***
В какой-то момент Хосоку надоедают его вечные переживания в одиночку. Он ставит перед ним порцию — в два раза больше его, потому что Тэхён, оказывается, довольно быстро догоняет его в развитии из-за хорошего питания и становится не только на голову выше, но и шире в плечах, — и нетерпеливо притоптывает ногой, посматривая в сторону собирающегося Юнги. Тот ловит его взгляд, вопросительно изгибая брови, и Хосок моргает. Он говорит: — Завтракай. И мы поговорим. Вместе, — на раскрытый рот Юнги. Тэхён, если и удивляется, ничего не говорит в ответ, только кивает — еле заметно и будто бы не хотя. Ест он медленно, стараясь, видимо, отсрочить неизбежное, и Хосок сдерживает смех, приговаривая: — Перед смертью не надышишься. Волчонок неожиданно отставляет тарелку. Юнги рядом с ними вздыхает: ладно, пусть так. Они вместе отходят к дивану, усаживаясь по обе стороны от Тэхёна, но атмосфера в комнате всё равно накаляется, когда Юнги пытается дотронуться до тэхёновой руки, но тот отодвигает свою. Хосок не этого хотел. Он трет виски, говорит сипло: — Так не может продолжаться, Тэхён. Ты не можешь закрываться в себе, отстраняясь от нас. Мы за тебя переживаем. Тот тяжело дышит, медленно выдыхая теплый воздух: — Не так, как хотел бы я. Хосок и Юнги замирают, бросая друг на друга взгляд. — Тэхён… Тот отмахивается: — Да, я знаю, что не интересен вам в этом плане. Просто… черт- Хосок задерживает дыхание, видя, как Юнги мягко притягивает Тэхёна в свои объятья. Юнги меньше Тэхёна и гораздо легче, но выглядит это так правильно, что у него на секунду сходит с ритма сердце. Он двигается к ним ближе, берет напряжённого и робкого Тэхёна за руку и старается смотреть ему в глаза. — Тэхён, — говорит он, прибивая слова на подкорку его головы. Обычно тихий оборотень в нём рычит силой. — Мы бы не пригласили тебя жить с нами, если бы не полюбили тебя уже тогда. Ты с нами живешь, с нами ешь и, если ты хочешь, будешь нас любить. Потому что наши сердца у тебя уже есть. Они так и сидят в тишине, пока Юнги не целует Тэхёна за ухом, посылая приятные мурашки по коже. Он коротко вздыхает, втягивая воздух, и Хосок позволяет себе ухмылку, придвигаясь к ним настолько близко, насколько это возможно, и садясь Тэхёну на бедра. Юнги прикусывает кожу на шее Тэхёна — совсем легко и нежно, его руки скользят к бедрам, задевая чувствительную кожу внизу живота. Младший совсем легко вздрагивает в его руках, и Хосок ловит его тихий стон губами, посасывая нижнюю губу. Им стоит остановиться. Тэхён, цепляясь правой рукой за ногу Юнги, все ещё полулежа на нём, второй рукой скользит по бедру Хосока, легко сжимая бока. Чон с разочарованным вздохом отстраняется от него, чмокая в губы последний раз. Тяжело дыша, он хрипит: — В спальню. Живо. И глаза его горят рыжим.***
Тэхён не помнит, как они смогли добраться до комнаты, уронив только одну вазу, но на его коже всё ещё фантомно ощущаются чужие поцелуи, укусы, руки и дыхание. Хосок спит между ними двумя, полностью скрытый одеялом, и его теплое спокойное дыхание мягко греет кожу живота, усыпляя больше усталости. Он вдыхает прохладный воздух вокруг них, сильнее кутаясь в одеяло. И позволяет себе уснуть.