередной пакет со льдом. На правой щеке его начальника отчетливо алел отпечаток пятерни от миниатюрной женской ручки, левую щеку украшал такой же отпечаток, но куда более крупного размера. Агент G смотрел на майора осуждающе, но благоразумно молчал, понимая, какой тирадой разразится начальник в такой ситуации. — Неужели тебе его не жаль? — шепотом спросил агент А. — Нет, он сам виноват, — так же шепотом ответил ему агент G, поправляя блузку под грозным взглядом своего шефа. Но они стояли достаточно далеко, майор Эбербах не мог их услышать при всем желании. — Ну, наверное, это было не лучшее решение — начать флиртовать с любовницей дона итальянской мафии, тем более в присутствии графа. Но граф тоже был не прав. — А я его полностью поддерживаю, — высокомерно заявил агент G, разворачиваясь и уходя на кухню. На этот раз он сделает кофе только себе, но не майору. Агент G не испытывал никаких угрызений совести: он бы сам вцепился в локоны той лахудры, что посмела привлечь внимание майора, если бы, конечно, был на балу, а не прозябал в конспиративной квартире. Он был готов уступить майора графу, но не другому мужчине, не говоря уж о женщине. — Сэр, на какое время вам забронировать билет на самолет в Бонн? Майор не отвечал слишком долго, агент А уже успел мысленно собрать чемодан и приготовиться к отправке на Аляску в качестве наказанного, когда тот наконец с явной неохотой произнес: — Нет. Вы летите обратно без меня. — Вы остаетесь в Лондоне? — Я должен, моя миссия еще не завершена. Агенты переглянулись между собой, но уточнять всех деталей не стали — не их это дело. — Как скажете, сэр. *** На часах был полдень, когда его «Мерседес» остановился напротив парадной двери замка Глория. Клаус не спешил выходить из машины. Ему вообще хотелось развернуться и поехать обратно — в аэропорт, к своей команде, и улететь первым рейсом в Германию. «Не напомнит ли мне кто-нибудь, почему я ввязался во все это дерьмо?» — задал он сам себе риторический вопрос, вылезая из «Мерседеса». Дверь в дом ожидаемо оказалась не запертой, очевидно, его обитателей мало беспокоила собственная безопасность. Граф нашелся в кабинете, или же это была выставочная комната, в которую кто-то затащил стол? А-а, черт разберет этих извращенцев, все комнаты в этом доме выглядели как картинная галерея, даже в ванной — и то стояли какие-то вазы. Клаус проверил — дырявые, налитая в них вода беспрепятственно лилась на пол через многочисленные трещины. Но зачем тогда эти лоханки нужны, если не пригодны к использованию — непонятно. Он несколько раз пытался их выкинуть, но кто-то упорно таскал их с помойки обратно. — Зачем ты сюда явился?! — Клаус легко уклонился от летящей в него книги, позволив ей шмякнуться об дверь. Спасибо, что не чашка. Хотя если Эроика имеет такую привычку, то неудивительно, что все вазы такие старые и растрескавшиеся. — Мне кажется, тебе лучше быть в другом месте. Например, с той милой девушкой, с которой вы танцевали вчера на балу. Эроика принял позу оскорбленной невинности, скрестив руки на груди и обвиняюще смотря на майора, как будто вообще когда-либо имел хоть какие-то права на него. Ну, хотя бы кидаться больше ничем не намерен, оценил расположение сил Клаус и рискнул зайти в кабинет. — Что было не так с тем танцем? — удивился он, потирая щеку; краснота уже сошла, но пощечина все еще чувствовалась. — Значит, ты не отрицаешь, что тебе понравилось? — зло прошипел Эроика, приближаясь к майору. Клаус вспомнил свои ощущения, когда под слоями одежды его рука наткнулась на женскую грудь, вполне себе такую хорошую, округлую и приятную на ощупь грудь. Но он же не специально. Кто ж знал, что во время разворота в танце эта дура решит сбежать — вот он и попытался задержать «Эроику». -Я думал, это был ты! — быстро выпалил Клаус, думая, что вторая, нет, третья за эту неделю пощечина — как-то слишком много. Да и не мог он в ответ на такой «женский» жест протеста врезать этому лохматому придурку, чтобы тот успокоился наконец. — Ты хотел танцевать вальс со мной? — неверяще спросил Дориан. — Да, идиот! Дориан умолк, как-то странно смотря на него, будто что-то взвешивая, а потом ринулся вперед и повис у него шее, обнимая и… черт, почему он вечно лезет с этими поцелуями?! *** Майор, его майор хотел танцевать вальс, и, самое главное, хотел танцевать с ним! Дориан чувствовал, как у него кружится голова от счастья. Следующие несколько дней Дориан ходил окрыленный этим осознанием. Майор был все так же несловоохотлив и больше не предпринимал никаких попыток к сближению. С другой стороны, тогда в гостиной Дориан почти поцеловал его — и тот не слишком-то активно и сопротивлялся. — Мой майор. Только лишь мой. — Дориан поймал себя на том, что глупо хихикает, как влюбленная школьница, наблюдая из окна, как майор… нет, Клаус что-то высказывает пойманному на аллее садовнику, а потом тащит того к розарию, очевидно, недовольный его работой. О, Дориан не возражал — он будет весьма радушным хозяином и даже предложит своему гостю бокал вина и компанию этим вечером, желательно в его спальне. «Хотя нет, мой дорогой упрямый немецкий танк выпрыгнет в окно, если поймет, где и с кем он остался наедине. Терпение, мой юный друг, проявляй терпение, соблазнять майора нужно медленно и незаметно. Хм, кажется, кто-то из моей команды увлекался охотой, думаю, майору эта идея придется по душе». *** Они сидели в малой гостиной, время двигалось к двум часам ночи. Вся команда графа под благовидным предлогом покинула помещение еще в полпервого, но не Эроика. Они вернулись с охоты около одиннадцати, все перепачканные и в компании добычи — дюжины жирных зайцев. Дориан посмотрел на них неодобрительно, но от жаркого отказываться не стал и за поздним ужином предложил тост за меткость майора, а потом и за хорошего охотника. Все его весело поддержали, с удовольствием выпив не только за это, но и за здравие графа, за мир во всем мире и за многое-многое другое. Майор осуждающе фыркнул при виде этой картины безудержного веселья; он никогда бы так не распустил свою команду, что за панибратство? Но у графа, очевидно, было иное мнение на этот счет, поэтому, когда они перебрались в гостиную, самые смелые из команды Эроики последовали за ними. *** Дориан наблюдал за Клаусом, тот казался весьма расслабленным после охоты и обильного вкусного ужина. Они переместились в гостиную, и его команда, самая замечательная и понимающая команда, пошла с ним. «Мои маленькие храбрые воины!» Дориан почувствовал приступ любви к тем, кто по собственному почину вызвались добровольцами. И он, и его люди понимали, что Эбербах ни за что не останется с Дорианом наедине по своей воле, а вот в компании у того не было бы причин отказаться. Эроика очень любил и ценил свою команду; возможно, они были не самыми высококлассными профессионалами, зато понимали его с полуслова. Именно поэтому они так тихо и незаметно исчезли один за другим из комнаты, оставляя его наедине с майором. А тот этого даже и не заметил — казалось, все внимание майора было сосредоточено вначале на разбирании ружья, потом на его чистке. О, как ловко эти руки скользили по длинному стволу — Эроика не отказался бы сейчас быть на месте этой чертовой железяки. Впрочем, почему бы и нет? *** Клаус напрягся, почувствовав на себе этот пристальный взгляд. Так и есть, этот извращенец снова смотрит на него, как будто Клаус был аппетитным куском мяса, который так и хотелось сожрать здесь и сейчас. Черт, черт, черт. А ведь все шло так хорошо. В смысле ни хрена не хорошо, но Клаус не был уверен, что готов на это вот прямо сейчас. Что вообще готов к этому. Да как, блять, можно быть готовым к такому? С усилием он вернулся к чистке ружья, пальцы ощутимо подрагивали от напряжения. — Майор, уже довольно поздно. Не хотите ли отправиться в постель? Что? Уже?! — Нет, — ответил Клаус, ему не хотелось этого ни сейчас, ни когда-либо потом. Тем более в постель Эроики. — Майор, — раздалось совсем рядом; так и есть, Эроика очутился с ним на одном диване. Это было хорошо — что тот наконец начал действовать. Чем быстрее Клаус покончит со своей миссией, тем лучше. Рука Эроики внезапно оказалась на его плече, а сам граф — слишком близко. *** Дориан забрался на диван возле Клауса, тот упорно делал вид, что не замечает его, хотя плечо под рукой у Дориана ощутимо подрагивало. От волос майора приятно пахло каким-то хвойным шампунем, и Дориан уже почти… — Погаси свет. — Майор встал с дивана, со щелчком закрывая затвор ружья и предельно аккуратно кладя его на стол. Дориан вздохнул: даже в его собственном замке, у него в руках, майор все равно пытался сбежать и оттянуть неизбежное. Бедный Клаус, должно быть, для него это весьма сложно… ну что ж, Дориан будет благородным, облегчив тому задачу. Пока Дориан выключал свет, гася светильники по периметру комнаты, Клаус успел сесть в кресло и оттуда смотрел на Дориана взглядом «не подходи, убью». Ха, как будто это могло его остановить. *** Дориан приближается к креслу, демонстративно обходит его, касаясь рукой то плеча, то волос Клауса — тот сидит тихо, только сбившееся дыхание выдает его волнение. — Майор, — почти мурлычет Дориан, устраиваясь на коленях у Клауса и обнимая его за плечи. Тело под ним бьет крупной дрожью, но Клаус не делает ни единой попытки остановить его. Дориан наклоняется вперед — эти губы так и манят запечатлеть на них поцелуй. *** Неужели он думал, что отсутствие свободного места рядом с ним спасет его от приставаний этого извращенца? Еще странно, что Эроика продержался так долго. В последний момент Клаус отворачивается, и поцелуй приходится в щеку. Впрочем, этот идиот, кажется, ни капли не расстроен. Губы Эроики ползут по его щеке, оставляя противный мокрый след. Как гусеница, мерзкая мокрая гусеница, которая пытается заползти ему в ухо. Блять. — Никаких поцелуев! — заявляет Клаус; руки вцепились в талию Эроики, стараясь удержать того на расстоянии. — Нет так нет, — тихо смеется тот, прижимаясь крепче, чуть ли не вдавливая Клауса в спинку кресла. Вес вора надежно фиксирует в кресле, не давая вот так сразу его отпихнуть. «Черт, попался в его ловушку! Дыши, просто дыши, Клаус, ты же этого хотел. Так надо, поэтому расслабься и постарайся не врезать этому кретину по морде». — И, Эроика… без шуток. — Майор чувствует, что неумолимо краснеет, как какой-то гребаный девственник, но девственником он не был. Почему он не может взять и высказать все свои требования в лицо этому идиоту? *** — Хм… я думаю, что… понял вас, майор. — Да ни хрена он не понял. Дориан вздохнул; майор оказался куда более, вернее, менее готов к сотрудничеству, чем он предполагал. Нет, естественно, Дориан и не надеялся, что Клаус напрыгнет на него и мгновенно научится всему, но то, как его возлюбленный дергался от малейшего безобидного прикосновения, огорчало. «Ну что ж, начнем с самого начала». Пальцы Дориана коснулись щеки Клауса, аккуратно очерчивая скулу. В комнате было достаточно темно, но он готов был поклясться, что сейчас щеки его возлюбленного предательски алеют. Поцелуй, еще один, всего лишь невинное касание губ, видишь, это совсем не страшно. Рука Дориана медленно скользит вверх, теперь он гладит эти восхитительные черные волосы, пропуская их через пальцы. Боже, как это возбуждает, а ведь он еще даже не начал раздевать своего прекрасного Аполлона. Висок, лоб, переносица, губы, подбородок, ты ведь не возражаешь, не правда ли? Целовать Клауса не слишком удобно — сидя у него на коленях, Дориан значительно выше, но он справляется. Он медленно расстегивает на майоре рубашку — пуговица, еще одна… затем Дориан вытаскивает ее из брюк, Клаус не сопротивляется. Если рай есть — то он, Дориан Ред Глория, сейчас попал туда. *** Клаус вздрогнул, когда чужие руки забрались под футболку, ощупывая его тело. В этом нет ничего такого, твердил он себе. Думай об этом как о медицинском осмотре, ты ведь раздеваешься перед врачом, это совершенно нормально. Правда, ни один из докторов никогда так придирчиво и вдумчиво не ощупывал его тело. И уж точно не гладил по груди и плечу, но… от этого можно абстрагироваться. Именно поэтому он не сопротивлялся, когда эти руки потянули вверх его футболку, и безропотно дал ее с себя снять. Просто медицинский осмотр. Увлеченный этой мыслью Клаус пропустил момент, когда к нему прижалось… прижался этот извращенец. Ощущение голой кожи было непривычно и пугающе — и когда тот только умудрился стащить с себя… стоп, а что? Рубашку, майку, свитер? Клаус даже не обратил внимания, во что был одет Эроика. Безответственно и крайне непрофессионально… ужасно. Нет, ужасно то, что сейчас Эроика целует его шею, надо будет предупредить, чтобы не вздумал оставлять следов. Ай! — Хм… майор, что там у вас? — Голос вора звучал удивленно. — «Магнум», — сдавленно ответил Клаус, пытаясь спихнуть вора с колен и вернуть на место смещенную набедренную кобуру с пистолетом. Тот почему-то глупо захихикал, привставая, что позволило майору исправить ситуацию с пистолетом, передвинув его на законное место. — Знаю, что «Магнум», наслышан уже о вашем… «Магнуме». Он, можно сказать, живая легенда, — как-то странно проговорил Эроика и опустил руку ему на пах. Что?! Клаус почувствовал, как унявшаяся было нервная дрожь возвращается. Он мысленно перечислил все виды стрелкового оружия начиная от времен Второй мировой войны и до сегодняшних дней, пытаясь успокоиться, но рука никуда исчезать не думала, вместо этого… Эроика что — попытался нащупать пистолет? — Левее и ниже, — подсказывает Калус, не понимая, зачем этому идиоту понадобилось оружие? Стреляет же тот все равно отвратительно. Может быть, Эроика хочет быть уверен, что Клаус не застрелит его в порыве эмоций? Ну что ж, это было бы логично. Эроика замирает, сомневаясь, но все же слушается приказа, его рука опускается на внутреннюю часть бедра, перемещается выше. Но вместо того, чтобы ощупывать пистолет, она… Клаус чувствует, как начинает задыхаться, ему определенно не хватает воздуха. Черт, черт, черт. Держи себя в руках! Пальцы ловко расстегивают ремень, следом за этим — «молнию» на брюках. Хорошо, что Дориан приглушил свет. Клаус мог совладать со своим телом, но не с выражением лица. Вряд ли Эроика продолжит что-либо делать, если увидит явное отвращение на лице Клауса. — Не надо, — в отчаянии шепчет он. *** Но Эроика не мог больше терпеть: майор, его майор сейчас был рядом, так близко, что от этой близости кружилась голова и сладко ныло в паху. Это было чертовски приятно — свободно гладить это тело, целовать и знать, что тебе ничего за это не будет. Или будет? Хотя он не против повиноваться приказам Клауса, если это такие приказы. Дориан переместился так, чтобы теперь его ноги были по обе стороны от бедер Клауса. Черт, как же давит — невыносимо. Дориан расстегнул штаны, стягивая их с собственных бедер. Он чуть было не застонал от облегчения, когда напряженный член наконец-то был освобожден из тканевого плена. Зря он надел такие узкие брюки сегодня, слишком неудобно, мешают, да и особо не развернуться. Черт, но слезать и снимать их полностью не было ни времени, ни желания. Не тогда, когда Клаус дрожит от нетерпения под его руками, когда задерживает дыхание от его поцелуев. Дориану хотелось еще большего. А еще лучше — участия от майора, хоть какого-то. Если тот был совсем не против заняться сексом с Дорианом, то почему бы не попробовать вовлечь Клауса в эту игру? *** Клаус вздрогнул. Глаза, смотри Эроике в лицо, не думай опускать взгляд… о, черт. Что он творит?! Сиди, только сиди. — Майор… — Этот извращенец прижимается все ближе, как будто до этого было недостаточно. Его член трется о голый живот Клауса, и тому стоит больших усилий не ударить этого идиота. Нос собаки, думай об этом как о носе собаки. Сравнение было крайне глупым и нелогичным, но Клаус любил собак — и они слушались команд, в отличие от этого ублюдка. А Эроика как будто специально продолжает провоцировать его, беря его руку и кладя на собственный член. Какого хрена! Клаус немедленно отдергивает ее, но Дориан опять ловит его ладонь и вместо паха подносит к своему лицу. Клаус смотрит, как этот извращенец демонстративно медленно начинает облизывать ему пальцы. Это… странно, но, черт возьми, пока лучшее из того, что Дориан сделал. Пальцы погружаются в чужой рот, язык Эроики обвивается вокруг них, играя с ними. Клаус не может не думать о том, что на их месте мог бы быть… — Майор, расслабьтесь, — мурлычет Эроика, выпуская его пальцы изо рта, а затем, как всегда, все портит: — Вы когда-нибудь были с мужчиной? — Нет! — в шоке отвечает Клаус. Этого еще не хватало! — А с женщиной? — не унимается граф. — Не твое собачье дело! — Оцепенение проходит, Клаус сталкивает Эроику с собственных колен. Тот путается в спущенных брюках, но Клаусу все равно, он вылетает из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью. Это выше его сил, на такое он не подписывался. Он был согласен отдать графу свое тело, но болтать по душам — увольте. *** Майор нашелся на балконе второго этажа, облаченный в свой обычный деловой костюм и, судя по мокрым волосам — только что из душа. Дориан около получаса наблюдал за тем, как тот приканчивает пачку сигарет — пальцы майора, вытаскивающие очередную, дрожали. Он и сам не спешил подходить к Клаусу, мысли путались, а сам Дориан набирался решимости. Майор наверняка его заметил, но предпочитал делать вид, что никакой тени в виде Эроики за спиной у него нет. И это огорчало, даже больше, чем мог ожидать Дориан. Почему все должно быть так…сложно? Ему хотелось подойти и обнять эти напряженные плечи, прошептать на ухо этому упрямцу, что все будет хорошо, а потом жить долго и счастливо. Ну, еще по возможности регулярно и разнообразно иметь… хм, иметь возможность заниматься любовью с Клаусом, чего уж скрывать. Дориан не утерпел — подошел, провел рукой по его спине, сверху вниз, немного не дойдя до задницы. Ну ладно, дойдя и погладив бедро, не удержался, с кем не бывает — но он же почти сразу убрал руку. С чего тогда Клаус нахмурился и отодвинулся подальше? Дориан огорченно вздохнул, затем встал рядом с майором, легко обнимая за талию. Под всей этой кучей ненужной одежды ощущалось такое великолепное тело, но как было до него добраться? — Знаешь, Клаус, — начал он, и майор поморщился от упоминания своего имени. — Мне кажется, что ты этого не хочешь. — Чего? — меланхолично уточнил майор, доставая новую сигарету. — Меня. Этих отношений. *** Какая проницательность, сердито подумал Клаус. Мастер дедукции, да и только. — Хм… по-твоему, зачем тогда я сюда приехал? — Не знаю. -Я тоже не знаю. Они долго молчали. Клаус курил, смотря на сад, Эроика, кажется, думал о чем-то своем. Или и не думал вовсе, просто пользовался моментом и распустил руки. Ну, точнее, одну, пальцы которой медленно поглаживали Клаусу бок и не давали сосредоточиться. — Миссия? — предположил наконец Эроика. — Ага. Трахнуть извращенца, — зло пошутил Клаус. Хотя в каждой шутке есть доля правды, а в этой ее было даже с избытком. — Майор! Рука остановилась, а затем и вовсе пропала с его талии. Клаус облегченно вздохнул — ну наконец-то; впрочем, перспектива опять получить по роже его не радовала, но лучше пусть будет так. Но Эроика лишь демонстративно неторопливо обошел Клауса так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Ну вот, сейчас точно закатит истерику. — Спокойной ночи, — мрачно пожелал ему Дориан, очевидно, имея в виду «да чтоб ты сдох», а затем ушел с балкона. И все. «Клаус, возьми себя в руки, черт побери». Но он не мог. Эроика был слишком приторным, слишком приставучим, Клаусу хотелось спуститься вниз, сесть в машину и уехать отсюда куда подальше. «Черт, почему Эроика не может сделать это все немного… проще для меня?» Как будто секс — это было не то, чего от него хотел граф. К чему тогда строить из себя оскорбленную невинность? *** Дориан уже собирался ложиться спать, когда в спальне появился очень злой Клаус. О нет, только не снова. Еще одного скандала в этот вечер мои нервы не выдержат, мысленно застонал Дориан; он знал, что с майором будет сложно, но чтобы настолько… — Послушай, Клаус, я… Но майор решительно преодолел разделяющее их расстояние и рывком подтащил Дориана к себе за ворот ночной рубашки. -Даже не думай больше лапать мою задницу, ты понял? — угрожающе прорычал он в лицо Дориану, а потом поцеловал его. Сам. Дориан почувствовал, как пол уходит из-под ног в буквальном смысле этого слова. Кто этого Эбербаха разберет — то психует от малейшего намека на интимность, то сам силком тащит его в постель. Ну, можно просто сдаться и получать удовольствие, подумал Дориан, позволяя стянуть с себя ночную рубашку, а, точнее, весьма содействуя этому. «Значит, не лапать задницу… ладно, оставим это до следующего раза. Но что тогда делать разрешено, а что нельзя? Майор, вы такой сложный и противоречивый человек, инструкции к вам, случайно, не выдается? А жаль». Дориан рассмеялся, несколько смущенный своими мыслями. Он не рассчитывал на возвращение Клауса, ни в свой дом, ни в свою постель. Но вот Клаус сейчас перед ним, застыл соляным столпом возле кровати, с испугом смотря на лежащего графа и не зная, что же дальше с ним делать. — О, дорогой, это вовсе не сложно, — нежно проворковал Дориан, беря руки Клауса и прижимая к своим щекам. В прошлый раз они начали с невинных вещей, вдруг сейчас это тоже сработает? «Главное, не распаляйся, Дориан, действуй медленно и терпеливо». *** Клаус послушно делает то, что от него хочет граф. Он не любитель долгих прелюдий, но, очевидно, в этом случае без них не обойтись. Обычно, когда он добирается до кровати с какой-нибудь достопочтенной фрау, они возбуждены настолько, что прелюдий и не требуется. Ну, почти. В большинстве случаев они даже не добирались до нее — в смысле, до кровати; именно поэтому Клаус всегда предпочитал добротную, качественную немецкую мебель. Впрочем, пока здесь и сейчас не происходит ничего слишком ужасного. Он послушно гладит лицо, плечи, руки Дориана, кожа и кожа, теплая. Может, и не такая мягкая, как у женщин, но отвращения не вызывает. У графа довольно неплохое тело, в меру мускулистое, Клаус даже мог бы оценить его по достоинству — с точки зрения профпригодности, конечно же. Если бы ему не надо было сейчас заняться с Эроикой сексом. Как именно, Клаус не представлял. Вернее, как именно, представлял, но не думал, что сумеет. Его рука скользит ниже, преодолевая сопротивление лежащей на ней ладони Дориана, спускаясь к паху. Эроика словно весь звенит от напряжения. Вот, даже дышать перестал. «Ну, а ты что воображал, я тебя наглаживать до утра буду? Тоже мне, котик нашелся». Клаусу почему-то смешно, данная ситуация достигла той степени абсурдности, когда страх превысил критическую отметку, став безразличием. «Ну, в конце концов, это не самое ужасное, — думает Клаус. — Лишь бы он опять не полез целоваться». Его рука скользит по чужому члену, его хозяин стонет, уткнувшись в плечо Клауса. «Блин, не мог бы он заткнуться? Я тут пытаюсь сосредоточиться». Впрочем, долго Эроика не продержался. «Никакой выдержки», — думает майор, рассматривая грязную руку. И рубашку. — Мне нужен душ. В голове стоит полный штиль, все эмоции куда-то улетучились, будто заморозились. — О, ты можешь воспользоваться моим, — рассеянно говорит Эроика, расслабленно валяясь на кровати. Затем осматривает майора с головы до ног и почему-то смущенно произносит: -Хм… извини. — За что? — не понимает Клаус. — Ну… я испачкал твою рубашку. — И меня. Клаус разворачивается и уходит в ванную. — Я вернусь, и мы продолжим, — говорит он, останавливаясь на пороге. А затем закрывает дверь. *** Клаус нахмурился, изучая ассортимент всяких средств для мытья в ванной Эроики. Мыло с запахом роз, шампунь для блондинистых волос с запахом роз, даже какая-то фигня в банке — и та с запахом роз. — Ты фанат роз? — спросил он у хозяина ванной, когда тот показался в дверях. — Нет, но попробуйте объяснить производителям шампуней и бальзамов, что у мужчин могут быть волосы длиннее нескольких дюймов. — Какие проблемы с мужским шампунем? — удивился Клаус. Дориан со вздохом посмотрел на майора — тому как обладателю прямых волос этого было не понять. — Вы любите болонок? — Что? Нет, естественно! Бесполезные создания. — Вот и я нет. Особенно у себя на голове. Дориан оставил дорожный набор Бонхэма на тумбочке и удалился из ванной. *** Ну вот, с майором дело было улажено, оставалась только одна маленькая, но очень важная деталь. Дориан быстрым шагом пересек комнату и замер около кровати укоризненным изваянием. — Джеймс, вылезай оттуда немедленно! — грозно, но очень тихо произнес он. Кровать хранила первозданное безмолвие, но Дориана было не провести. Он кожей ощущал присутствие своего бухгалтера. Да, наличие зрителей возбуждало — но только не в первый раз, когда они с майором намеревались заняться сексом. К тому же Дориан не был уверен, что Клаус не убьет его под горячую руку, если вдруг их тайный наблюдатель выдаст себя. — Джеймс, я знаю, что ты там. Если не вылезешь, я займусь с майором любовью на новом персидском ковре, который после этого никакая химчистка не спасет. — Нееет! Милорд, только не он! — тотчас же раздался заунывный голос из-под кровати. — Вы хоть представляете, сколько с меня сдерут за чистку такого огромного и дорогого ковра? А за его доставку в Лондон и обратно? — Его бухгалтер нехотя вылез из-под кровати. В руках у Джеймса обнаружился микрофон, а под мышкой — небольшой бобинный магнитофон. Дориан лишь осуждающе покачал головой. И что, спрашивается, тот намеревался сделать с таким набором? Бедный маленький алчный Джеймс — он хоть отдавал себе отчет, с кем собирался связаться? — Милорд, с ним все в порядке? Джеймс с недовольством покосился в сторону ванной комнаты. — А почему тебя вдруг это интересует? — Ну, он торчит там уже полчаса — не утопился ли с горя? — Оставь это. Пускай он моется столько, сколько сочтет нужным. А теперь брысь отсюда! И даже не вздумай… — Но… — Никакого шантажа и слухов! Как считаешь, что устроит этот натовский маньяк, когда узнает, что еще кто-то в курсе насчет его небольшого грязного секрета? Джеймс судорожно вздохнул, прижав ладонь ко рту. — Но вы ведь ему не скажете, милорд? — Нет, но только если ты уйдешь отсюда сию же минуту! *** Осознание накрыло Клауса позже, уже в ванной, когда он разделся и залез в душ. «Ну же, соберись, ты это можешь сделать», — как заклинание повторял он про себя, пока стоял под теплыми струями воды. Клаус бы и рад был принять холодный душ — но не выходит. Чертова Англия и эти декадентские привычки гребаных извращенцев! Он до конца выкрутил кран, но вода так и осталась теплой. Черт бы их побрал… и его заодно. Клаус дрожал, когда вышел из душевой кабины. — Майор, не думал, что я скажу это когда-нибудь, но, может, не надо? Он дернулся от чужого голоса и инстинктивно прикрылся полотенцем. — Выйди! Эроика посмотрел на него с жалостью, а затем закрыл дверь, оставляя Клауса наедине с собственной совестью. Черт, черт, черт! Как он докатился до того, чтобы этот проклятый гомик его жалел? «Ты этого хочешь, да? Если нет — тогда соберись и иди». Клаус потянулся за пижамой — первой мыслью было не надевать ее, но это было свыше его сил. Пуговица за пуговицей, затем халат, и вот он готов. Ну, почти готов. Клаус замер перед дверью. «Ну же, ты убивал, пытал и лгал, сам бывал жертвой пыток, рисковал своей жизнью и жизнью тех, кто тебе доверился — неужели переспать с мужиком будет труднее?» Оказывается, да. Таблетки он принял десять минут назад. Нет, он был здоровым молодым мужчиной, у которого все в порядке… хм, со всем. Но лучше перестраховаться. Потому что если у него не встанет в самый ответственный момент, то две недели этого ада пойдут прахом. *** Эроика стоит посреди комнаты, почему-то тоже облаченный в халат, и с сомнением смотрит на него, не решаясь подойти ближе. Черт, это не то, чего Клаус хотел. — Просто… просто, — Клаус замолкает. Что ему сказать — «да изнасилуй меня уже, черт побери, чтобы я мог вздохнуть спокойно»? Приказать себя изнасиловать ради миссии он не мог, Дориан не являлся его подчиненным. Но что тогда? — Просто… не жди слишком многого, это… сложно, — наконец находится он, отворачиваясь и пряча взгляд. Кажется, Эроика купился, — по крайней мере, сдвигается с места и, как всегда, начинает пороть всякую цветастую чушь. Черт, заткнуть бы его. Но нет, нельзя. Майор вздрагивает под прикосновениями рук врага, но послушно позволяет увести себя к кровати. Дориан медленно развязывает пояс своего халата, давая тому соскользнуть на пол, и майор даже не удивляется, обнаружив, что под халатом Дориан голый. Он бы скорее удивился трусам, чем… хм. Взгляд Клауса задерживается на пахе Дориана, с чисто мужской стороны оценивая размер. «Нет, не конкурент, у меня все равно больше», — самодовольно думает Клаус; впрочем, его самодовольство быстро испаряется, когда Дориан вдруг неожиданно и порывисто стискивает его в объятиях. Черт, кажется, Клаус готов думать о чем угодно другом, но только не о том, что сейчас они должны заняться сексом. Целуется граф тоже страстно — не наглея, как в прошлый раз, но недвусмысленно намекая, что кое-кому пора бы и сдаться. Ну что ж, поцелуи тоже часть прелюдии, значит, следует на них согласиться. Не то чтобы Клаус не любил целоваться, но и особого восторга этот постельный ритуал у него не вызывал. Так, досадная необходимость. Именно поэтому он не мешает Эроике углубить поцелуй, впускает чужой язык в свой рот, разрешая ему там шарить и хозяйничать. «Черт, да прекращай уже, хватит». Дориан, кажется, воодушевленный этой уступкой, принимается раздевать теперь уже Клауса. «Ну наконец-то, я же все сделал правильно? Халат, пижамная куртка… и когда только успел?» *** Дориан с некоторой опаской стянул с Клауса штаны, избегая смотреть вниз. А что, если… если майор его не хочет? Что, если Клаус так и не сумеет ничего с этим сделать? В прошлый раз, в прошлые два раза майор не был возбужден. Дориан ощущал это — невозможно было не ощутить, если ты прижимаешься так плотно. Его навыки не настолько высоки? Клаус слишком волновался или не был готов? Рука Дориана скользила по боку Клауса, оттягивая неизбежное. Дориан с тихим всхлипом уткнулся Клаусу в плечо. Невероятное облегчение накрыло его с головой — «Боже, спасибо тебе, я, правда, в тебя не верю, но все равно спасибо». Он действительно волновался об этом. Но все было в порядке: этот горячий напряженный член в его руке был самым убедительным доказательством того, что никакие слова и отговорки майора не имеют значения. Дориан его хочет — и получит желаемое, здесь и сейчас. — В постель, — скомандовал Дориан, цепляясь за эти широкие плечи, покрывая их поцелуями. «Он прекрасен, мой Аполлон, как древнегреческая статуя — идеальное тело, только живое и теплое». «К черту постель — пока Клауса уговоришь, пока уложишь, все настроение пройдет». Дориан выпустил майора из объятий, опускаясь на колени. О, как долго он мечтал об этом миге! *** Боже, Дориан что, действительно собирается это делать? Клаус зажмуривается, но ощущения никуда не уходят. Эроика, он… о да. Его член облизывают, сосут и даже пощипывают губами. «Черт, слишком мало, он дразнится!» Клаус и сам не понимает, в какой миг его руки оказались на этой патлатой башке, но Дориан не возражает, он повинуется невербальным приказам Клауса, делая так, как хочется ему. Или же не ему. Дориан останавливается, отстраняясь и поднимаясь с колен. Какого?.. В голове у Клауса все плывет, отчасти из-за принятого препарата, отчасти из-за… чего-то еще. Он не может не смотреть на эти припухшие губы, он знает, какое наслаждение они могут подарить, только что он ощутил это. Его рука, помимо воли хозяина, сама касается щеки Дориана, пальцы обводят губы — «я хочу еще», пытается он вложить в свой жест. Продолжай. Эроика ловит его пальцы губами, облизывает, старательно, с не меньшей страстью, чем только что сосал его член. Затем отступает еще немного назад. — В постель, — повторяет Эроика, Клаус не возражает, совершенно. Он дает уложить себя на прохладные простыни, закрывая глаза. Ему не хочется видеть Эроику, ему хочется просто чувствовать то, что граф способен предложить ему. Спустя бесконечно долгое время эти пальцы возвращаются, смоченные в какой-то странной прохладной жидкости. От этого движения руки на его члене становятся более медлительными, но куда как более приятными. Почему на месте Эроики не может быть какая-нибудь порядочная немка? Хотя нет, порядочная немка уж точно не стала бы вылизывать ему яйца. Черт… Клаус стискивает зубы, стараясь не стонать. К языку присоединяются руки, они гладят, ласкают. Клаусу хорошо, он плавает в каком-то наркотическом трансе. Пожалуй, зря он превысил дозировку. Он мог бы сопротивляться этому эффекту, обучен — но не сейчас. Сейчас — это блаженное забвение, позволяющее не прибить этого извращенца за то, что тот вознамерился сделать с ним. *** Дориан замер, терзаемый муками совести и собственными желаниями. Клаус, его драгоценный возлюбленный, его прекрасный и несгибаемый майор, сейчас лежал перед ним. Весь его, распаленный желанием и такой… такой… Дориан не мог подобрать слов. Расслабленный? Опьяненный. Да, пожалуй, это было единственное верное слово. Он часто представлял себя в постели с Клаусом, в различных позах и ролях, но никогда его мечта еще не была так близко. Он предполагал, какую именно роль отводил ему в данный момент майор. По-другому и не могло быть. Дориан долго думал над этим — над их отношениями, если они гипотетически когда-нибудь случатся. Не то чтобы ему нравилась его роль, но с годами пришло если не принятие, то смирение с ней. И вот сейчас он делал то, за что майор уже давно должен был переломать ему все пальцы. Но майор молчал, явно не собираясь протестовать. В этом Клаусе не было ни грамма той напряженности и протеста, что было еще полчаса назад, когда он зашел в спальню. Дориан остановился, затем наклонился поближе к лицу майора и принюхался. Нет, алкоголем от того не пахло. Да и он бы почувствовал это раньше. Клаус открыл глаза, и Дориан сразу же заметил неестественно большую радужку, как будто… черт, рука майора зарылась в волосы Дориана, заставляя того наклониться еще ниже. — Нет, я не собираюсь заниматься с тобой сексом, когда ты под наркотой! — вспылил Дориан, его щеки горели от праведного гнева. Клаус смотрел на него — казалось, до майора не сразу дошли его слова. — Это не наркотик, — покачал головой майор, опять привлекая к себе Дориана. — А что же тогда ты так долго делал в ванной? — Дориан все еще сопротивлялся, но менее активно. Это тело лишало его остатков здравомыслия. Впрочем, Дориан всегда терял здравомыслие, когда находился слишком близко к майору. — Это… успокоительное. Я… нервничал. — Успокоительное? — Дориан посмотрел на него недоверчиво, но, кроме излишней расслабленности, не видел никаких других эффектов. Или всего лишь не хотел видеть? — Может быть, я немного превысил дозу, — согласился Клаус, обнимая его за шею, целуя. Черт, это было чересчур. Дориан знал, что, вероятно, еще пожалеет об этом, но такой шанс выпадал настолько редко — да вообще никогда не должен был выпасть. *** Он обычно выполняет это по-другому, более яростно и в быстром темпе, но так тоже очень хорошо. Главное, не открывать глаза и предоставить Эроике полную свободу делать то, что тот делает. Клаус почти успевает погрузиться в эту иллюзию, когда что-то изменяется. Он не сразу понимает, что. Дьявол, кажется, эффект понемногу начинает проходить. Он уже ощущает боль, тянущую и неприятную, но пока его разум еще слишком затуманен, чтобы адекватно среагировать на нее. Черт, да сколько он там думает елозить? У майора уже заканчивается терпение. — Хватит! Дориан оказывается под ним, голубые глаза широко раскрыты в испуге. Это так хорошо и сладко — опять чувствовать власть над своим телом. — Перевернись, — командует уже Клаус. Эроика все еще смотрит на него не мигая. — Клаус, — тихо начинает он. Черт, Клаус слишком возбужден, возбужден и зол, ему хочется продолжения. Но не так, как это делал Дориан. Он с силой разворачивает этого извращенца, заставляя уткнуться лицом в подушку, тот не особо и сопротивляется. Теперь, когда все, чего Клаус не хотел бы видеть, скрыто, на месте Эроики легко можно представить женщину. Например, ту рыжую немку из бара. О да, какие же у нее были сиськи. Жаль только, что хватило ее ненадолго, никакой физической подготовки и выносливости. При воспоминаниях о немке дело пошло сподручнее, да и практика в борделе пригодилась. Это, конечно, было по-другому, не так, как если бы он занимался сексом с женщиной, но некоторыми аспектами можно было пренебречь. Тело под ним вздрагивает — от боли, от удовольствия? «Хрен этого извращенца разберешь». *** «Ну вот, с возвращением, майор», — думает Дориан, когда его практически укладывают лицом в подушку. Примерно так он себе все и представлял — секс с Клаусом. Как в армии: сразу — и в бой. Черт, больно. Дориан кусает подушку, стараясь не выдать своего состояния. Хорошо, что он успел подготовиться, пока майор отсиживался в ванной, иначе вместо утреннего кофе его явно ждала бы поездка в больницу. Клаус берет его слишком грубо, совершенно не заботясь об удовольствии партнера. Но это хорошо, это его Клаус — наконец-то у Дориана возникает ощущение, что он занимается таким долгожданным сексом со своим майором, а не с безвольной куклой, которая по досадному недоразумению так похожа на его возлюбленного. И, как всегда, бесцеремонен и нагл. Клаус шлепает его по бедру ладонью, намекая, что кому-то неплохо бы присоединиться к процессу. Не успевает Дориан сориентироваться, как Клаус все уже решает за него, поднимаясь на кровати, цепляясь одной рукой за ажурную решетку изголовья, а второй таща Дориана вверх за талию, заставляя отклячить зад. Черт, как же стыдно, Дориан уже рад, что его лицо спрятано в подушке. Впрочем, очень скоро ему становится не до того. Майор, как всегда, хм… эффективен и любит добиваться поставленных целей. *** Клаус нервно курил на балконе, и мысли его были чернее ночи за окном. Ну вот, он сделал это. Теперь можно не сомневаться, что Эроика от него не отлипнет. До конца отпуска — так точно. Еще шесть дней. А вот и он. Объявился с вином в бокалах, правда, надо отдать ему должное — почти сразу поняв свою ошибку, ушел и вернулся с бутылкой виски. Клаус молча принял бокал и одним махом выпил половину, даже не поморщившись. Это было странно, странно и неприятно, когда тебя всего облизывают, точно конфету, с ног до головы покрывая поцелуями. Или когда Эроика забывался и стискивал его в объятиях с неожиданной для Клауса силой. Это… выбивало из колеи. Хотя было во всем этом дерьме и кое-что приятное. Хм, например, руки и рот Эроики. Он мог бы найти им куда более полезное применение, чем эти дурацкие поцелуи. — Ты злишься? — растерянно спрашивает граф. — Больше не делай так, никогда… если только не хочешь сдохнуть. — М-мм… я понял. Клаус перевел взгляд на Дориана — тот кутался в халат и выглядел не слишком довольным. Ну еще бы, должно быть, это было не особо приятно, когда тебя отымели вот так без подготовки. Но он сам нарвался, нечего было так тянуть со всем этим. Сколько Дориан вообще собирался его трахать? Черт. Укол вины не давал Клаусу развернуться и уйти. Тем более за спиной была спальня Эроики — а вдруг тот поймет его превратно. — Поцелуй меня, — внезапно потребовал Дориан; этот придурок выглядел так, будто вот-вот расплачется. Блин, ну что за… недоразумение. — Никогда не любил подобную чепуху, — вздохнул Клаус, выбрасывая сигарету. Ну что ж, он знал, с кем связался, и что от всей этой сопливой чуши ему не уйти. Впрочем, если поцелуй удержит этого извращенца от того, чтобы потребовать еще и продолжения прямо сейчас, Клаус не против. После всего, что было, это кажется такой малостью. Клаус подошел к Дориану и поцеловал его, со всей страстью, на какую был способен в данный момент. Получилось не очень, но, кажется, тому хватило. Дориан уткнулся в грудь Клауса, плечи у него начали мелко подрагивать. — Прекрати плакать, — почти попросил Клаус, неловко обнимая графа за плечи. Чтоб ему провалиться… что только творится в голове у этого психа. Какая там предельно допустимая периодичность приема? Двенадцать часов вроде бы? Но он превысил дозировку, лучше прождать сутки, иначе сердце может не выдержать. Черт, что еще сделать такого, чтобы успокоить этого идиота, но так, чтобы это не привело к сексу? Клаус не знал; ему оставалось лишь покорно торчать на балконе, обнимая Эроику, и ждать, пока тот успокоится. *** Они стояли в аэропорту молча. Майор курил, глядя через окно зала ожидания на свой самолет. Эроика, обманчиво расслабленный, замер рядом, накручивая на пальцы несколько локонов из хитроумно заплетенной прически. До отлета оставалось всего пятнадцать минут, и майору нужно было решить еще один вопрос. На миг он ощутил некоторую неловкость. — Эроика, — начал он. — Ммм? — Граф повернул к нему голову; судя по рассеянному взгляду, его мысли были далеко отсюда. Клаус опять отвернулся. Это было подло, он понимал это, подло с самого начала. Даже если этот дегенерат и сам был не прочь провести время подобным образом. — Вы знаете, майор, одна мысль так и не дает мне покоя — что же привело вас сюда? — Хм, если я скажу, что это был интерес личного характера, такой ответ тебя устроит? — Да. И что же интересного вы узнали? — Меня не привлекают мужчины. — Даже я? — Это была одноразовая акция. — Милосердия? Майор фыркнул, он оказался не готов к тому, что этот пижон будет говорить обо всем этом так откровенно, в кои-то веки называя вещи своими именами. — Я понял. — Эроика беззаботно улыбнулся. Клаус наконец развернулся, на сей раз всем корпусом, и посмотрел на графа. Он играет или же нет? Врет? Правдив? Эроика не выглядел ни огорченным, ни обиженным. — Майор, право же, не делайте такое лицо. Неужели вы считали, что я устрою вам сцену прямо посреди аэропорта? Вы же намеренно выбрали столь публичное место, не так ли? «Вовсе нет», — чуть было не ответил Клаус, если бы мог говорить. Вообще-то он так и думал. Он уже внутренне подготовился к самому грандиозному скандалу в своей жизни — и такая холодность графа лишила его дара речи. — Ваш самолет, майор. Посадка заканчивается. Эроика еще раз улыбнулся, затем развернулся и направился восвояси. Клаус проводил взглядом его высокую фигуру до самого выхода из зала. Не то чтобы такое прощание что-то изменило во мнении майора об этом воре, но оно было достойным. Пожалуй, действительно достойным завершением всего этого. Вместо эпилога Клаус стоял перед ними навытяжку, только вместо ожидаемого напряжения ему было так спокойно. Грядущие последствия попросту меркли на фоне того, через что ему пришлось пройти. Его взгляд блуждал по зеленому ковру — тот был изрядно вытоптан бесконечным паломничеством подчиненных, но его глубокий зеленый цвет напоминал Клаусу совсем другой ковер. В мыслях всплыл неясный образ, заставляя сердце на миг сбиться с привычного ритма. Эти изящные, но сильные пальцы обхватывают его член, эти губы… Клаус заставил свои мысли вернуться к рабочим моментам. Безусловно, к концу его пребывания в замке Глория граф нашел правильный подход к… делу. В остальном он не переставал быть ужасным декадентствующим идиотом, вечно лезущим со своими слюнявыми поцелуями, но некоторые вещи в исполнении Эроики были… хороши, даже слишком. Он приехал вчера в Бонн, прошелся по Шлосс Эбербах, готовый расцеловать каждый камень своего родового замка. Блаженная тишина, после полного шумных обитателей замка Глория, была самой лучшей музыкой для его ушей. И слуги — его собственные вышколенные слуги, не задающие вопросов, не спорящие с ним. И команда алфавитов — это подобострастие в глазах, страх, преданность. Он был готов обнять их всех, если бы, разумеется, ему нравилось обнимать мужчин. Это было как возвращение из ада обратно в землю обетованную. — Майор Эбербах, не вы ли говорили, что всегда справляетесь с полученными заданиями? — Да, сэр. Его замок и его команда. Он не был готов лишиться всего этого. Даже ради родины. — Эта миссия невыполнима. И, помедлив, добавил: — Извините. В комнате повисло молчание. — Можете быть свободны, майор. Мы свяжемся с вами в ближайшее время. *** — Что думаешь? — Я думаю, что нам стоит выпить за это, господа — наш план сработал! — Разве? Миссия же была провальной. — Ха, она и не могла быть успешной. Никто бы не поверил в то, что майор… хе-хе-хе… — Ну, вы знаете, это ведь Железный Клаус. — Разве? — Естественно, план заключался в том, чтобы отправить майора куда-нибудь подальше на целый месяц, а заодно и заставить сделать хоть что-то, что выходило бы за рамки его представлений о приличиях. Ну, вы понимаете, женщины там, алкоголь… но, увы, он оказался на редкость хорошим немецким мальчиком. Железный Клаус действительно отлит из стали. — Эээ, разве вы не посылали его в замок Эроики? — Что?! Нет, конечно, с чего бы? Я хотел заставить майора отгулять хотя бы один из его отпусков! Ты хоть представляешь, как меня грызет начальник отдела кадров — говорит, что отпусков у Эбербаха уже на половину его жизни накопилось. — Хм, и я не посылал. Нужно было, чтобы хоть один месяц, перед региональной проверкой, отдел майора вписался в отведенный бюджет. Двое участников разговора перевели взгляды на третьего — непосредственного начальника майора Эбербаха. — Эй, не смотрите на меня так! Мне, между прочим, с ним еще работать и работать. Я не совсем из ума выжил. Все дружно умолкли. — Но, с другой стороны, это тоже вышло неплохо. По крайней мере на месяц эта банда воров была парализована. Надо будет намекнуть ребятам из Интерпола, что они теперь у нас в долгу. — И не забывай о психологическом климате в коллективе. — Итак, за успешно проведенную операцию! — И за проваленную миссию. — Ура!