Щенок

Когда Тэхён впервые приходит к их небольшому домику на окраине леса, на улице во всю цветут первые красавицы, — в основном видны подснежники и крокусы, — и поют птицы, поэтому Хосок с Юнги сидят снаружи, наслаждаясь легким свежим ветерком и выглядывающим из-за крон деревьев солнцем. Кожа Юнги, красиво светящаяся под солнечными лучами, отвлекает Хосока от разговоров, поэтому совсем маленького комка шерсти он не замечает. Только чувствует запах — травы и свежести. Земли, терпкой и влажной. Много, много земли. Хосок щурится, пытаясь уловить, откуда тот идёт, и поворачивается к кустам. Юнги ловит перемену настроения в его напряжённом взгляде, и тоже смотрит на слегка покрытые зелёным ветви. Так они встречают его в первый раз: всего мокрого, испуганного и невероятно грязного. У Хосока разбивается сердце, когда малыш дёргается от его протянутой руки, будто боится быть избитым, и когда тот больно кусает его за руку, стоит им занести его внутрь домика, чтобы отогреть. Он тихо шипит, продолжая держать малыша, и несёт его в гостиную к небольшому камину, пока Юнги приносит теплое полотенце и небольшую миску с молоком — щенок выглядит так, будто его не кормили неделю. Им не мешало бы для начала вымыть его, но это скорее всего не лучшая идея — они могут только больше испугать его. Хосок действительно переживает, ведь даже не может поговорить с ним мысленно, — им не обязательно быть из одной стаи, — и это заставляет его думать о том, что малыш на самом деле гораздо старше в человеческом теле, ведь, очевидно, закрываться от ментального общения могут только достаточно сильные оборотни. Каким-то образом он укутывает его, стараясь избежать ещё большего количества укусов, и кивает Юнги на кладовую. К счастью, им совсем не требуется общаться мысленно, чтобы понимать друг друга с полувзгляда. И Хосок решает действовать с другого угла; поглаживая малыша по голове, он тихо говорит «не бойся» таким образом, чтобы не слишком на него давить. Кажется, щенку нравятся поглаживания, потому что он потихоньку подстраивается под его руку. И, может быть, Юнги, возвращаясь к ним с травяным настроем, совсем немного переоценивает себя, потому что малыш кусает его за палец, легко прокусывая кожу; но он так или иначе знает, что его укусы только из-за непривычки, а не злости. Этой ночью они спят втроём.

***

Утром Хосок находит себя на кухне, готовящим молочную кашу для завтрака на две порции. Он не может скрывать, что это немного непривычно для него — в их с Юнги семье обычной едой питался только он. Так что Хосок с малым удивлением добавляет крупы на две порции, молока — тоже. А шаркающий тапочками Юнги говорит: — Так и привыкнуть можно, — и обнимает его со спины, утыкаясь носом в тонкую шею. Хосок смеется — тихо, чтобы не разбудить малыша, — и немного расслабляется в его объятьях. В это раннее время (он встает как и обычно — примерно в 5 утра) довольно тихо, кроме небольшого шума плиты и закипающего чайника, их совпадающего мягкого дыхания и стрекота из-за окна. Воздух еще мерзлый, поэтому Хосок кутается в теплый свитер и мягкие пижамные штаны. Юнги, как он успел понять, пришёл прямо из постели, и его все еще немного теплая пижама наверняка приятно греет кожу. Хосок мягко у него интересуется, продолжая помешивать кашу: — Чего так рано встал? Юнги вздыхает: — Тот парнишка оказался очень тяжелым. Хосок вздрагивает. — Что? И Юнги неохотно начинает: — Ну… Но их перебивает другой голос, ещё более глубокий, чем у Юнги, что сильно удивляет Хосока. — Не помешаю? После того как Юнги убирает свои руки и отходит в сторону, Чону становится немного некомфортно, но не надолго — парнишка, стоящий около прохода, выглядит сонным и всеми силами старается не закрывать свои глаза; он прикрывается одеялом, смущенный своей наготой — Хосок видит румянец на его лице. И ему становится легко на душе — он чувствует себя так, как будто кто-то забрал с его плеч огромный груз. Чувство, когда кто-то действительно желанный возвращается домой. Когда он ловит себя на этих мыслях, Хосок мягко улыбается Юнги, на автомате выключая плиту, и говорит: — Подбери ему одежду, пожалуйста. Я накрою на стол.

***

За завтраком ни один из них не задает вопросов Тэхёну, потому что они боятся его побеспокоить, но потом он рассказывает им сам — не вдаваясь в подробности, но довольно обширно описывая, как он оказался на улице. У Хосока разрывается сердце. Тэхён выглядит немного потухшим; его редкая улыбка, которую они могут ловить, когда переключаются на другую тему, выглядит потрясающе, но Хосок уверен, что, будучи действительно счастливым, она смогла бы осветить его лицо полностью. Юнги старается не хмуриться слишком сильно после тэхёнова рассказа, но не может себя остановить. Хосок поджимает губы. Зная его, Юнги обязательно роется в своих мыслях. Он всегда был проницателен к чужим проблемам. Неудивительно, что ранимый Хосок его полюбил. После завтрака Юнги уходит на работу в город, всё ещё выглядя довольно загруженным, так что Хосок дарит ему небольшой поцелуй в щеку. Самое малое, что он хотел бы сделать, но он понимает, что нужно оставить его наедине со своими мыслями. Юнги жил в доброй семье с замечательными отношениями, и нечто подобное вызывает у него только негативные эмоции. Вздохнув, Хосок вернулся в столовую, где Тэхён сидел с неожиданно красными щеками. — Ты в порядке? — поинтересовался он у него, на что волчонок закивал. Догадка озарила Хосока, и он не удержался от ухмылки. — Пойдем, я займу тебя чем-нибудь. День обещал быть занятным.