Омела расцветает на Дубе, Остролист сжигает Тис

Глаза, пристально глядящие в окно, были похожи на небо, покрывшееся темными и невесомыми тучами. Холода пришли в страну, покрывая улицы не только столицы, но и самых укромных уголков деревень и мелких поселений. Мэгги знала, что раньше было иначе. А, возможно, она попросту не замечала таких деталей, как морозы. Вортигерн медленно и с удовольствием убивал в своих слугах любую тягу к чему-то, что не касалось его персоны. Некоторые потеряли всякое подобие чувств и эмоций, кроме страха за себя и своих близких. У Мэгги не было родных. Отец погиб от рук короля, когда решился отказать примкнуть к его больным понятиям о власти. Вортигерн оставил Мэгги только из-за древности и авторитетности ее семьи. Только из желания сломить как можно больше людей, имеющих какой-либо вес в аристократических кругах Англии. Мэгги знала, что раньше было иначе. Камелот до Вортигерна был великим местом с выдающимся правителем — Утером Пендрагоном. Она вспоминала те дни, когда мерзкие нотки страха душили и не давали пошевелиться, как самые прекрасные в жизни молодой девушки, еще наивной и глупой. Тогда ее голова была заполнена лишь мыслями о манерах, красивых платьях, предстоящем замужестве и семье. Когда-то Мэгги помнила прекрасного юношу, пытающегося добиться ее руки у ворчливого отца. С течением времени лица и чувства стерлись, перемешавшись с тем, что последовало после восшествия Вортигерна. Камелот при нем — сосредоточие гнили, грязи и сплошного ужаса. Она помнила казнь отца, совершенную в ее присутствии. Помнила, как на коленях умоляла короля не губить ее. Сейчас, спустя много лет, Мэгги стала понимать, что смерть была лучшим, что предлагал ей Вортигерн. Наблюдая за положением дел, она понимала, что раньше было иначе. Новый король отличался не только от дяди, но и от отца, на которого пытался равняться с тех пор, как появились ответы. Это выходило невольно. Повсеместные советы не проходили без упоминаний об отце Артура: как бы он поступил, какие бы слова сказал и что бы мог посоветовать. Молодой король мягко уводил подобные комментарии, пытаясь показать безразличие и стремление решить все своей головой. Но Мэгги видела, как вздуваются вены и сжимаются кулаки при каждом упоминании имени Утера Пендрагона. Она не знала нового короля достаточно хорошо, но понимала, что сравнение с великим отцом дается мужчине не просто. Она не знала того, насколько Артур готов к правлению государством, насколько подходит к роли короля и способен ли улучшить жизнь тех, кто поверил в него. Единственное, что заставляло не терять надежду - взгляды подданных. Взгляды, в которых можно было увидеть нечто большее, чем страх за собственную жизнь. Она не знала личность Артура настолько, насколько его знали рыцари, но готова была поверить в него, если новый король был способен сделать жизнь подданных лучше. Большего ей и не требовалось. Мэгги перевела взгляд на человека, зашедшего в покои. Резкий запах алкоголя и мускуса, пота и свежей мокрой земли ударили в нос, хотя нежданный гость еще не успел и шагу ступить в сторону женщины. Он заговорил и тон его становился все увереннее, хотя алкоголь давал о себе знать и слова выходили не без труда: - Король приказал всем имеющим отношение к совету... Женщина отвернулась, давая понять, что не имеет желания слушать продолжение. Отпрянув от окна, Мэгги направилась к столу из темного дерева и слегка коснулась его. Едва слышимый звук падения был резок в создавшейся тишине. Это не осталось незамеченным для гостя. - Прошу меня простить... Ты слышала, что я сказал? - тон становился агрессивнее, как и содержание. Мэгги стала раздражаться еще больше, пытаясь скрыть волнение, накатывающее все сильнее и сильнее. Она кивнула и опустила глаза, отвернувшись от мужчины, видеть которого для нее было большим испытанием. Хотелось избавиться от назойливого взгляда и скверного запаха. Мэгги заметила неподобающее обращение к себе, заметила грубый тон, но предпочла сделать вид, что ничего не случилось. Ей было не до этого. Никаких конфликтов при дворе. Не сейчас. - Очень необычный диалог... - произнес мужчина, усмехнувшись и почесав затылок. - Что происходит, Мэгги? Я чем-то провинился? Кольцо, которое несколькими мгновениями ранее Мэгги незаметно положила на стол, нервно перекатывалось с одной руки в другую. Ее это успокаивало. Она не видела, но слышала приближающиеся шаги. Низкий мужской голос прервал молчание женщины, за что та была очень благодарна: - Билл, нам пора, - голова рыцаря показалась из чуть приоткрытой двери. - И Мэгги тоже. - Да... - шепнул Скользкий, не отрывая взгляда от женщины, до которой оставалось лишь пару шагов. Ему не доставляло удовольствия создавать напряжение, опустившееся в покоях, но чувство чего-то странного не давало успокоиться. Необходимо было все решить. Сейчас. - Пару минут, Бэдивер. - Нельзя заставлять короля ждать! - громкий возглас Мэгги чуть напугала мужчин, которые не ожидали такого резкого проявления. Быстром шагом пересекла комнату, не смотря ни на Билла, ни на Бэдивера, надеясь, что никто из них не станет ее останавливать.

***

- Уверенность в своих силах - хороший знак, - с нервным смешком проговорил мужчина, посматривая на девушку, за спиной которой находился. - Но сократить дорогу через лес... Кишат там много тварей. Включая разбойников. Отчаянные девицы сейчас нужнее любых манерных принцесс! Маг нахмурилась и стиснула зубы, подавляя очередное желание ответить колкостью на неуместные фразы. Усталость медленно опускалась на плечи, мягко убаюкивая и пытаясь остановить в конце пути. Очень долгого пути. Не по длительности, а по силам, как физическим, так и душевным. Маг не жаловалась, понимая положение дел и принимая все как данность. Страх проглатывала, раздражение игнорировала, а к боли и усталости привыкла. Многое беспокоило ее мысли. Бесконечные ночи проходили почти что без сна, благодаря постоянным обдумываниям и страху не только за собственную жизнь. Мерлин снова попросил помощи. Трепет перед наставником порою заставлял девушку беспрекословно выполнять любую просьбу или приказ, не взирая на трудность и абсурдность. Маг всегда была уверена в Мерлине и в том, что все, исходящее от него, идет лишь на благо не только ей, как ученице, но и всему и всем окружающим. Но теперь все было иначе. Маг начала задумываться над правильностью происходящего. Скомканное прощание и наказ, который Мерлин произнес той ночью, не остался для Маг очередным и обычным. И она согласилась, не взирая на резкость и абсурдность, отсутствие должного объяснения и неуважение к самой себе. Обида была незнакомым для нее чувством. Ощущение использования не покидали на протяжении всей дороги. Ее ни во что не посвятили. Короткие фразы о том, что за Артуром необходимо приглядывать и особо бдительно, не давали ничего, кроме новых вопросов. Она стала раздражаться все сильнее. Порою девушка замечала, как вместо бережных движений при обработке древесины, подготовке частей растений к сушению или размельчении плодов ягод для приготовления каши, у нее выходили порывистые и агрессивные. Все валилось из рук. Маг знала, что наличие концентрации и способность контролировать эмоции - одни из самых вещей, необходимых при работе с природными ресурсами и магией. "- Магия разрушительна, когда подчинена эмоциям. Пожирающий гнев способен сжечь не только все вокруг, но и само нутро. Обида наваливается тяжким грузом на грудь, не давая ощутить свободу, забивая горло каменным комом. Дитя, тебе предстоит прочувствовать многое и, я верю, что эти уроки не пройдут даром". Маг понимала, что не смогла устоять перед эмоциями. Они застилали ее разум, проникали в самые глубокие мысли, хватаясь за любые возможные моменты памяти. И она не считала это постыдным. Девушка остановилась, вяло держа в руках поводья. Отсутствие сна, пищи и постоянное нервное напряжение, не разбавленное даже короткими моментами отдыха, давало о себе знать. Руки тряслись, боль тяжестью опускалась на голову, а глаза болезненно щипало, словно в них застряли горячие песчинки. Маг уже игнорировала и любые попытки спутника привлечь к себе внимание, а, возможно, и что-то другое, чего девушка не замечала и не хотела замечать. Долгие дни, проведенные в дороге наедине со странным мужчиной, заставили ее думать еще больше. Кто он? Почему Мерлин считает его особо важным? Зачем он двору Камелота? Маг чувствовала, что наставник многое не договорил ей. И это выводило ее из себя. Глубокая злость поднималась в ее нутре все чаще, как и обида. Неужели она не доказала, что заслуживает знать больше? Неужели к ней нет никакого доверия после всех событий? Маг становилось не по себе от того, какие чувства возникали в ее мыслях, потому что раньше такого не было. Отчужденность в мыслях стало ее основным состоянием. Она прикрыла глаза и слегка улыбнулась, увидев знакомые очертания ярко-зеленых полей и мелких домишек, плотно прижимающихся друг к другу. На мгновение Маг посетило облегчение, которого испытывать на протяжении долгого времени не приходилось. Осталось совсем немного. До городка, до замка, до короля... Девушка отбрасывала любые мысли об Артуре, но все больше понимала, что время, проведенное в этом окружении, дало ей нечто необъяснимое. Пробуждение, которое было так необходимо. Необходимо, чтобы понять одну единственную вещь - все устои, усердно вбитые в голову не только ей, но и всему народу магов, оказывались иллюзией. Сон, который необходимо было закончить. Вера, которую нужно было сломать. И цепи, от которых не поздно было еще освободиться. Откровенные взгляды горожан, прикованных к всаднице и ее спутнику за спиной, неспособному остановить кривляния и монотонное бормотание, не остались от Маг в стороне. Борс то выкрикивал грязные комплименты девицам из борделя, то громко оценивал товар, выставленный на рынке. Девушка лишь устало закатывала глаза и стискивала зубы до боли, чтобы ненароком не совершить чего-то, о чем она после пожалеет. Она надеялась, что ее спутник не более, чем шут. Но, видимо, Мерлин совершенно не знал о том, какой юмор предпочитает король. Такой шут бы долго не продержался. Рыжеватого окраса лошадь, прошедшая с Маг весь путь, от родных мест до уже знакомого Лондиниума, была продана в руки крепкого мужчины, работающего на барже. Девушка успела оценить то, с каким трепетом незнакомец отнесся к животному, аккуратно осматривая и успокаивая ласковыми жестами и словами. По какой причине работнику баржи понадобилась лошадь, а особенно в очень короткие сроки, Маг не знала. Мерлин потребовал избавиться от любых упоминаний пути и замести следы. Как бы не было неприятно отдавать кобылицу, Маг выполнила и это, подумав, что это последнее, что она совершит по просьбе Мерлина. Нотки сомнения разрослись в крупные семена, которые отныне невозможно убрать никакими объяснениями. Ее обучение должно было закончиться после помощи Артуру, но этого оказалось мало. Она больше не хотела служить тому, чего не понимала. Девушка почувствовала нечто странное, едва опустившись в лодку напротив спутника. Она что-то слышала и это было не похоже на человека. Борс брыкался и норовил прыгнуть в воду, как только замечал в глубине едва уловимое движение, будь то рыбешка или всего лишь травинка. Лодка, которую Маг смогла получить в придачу к сумме, назначенной за лошадь, была маленькой, но крепкой. Небольшое путешествие по водной глади потребовало больше сил, чем она способна была дать. Девушка чувствовала, как глаза закрываются после каждого удара веслом. Борс бы она не доверила подобную работу. Мужчина и без весла готов был перевернуть лодку, лишь бы добраться до чего-то в глубине. Словно ребенок. Маг фыркнула в очередной раз, увидев жалкие попытки Бреса поймать красноватую рыбешку. Девушка чувствовала усталость, желание прикрыть глаза и хотя бы на секунду ощутить сладость и легкость сна. Веки опускались все чаще, движения рук становились все монотоннее. Маг чувствовала невесомое дыхание около уха. Едва слышное пение становилось настойчивее. Не легкое и мягкое, а требующее. Девушка чувствовала приближающееся бедствие, но ее сила оказалась слабее. Она пожалела, что не последовала совету сумасшедшего Бреса и не отдохнула перед последним рывком. Безмолвная борьба с невесомым пением окончилась поражением. Маг поздно поняла, что веки опустились. Она уснула.