Омела расцветает на Дубе, Остролист сжигает Тис

Ему не хватало воздуха. Не из-за сна, который повторился вновь, хотя прикрыл глаза он всего лишь на мгновение, и не из-за духоты, которая отсутствовала изначально. Его душили стены. Стены собственного замка, хотя освоиться в нем парень не мог до сих пор. Никакие покои, будь они в северном крыле, или в противоположном, не помогали избавиться от чувства удушения и скованности. Он никогда не был скованным человеком. Ему завидовали за резкость и развязность. Но в замке, находясь в уединении в своих покоях, Артур все больше понимал, что начинает терять свою резкость. Ей пришлось уступить место перед вежливостью, учтивостью и соблюдением всевозможных правил. Парень понимал, что соблюдает их неправильно и роль знатного человека ему дается весьма тяжело, но ничего не мог с этим сделать. Постоянные наставления от Бэдивера и Скользкого давили еще больше, хотя и были полезны для человека, решившего стать королем. Джордж, несмотря на то, что и прежде был не менее хорошим наставником, не заставлял Артура соблюдать какие-либо правила и старался лишь держать его в форме, тренируя с мечом или без. Персиваль и Тристан были ближе всех к нему по возрасту и совершенно не понимали обычаев, принятых в замке. С ними то он проводил почти все свободное от тренировок и нравоучений время. А теперь к ним вернулся Рубио. Серьезно раненный и ослабший, он пытался своими силами исцелиться и вернуться к «шайке» как можно быстрее, но все пошло не так. Ранение оказалось куда серьезнее, чем ожидалось. Он умирал на улицах Лондиниума, не сумевший решить проблему самостоятельно. И на помощь к нему пришел незнакомец. Это все, что помнил Рубио до того, как очутился в дальних землях, уже исцеленный и полностью окрепший. Такой рассказ, наполненный малыми деталями, удручал Артура. Такого ведь просто не бывает. Он нутром ощущал жалость к юноше, который вошел в «шайку» только из желания исправить жизнь народа и избавиться от тирана, отравляющего все, что попадало в поле зрения. И этот тиран был дядей Артура. Невероятное чувство вины с каждым днем только накапливалось и давило. Если бы не Артур и его семья, ни Рубио, ни Кабан, ни Блу, никто либо из тех, кто населял Лондиниум, не страдал. И парень прекрасно это понимал. Молодой мужчина положил руки на колени и медленно перевернул их ладонями вверх. Яркий свет луны, освещающий часть комнаты, где сидел Артур, давал возможность увидеть все те же шрамы. Его окутывала ностальгия. Те моменты, когда он пытался справиться с видениями и постоянно думал, почему они приходят и почему именно к нему. Маленькая комната, где жизнь, казалось бы, держалась под контролем. Его устраивала судьба владельца борделя, ведь никакие другие проблемы, кроме обслуживания заведения и накоплений, не касались его головы. Но потухшие глаза жителей, их опущенные руки, не способные справиться с натиском произвола Вортигерна, вытягивала парня из удобного и эгоистичного положения. Он никогда не считал себя альтруистом или борцом за правое дело, лишь выживание и больше ничего. И так парень считал даже после пройденных испытаний и года на посту короля. Хотя к этому чувству добавились и ответственность за целое королевство, и ответственность перед родителями, и ответственность перед теми, кто погиб или кто рисковал жизнью, чтобы посадить такого засранца на престол. Приступ удушья повторился вновь. Ему стало дурно. В такие моменты, в Артуре просыпалось презрение к самому себе. По сравнению с тем, что произошло ранее, остальное должно казаться пустяком. А ему было плохо от простых сновидений. Он злился на себя за мальчишеское поведение, за жалость к себе, за размягченность. Жизнь при дворе расслабляла. Если бы не Джордж с постоянными тренировками, после которых оставались крупные синяки, а также неожиданные отъезды за пределы замка с целью поохотиться или заработать неприятности, Артур бы подумал, что превращается в одну из придворных дам, слоняющихся по Камелоту. Он не подавил резкий порыв. Натянув рубашку, быстрым шагом спустился по широким лестницам вниз и оказался во внутреннем дворе замка. Не считая малочисленной стражи, которую ранее распустил Джордж, да кузнеца, пытающегося смягчить звуки ударов о наковальню, никого более в поздний час нельзя было увидеть. Холод пробирал до костей, но Артур будто ничего не чувствовал. Он глубоко дышал, вдыхая свежий ночной воздух через нос. Закрыв глаза, парень стоял посреди внутреннего двора замка, слыша лишь удары молота о наковальню, шепот стражников, наблюдавших издалека за ним и чьи-то шаги, медленно подходящие к нему. - Ваше Величество, - учтиво проговорил рыжеволосый, протягивая королю распечатанный сверток. - Сэр Бэдивер попросил показать это вам. Артур открыл глаза, протер лицо руками, пытаясь скинуть усталость, хотя на лице можно было прочитать что-то посильнее обычной усталости. Сверток был распечатан. Это не ушло от внимания парня. - От кого это? - спросил Артур, разворачивая сверток. - От Мерлина, Ваше Величество, - тихо проговорил Персиваль, боясь смотреть на короля. Перси, как его привык называть Артур, не был трусливым, даже не робким, скорее замкнутым и до смерти спокойным, чем пользовались многие, находящиеся рядом с ним. Любые серьезные происшествия, изложенные в письменных посланиях, оказывались в руках Персиваля, чтобы донести их молодому королю. Таким образом, остальные рыцари пытались избежать скорого гнева короля на себе. Хотя сэр Уильям любил наблюдать за реакцией Артура. Его очень веселила раздражительность и злость мальчишки, не из злорадства или неприязни, а скорее из братских чувств, которые возникли между ними, несмотря на немалую разницу в возрасте. Артур сглотнул и ошарашенно посмотрел на Перси, перебрасывая взгляд то на него, то на свиток, который сжимался в руках короля. Они зашли в замок, где при свете свечей, вздохнув, парень стал читать. Разные эмоции пробегали по его лицу, чего он уже не пытался скрыть, тем более перед Перси, который не был способен надсмехаться. Закончив, Артур нахмурился. - Когда его доставили? - Позавчера, Ваше Величество, - произнес Персиваль и сглотнул, понимая, какая реакция последует. Артуру хотелось обсудить данный вопрос с рыцарями. Обсудить то, что они вскрывают не государственное, а личное послание, да и к тому же, удосуживаются сообщить о том, что содержится в данных посланиях не в тот же момент, а через несколько дней. Дружба дружбой, но послания Мерлина доходили исключительно до Артура. Молодой король не знал радоваться ему или бояться еще больше. Правители государств на континенте с радостью перегрызли бы ему глотку при первой же возможности, какими бы добродушными и преданными не старались казаться. Трения внутри страны не давали покоя, ведь, как известно, хорошим для всех не будешь. За год Артур пережил не мало покушений, которые самостоятельно и подавил. Даже внутри Камелота бывали неприятные эпизоды, как сам парень это называл. И, согласно посланию Мерлина, к этим веселым моментам добавились еще и проблемы магов. Артур не был против. Он считал долгом помочь народу, который был практически стерт с лица Земли благодаря действиям Вортигерна. Парень задумал это еще до восшествия на престол, видя, с какой злобой Маг рассказывала о падении собратьев. Ему было больно и стыдно. За то, что сотворил член его семьи. "Ответственность за магов. Я забыл" - едва улыбнувшись, подумал Артур. Великий народ, который помог ему сесть на трон. Парень понимал, что делали они это не совсем из альтруистического желания помочь. Им нужно было спасти страну, а Артур, в их глазах, казался спасением. Он неспешно поднялся по лестнице, пребывая в раздумьях. Персиваль следовал за ним, не произнося ни слова. Перед покоями мужчины остановились. - Перси, можешь идти, - со вздохом произнес Артур, похлопав рыжеволосого по спине. - Только... Прикажи слугам приготовить покои для двух гостей. Лучше подготовиться заранее. Не королевские особы, но встретить их необходимо подобающе. С этими словами, мужчины пожелали друг другу приятных сновидений и разошлись. Артур не хотел возвращаться в комнату, где все те же стены сжимались до размеров узкой темницы. Присев на кровать, парень не стал стягивать рубаху, наконец ощутив холодок, пробегающий по коже и озноб, заставляющий сжиматься. В голове прокручивались слова из послания Мерлина. Артур не понимал, как верно расценить просьбу старого мага. Около года он не получал от странного народа ни единой весточки. После внезапного отъезда Маг из Камелота, парень ждал каких-то объяснений, возможно поручений или даже нравоучений в духе Бэдивера, но ничего не было. Никаких просьб с целью заключения союза между двумя ранее дружественными народами в ответ за неоценимую услугу, оказанную магами. Ничего. Это вводило в ступор и заставляло раздражаться. Артур привык к тому, что всем от него что-то надо, даже во время владения борделем. Теперь же, и вовсе. Он не мог поверить, что маги помогли ему просто так. И, наконец-то, что-то внутри у молодого короля успокоилось. Подтверждение догадок. Весьма неприятно осознавать, что все в мире совершаются по такому принципу, но Артур привык. "Мой народ стал глупым от страха за жизнь и наследие, которого может и не быть, забывая, что маги и люди - части одного целого. Мы должны действовать сообща, ведь без одного не будет и другого. Остатки знатных и сильных династий моего народа намерены предложить тебе союз, используя наш недавний вклад в корону Англии" - Артур издал смешок, вспоминая, как этот "вклад" не раз издевался над ним. "Только, дитя мое, никакого отношения эти аристократические задницы не имеют к тому, что сделал я и моя ученица. Не заключай союза с моими собратьями. Не доверяй никому, кроме наставника. Она поможет" - парень пытался успокоиться, но у него не получалось. Волнение окутало его, сняв сонливость и дремоту. Мерлин не доверял собственному народу. Неужели, бунты последуют и у магов? С чего бы это? Их и так осталось мало. К тому же, Артур внезапно понял, что снова увидит свою наставницу. Маг должна многое услышать.

***

- Неправдоподобно, Элейн, - произнес мужчина, пребывая в легкой дремоте, в ожидании, когда супруга присоединится к нему. Они готовились ко сну. - Легенда, возведенная тобой, может с легкостью пасть, как только мальчишка додумается взглянуть на записи предков. - Он обо всем позаботится, - быстро проговорила светловолосая женщина, расчесывая локоны перед зеркалом. Красные и влажные глаза глядели в отражение, не пытаясь ничего рассмотреть. Стеклянный взгляд, полный раскаяния. - Столько рук тянется к его шее. Я должна искупить вину. Перед ним, перед ней... Элейн было неприятно находиться в Камелоте. Это место навивало неприятные воспоминания и ассоциации. Здесь было потеряно многое не только для нее, но и для всей семьи. Удушье. Она ощущала его нутром. Такого быть не должно. Шмыгнув носом, женщина задула последнюю свечу, горящую в комнате и присоединившись к супругу, который уже давно посапывал, провалилась в сон. Она многое должна была сделать в угоду прошлому, в угоду вины.