Lucky Day

      — Эй, волчонок?       Лиам лишь на две секунды озадачен тем, почему он проснулся от шепота Тео, а потом рычит — клыки обнажены, а глаза сверкают золотом в двух дюймах от лица Тео, и собственный гнев обжигает его сильнее, чем веревки вокруг его запястий и шеи.       — Ты покойник, — рявкает он, когда Тео выходит из пределов его досягаемости, заставляя его кровь вскипеть еще сильнее. — Слышишь меня? Я, черт возьми, убью тебя, предательский кусок де…       — Эй, успокойся, я ничего не сделал. — Тео поднимает руки в защитном жесте, и Лиам громко рычит сквозь зубы, натягивая веревки изо всех сил, но умудряется только еще больше порезать свою кожу, а его ноздри наполняет запах волчьего аконита и крови.       — О, ты ничего не сделал, мистер-я-не-слишком-хорошо-принимаю-отказы? — огрызается он, дрожа от гнева. Ему плевать, что его конечности болят и кажутся слабыми, — как только Лиам вырвется на свободу, он разделается со всеми, а начнет с мудака, который стоит перед ним. В этот раз его даже не отвлекает его сексуальность, к черту его голубые глаза и к черту его идеальные волосы. Каждая секунда, которую он проводит, глядя на его глупое лицо, — это секунда, когда он не швыряет его в стену, а значит секунда, потраченная впустую.       — Они смотрели на меня! — Тео косится на закрытую дверь слева. Он, похоже, почему-то до сих пор думает, что Лиам поверит хоть единому слову, выходящему из его рта.       Он еще раз дергает за веревки, понимая, что это бесполезно и что он привязан к большой металлической сетке в помещении, которое напоминает заброшенный склад.       — Что ты вообще с ними делаешь? — холодно рявкает он в ответ, настолько сильно сгибая левое запястье, насколько может, пытаясь дотянуться когтями до веревки. — Ты сказал, что ошибался насчет оборотней. — Просто выиграй немного времени, давай. А потом разберись со всеми ними. Лиам не может дождаться этой части.       — Да, и я не собирался возвращаться, но они сказали, что у них есть для меня подарок, а потом втащили тебя, я понятия не имел…       — Боже мой, а что, как ты думал, они собираются тебе подарить? Они убийцы! — расстроенно рычит Лиам, чувствуя боль даже в кончиках своих пальцев, пока пытается еще хоть ненамного вытянуть дурацкие когти — достаточно, чтобы поцарапать веревку. Но он не может даже коснуться ее.       — Я не знаю, ладно? У меня день рождения через две недели, — оборонительно отвечает Тео, снова бросив взгляд на дверь, и в его глазах появляется нетерпение.       — Правда?       — Да.       — С днем рождения.       — Спасибо.       — Сегодня не твой день рождения, идиот.       — Но ты только что сказал…       — Да, потому что, когда кто-то поздравляет тебя с днем рождения до твоего настоящего дня рождения, это приносит несчастье, и я желаю тебе самых больших несчастий в мире. Надеюсь, что тебя переедет фургон с мороженым и ты проведешь свой день рождения в гробу, чертов мудак!       Лиам щелкает клыками в воздухе от невозможности запустить их в какую-нибудь часть тела Тео, и он одновременно удовлетворен и раздражен, когда Тео делает еще один шаг назад. Еще немного — и он выпадет из окна, и пусть Лиам по-прежнему будет привязан и на грани смерти, он будет счастлив.       — Слушай, я этого не делал, понятно? Это не я тебя поймал! — быстро говорит он, и в это Лиам готов поверить, потому что единственное, что он может поймать, — это простуда. — Я просто подыграл.       — Ты рассказал им, где я живу.       Лиам чувствует, как желчь пульсирует у него в горле, пока смотрит на Тео. Он купил ему пиццу, черт возьми. Как можно сделать это с кем-то, кто купил тебе пиццу? Это безумие, и это хуже, чем когда он пырнул его в живот. И опять же, он действительно пырнул его в живот спустя тридцать секунд после знакомства, в этот раз Лиам не может даже винить мир в собственной наивности.       — Нет, неправда, я…       — Они поймали меня прямо на пороге моего дома, всего через неделю после того, как я привел тебя туда. — Подумать только, Лиам хотел тусоваться с ним, он теперь чувствует себя таким глупым. Он определенно собирается вывесить его из окна на шнурках его ботинок, если вырвется на свободу. — Кори был прав, мне стоило вырвать тебе глаза.       Тео кажется немного напуганным этим.       — Кто такой чертов Кори?       Лиам героически приподнимает подбородок.       — Я скорее умру, чем скажу тебе. — Они получили его, но они никогда не наложат руки на его друзей, даже на психа Кори. — Ты можешь пытать меня, сколько хочешь, но ничего от меня не получишь.       — Какого чер… слушай, я тебя не пытал!       — О, правда? — саркастично настаивает Лиам. — Потому что я как бы чувствую, что меня пытают прямо сейчас. Не знаю почему, может быть, это из-за пропитанных аконитом веревок вокруг моих запястий и шеи или электризованной сетки, к которой я привязан, но эй — может быть, я ошибаюсь.       — Потише! — с тревогой шепчет Тео, а потом вздыхает: — Слушай, я этого не делал, ладно? Они уже знали о тебе, это они послали меня за тобой, помнишь?       — Когда ты пырнул меня ножом, да, я помню.       — О, да черт возьми, — раздраженно рявкает Тео. Как будто у него есть на это право. — Ты не можешь просто поверить мне? Ты же слышишь мое сердцебиение, правда?       Он снова шагает ближе, как будто Лиам до этого не мог идеально слышать, как его сердце качает кровь по его венам, и чувствовать запах каждой эмоции на его коже.       — Ты можешь контролировать его.       Тео хмурится, наклонив голову набок, и делает еще один шаг вперед.       — Что?       Лиам смотрит на его шею и думает, что он сейчас достаточно близко, чтобы дотянуться до него клыками.       — Ты можешь контролировать его, — твердо повторяет он. — Некоторые охотники могут. Это редкость, но Скотт рассказывал мне об этом.       Тео замирает, глядя на Лиама так, будто он сошел с ума.       — Ты думаешь, что я умею контролировать мое сердцебиение.       — Да. — Лиам бесстрастно смотрит на него.       Тео несколько раз моргает, прежде чем испустить едва уловимый вздох.       — Значит, ты просто продолжишь не доверять мне — мне, единственному человеку здесь, кто хочет тебе помочь.       Лиам раздумывает над этим секунду.       — Разрежь веревки, и я поверю тебе.       — Не могу.       Лиам фыркает, покачав головой. Ну конечно, освобождение не входит в его миссию спасения, как удобно.       — Я не могу, они возвращаются, — настаивает Тео, вновь покосившись на дверь. Лиам не слышит поблизости никаких шагов. — Что ты собираешься делать, разобраться со всеми ними сам? Они просто застрелят нас обоих.       — Ты прав, ты сейчас так помогаешь, и как я могу не доверять тебе? — горько бормочет Лиам себе под нос, не глядя на Тео и еще раз дергая за веревки. Он чувствует, что его запястья сломаются раньше, чем они порвутся.       — Тогда скажи мне, что делать! — Тео внезапно достает из кармана телефон и с нетерпением смотрит на Лиама. — Кому мне позвонить, этот Кори из твоей стаи? Скотта нет в городе, кто сможет прийти? Просто дай мне номер, и я им позвоню, но поторопись.       Лиам молча таращится на него несколько мгновений, думая о Мейсоне. Ему просто нужно дать ему знать, что происходит, и он будет здесь, где бы они ни находились, в считанные минуты, с подкреплением. Черт, да даже Бретт придет за ним, все придут. Именно туда, где они их поджидают.       — Так вот что ты делаешь, — медленно произносит он, холодно глядя на Тео.       — Что?       — Ты хочешь, чтобы я помог тебе заманить всю мою стаю в ловушку, прямо как ты заманил меня в тот переулок, — продолжает Лиам, и его голос вибрирует от злости. — Ну, так угадай что? Можешь пойти к черту, потому что в этот раз я не стану помогать тебе спасти никакую воображаемую собаку.       Какое-то время Тео выглядит недоверчивым, и Лиаму нужно отдать ему должное — он хорош в этом.       — Это не чертова ловушка, идиот, просто скажи мне, кому позвонить, быстро!       Часть Лиама — он не уверен, более или менее здравомыслящая, — хочет поверить ему и даже почти делает это, но он не может позволить, чтобы его друзья и даже Бретт в итоге оказались со жгущими веревками вокруг шей, просто потому что он поверил парню, которому никто из них верить бы не стал. Поэтому он огрызается:       — Если ты не собираешься меня освобождать, тогда перестань говорить — я на это не куплюсь.       Тео кажется настолько раздраженным, будто не было такого, что Лиам уже однажды ему поверил и в результате получил кинжал во внутренностях.       Когда он наконец-то замечает шаги, Тео тоже их слышит.       — Они идут, — торопливо шепчет он, красноречиво поднимая телефон. — Последний шанс. — Лиам просто рычит на него, и Тео фыркает. — Ладно, тогда пусть тебя убьют, посмотрим, есть ли мне до этого дело.       Дверь распахивается как раз в тот момент, когда телефон исчезает у Тео в кармане, и входит высокий мускулистый мужчина, напоминающий танк. Такое клише. Это же не мог быть какой-нибудь тощий паренек — нет, не дай бог его жизнь будет хоть немного оригинальной.       — Собака плохо себя ведет? — хмыкает он, и Лиам сначала оглядывается по сторонам в поисках собаки, пока не осознает, что он — собака. Черт возьми, этот парень вообще видел себя в зеркале? Это он похож на мастифа, а вовсе не Лиам. — Я слышал рычание.       — Скажи это мне в лицо, муравьед, — рявкает Лиам, прежде чем Тео успевает ответить, сердито глядя на нового охотника. Если он думает, что только он умеет обзываться, его ждет сюрприз. Собака, ради бога. Лиам сейчас вывалит на него всех животных до единого — он их так много знает.       Несмотря на то, что человек-танк не знает, как выглядят муравьеды, — а Лиам готов поспорить, что он не знает, — он все равно обижается и через секунду устремляется к Лиаму, как бык. Лиам словно в замедленной съемке видит, как он поднимает кулак, и максимально к этому готов — он вонзит клыки так глубоко в его предплечье, что навсегда оставит татуировку у него на кости, — но внезапно его глаза закрываются, а все его тело содрогается от краткого электрического импульса. Это длится всего несколько секунд, но прежде чем он успевает снова открыть глаза, что-то холодное и металлическое врезается ему в лицо, поворачивая его в сторону. Он чувствует привкус крови во рту и в этот раз все же открывает глаза, после чего получает еще один удар, под которым его нос ломается с громким треском. Он гневно рычит, натягивая веревки и пытаясь дотянуться до охотника, который отступил назад и теперь, приподняв брови, смотрит на Тео. Лиам опускает взгляд и видит, что на пальцах у охотника кастет — смешно, он даже не может ударить кого-то, не жульничая, — а Тео, схватив его за предплечье, удерживает его руку на месте.       — Разве остальные не сказали пока его не убивать? — беззаботно спрашивает он. Лиам не знает, может ли второй охотник тоже прочитать в его голосе тревогу.       — Он оборотень, он от этого не умрет, — пожимает плечами он, высвобождая свою руку из хватки Тео.       — Зато ты умрешь! — огрызается Лиам, сплевывая на пол кровь, и снова натягивает веревки. И кто сделал их такими прочными? Раньше эти люди показывали крайнюю некомпетентность, а теперь они внезапно знают, как удерживать оборотня? Какая чушь.       На этот раз, прежде чем по его телу пробегает электрический разряд, Лиам улавливает движение пальцев охотника. У него в руке пульт дистанционного управления, и как только Тео вцепляется в него второй раз, боль прекращается. Лиам глубоко вздыхает, чувствуя, как ноют его легкие, когда в них снова попадает воздух. Если его ударят током еще раз, он клянется…       — Ты не можешь быть уверен, — говорит Тео. Его сердце колотится. — Как-то раз мой кузен ударился головой и умер.       Как-то раз. Его кузен умер как-то раз. Лиам неожиданно думает, что совершил ошибку, не поверив ему. Он просто ужасный лжец.       Мертвый охотник — он определенно, однозначно покойник — опять освобождает руку, и его взгляд обещает боль, если ему придется сделать это снова. Он приподнимает брови, глядя на Тео.       — Твой кузен был оборотнем, Тео?       Лиам ненавидит снисходительный тон, который он только что использовал. Кем он себя возомнил, если говорит так с людьми, когда его собственное лицо кричит «я глупый»? И он глупый — Лиаму плевать, что нельзя судить охотников по их лицам, — он может поспорить на все в мире, что у него низкий IQ, ведь он же воплощение клише.       Судя по выражению его лица, Тео, похоже, осознает, насколько жалкой была его попытка.       — Нет, но…       — Вот именно, — отрезает ходячий покойник, а потом по-прежнему исцеляющийся нос Лиама еще раз встречается с металлическим ударом.       Лиам рычит так громко, что пыльное стекло в окне дрожит, и может быть, он и есть собака, потому что желание вонзить клыки мудаку в шею и трясти его, пока она не сломается, в нем сейчас крайне сильно.       — Подойди ближе, чертов трусливый придурок. Я бесплатно поменяю тебе черты лица, и может быть, ты наконец-то перестанешь выглядеть, как задница корги, на кото… — Когда его пронзает ток, Лиам случайно прикусывает язык.       — Хватит.       — Что ты сказал? — самодовольно ухмыляется охотник, оставаясь вне его досягаемости, и Лиам не может вспомнить, чтобы он хоть раз в жизни был настолько зол, прежде чем встретил этого парня. Ему еще никогда не нужно было ударить кого-то головой так сильно.       — Я сказал, что ты выглядишь, как задница корги, потому что был вежливым и не хотел говорить, что ты еще и пахнешь, как она, — рявкает он, игнорируя боль в горле, которая появляется каждый раз, когда он говорит. — Вот почему твоя жизнь настолько отстойная, что тебе необходимо охотиться на невинных подро… — Ток включается как по часам, и Лиам рычит громче, чтобы заглушить боль.       — Я сказал хватит! — кричит Тео, и Лиам внезапно снова может дышать.       — Извини? — Взгляд охотника опускается на пальцы Тео, опять обхватившие его руку и удерживающие ее подальше от красной кнопки на контроллере.       Тео неуверенно смотрит на Лиама, как будто ожидает, что он разберется с этим хаосом, в то время как его мозг еще до сих пор разбирается с тем, что его несколько раз ударили током, но затем пожимает плечами и берет себя в руки.       — Я тоже хочу попробовать, ты не можешь забрать себе все веселье.       Раздраженное выражение на лице охотника моментально сменяется ухмылкой, и он протягивает ему контроллер.       — Держи, он весь твой.       Тео берет его, и Лиам клянется: если он хотя бы попробует коснуться красной кнопки на нем, Лиам найдет лампу и засунет так глубоко в его задницу, что он больше никогда не сможет открыть рот, не осветив все вокруг. Он похитит его еще раз, опустошит ему в глотку бесчисленное количество банок нормальной колы и больше никогда, никогда не купит ему пиццу, и лишь потом, после всего этого, он наконец-то отдаст его Кори, чтобы тот сделал украшение из его глаз.       Тео, должно быть, чувствует нависшую над ним опасность, потому что его большой палец неуверенно касается контроллера, не нажимая никаких кнопок, и он прочищает горло.       — И как его использовать? Я просто жму красную кнопку? — с сомнением спрашивает он. Он в самом деле просто красота и никакого мозга, потому что даже бабушка Лиама, которая не умеет менять каналы на телевизоре, может заставить эту штуку работать, за исключением того, что она бы не стала этого делать, потому что очень любит его и, в отличие от Тео, у нее есть сердце. — А что значит этот синий индикатор?       Лиам так злится из-за того, что это превращается в урок технологии, что, если бы его руки были свободны, он бы сейчас сам ударил себя током.       Человек-танк наклоняется ближе и хмурится, глядя на контроллер.       — Какой еще синий инди…       Лиам действительно вскрикнул. Он сумел не сделать этого, даже когда его били током, и до этого момента выглядел ужасно стойким и все такое, но Тео просто обязан был в последнюю секунду напугать его и все испортить своей внезапной уловкой. Это был очень девчачий крик, и Лиам рад, что Тео был слишком занят, ударяя человека-танка локтем в лицо, чтобы заметить его. Это был хороший удар, честно говоря, быстрый и неожиданный, и на лице охотника теперь приемлемое количество крови, но важнее всего то, что на поясе у него больше нет пистолета.       — Какого чер… — ворчит он, держась за свой нос и сердито поворачиваясь к Тео, который мудро сделал шаг назад. Угрожающий взгляд охотника исчезает, как только он видит собственный пистолет, который Тео на него наставил. — Хорошо, давай просто успокоимся, лад…       — Стреляй в него! — кричит Лиам, потому что это явно тот момент, когда человек-танк получит то, что ему нужно, — пулю в теле, и Лиам не успокоится, пока это не произойдет.       А еще это момент, когда Тео не стреляет, но бросает взгляд на Лиама, а охотник медленно делает шаг ближе, держа руки поднятыми вверх.       — Тео, парень, послушай, ты же не хочешь…       — Ты ужасный охотник, и он точно разоружит тебя, так что стреляй в него! — снова кричит Лиам.       Черт возьми, неужели Тео не видел в жизни ни одного фильма? Как Лиам может быть единственным в комнате, кто знает, что никогда нельзя ждать, если ты получил пистолет? Просто стреляй, и ты выиграешь, и ладно, тогда никто не станет снимать про тебя фильм, потому что умные люди не работают в хороших фильмах, но по крайней мере ты будешь жив. Но Тео не умный — он пьет диетическую колу с пиццей, ради всего святого, — и он, с его дурацким симпатичным лицом, является идеальным глупым протагонистом для второсортного фильма. Поэтому, разумеется, он не стреляет, а человек-танк в самом деле рычит на Лиама — видимо, в наши дни уже нельзя высказать свое мнение так, чтобы люди не обижались.       — Хватит лаять, собака! — огрызается он, и Лиам уже готов откусить ему руку клыками, когда видит, как его кулак приближается к его лицу, а потом снова кричит — так же по-девчачьи, как и в первый раз.       — Черт. — Тео слишком занят тем, что удивленно смотрит на собственную руку, в которой держит пистолет, чтобы издеваться над ним. — Я подстрелил его.       Он определенно сделал это. Охотник теперь валяется на полу, рядом с тем местом, куда упало достоинство Лиама, сжимает руками свое бедро и извергает кучу проклятий, о существовании которых Лиам и не подозревал.       — Подстрелил, — подтверждает Лиам, тоже удивленный. Он был отчасти уверен, что это занимает у Тео так много времени, потому что он ищет красную кнопку и на пистолете.       — Я подстрелил его, — повторяет он с широко открытыми глазами, и Лиам невольно думает, что он не выглядел настолько шокированным после того, как пырнул его ножом. Он вроде как расстроен этим, но сейчас, вероятно, не подходящий момент для жалоб. — Что если он умрет, он мертв? — Тео бредит, потому что человек-танк продолжает издавать удовлетворяющие болезненные звуки — очень явно и разочаровывающе не мертвые. — Я не хочу в тюрьму, ты это сделал!       Черт возьми, ну нет.       — Извини?       — Черт! — Теперь Тео паникует, и Лиам чувствует себя намного лучше по поводу своего девчачьего крика. — Я подстрелил его, а ты мне даже не доверяешь!       — Я тебе доверяю.       Тео замирает, совершенно опешив от признания Лиама. Он выглядит недоверчивым и правильно делает, потому что Лиам определенно ему не верит — он буквально только что спросил у него, мертв ли человек, который ругается сквозь зубы, что не особенно заслуживает доверия.       — С каких пор?       — Последние пять секунд, — все же говорит он, поскольку ладно, он вроде как верит в его стремление помочь. — Слушай, они определенно слышали выстрел. Освободи меня сейчас же!       *       Первое, что делает Лиам, когда его запястья больше не связаны, — отдает дань уважения человеку-танку, вырубая его коленом, а потом заимствует телефон Тео и звонит единственному достойному охотнику в этом городе мудаков. Как только Арджент заверяет его, что он уже едет, Лиам отдает телефон обратно Тео, который со всех сторон изучает бессознательное тело человека-танка.       — Разве я не должен выстрелить в него еще раз? — задумчиво спрашивает он, потому что Лиаму, видимо, был просто необходим очередной психопат в жизни. — Чтобы он никому не мог рассказать, что я стрелял в него?       — Разве не ты двадцать секунд назад паниковал из-за того, что подстрелил его?       — Да, но это было весело, — пожимает плечами Тео, целясь прямо охотнику в лоб. — Не могу дождаться, чтобы снова в кого-нибудь выстрелить.       Лиам правда надеется, что он может подождать, потому что единственный другой человек в комнате, в которого можно выстрелить, — это он.       — Что если я возьму пистолет вместо тебя? — немного раздраженно предлагает он, поскольку ему не нравится быть спокойным и ответственным, когда он буквально страдает от РПВ. Это его должны останавливать от убийства мудаков, а не наоборот.       Тео усмехается.       — У тебя есть клыки. Я буду держать пистолет.       — А еще у меня есть моральные принципы. Я буду держать пистолет.       — Он мой.       — Он не твой, ты только что украл его.       — Я нашел его.       — Именно это и значит воровство — когда ты находишь что-то, что принадлежит другому че… — Лиам замирает, когда его уши улавливают отдаленные шаги, которые становятся все ближе и ближе. — Они идут, — шепчет он, и Тео бросает на дверь встревоженный взгляд.       — Есть какой-нибудь шанс, что это подкрепление, которому ты только что позвонил? — вздыхает он, даже не нуждаясь в ответе. — Сколько?       Лиам, сосредоточившись, пытается сосчитать, но почти сразу сдается.       — Слишком много. Оставь пистолет.       Лиам никогда не сможет разобраться со всеми ними в одиночку, что делает его поступок куда более героическим — он все равно медленно идет к опасности и становится прямо перед дверью. Он как Джон Сноу, но с клыками — король волков. Шаги по-прежнему приближаются, и Лиам зажигает свои золотые глаза, обнажая клыки и когти. Если ему суждено вот так умереть, то он заберет с собой столько из них, сколько сможет. Он настоящий герой, готовый сражаться и умереть, — как только дверь откроется, он очень громко зарычит, и это будет эпично. Лиам просто жалеет, что здесь нет никого, кто мог бы его заснять, потому что честное слово, он же такой крутой. Несмотря на то, что его жизнь постоянно отстой и все такое, он все равно безупречный герой. Очень эпично.       — Может, сбежим? — спрашивает Тео у него за спиной.       Лиам недоуменно оборачивается.       — Что?       — Здесь есть еще одна дверь.       Лиам прослеживает взглядом направление указательного пальца Тео и да, так и есть — другая дверь на противоположной стороне от той, откуда вот-вот повалят охотники. Лиам несколько раз моргает, обдумывая свои варианты, а затем хватает Тео за запястье и бежит, поскольку его сейчас все равно никто не снимает — нет смысла быть героем.       *       — Предлагаю остановиться.       — Предлагаю не останавливаться.       Они бегут по коридорам и комнатам уже два года, и не то чтобы Лиам не мечтает остановиться: он совершенно ненавидит это, а его легкие вот-вот развалятся на части, — но остановиться, когда тебя преследуют, чтобы убить, — это определенно ужасная идея, и тот факт, что она пришла в голову Тео, — еще одно доказательство.       — Слушай, я тренировался для этого, — задыхается Тео, и Лиам правда надеется, что он говорит не о беге, потому что он настолько явно не тренировался для этого, что Лиам по сути тащит его, а он все равно умудряется выглядеть обессиленным, весь потный и вонючий. — Ты сказал, что веришь мне.       Лиам действительно сказал это — сразу после того, как какой-то охотник током выбил из него весь здравый смысл.       — Это была одноразовая вещь, — поясняет он, тоже немного задыхаясь. Он гадает, может ли у оборотня случиться сердечный приступ. — И даже тогда я не доверял твоим навыкам выживания, только твоему стремлению помочь.       — Заткнись, — бормочет Тео, а потом бросается в комнату, утаскивая Лиама за собой и без всякой чертовой причины валится на пол. Никто сейчас не стреляет в них и не снимает — нет никакого смысла пытаться быть спортивным, но Лиам слишком сильно прикусил язык, когда падал, чтобы жаловаться на это.       К счастью, он оборотень, поэтому его язык быстро исцеляется.       — Зачем, черт возьми, тебе нужно было валить нас на пол, мы не могли просто пойти, как нормальные люди?       — Заткнись, — повторяет Тео, подползая к двери, и Лиам клянется — если он еще раз скажет ему заткнуться, то тоже прикусит язык. — Слушай, нам нужна командная работа, ясно? Используй свои чувства, чтобы услышать их, а потом скажи мне, когда стрелять. Мы разберемся с ними.       Это не похоже на хороший план, но никакой план не прозвучал бы хорошо на губах Тео, однако он выглядит очень уверенным в себе, да и не то чтобы у Лиама есть еще какое-то дело, кроме как умереть прямо сейчас, поэтому он подползает к нему.       — Ты неправильно держишь пистолет, — замечает он, глядя на руки Тео. Не то чтобы Лиам знает, как делать это правильно, но точно не так — он готов поспорить на это. А потом он слышит их. — Их двое, — шепчет он, медленно поднимаясь на ноги. — Они близко. Ты стреляешь в первого, а я разберусь со вторым, ладно?       Тео кивает, крепче сжимая пистолет в своей неправильной хватке.       — Ладно.       — Пять… четыре… — медленно начинает считать Лиам. Вообще-то слишком медленно. — Черт, сейчас!       Он выскакивает за дверь, готовый броситься на дальнего охотника, но тут Тео стреляет ему в лодыжку. Черт.       Лиам падает на пол, скуля от боли, а оба охотника наставляют на него свои пистолеты. Ему стоило просто использовать свой первоначальный героический план: быть покалеченным, а потом пристреленным из-за отсутствия координации — ужасно глупый способ умереть, такого бы никогда не случилось с Джоном Сноу.       А вот что случалось с Джоном Сноу — это когда его в последнюю минуту спасало подкрепление, и Арджент со своими людьми отлично справляются со своей ролью. Лиам снова поднимается на ноги, крайне радуясь, что его сейчас никто не снимает.       — Ну слава богу, — облегченно вздыхает он, а через секунду в коридор выходит Тео, и все оружие моментально оказывается направлено на него. — Подождите, нет, он с нами, он помог мне. — Лиам поспешно встает перед ним, заставив всех нахмуриться.       — Он только что выстрелил в тебя, — медленно говорит Арджент, как будто Лиам внезапно забыл о своей лодыжке и понятия не имеет о боли, которая уже стала мучительной.       — Да, мы отстой в командной работе, но он с нами, — настаивает он, когда Тео подходит к нему, сердито глядя на его лодыжку.       — Ты сказал «сейчас», а потом выбежал прямо на мою траекторию, ты что, дурак? — ворчит он, и Лиам испытывает огромный соблазн отступить в сторону и отказаться от своих слов — нет, я никогда не видел его раньше, он определенно плохой парень.       — Я не думал, что ты сможешь прицелиться правильно, ты обычно отстой в охотничьих вещах, — раздраженно отвечает Лиам. — И в самом деле — куда ты целился, им в ноги?       Прежде чем Тео успевает сказать какую-то чушь, Арджент опускается на колени у ног Лиама, потому что он, видимо, теперь король людей. Хотя где его аплодисменты? Король Севера!       — Давай вытащим пулю, пока на тебя не подействовал волчий аконит, — произносит Арджент, а затем мучительная боль в лодыжке Лиама увеличивается в несколько раз, когда он засовывает свой палец прямо внутрь.       Пошло все это так далеко и надолго. Лиам опирается рукой на холодную стену, чтобы удержать равновесие, и героически держит болезненные стоны за зубами, пусть даже героическое поведение его ни к чему не привело. Спустя какое-то время теплые пальцы Тео неуверенно смыкаются вокруг его предплечья.       — Ты не оборотень, ты не можешь забирать боль, — сообщает ему Лиам. Он действительно ничего не знает, не так ли?       Сначала Тео кажется озадаченным, а потом возмущенным, но не убирает руку.       — Конечно, теперь только оборотни могут утешать кого-то, да? К черту людей. Все обязательно должны быть сверхъестественными, или к черту их.       Лиам не знает, о чем он говорит, но с его губ срывается очень тихий скулеж, когда Арджент наконец-то достает пулю. Тео наклоняется над плечом Лиама, чтобы взглянуть на заднюю часть его лодыжки, и Лиам фыркает, внезапно уловив запах беспокойства.       — Ее больше нет? Он исцеляется? — озабоченно спрашивает он, пока Лиам смотрит на него краем глаза. Что за чудик. Сначала он ударяет его ножом, потом стреляет в него, а теперь это. Постоянство в наши дни — это просто слово. — Это нормально, что он еще не исцелился?       Арджент, с другой стороны, вообще не пахнет беспокойством, просто встает и кивает своим людям идти и обыскать тут все. Лиам думает, что он не особо ему нравится: он говорит, что Лиам всегда попадает в неприятности и что у него нет инстинкта самосохранения. Чушь какая.       — Дай ему несколько минут, и он будет как новенький.       Тео, похоже, не слишком убежден, но винтовка Арджента очень большая, поэтому он позволяет ему уйти без возражений. Хотя сам он по-прежнему продолжает стоять рядом, глядя на Лиама, и топит его в беспокойстве. Тревога — не особенно приятный запах, но Лиам не ненавидит его.       — Я в порядке, — говорит он, когда боль в его лодыжке начинает пропадать.       Тео удивленно моргает, словно только что проснулся, и пожимает плечами.       — Я знаю, — говорит он, пытаясь казаться незаинтересованным, и отпускает его предплечье. Лиаму удается держать руки по бокам почти пять секунд, прежде чем Тео снова его хватает и хмурится при виде его левого запястья. — Ты не исцеляешься здесь, — замечает он, недовольно глядя на красные следы от веревок.       — Исцеляюсь, — пожимает плечами Лиам, отвлекаясь на то, как мокрые пряди волос Тео падают ему на глаза. Симпатично. — Просто медленнее, потому что на веревках был волчий аконит.       Тео, похоже, не слышит его — он медленно проводит пальцами по его запястью, а потом по тыльной стороне ладони, прослеживая большой палец Лиама, пока не добирается до по-прежнему выпущенного когтя. Он хмурится и с любопытством в глазах касается его кончиками пальцев. Лиам замирает, наблюдая за его лицом, и Тео, должно быть, чувствует на себе его взгляд, потому что он внезапно напрягается и роняет его руку.       — Итак… — говорит он, прочищая голос.       Лиам приподнимает брови и убирает свои когти.       — Итак?       Тео уверенно улыбается.       — Теперь мы можем встречаться?       — Нет, ты выстрелил в меня.