Единственный мой

      Побултыхавшись в воде, они вылезли на берег сохнуть. Кипелов надел свою капитанскую фуражку и разлёгся на животе, оглядываясь вокруг. Киркоров тем временем достал свой айфон, сделал пару селфи и продолжил залипать в нём, сев по-турецки под зонтиком. Валера смотрел на бегавших вокруг детей, которые плескались в воде, визжали, просто радуясь такому хорошему дню, морю, игрушкам, маме и папе. Ни с того, ни с сего ему как-то неимоверно взгрустнулось. Появилось ощущение, будто он тут лишний на этом празднике жизни, ведь у него нет детей. Как будто весь пляж ― это какой-то закрытый мир, а он попал сюда по чистой случайности. В душе Валеры всколыхнулась забытая, было, тоска. Он всё-таки мечтал о детях и семье. Кипелов лежал, представляя, как его сын или дочь могли бы сейчас пробежаться по пляжу, принести папе красивый булыжник и начать строить башню из камней. Однако, обернувшись на Киркорова с целью посмотреть, чем занят обожаемый король попсы, он увидел немножко не то, что ожидал. Тот с азартом строил те самые башни из камней ещё выше, чем вчера, фоткая их для Инстаграмма. Кипелов улыбнулся, подумав про себя, что как минимум один большой ребёнок у него есть точно. Он тяжело вздохнул, переворачиваясь на спину, головой в ту сторону, где Филька строил башенки.       ―Что такое, Лерочка? ― тихо спросил Киркоров, услышав вздох Кипелова. У него был очень чуткий слух на все проявления эмоций у Валеры.       ―Детей хочу, ― ответил Кипелов напрямую. ― Чтобы так же бегали, чтобы заботиться о них, любить.       ―О, подожди, скоро мои приедут, посмотришь, попробуешь, как говорится, каково это – быть отцом, может передумаешь, ― усмехнулся Киркоров, однако оба они одновременно вспомнили разговор в поезде.       ―Там ничего не слышно насчёт этой программы? ― спросил Кипелов, точно зная, что Филя всё понял.       ―Пока тишина. Учёные работают не покладая рук, как говорится. Как что-то будет известно ― Федя наберет меня.       Валера грустно вздохнул и улёгся на свои руки, глядя на озадаченного Киркорова.       ―Да не расстраивайся ты так. У этих учёных семь пятниц на неделе. Может завтра уже Федя позвонит и скажет, что всё готово. Да и к тому же я разрешаю тебе заботиться о моих детях… ― он задумался ненадолго. ― Если ты захочешь… ну, когда-нибудь может… я хотел сказать, может они будут и твоими детьми тоже.       ―Представляю: привет, дети, я ваш второй папа, трахаюсь с вашим первым папой и буду у вас жить, ― невесело усмехнулся Кипелов на манер: «Здравствуйте, я ваша тётя».       ―Почему второй папа? Будешь просто папа, отец, как и я. Папа не тот, кто родил, а тот кто воспитал! ― с умным видом закончил банальной фразой Киркоров.       ―То есть остальная часть предложения тебя не смутила?       ―Ну да, мы же трахаемся, и ты будешь жить со мной. Только детям в открытую о наших глубоких отношениях говорить не стоит.       ―Ну не такие уж они и глубокие, хочу заметить, ― не удержался от усмешки Валера.       ―Это ты на что намекаешь? ― не понял Филька.       ―На глубину погружения в мою душу, ― высокопарно заявил Кипелов.       Киркоров сначала завис, не понимая прикола, а потом расхохотался и выдал:       ―Как ты гениально завуалировал подъёб в мою сторону. Ты намекаешь на то, что у меня хуй короткий? Ну давай ещё померяемся, только не здесь, в отеле как-нибудь.       ―Ловлю на слове, ― ответил Кипелов.       Киркоров наклонился к нему, стащил с его головы фуражку и прикрыв ею причинную область, поцеловал Валеру.