Сближение

Они познакомились в баре фанатов «Ливерпуля», где Клаус отдыхал за кружкой превосходного пива после удачного завершения миссии и куда прекрасная итальянка, путешествовавшая по Германии, заглянула в поисках новых впечатлений. О чем не преминула сообщить Клаусу, до этого кокетливо уточнив, а правда ли, что немецкие мужчины настолько же хороши, как и немецкие машины. Несмотря на мнения шефа и окружающих, Клаус отлично понимал намеки, особенно такого рода. Особенно когда они исходят от девушки с такими г… глазами. Клаус смерил взглядом ее фигуру, задержавшись на весьма откровенном декольте, и решил подыграть юной…? О, Мари, ну что ж, Мари, да, они правы, но почему бы тебе самой это не проверить, а? Клаус прикинул то, что он знал о клубе, кроме того, что тот выиграл чемпионат и кубок УЕФА, разгромив в финале «Боруссию Мёнхенгладбах» 3:0, в 1973 году и кубок Англии — на следующий год. Кажется, имена тренера и пары игроков — ну что ж, этого должно быть достаточно, чтобы представиться фанатом «Ливерпуля»; вряд ли знания Мари окажутся более глубокими. Кем работаю? Клерк в букмекерской конторе, целый день перекладываю бумажки, право, ничего интересного. Мари улыбается, кокетливо касаясь его руки. Откуда такие мышцы? Ну, мой доктор прописал курс оздоровительной физкультуры. Зачем? Спина болит и шея, сидячая работа. Да, пожалуй, увлекся. Хм, могу и показать, но не здесь. Мой номер сойдет? Она соглашается, они все соглашаются. Клаус улыбнулся — они это любят, а еще любят, когда их обнимают, прямо на пороге, едва закроется дверь. Мари не стала исключением. Ммм, моя сладкая девочка, шепчет Клаус ей на ухо, восхитительное маленькое розовое ушко. И целует в щеку. Он проверил: если говорить им что-нибудь из того, чего он нахватался и наслушался в замке Глория, то путь от объятий к постели сокращается в среднем на три минуты. Его руки скользят по ее спине, осторожно спускаясь на талию. Округлая упругая задница так и манит к себе, но пока рано. Согласно статистике, по морде он получал в 26,3% случаев, если сразу переходил непосредственно к тому, что ему нравилось. Легкие поцелуи — лоб, щека, кончик носа… улыбнуться, посмотреть в глаза, затем перейти к шее. Если он сделает так, то она не будет требовать других поцелуев — он проверял это не раз. Клаус никогда не понимал, что остальные находят в них. Мари стонет, дрожа в его руках. Кажется, работает, он правильно запомнил всю последовательность? Неужели эти поглаживания настолько важны? Должно быть, так — Эроика ведь настаивал на них всякий раз, когда… Мари раздевается сама, нетерпеливо дергая платье, бесстыже задирая его вверх, обнажая сначала полные, округлые бедра, затем талию с небольшим животиком и, наконец, грудь. О да — майор замирает в восхищении — размер шестой, не меньше. О боже, как же он соскучился по этому виду. Ему абсолютно не нужно притворяться, он может просто позволить своему восхищению отразиться на лице, беспрепятственно сжать эту грудь в ладонях. Теперь можно, Мари это нравится, судя по тому, как она закрывает от удовольствия глаза. Он поднимает ее вверх, придерживая за задницу, Мари понятливо обхватывает его руками за шею, а ногами за талию и впивается губами в его рот. Черт, он надеялся на сей раз обойтись без этого. Неприятно, но ладно, пусть целует, скоро ей будет не до того. Кровать была хорошим решением, точнее, не самым лучшим — Клаус предпочел бы заняться быстрым сексом в гостиной, удобное трюмо так и манило, но ему осточертели уже ее поцелуи. Вот так… сгрузив Мари на кровать, он хотя бы избавился от них на какое-то время. Она поднимает на него свои голубые глаза и тянет руки к поясу брюк. Он расстегивает их легко, его ловкие пальцы умеют открывать сложнейшие замки, что ему какой-то ремень и молния брюк. В голубых глазах Эроики… Клаус замирает, загипнотизированный этим взглядом и этими руками, которые совершенно по-хозяйски стягивают его брюки до колен вместе с трусами. Клаус даже не успевает возмутиться, какого хрена, сейчас же не ночь — заниматься этим так, средь бела дня… и мы же в кабинете, куда может войти любой из этих… подчиненных этого… Он судорожно глотает воздух. — Идиот, — шепчет Клаус осипшим голосом, не отрывая взгляда от Эроики. Пальцы вора ласкают его член, бедра, ноги. — О, не волнуйся, милый, мне хватит пятнадцати минут, — воркует Эроика, прежде чем замолчать и приняться за дело. Клаус закрывает глаза, стараясь не видеть этого, он старается не слышать этих звуков, когда Эроика заглатывает его член особенно глубоко — но все равно не может сдержать хриплого дыхания. Эроике хватает десяти минут, после чего тот как ни в чем не бывало поднимается с колен, возвращает на место нижнее белье и брюки Клауса и опять начинает что-то рассказывать. Но майор его не слышит; отчаянно хочется выпить чего-нибудь покрепче и закурить. Осталось три дня, держись, Клаус. Клаус застыл на балконе с сигаретой. Что за дерьмо только что произошло? В его постели сейчас спит потрясающе красивая женщина, утомленная после хорошего секса. Женщина, с большой шикарной грудью, здоровенной задницей и мягким телом. Тогда какого хрена он думал о… о том, о чем думал, во время секса с ней? Клаус невесело рассмеялся — ситуация становилась абсурдной. В добровольно-принудительном плену у Эроики ему постоянно приходилось вспоминать о женщинах, что бывали в его постели, чтобы он мог стерпеть весь этот ужас. Тогда почему сейчас в постели с женщинами он вспоминает о… — Пожалуй, мне действительно пора в отпуск.