Lucky Day

      — Ты встал у меня на пути! Это была не моя вина.       Лиам действительно встал на пути, если быть честным, но он также твердо уверен, что, когда ты подстрелил кого-то, это не может быть не твоей виной.       — А еще ты пырнул меня ножом, — упрямо напоминает он, скрестив руки. — Три раза.       Тео закатывает свои красивые, красивые глаза.       — Хватит уже, я только что спас тебе жизнь.       — Вот почему я не съел тебя живьем.       — Ты можешь съесть меня в любой момент, я уже говорил тебе, — очень серьезно отвечает Тео, а потом подмигивает.       Это полный беспредел, и Лиам пытается игнорировать это, но его щеки моментально вспыхивают, и на губах Тео растягивается ухмылка.       — Прекрати, я не буду встречаться с тобой только потому, что ты спас мне жизнь.       Это было бы нелепо. В таком случае ему пришлось бы встречаться с кучей людей — и прежде всего со Скоттом.       — Нет, ты будешь встречаться со мной, потому что я тебе нравлюсь, — усмехается Тео, и его сердце даже не пропускает удар: он искренне убежден, что нравится Лиаму, сумасшедший.       — Нет, — фыркает Лиам, настолько ошеломленный нелепостью этой мысли, что чуть не забывает закончить предложение. — Не нравишься.       — Так вот почему ты предложил мне ужин во время своего фальшивого похищения — потому что я тебе не нравлюсь? — Тео скептически выгибает левую бровь, и Лиам ненавидит его демонстрацию навыков — то, что он способен поднять только одну бровь, еще не делает его лучше него. Лиам вот зато умеет двигать ушами, и это намного круче.       — Я ничего тебе не предлагал, я просто был ответственным похитителем и кормил своего уз…       — Ты думаешь, что я горячий.       Тео внезапно шагает к нему, обрывая его на полуслове, и Лиам замирает, глубоко встревоженный его излишней близостью. Здесь вообще-то его личное пространство, и он никого в него не приглашал, так что Тео может взять свое незаконное лицо, и взгляд, и щетину, и сочные губы, и всю свою гладкую загорелую открытую кожу и отнести их куда-нибудь в другое место, а может прихватить с собой еще и свои плечи и, возможно, прикрыть их футболкой, которая в самом деле его размера и не выглядит так, словно вот-вот порвется от натяжения.       Лиам сглатывает, но выдерживает его взгляд.       — Я думаю, что у тебя ужасная личность.       — Я все равно тебе нравлюсь, — настаивает Тео, и Лиам хочет выкинуть его самоуверенную задницу из своего личного пространства, но он не может сделать это, по-прежнему изображая безразличие.       — Нет.       Затем Лиам шевелит ушами, просто чтобы показать этому парню, с кем он имеет дело. С кем-то, у кого есть навыки, вот с кем. Тео, похоже, не замечает этого, потому что Лиам не может шевелить ими так уж сильно, ладно, — нужно обратить на них внимание, чтобы увидеть это, а Тео никогда не обращает внимание на что-либо, кроме самого себя.       — Я тебе не нравлюсь — вот что ты говоришь, — крайне скептически насмехается он над Лиамом. Видимо, бог запрещает кому-то иметь личное мнение.       — Это то, что я сказал, — подтверждает Лиам.       — То, что ты сказал, — медленно повторяет Тео, нахмурившись. — А что ты говоришь теперь?       — Что я сказал то, что я сказал.       — Что?       Лиам понятия не имеет.       — Именно, — говорит он, а потом делает самодовольное лицо, чтобы все равно выиграть.       Тео неожиданно покорно вздыхает.       — Все это сбивает с толку. Мы можем просто начать встречаться?       Если бы это было так легко. Где живет этот парень, в стране легкости? Ну, а Лиам живет в реальном мире, где сломанная нога может привести к тому, что тебя столкнут с крыши больницы, а затем свяжут в ванне, и где походы следом за горячими незнакомцами в темные укромные места приводят к колотым ранам. Там, где живет Лиам, нет такой вещи, как легкость.       — Ты был охотником, считающим, что я заслуживаю смерти, всего около двух секунд назад, — решительно произносит Лиам, скрестив руки. — Мы не будем встречаться. — Тео продолжает молчать, а через секунду опускает глаза, и от него веет запахом печали. Лиам практически чувствует вину, но не совсем. — Черт возьми, ты пырнул меня ножом! — оборонительно добавляет он, потому что черт, нет, он вовсе не плохой парень — от его семьи и друзей тоже бы пахло печалью, если бы он умер в том переулке. Возможно, не от Кори, который, вероятно, всегда выступает за смерть, но от всех остальных — точно.       — Ты сказал это уже сотню раз, я понял, — фыркает Тео и, повернувшись, начинает уходить прочь, весь такой несчастный.       Лиам бы спросил, не хочет ли он включить какую-нибудь грустную музыку для аккомпанемента его драматического ухода, чертова королева драмы, но Лиам не будет останавливать его, чего этот мудак определенно от него ожидает. У него есть мозг, и он не позволит Тео изобразить побитого щенка и заставить его чувствовать вину за то, что он не притворился, будто удара ножом никогда не случалось.       — Я не говорил, что мы никогда не сможем встречаться! — В его защиту, Тео очень хорошо изображает побитого щенка. — Мы сможем, просто не сейчас, — добавляет он, когда Тео нерешительно оборачивается. К черту Мейсона, Лиам не будет саботировать самого себя. — Но мы все равно можем… не знаю, тусоваться с моей стаей? В смысле, может быть, не с другими оборотнями, знаешь ли, не все сразу — и они не будут такими невероятно прощающими, как я, если ты тоже их пырнешь. — Тео приподнимает брови, явно пытаясь показать сомнения в великодушной натуре Лиама, потому что он, видимо, в самом деле ожидает, что люди не будут держать на него обиду за попытку убийства. Вот как все работает в стране легкости. — Но Мейсон и Кори — если мы не позволим им взять с собой вилки или заостренные предметы — может, мы могли бы потусоваться с ними?       Тео задумчиво наклоняет голову в сторону.       — Как двойное свидание?       — Я имел в виду как друзья. В смысле, ладно, мы пригласим еще и Нолана. Все мы. По-дружески. Чтобы мы могли создать другие воспоминания, которые не включают в себя кинжалы, прежде чем пойти на настоящее свидание, да?       Тео размышляет над этим какое-то время, а потом кивает.       — Ладно. Значит, мы встречаемся как друзья?       Он правда хочет вставить туда слово «встречаться», не так ли.       — Да, мы посмотрим, сможем ли мы быть друзьями после того дерьма, что ты натворил. И если сможем, то однажды, может быть, мы будем по-настоящему встречаться — разумеется, если мы не начнем встречаться с кем-то другим, пока встречаемся просто как друзья. — Лиам совершенно не собирается придерживаться той части, которая подразумевает верность, если уж он отказывается от всех веселых частей отношений. — В этом случае мы просто останемся друзьями. Что по-прежнему будет огромным прогрессом, учитывая то, как мы начали. Знаешь, постепенность, а не прыжки из крайности в крайность. Так пойдет?       Тео неуловимо вздыхает и, кивнув, тихо соглашается:       — Пойдет.       — Что ж, это как-то не звучит очень радостно, — хмурится Лиам.       — А я и не рад. Я хочу встречаться с тобой, я не хочу, чтобы ты начал встречаться с кем-то другим, пока мы с тобой заняты тем, что не встречаемся, — бормочет Тео, и Лиам фыркает.       — Очень жаль. Тебе стоило подумать об этом, прежде чем пытаться заколоть меня.       — Ты пытал меня, но я же не держу обиду, правда?       Этот парень на наркотиках, другого объяснения нет.       — Я ничего тебе не сделал.       Лиам ожидает немного другого сумасшествия, но Тео внезапно победно ухмыляется.       — Значит, ты наконец-то признаешь, что не можешь пытать людей лампой?       Лиам недоверчиво хватает ртом воздух и толкает его.       — Пошел ты.       Тео отступает назад, посмеиваясь, и Лиам выбирает этот момент, чтобы уйти. Его мама все равно уже гадает, сколько времени ему требуется, чтобы вынести мусор.       — И когда мы пойдем гулять как друзья? — окликает его Тео, и Лиам немного замедляет шаг.       — Завтра после школы, — отвечает он, не оборачиваясь. — И не пытайся выглядеть горячим и хорошо одетым, это не свидание.       — Мне не нужно пытаться.       Кто бы сомневался.       *       — Итак, это Нолан, он тоже пытался убить меня. Вы двое должны поладить.       Тео и Нолан прерывают свое рукопожатие, чтобы закатить глаза, и Лиам удовлетворенно усмехается.       — Потом у нас есть Мейсон, мой предательский лучший друг… — Мейсон тепло улыбается Тео. — А это Кори.       Тео уже тянется к протянутой руке Кори, но в последний миг останавливается и бросает взгляд на Лиама.       — Кори — это тот, кто хотел, чтобы ты выдрал мне глаза?       — Он самый, — подтверждает Лиам.       Тео на секунду замирает, глядя на невинную маленькую улыбку Кори, а потом пожимает плечами и трясет его руку.       — Приятно познакомиться, — говорит он, в то время как Лиам подозрительно смотрит на карманы Кори. Там ведь не может быть вилки, правда? — Но ты должен знать, что Лиам не тронет мои глаза: они ему слишком нравятся.       Погодите, что? Тео выглядит очень гордым и самодовольным, и Лиам как раз собирается поставить его на место, но Кори его опережает.       — Я сам это сделаю, если ты снова его пырнешь. У меня дома есть фальшивые когти.       — В этот раз он подстрелил меня, — автоматически поправляет Лиам, решив не зацикливаться на том, зачем Кори нужны фальшивые когти и откуда он их взял.       — Или сделаешь это, — кивает Кори. Он по-прежнему держит Тео за руку.       Тео пожимает плечами, не впечатленный.       — Ты все еще оставляешь мне огромное поле для действий, — ухмыляется он, и в его глазах мелькает веселье. — Я могу поджечь его или столкнуть из ок…       — Тео, — предупреждает его Лиам, поскольку он не уверен, что у Кори действительно нет в кармане вилки.       Тео улыбается ему и поворачивается обратно к Кори.       — Я не буду, не беспокойся. Он мне слишком нравится.       Сердце Лиама совершает забавный маленький скачок у него в груди.       — Серьезно, не беспокойся, — бормочет он Кори, прочищая горло и чувствуя, как его щеки вспыхивают под веселым взглядом Тео. — Все равно он даже не знает, как держать пистолет.       *       Вообще-то Лиам пошутил, но Тео с Ноланом в самом деле удивительно хорошо ладят, и это немного его беспокоит. Еще больше его беспокоит тот факт, что любимый вкус мороженого Тео — мятный, хотя это вроде как все объясняет: само собой разумеется, что тому, кто любит мяту, также нравится закалывать людей. Впрочем, до сих пор Тео вел себя мило. Ни ударов ножом, ни выстрелов, ни разговоров о том, что оборотни опасны. А еще он притворился, что заинтересован коллекцией банок Мейсона — Лиам попросту не верит в возможность того, что это было не притворство. Хотя он все же не послушал Лиама: он пытался выглядеть горячим, быть не может, что не пытался. Никто не надевает штаны, которые заставляют твою задницу так выглядеть, просто по случайности. Но Лиам почти простил его за ту штуку с ножом, так что он, пожалуй, может простить ему и чрезмерную сексуальность. Ему просто придется каким-то образом перетерпеть ее остаток дня.       Мейсон и Кори несколько минут назад начали вести себя, как раздражающая парочка, держаться за руки и идти немного впереди них, потому что, видимо, дискуссия Лиама с Тео и Ноланом о том, что лучше — пицца или суши, — недостаточно интересна для них. И тут Тео внезапно говорит:       — Я могу подержать тебя за руку?       — Она не тяжелая, и я вполне могу понести ее сам, спасибо, — успокаивает его Лиам, и Нолан начинает хихикать. Очень странный парень.       — В смысле, могу я все равно это сделать? — немного хмурится Тео, после чего кивает на Мейсона и Кори. — Как они?       — О, как они. — Лиам смотрит на романтически переплетенные пальцы своих друзей, и его настигает осознание. Он не просто вежливо предложил помочь, он хочет делать с ним всякие штучки парочек. — Нет, не можешь, потому что это не свидание, помнишь?       Тео уступчиво кивает.       — Да, я помню. Я имел в виду как друзья. Мы можем подержаться за руки как друзья?       Лиам размышляет над этим. Они могут?       — Друзья не держатся за руки, — в конце концов решает он.       — Нет, держатся, — мгновенно отвечает Тео, но его сердце подтверждает, что он лжет и ему по-прежнему нельзя доверять.       — Ну, тогда я подержу за руку моего друга Нолана, раз уж для друзей это, видимо, нормально.       Нолан ускоряет шаг, но Лиам хватает его за руку прежде, чем он успевает сбежать, и бросает на Тео удовлетворенный взгляд. Несколько секунд он кажется крайне раздраженным его поступком, а потом решает повести себя мелочно.       — Конечно, держи, — говорит он, пожав плечами. — Я просто подержу за руку Мейсона.       И он это делает — пробегает вперед и хватает свободную руку Мейсона.       На лице Мейсона появляется замешательство, а Кори ничего не говорит, но таращится на руку Тео, нахмурив брови. Теперь Лиам точно знает, что у него в карманах нет вилки, иначе она бы уже была у Тео в глазу. Вместо этого он очень довольно улыбается — без всяких вилок в глазах — и оборачивается, чтобы посмотреть, задевает ли это Лиама. Не задевает. На самом деле ему настолько наплевать, что сильнее уже некуда.       — У тебя есть две секунды, чтобы отпустить руку моего лучшего друга.       Ну ладно, ему не совсем наплевать, но только самую капельку.       Теперь от Тео пахнет удовлетворением.       — Не могу: он единственный, кто готов подержать за руку меня.       — Я подержу тебя за руку, — моментально предлагает Нолан, и Лиам отталкивает его в сторону.       — Хорошо, я подержу твою дурацкую руку, а теперь отпусти Мейсона, — ворчит он, ускоряя шаг, чтобы догнать их. Тео довольно улыбается и протягивает освободившуюся руку Лиаму, который смотрит на нее с раздражением. — Неважно. Так ты, по крайней мере, не сможешь никого ей заколоть, — фыркает он, схватив ее и хлопнув своей ладонью по ладони Тео.       Они делают несколько шагов, после чего Тео тайком переплетает их пальцы.       — Что? Так дети держатся за руки, — оправдывается он, когда чувствует на себе свирепый взгляд Лиама.       — А еще так делают парочки, — с горечью бормочет Лиам. Это не свидание, но его все равно обманом втянули во всякую романтическую чушь. Неприемлемо.       На губах Тео появляется маленькая виноватая улыбка, и он пожимает плечами.       — Не-а, вот так делают парочки, — говорит он и кладет их соединенные руки себе на бедро, так что Лиам по сути обнимает его, пока они идут.       Ну нет, черт возьми. Лиам отстраняется, и Тео сразу же выпускает его руку.       — Шучу, прости.       Лиам подозрительно на него смотрит, и Тео опускает глаза, немного покраснев.       В этот момент Мейсон плохо отзывается о суши, и Лиам сердито ставит его на место, потому что никто не смеет делать это в его присутствии, а потом снова беспечно хватает Тео за руку: в конце концов, он не может доверять ему насчет того, что он не будет никого закалывать. А еще это отчасти приятно. Но в основном из соображений безопасности.       — Ребята, вы что, пригласили меня на чертово двойное свидание через пару дней после того, как мои надежды с Бреттом умерли навсегда?       Что за чушь сейчас несет Нолан? Лиам даже не может перевести дыхание из-за того, что его окружает слишком много странных людей.       — Никто здесь ни с кем не встречается, — тут же уточняет Лиам, потому что, если Мейсон и Кори хотят встречаться и прочее дерьмо, они могут делать это в свое свободное время.       — Тогда почему все держатся за руки, кроме меня? — ворчливо ноет Нолан. Видимо, не все могут быть такими же стоическими, как Лиам, которого только вчера похитили и пытали, а он до сих пор ни разу не пожаловался.       — Можешь подержать меня за руку, Нолан, — щедро предлагает Кори, но как только Нолан пытается дотянуться до его руки, смеряет его взглядом. — Если пообещаешь больше ничего в нее не втыкать.       Нолан колеблется — то ли считает, что ему будет сложно сдержать обещание, то ли думает, что к Кори слишком опасно приближаться. И он прав, между прочим: отговаривать Кори от решения буквально распять Нолана в библиотеке, чтобы сделать из него пример другим, было одновременно пугающе и сложно. Он уже искал деревянные кресты на Amazon.       Тео недоуменно приподнимает брови.       — Ты воткнул что-то ему в руку?       — Карандаш, — поясняет Нолан, как будто это делает его лучше, и Тео выглядит заинтригованным.       — Не подавай ему странные идеи, Нолан. — Лиам предупреждающе сжимает руку Тео, и тот бросает на него невинный взгляд, после чего снова поворачивается к Нолану.       — Кто такой Бретт?       — Самый горячий парень в школе, — мечтательно вздыхает Нолан, и он что, слепой? Кори уже забрал его глаза и поэтому он не видит, с кем он говорит прямо сейчас? Лиам немного устал при любых обстоятельствах быть единственным разумным человеком. Бретт, из всех людей, — горячее, чем Тео, ради бога, серьезно?       — Ничего подобного, — бормочет Лиам себе под нос, но все его полностью игнорируют.       — И почему твои надежды с ним умерли? — с любопытством спрашивает Тео, а Нолан в это время благоразумно убирает руки в карманы — подальше от Кори.       — Потому что он начал встречаться с Хейден, — раздраженно ворчит он, и Лиам почти жалеет его — не так сильно, как жалел бы, если бы Бретт ответил на его чувства, разумеется, потому что это, по его мнению, было бы еще большим несчастьем. Впрочем, его жалость длится недолго, ведь теперь Нолан злобно таращится на него. Какого черта. — Бывшей Лиама.       Лиам так возмущен обвинительным тоном Нолана, что даже не может облечь в слова, насколько это нечестно. Он думает, что Лиам хотел, чтобы Хейден рассталась с ним в его счастливый день, а потом пошла на свидание с Бреттом? Он тоже жертва, и если кто-то здесь виноват, то это Мейсон, который всегда уверял Нолана, что Бретту он тоже нравится. Вообще-то и Лиаму так казалось, но он никогда не воодушевлял Нолана и ничего не говорил, потому что не думал, что это повод для радости.       Лиам уже готов снова защищаться от несправедливости мира, но его неожиданно отвлекает странно изменившийся запах Тео. Что его так взволновало? Лиам бросает озадаченный взгляд на руки Кори, но тот не держит никакого оружия.       — Хейден в смысле… — Тео наконец-то прочищает голос, нерешительно глядя на Лиама. — Девушка?       — Нет, гигантская белка, — фыркает Лиам, наморщив нос. Такое ощущение, что Тео сейчас нападает на него своим взрывом разных химических сигналов. — Да, девушка.       Тео продолжает смотреть на него.       — Так тебе нравятся… девушки.       Он не только начал говорить до нелепого медленно, но и замедлил шаг.       Лиам пожимает плечами.       — Очевидно.       — И…       Лиам ждет, но не похоже, что Тео в ближайшее время перестанет быть таким медленным и пялиться на него. Нельзя быть настолько симпатичным и при этом умным, Лиам уже это знал.       — Гигантские белки тоже.       — Я имею в виду…       — Да, парни ему тоже нравятся, не беспокойся.       Мейсон сейчас буквально говорил о чем-то другом с Кори, и это подтверждает подозрения Лиама насчет того, что у него есть специальный отдел мозга, который всегда начеку, готовый шпионить и собирать каждую мелочь, происходящую в жизни Лиама, и только ждет момента вмешаться. Лиаму не нужно, чтобы Мейсон это делал, — он вполне может сам наблюдать за своим существованием. Он как раз собирается сообщить ему об этом, но его внимание привлекает волна облегчения, пришедшая сбоку. Тео, верно.       — А, так ты об этом. Да. Мне нравятся и те, и другие, — подтверждает он, и Тео едва заметно кивает, а уголок его рта немного приподнимается.       — Ладно. Хорошо.       Лиам не уверен, что он чувствует по поводу того факта, что Тео так беспокоился, подумав, что ему не нравятся парни. Это немного очаровательно, но по большей части глупо, потому что зачем еще, черт возьми, он думает, Лиам держит его за руку, когда они уже выяснили, что он отстой в закалывании и прицеливании? Идиот.       — Значит, это действительно двойное свидание.       — Заткнись, Нолан.       *       Лиам не уверен, когда именно их «давайте прогуляемся и поболтаем» превратилось в «давайте все вместе расскажем Тео самые смущающие анекдоты о жизни Лиама, а потом посмеемся над ним», но именно это сейчас происходит. Лиам не понимает, почему нужно рассказывать про тот раз, когда он случайно назвал своего учителя мамой, а не про тот, когда он героически спас жизнь Бретта от охотников. Они должны быть его друзьями, но они все невероятно недружелюбны, и он все-таки не ненавидит это.       Может, это из-за того, как сильно Тео каждый раз смеется и как продолжает смотреть на него, пока они говорят, со слезящимися глазами и красными щеками, как будто он мог бы слушать рассказы о неудачах Лиама весь день напролет. Это ненормально — нельзя смеяться над трагедиями других людей, — но раз уж тебе это действительно нужно, гораздо лучше, если у тебя хотя бы такой приятный смех, решает Лиам.       Именно из-за его приятного смеха Лиам обнаруживает, что его губы двигаются без разрешения:       — Мейсон, ты уверен, что не можешь отменить его?       — Отменить что?       Это хороший вопрос.       — Его, — отвечает Лиам, выигрывая себе время. Очень мало времени, поскольку все теперь смотрят на него. — Концерт. На который вы трое пойдете позже. Который будет через двадцать минут на другом конце города.       — Мы идем на концерт? — Голос Нолана звучит крайне воодушевленно.       — Концерт отменят, если они не придут? — Голос Тео, напротив, звучит скептически, потому что ему всегда нужно быть занозой в заднице, без исключений.       — Да. Потому что они… — Теперь он жалеет о том, что выбрал такие слова, но он на самом деле не выбирал их: Тео просто рассмеялся, и они сами вырвались у Лиама изо рта. — Они играют. Они и есть группа.       — Мы и есть группа. — В голосе Нолана больше нет воодушевления.       — Я не играю. Я ненавижу музыку.       Как будто Лиаму нужно было еще одно подтверждение, что Кори — психопат. Кто, черт возьми, ненавидит музыку?       — Метал. Кори поет. — Лиам очень гордится собой: он сохраняет хладнокровие и избегает всех попыток саботажа от его так называемых друзей, не ударяя их по голове, как ему хочется. Это способность адаптироваться в лучшем ее проявлении. — Он поет о своей ненависти к музыке — это круто, тебе стоит к ним как-нибудь заглянуть. Но не сегодня, потому что мы не купили билеты. Поэтому мы не можем пойти. Нельзя идти на концерт без билетов, это просто неправильно. — Если бы кто-нибудь сейчас подтвердил его историю, Лиам бы очень это оценил, но все просто продолжают таращиться на него, поскольку ты по жизни можешь рассчитывать только на себя, это суровая правда. — Так что да, им придется пойти одним, только втроем. Если только Мейсон не решит отменить концерт, чтобы они могли остаться здесь с нами, но я не думаю, что это хорошая идея: много людей придет.       — Бретт придет? — с надеждой спрашивает Нолан.       — Никто не придет, нет никакого концерта. Прошли годы с тех пор, когда я в последний раз играл на флейте.       Мейсон — один из тех немногих людей, которых Лиам никогда в своей жизни не бил, но сейчас он чувствует сильную потребность изменить это.       — Опять начинается. Он всегда становится неуверенным перед каждым концертом, — драматически вздыхает он, покосившись на Тео. — Извините, мы отойдем на секундочку.       — Я ненавижу музыку, — расстроенно повторяет Кори, пока Лиам утаскивает Мейсона подальше от скамейки, на которой они сидели.       — Ты отлично справишься, никто не играет на флейте так, как ты, Мейс, — громко говорит он, после чего понижает голос до злобного шепота. — Боже мой, разве ты не должен быть умным? Мне нужно, чтобы ты исчез под каким-нибудь предлогом и прихватил с собой Кори и Нолана!       — Да, я знал, что это предлог, просто не хотел в это верить. Из всех вещей, которые ты мог сказать, ты выбрал это. Ты когда-нибудь слышал, как поет Кори? Я люблю его, но…       — Он может взять уроки или вроде того! — нетерпеливо рявкает Лиам, потому что смысл вообще не в этом. — И мне плевать, ладно? Мне просто нужно побыть наедине с Тео.       Мейсон хмурится.       — Но ты сказал…       — Я знаю, что я сказал, но я также сказал, что тебе нужно пойти на метал-концерт и поиграть там на флейте. Кто, черт возьми, играет на флейте в метал-группах? И почему именно ты можешь отменить концерт, если ты играешь на флейте? Мы все знаем, что у тебя все равно не было бы никаких прав: флейта — это такая глупость, Мейс. Мне жаль, но это правда, и я ненавидел, когда ты играл на ней, со всей слюной, которая застревала в ней, — это было отвратительно, только худшие из людей играют на флейте, вот кто…       — Лиам, переходи к сути.       — Суть в том, что тебе не нужно верить или помнить все, что я говорю, потому что иногда я говорю чепуху.       — Шокирующе. — Лиам бросает на него свирепый взгляд, и Мейсон вздыхает. — Слушай, я и так уже это делаю — игнорирую чепуху, которую ты говоришь. Просто это звучало для меня совсем не глупо: не встречаться сразу же и не игнорировать попытку тебя заколоть. Это звучало невероятно разумно.       — Это потому что я одновременно невероятный и разумный, — автоматически соглашается Лиам. — Но теперь мне плевать: ты его видел? Он действительно двадцать минут слушал, как ты говоришь обо мне, и от него не пахло скукой, и вообще… ты его видел? — Мейсон не указывает на то, что он уже это сказал, и Лиам очень благодарен ему за это. — Меня не заботит, будем ли мы друзьями, — в смысле, заботит, но конечно, но теми друзьями, которые целуются, встречаются и все такое, верно? И я оборотень — я могу прыгнуть так далеко, как захочу, из одной крайности в другую, просто вот так — хоп! К черту постепенность.       Лиаму не нужно благословение Мейсона — он предательский друг и играл на флейте, когда был младше, так что кому какое дело, что он об этом думает, он все равно первый начал встречаться с психопатом, — но он все-таки обнаруживает, что нервно покусывает ноготь, ожидая, пока Мейсон вынесет свой вердикт.       — Как твой лучший друг, я обязан сказать тебе, что это ужасная идея и что он действительно пытался убить тебя всего несколько дней назад, — в конце концов задумчиво произносит Мейсон. — Но как гей, у которого есть два глаза, я обязан сказать тебе, что ты сумасшедший, если будешь ждать.       И это все, что было нужно Лиаму.       *       Лиам думает, что теперь, когда Мейсон в деле, он придумает, как уйти менее подозрительным способом, чтобы это не было слишком очевидно. Однако он этого не делает. Они возвращаются к скамейке, и он сразу без единого слова хватает Кори и Нолана, а потом убегает, утаскивая их за собой. Лиам никогда в жизни не видел ничего более подозрительного.       Тео смотрит на них все долгие две минуты, которые требуются им, чтобы исчезнуть из вида — чертов поток людей, — а затем поворачивается к Лиаму. Он ничего не спрашивает, но каждый дюйм его лица спрашивает за него.       Лиам слегка смущенно прочищает горло.       — Что-то произошло.       Тео приподнимает брови.       — И что-то — это ты?       Это хороший момент для лжи.       — Да.       Черт.       Тео, похоже, удивлен внезапной честностью Лиама.       — И зачем ты отослал их прочь? — медленно уточняет он.       — Затем, что… — А зачем он это сделал, еще раз? — Я хотел сосредоточиться на нашем деле. На том деле, над которым мы работаем. Ну ты знаешь, дружеском деле.       Тео, должно быть, думает, что он теперь тоже оборотень, поскольку он выглядит так, будто пытается услышать сердцебиение Лиама или вроде того.       — На нашем деле.       — На дружбе, да, — кивает Лиам.       — Значит, мы все еще не встречаемся.       — Верно.       — Даже если ты только что попросил своих остальных друзей оставить тебя наедине со мной.       — Именно.       Некоторое время Тео выглядит задумчивым, а потом пожимает плечами.       — Ладно. Могу я притвориться, что поверил всему, что ты сказал, и спросить об их концерте в следующий раз, когда я их увижу?       — Тебе придется, — ухмыляется Лиам. — А еще попроси выступление вживую.       Тео смеется, и Лиам тоже, пусть даже это не так уж и смешно.       — Что ж, я рад, что им пришлось пойти на их воображаемый концерт, — говорит Тео спустя какое-то время, улыбаясь. Посмотрите на это — он все-таки может быть милым. — Теперь, когда мы одни, мне будет намного проще заманить тебя в какое-нибудь уединенное место и снова пырнуть ножом.       Лиам не собирался делать так, чтобы он упал со скамейки от его толчка, но иногда хорошие вещи происходят, когда ты даже не пытаешься.       *       — Думаю, твой друг на меня запал.       Они лениво и бесцельно бродили по улицам, и Тео, на удивление, не был раздражающим довольно длительное время — он даже показал Лиаму, где живет, и вел себя очень дружелюбно, — так что разумеется, это не могло продолжаться долго.       Лиам раздраженно вздыхает.       — Который?       — Милый.       Ой, да пошел он.       — Милый, — скептически повторяет Лиам.       — Да, Нолан, правильно?       — И ты мог просто сказать Нолан.       Тео пожимает плечами, напустив на себя невинный вид.       — Что? Он милый.       — У меня что, на лбу написано «идиот»? — спрашивает Лиам, и Тео в самом деле бросает взгляд на его лоб, разозлив его еще сильнее. — Я вижу тебя насквозь, знаешь ли. Ты хочешь заставить меня ревновать, чтобы я передумал и решил с тобой встречаться. Что ж, позволь мне кое-что прояснить: во-первых, я не ревную. — Лиам делает паузу, чтобы дать ему осознать это. Он не уверен, сколько он должен подождать, и ему хотелось бы посмотреть время на своем телефоне, чтобы придумать план или типа того, но нельзя прерывать зрительный контакт, когда ты обозначаешь свою точку зрения, так что он этого не делает. Когда Тео приподнимает брови, Лиам решает, что он уже все осознал. — И во-вторых, Нолан маленький и раздражающий, ему не позволено иметь сексуальную жизнь, поэтому он все равно недоступен.       — Разве он не одного с тобой воз…       — Он маленький и невинный, и он недоступен, — повторяет Лиам, игнорируя его. — И тебя все равно не интересует Нолан — в смысле, вообще. Я говорил тебе: я чувствую твой запах и слышу твое сердцебиение и твое дыхание, и я точно знаю, что происходит в твоем маленьком злобном мозгу в каждый момент времени, — ты как открытая книга.       — О, правда?       — Правда.       Тео самодовольно ухмыляется.       — И о чем я думаю сейчас?       — Ты думаешь… — Лиам понятия не имеет. — Что ты очень умный. Но это не так.       — Не-а, я думаю о том, что у тебя симпатичные глаза.       — Ну да, ты уже это говорил.       Тео смеется и слегка пихает его плечом.       — Ты сейчас напрашиваешься на комплименты? Хочешь другой?       Лиам оскорбленно фыркает, потому что он никогда в жизни не напрашивался на комплименты.       — Я просто говорю, что, раз уж ты собрался сделать мне комплимент, мог хотя бы придумать что-то…       — Остальная часть тебя тоже симпатичная.       — Оу. Что ж. — Лиам прочищает горло, чувствуя, как нежелательное тепло приливает к его щекам. — Остальная часть меня как бы… я имею в виду, это было очень обобщенно. — Лиаму всегда нравилась точность.       — Я бы сказал что-нибудь еще, но мне кажется, что такое количество комплиментов было бы неуместно на нашем не-свидании. — Тео выглядит крайне довольным своим ответом, как будто он выиграл или доказал что-то. Вообще-то нет.       — Ух ты, а теперь шантаж. Я сделаю тебе комплимент, но только если ты будешь со мной встречаться, — это очень по-взрослому с твоей стороны, Тео, очень по-взро…       — Ты заставляешь меня смеяться, — говорит он, и Лиам замирает. — Я мог бы слушать тебя целый день, пусть даже половину времени я понятия не имею, о чем ты говоришь. Ты свирепый и забавный, и это глупо — насколько сильно ты мне нравишься, хотя мы встретились всего несколько дней назад.       Лиам хотел бы заметить, что «встретились» — не самый подходящий эвфемизм для того болезненного способа, каким этот парень вошел в его жизнь — и в его живот, — но обнаруживает, что вместо этого просто задыхается, опешив.       — А еще ты невероятно горячий, когда рычишь.       Вот с этим Лиам полностью согласен: он давно про себя думал, что пора бы уже кому-нибудь это заметить. Однако он до сих пор не знает, как пошевелить губами, чтобы сформировать ответ.       — В смысле, если бы не другие охотники и пытки, я бы намочил свои…       — Ладно, это… я слышал, что в Вайоминге сегодня очень хорошая погода. — Лиам не понимает, как его голос может быть настолько дрожащим и далеким от горячего рычания. Он также понятия не имеет, что сейчас происходит в Вайоминге.       — В постели ты тоже это делаешь? Ты можешь обращаться во время секса?       — Не слишком холодно и не слишком жарко — у людей в Вайоминге сегодня просто идеальная погода. — Может быть, у них какое-то стихийное бедствие и сотни людей умирают. Лиам даже не уверен, где именно находится Вайоминг.       — А как работает исцеление? Допустим, я оставлю тебе засос — он просто сразу исчезнет или, если я достаточно постараюсь…       — Им в Вайоминге так повезло, вот бы я сейчас был там! — практически кричит Лиам. — Идеальная погода!       — В Вайоминге чертов дождь, прекрати! — рявкает Тео.       Лиам хмурится. Ему всей душой хочется защищать погоду в Вайоминге, но сердце Тео не пропустило удар. В Вайоминге действительно идет дождь. Лиам сейчас чувствует себя так, будто его предали.       — Погоди, откуда ты знаешь?       Тео пожимает плечами.       — Я проверил чуть раньше.       — Ты проверил.       — Да. Смартфоны это умеют.       — Ты случайно проверил погоду в Вайоминге этим утром, — повторяет Лиам. Должна быть какая-то очевидная логика, которой здесь нет.       — Не только в Вайоминге, много где. Я делаю это, когда мне скучно.       — Ты проверяешь погоду в Америке.       Тео кивает.       — В Европе тоже. Сегодня солнечно в большей части Италии.       — Это очень странно, — заключает Лиам, а затем достает собственный телефон. — Спорим, в Берлине сейчас гроза.       *       — Смотри, там переулок.       До этого момента они играли в то, что Лиам решил называть «угадай погоду просто так», — Тео определенно выигрывал, кстати говоря, но он также определенно жульничал: он, должно быть, посмотрел и запомнил погоду в каждом городе в мире, чудик, — но вдруг Тео останавливается возле маленького скрытого переулка.       — И что?       Тео ухмыляется.       — Пойдем туда?       — Зачем?       — Тест на доверие. Доверяешь ли ты мне сейчас достаточно, чтобы пойти за мной в темный переулок?       Тео бросает на него последний взгляд и исчезает в переулке.       Он возвращается оттуда две минуты спустя.       — Значит, нет, ладно. Буду знать.       *       — Вообще-то это меня вытащили из переулка в бессознательном состоянии, а проснулся я узником в твоем подвале. Если я могу оставить это в прошлом, ты…       Тео до сих пор жалуется из-за теста на доверие, и это нелепо: нельзя устраивать тесты на доверие тому, кого ты буквально пырнул ножом, или Лиаму в принципе, потому что Лиам никому не может доверять — даже своему лучшему другу.       — Слушай, не то чтобы я действительно думаю, что ты снова попробуешь сделать что-нибудь злое, но я не буду сразу же бросать вызов вселенной. Мы сделаем тест на доверие на втором с… — Лиам внезапно останавливается, осознав, что собирался сказать его предательский язык. Серьезно, и как он может кому-либо доверять, когда он не может доверять даже своему языку?       Тео странно ухмыляется — как кот, который только что сожрал канарейку.       — На втором что?       — Собрании, — моментально отвечает Лиам, молча похвалив себя за блестящие рефлексы. — На втором нашем дружеском собрании.       — Верно, — медленно кивает Тео. — Значит, это первое… собрание.       — Именно.       — И будет больше собраний, — неуверенно продолжает он.       — Да, собрания, встречи, тусовки… то, что бывает, когда дружишь.       — Разумеется.       — И мы попробуем все виды тестов на доверие, потому что друзья доверяют друг другу, — лжет Лиам, чтобы обрадовать его. Он не доверяет никому из своих друзей — начиная с Мейсона, у которого не закрывается рот, и его парня-убийцы и заканчивая Скоттом, который звонит ему только для того, чтобы показать свой пресс и соблазнить его. — Я буду ходить с тобой в общественных и хорошо освещенных местах, а ты пойдешь со мной в подвал, веря, что я больше не стану тебя связывать.       — Я бы хотел снова оказаться связанным, но в этот раз голым, — невинно говорит Тео, и Лиам сразу же обнаруживает, что вполне можно подавиться собственной слюной. — Мы можем сделать это всегда, когда захочешь.       — Итак. — И вот снова он, нелепо высокий голос. — Ты хочешь… — Лиам бросает бешеный взгляд на первый магазин, который попадается ему на глаза. — Чехол для телефона?       — Что?       Лиам скользит взглядом дальше. Здесь еще есть бар.       — В смысле, ты хочешь кофе или вроде того?       — Конечно.       Лиам гадает, почему Тео, черт возьми, сейчас выглядит таким позабавленным.       *       Когда они выходят из бара, в котором Тео пытался флиртовать с официанткой, поскольку, видимо, действительно не верил, что Лиам не ревнует, небо уже начало темнеть и зажглись уличные фонари.       — Это был твой план с самого начала, верно? — вздыхает Тео, остановившись перед одним из них, и кладет руку на сердце. — Заманить меня на фальшивое свидание, чтобы пытать меня лампой побольше.       Лиам виновато ухмыляется:       — Ты раскусил меня.       Тео улыбается, а потом на его лице вдруг появляется решимость.       — Давай сделаем тест на доверие, — быстро говорит он, и Лиам хмурится.       — Что?       — Я закрою глаза и поверю, что ты не будешь использовать эту большую лампу против меня, — объясняет Тео, после чего опускает веки, но перед этим делает небольшой шаг к Лиаму. — Просто стою и жду, с закрытыми глазами, — медленно бормочет он, и его губы окрашены теплым светом, льющимся сверху. — Интересно, что ты будешь с этим делать.       Лиам знает, что Тео хочет, чтобы он поцеловал его. Еще Лиам знает, что он сам хочет поцеловать его.       — Открой глаза, — шепотом произносит он, шагнув ближе, а когда Тео делает это, активирует фонарик на своем телефоне, который держит прямо перед его лицом.       Лиам хотел поцеловать его, правда, но это он хотел сделать еще сильнее.       — Черт! — Тео сразу же отступает назад, закрывая глаза рукой.       — Прости, я не смог удержаться, — смеется Лиам, пока Тео продолжает ругаться сквозь зубы и тереть глаза. — Я что, правда ослепил тебя? — спрашивает Лиам, когда Тео даже спустя некоторое время не присоединяется к его смеху.       — Нет, ты просто разрушил момент, — надувшись, отвечает он.       — Ты стоял с закрытыми глазами и говорил вслух сам с собой, — уточняет Лиам. — Не было никакого момента.       — Я создавал его.       — О, я не заметил, прости. Ты плохо создаешь моменты, — спокойно пожимает плечами Лиам.       — О, правда? Тогда попробуй сам его создать, если сможешь.       Лиам самодовольно фыркает: он не мог попросить его сделать что-нибудь проще.       — Разумеется, могу, я постоянно создаю моменты, я ведь от природы благословлен играть в фильмах, например… — Лиам прочищает горло и пристально смотрит на Тео, прямо ему в душу, натянув на лицо свое лучшее драматическое выражение. — Только ты и я?       — Что?       — Ой, да ладно! — раздраженно рявкает Лиам. Почему он все время имеет дело с кем-то некомпетентным? — Ты должен был сказать «ты и я против всего мира», я не смогу создать момент, если ты будешь мне мешать!       — Против кого, что это значит?       — Это значит кое-что, ясно? — нетерпеливо фыркает Лиам. — Это момент, они постоянно так делают в фильмах.       — Да, а еще они делают «о, у тебя что-то на губе, вот, давай я помогу», а потом очищают, но продолжают прикасаться. — Теперь рука Тео очень близко к лицу Лиама, и пока он говорит, его большой палец начинает медленно поглаживать уголок его рта. — А потом время останавливается, ты бросаешь долгий взгляд туда и наступает предсказуемая долгая тишина. — Тео перестает шевелиться, но его палец до сих пор касается нижней губы Лиама, а его глаза настолько большие и зеленые, что это нелепо. — Но это вовсе не значит, что в реальности это тоже хорошо работает или что мы должны это делать, — заканчивает Тео и убирает руку.       Лиам снова начинает дышать.       — Еще как значит, — говорит он, прокашлявшись. — Все, что хорошо выглядит в фильмах, в реальности тоже выглядит хорошо, смотри. — Он становится на колено, и Тео хмурит брови, когда Лиам делает вид, будто что-то ему протягивает. — Ты выйдешь за меня? — громко говорит он, чтобы все могли это услышать.       Тео смотрит на него крайне сомнительно.       — …Да?       Лиам встает, удовлетворенный. Точка зрения доказана.       — Видишь? Они все хлопают. — На самом деле рядом есть только старушка с собакой, но она хлопает очень сильно. — Это смотрится хорошо.       Тео пожимает плечами.       — Это подделка.       — Твое лицо — подделка!       — Что? — с недоумением спрашивает Тео, и Лиам целует его.       Когда Лиам был ребенком, он как-то раз вбежал прямо в стену лицом вперед. Тео не стена, но происходящее немного напоминает ему тот момент: их носы по сути врезаются друг в друга, и Лиам уверен, что во время поцелуев носы должны соприкасаться совсем не так. Их зубы тоже с силой встречаются, и у Тео вырывается удивленный звук. Его зеленые глаза широко открыты, когда Лиам практически протыкает его своим языком. Теперь они квиты.       — А потом у нас, конечно, «теперь я целую тебя, чтобы выиграть спор», — говорит Лиам, когда они через несколько секунд отстраняются. — Это классика. Комедии, романтические фильмы и все в таком роде.       Тео кажется настолько удивленным, что Лиам боится, что он действительно попал в какую-то очень важную часть и убил его, когда пырнул его своим языком, но затем Тео возвращается к жизни, чтобы возразить ему.       — Ты думаешь, что выиграл спор?       — Да.       — Я даже не знал, что у нас был спор.       Лиам пожимает плечами.       — Я тоже, но я выиграл.       И тогда уже Тео целует его. Это меньше напоминает врезание лицом в стену, и в этот раз их носы все же находят способ подойти друг другу, не сражаясь, но это также напоминает преднамеренную атаку. Лиам пытается, но правда не может защищаться, поэтому он просто смиряется, и прежде чем он полностью осознает, что отвечает на поцелуй, Тео уже отодвигается.       — А это было зачем? — интересуется Лиам, пытаясь не зацикливаться на тяжелом дыхании Тео и на том, какие припухшие и влажные у него губы.       — Потому что это было приятно, — отвечает он, и Лиам моментально проигрывает битву.       — Так и есть, — соглашается он.       А потом нижняя губа Тео оказывается между его, и он медленно проводит по ней языком, в этот раз молча прося разрешения, потому что он не переживет еще один короткий поцелуй, ведь он только что решил, что хочет провести остаток своей жизни во рту у Тео, прямо вот так, пусть даже это и звучит жутковато. Тео, похоже, ценит более спокойный темп, поскольку он возвращает поцелуй так же мягко и медленно, и у них получается глубже и дольше. Лиам с закрытыми глазами рассеянно гадает, до сих пор ли старушка стоит рядом и, если да, почему, черт возьми, она перестала хлопать на самой лучшей части.       Он слегка стонет, когда Тео отстраняется, ухмыляясь.       — По-прежнему не свидание?       Это совершенно не достойная причина, чтобы перестать целоваться.       — Да, не свидание, — бормочет он и оставляет еще один поцелуй на губах Тео, но, когда он пытается двинуться дальше, Тео немного отклоняет голову назад и фыркает.       — Тогда, может быть, тебе стоит перестать целоваться со мной, — дразнит он, однако его улыбка не добавляет правдивости его предложению.       — Ну и зачем мне это делать? — усмехается Лиам ему в губы, и в этот раз они раскрываются без сопротивления, позволяя ему встретить его теплый язык. Лиам отчасти чувствует, что готов упасть мертвым на землю, и сжимает волосы Тео, потому что у него есть все время в мире, чтобы падать в обморок, когда он не в середине лучшего поцелуя в его жизни.       *       — Думаю, мы практически в конце фильма, — рассуждает Лиам, позволяя себе плюхнуться на скамейку возле их улицы с лампами — он не уверен, что чувствует по поводу того, что теперь у них есть собственная улица с лампами. Тео садится рядом с ним, и Лиам начинает думать о том, как ему это сделать, — например, может быть, классическое «я потягиваюсь, и теперь моя рука у тебя на плече, упс, пожалуй, я просто оставлю ее там», но прежде чем он успевает пошевелить хоть пальцем, Тео уже обнимает его. — Это значит, что пришло время для слащавой фразы перед титрами.       Тео смеется, взъерошив ему волосы.       — Сделай это.       — Знаешь… — Лиам наклоняется к его прикосновению, замечая, насколько красивее Тео выглядит, когда он так улыбается. Когда он улыбается ему. — В конце концов, это был мой счастливый день.       *       — Куда, черт возьми, ты смотришь, Лиам?       — В камеру, вот как это происходит.       — О, да ради всего святого.