Our game will never end

— Можᴇтᴇ вы мнᴇ в лицо зᴀявить, что я — зло? Я — зло, офицᴇᴘ Стᴀᴘлинг? ㅤㅤ— Я думᴀю, вы — ᴘᴀзᴘушᴇниᴇ. А это для мᴇня одно и то жᴇ. ㅤㅤ— Зло всᴇго лишь ᴘᴀзᴘушᴇниᴇ? Тогдᴀ буᴘи — зло, ᴇсли всᴇ тᴀк пᴘосто, и огонь, дᴀ ᴇщᴇ и гᴘᴀд к тому жᴇ. Всᴇ то, что ᴀгᴇнты стᴘᴀховых компᴀний вᴀлят в одну кучу под ᴘубᴘикой «Дᴇяния Господни». ㅤㅤ— Сознᴀтᴇльно совᴇᴘшᴀᴇмоᴇ… ㅤㅤ— Я — для собствᴇнного удовольствия — коллᴇкциониᴘую ᴘухнувшиᴇ цᴇᴘкви. Вы нᴇ видᴇли нᴇдᴀвнюю пᴇᴘᴇдᴀчу о цᴇᴘкви в Сицилии? Потᴘясᴀющᴇ! Фᴀсᴀд хᴘᴀмᴀ ᴘухнул во вᴘᴇмя спᴇциᴀльно зᴀкᴀзᴀнной мᴇссы и похоᴘонил под собой шᴇстьдесят пять бᴀбушᴇк. Это — зло? Если дᴀ, кто жᴇ ᴇго совᴇᴘшил? Если Он — тᴀм, то Ему пᴘосто это нᴘᴀвится, офицᴇᴘ Стᴀᴘлинг. Картина — загадка, содержащая в себе другие загадки. Когда Шерлок впервые увидел её на фотографии дела о самоубийстве, то восхитился прекрасной и тонкой работой, но тогда он ещё не знал, что уже втянут в историю. Увидев скрытую надпись, Шерлок понял, что это уже не простое дело о самоубийстве, и загадочная и непонятная смерть художника — только начало. Ему явно помогли перерезать вены. Расположив фотографии картины на стене, Шерлок старался всмотреться в каждую деталь, чтобы разгадать замысел художника. Шерлоку нравилось искусство, и он в нём разбирался в какой-то мере, однако нужно было быть настоящим экспертом, чтобы увидеть смысл в самых завуалированных деталях. Он любил разгадывать тайны и находить скрытый смысл, поэтому такие предметы как музыка и литература хорошо давались ему в школе в отличие от Майкрофта, который предпочитал получать расшифрованную и готовую для понимания информацию. — Какой замечательный портрет! Клиент подарил? — воскликнула миссис Хадсон, увидев фотографию одного из персонажей картины. — Нет, это фото с места преступления. Это персонаж картины погибшего художника, — Шерлок намеренно акцентировал внимание на слове «погибшего», ведь не верил в такие случайные и странные смерти. — О, а я подумала, что это клиент тебе подарок сделал, — задумчиво произнесла она. Как ни странно, но мысль, что на картине изображен Шерлок в образе благородного персонажа, не казалась абсурдной. — А с чего вы решили, что на картине изображен я? — Мой покойный муж когда-то поставлял свои… товары, так скажем, одному художнику. Ну, вы сами понимаете… Творческие личности… Им никак не обойтись без дополнительных стимуляторов для вдохновения. И однажды мне довелось поговорить с этим художником. Я столько нового узнала об искусстве! Но больше всего мне понравилась история про «Сикстинскую мадонну» Рафаэля. Ты ведь знаешь, что задний фон, издали кажущийся облаками, при тщательном рассмотрении оказывается… — Головами ангелов, — закончил Холмс, — это я знаю. Но причем здесь эта картина? — Я это к тому, что при желании художник может замаскировать то, что не должны видеть остальные, и оставить загадку. У этой картины есть свои особенности, к примеру, тщательно прорисованная комната с разнообразными деталями, вплоть до нарядов персонажей, однако лица персонажей написаны не так точно. Размыто, так сказать. Можно даже сказать, что все персонажи на картине — собирательные образы. Сам персонаж на тебя не похож, однако если рассматривать каждую деталь по-отдельности, ты поймешь, что имеешь с ним много общего, например, кудри, серые глаза и костюм. Если опросить любого твоего знакомого, то он сразу укажет на тебя. А если к описанию добавить благородный профиль и тонкие аристократические черты лица, то ни у кого не останется сомнений, что на картине изображен ты, несмотря на то, что на самого персонажа ты, в принципе, не похож. — Собирательные образы… Хорошая идея. Миссис Хадсон, не хотите ли вы составить мне компанию за чаем? — предложил Шерлок, поглощенный новой зацепкой. Миссис Хадсон мило улыбнулась, и поспешила накрывать на стол. — С удовольствием, дорогой, — улыбнулась хозяйка, даже не подозревая, что помогла в раскрытии дела. Шерлок начал смотреть на картину по-другому. Если на картине изображен он, то и остальные персонажи неслучайны. Шерлок испытывал ощущение эйфории, неполной победы, но будоражущей. Шерлок знал, что находился в самом начале долгого и сложного пути, но чувствовал, что пройдет он его до конца. Ему удалось лишь разгадать маленький клочок тайны, а ведь многое ещё предстояло впереди. Однако одно было понятно: в картине не было ничего лишнего или незначащего. Всё подчинялось определенным законам и логике. Ему нужно было узнать ответ на главный вопрос: «Кто же царь?». И тогда всё станет на свои места. Шерлок кивал и иногда улыбался, вполуха слушая одну из историй миссис Хадсон, которая очень кстати сегодня заглянула в его квартиру. Рассуждая с миссис Хадсон о собирательных образах, он даже слегка подзабыл об одной немало важной детали: рыжий персонаж играл не чисто белыми, а сероватыми шахматными фигурами. Что же хотел этим сказать художник?

***

На этот раз Шерлок начал рассматривать картину ещё внимательнее, стараясь вычленить образ каждого персонажа. Благородный наблюдатель с завязанными глазами — сам Шерлок. Рассмотрев этого персонажа, Холмс убедился в этом. Игрок, играющий черными фигурами, казался был поглощен ею. На лице была маниакальная улыбка, а глаза блестели азартом. Шерлок начал вычленять детали образа. Каштановые волосы. Изысканный костюм. В карих глазах читался азарт. Играл чёрными фигурами. На ум приходил только один человек. И именно он каждый раз подсовывал Шерлоку загадки. Джеймс Мориарти. Всё стало ясно. Над личностью другого персонажа Шерлок уже не задумывался, ведь догадался, кто он. Бытовая сцена уже стала выглядеть совершенно по-другому. Джим Мориарти разыгрывал партию чёрными шахматными фигурами с противником, в то время как Шерлок ощущал себя победителем, хотя, на самом деле, был слеп. Шерлок видел, но не наблюдал. А сам художник явно был повязан с Мориарти, потому что именно в его съёмной квартире были обнаружены копии пропавших гравюр. Таким образом, всё стало на свои места. Остался только один вопрос. Так, кто же царь?

***

Кабинет Майкрофта всегда нагонял на Шерлока тоску. Всё было чисто, аккуратно и лежало на своих местах. На книжных полках располагались книги, которые играли роль декора. На самом деле, Майкрофт не открывал ни одну из них. Дорогие статуэтки, которые, по большому счёту, были бесполезны, стояли на полках. Сам Шерлок мысленно называл их пылесборниками. Они были куплены на аукционах за баснословные деньги, однако не приносили пользы. Всё в кабинете Майкрофта было ненастоящим и фальшивым, все предметы лишь создавали определенный образ, однако сами не выполняли никакой функции. — Какими судьбами, братец? — спросил Майкрофт, показательно опираясь на зонт. Затем он медленно поставил зонт на позолоченную подставку и с высокомерным выражением лица присел за стол. — Решил навестить. В мире сложная политическая ситуация, мало ли что может произойти. — Беспокоишься? Зря. Я всегда имею запасной план, — самодовольно заявил он, излучая всем своим видом высокомерие и превосходство. — Всегда? — Шерлок, умные люди всегда просчитывают свои действия на несколько шагов вперёд, — деловито заявил он, с пренебрежением и неким осуждением укоряя Шерлока в глупости. Шерлок давно привык к шпилькам старшего брата, поэтому позволял Майкрофту возвышаться за его счет. — Как в шахматах, да? — Именно, братец. Впрочем, в шахматах ты не особо силен. Как и в остальных интеллектуальных играх, — Майкрофту доставляло истинное удовольствие ярко демонстрировать своё превосходство. — А Мориарти силён? Не принимай на свой счёт, мне просто любопытно. Вы же так оперативно сотрудничаете, что порой страшно за страну. — Беспокойство за будущее Англии оставь мне, Шерлок. А что до мистера Мориарти… Он порой может быть полезным. Во всяком случае, когда не пытается тебя поразить масштабом своей гениальности, — последнюю фразу он сказал с упреком, будто хвастовство — самое противное из всего, что делал Мориарти. — Настолько полезным, что можно закрыть глаза на его выходки? Что же он такого сделал для Британии? Спас Королеву? Или… тебя? — тут Шерлок понял, что дипломатия не была его сильной стороной. Уже увидев искаженное в гримасе злости лицо старшего брата, он понял, что взболтнул лишнего. — Опять ты за своё. Поверь, я всего лишь обычный чиновник. Я думал, что стадию юношеского максимализма ты давно прошёл. Прекрати всё делить на чёрное и белое. Есть ещё и полутона. — Ну да. Так называемое «необходимое зло», верно? — Именно. Когда-нибудь ты поймешь, что знакомые из криминала могут быть полезными. — И много у тебя таких знакомых? — Достаточно, чтобы, в случае чего, решить определенную проблему, не привлекая органы власти. Надеюсь, допрос окончен? — быстро вернул самообладание Майкрофт. Он говорил об убийцах таким спокойным голосом, будто речь шла о погоде. — А много у тебя было таких «случаев»? — Ещё слово и я не посмотрю, что у нас общее ДНК, — на этой фразе Шерлок решил покинуть кабинет, ведь дальнейший расспрос попросту не имел смысла. Что бы Шерлок ни сказал, Майкрофт будет отпираться, в качестве аргумента используя глупость и недальновидность самого Шерлока. Но, что Шерлок мог поделать, если Майкрофт был подозрительно похож на другого персонажа картины? Даже без картины было понятно, что у него с Мориарти было плотное сотрудничество. Вопрос только в другом. На сколько далеко это сотрудничество зашло? Причастность Майкрофта к криминалу казалась слишком очевидной. Однако в кое-чем Шерлок был согласен с братом: Майкрофт пылал искренней любовью к своему чиновничьему креслу, ему явно не нужна была тесная связь с преступным миром. Во всяком случае, корона злодея-консультанта ему уж точно не грозила.

***

В Скотланд-Ярде работа, тем временем, кипела. Полицейские носились из стороны в сторону, держа в руках папки. Издалека Шерлок приметил Донован, явно недовольную перспективой расследовать появление «Сикстинской мадонны» Рафаэля в квартире ничем непримечательного, на первый взгляд, художника. Увидев Шерлока, она помахала рукой, призывая подойти. — Привет. Кофе будешь? — Донован указала на автомат с напитками. — Нет. Ты что-то хотела? — спросил Холмс, отказываясь пить отраву, носившее гордое название «кофе». Донован поставила стаканчик с горячим капучино на небольшой стул для ожидающих и начала искать что-то в сумке. Спустя пару минут она извлекла увесистую папку. — Это дневник этого художника. Лестрейд попросил передать тебе копии, вдруг пригодится. Мы нашли его в официальной квартире. — В официальной? — Ты ещё не знаешь? Этот художник снимал квартиру, чтобы использовать её в качестве студии, а за городом у него была собственная квартира, которую мы обыскали. Родственников у него не было, с соседями не общался, так что даже спросить про него некого. Вёл он свою деятельность аккуратно, в нашей базе не числился. Хотя мне до сих пор не понятно, зачем снимать квартиру в районе, далёком от места жительства? И как назло снял квартиру на участке Скотланд-Ярда! — Жить за городом не особо удобно. А вы дневник читали? — Пытались. Такая ерунда написана. Про каких-то дам, лошадей, королей. Бред, в общем. Думали, что ты разберёшься. Шерлока словно молнией ударило. Все стало донельзя очевидным. Художник специально снял квартиру на участке Скотланд-Ярда, чтобы Шерлок Холмс увидел его картину и разгадал тайну. В дневнике он, видимо, описал какой-то ключ или какую-то подсказку, ведь дама, король и конь — шахматные фигуры. — Попытаюсь разобраться, — ответил Холмс, погружаясь в раздумья. Донован, пожав плечами, удалилась. Казалось бы, картина неизвестного современного художника. Казалось бы всего лишь искусство. Но сколько шифров может содержать одна работа? Используя палитру красок и кисти, можно оставить след после себя, намекнуть о том, что боишься сказать вслух. Передать послание или изобразить сцену, отражающую картину мира. На первый взгляд это была всего лишь бытовая сцена обычной шахматной партии. Но никто даже не догадывался, что эта сцена содержала в себе целую историю, в которую были вовлечены влиятельные люди современного мира. Шерлок сидел в кофейне, которая располагалась неподалёку от Скотланд-Ярда. Даже чудесный аромат американо не мог оторвать Шерлока от дневника художника. Шерлок никогда не вёл дневников, предпочитая сохранять информацию в Чертогах Разума, но даже он понимал, что этот дневник совсем не похож на блокнот, в котором изливают душу. Это было похоже на инструкцию. Всё было написано одним почерком, одной пастой. Создавалось такое впечатление, что этот дневник писался несколько часов с целью оставить Холмсу загадку. Уже с первых страниц тетрадь завлекала перечнем афоризмов, связанных с шахматами. Черепаха: Прошу прощения — но разве мы только что не согласились, что на этой картине Эшера изображен противоречивый мир? Ахилл: Да, но это же двухмерный мир, фикция, картинка. Этот мир посетить не удастся. Ахилл: Что же происходит, если вы обнаруживаете картину внутри той картины, в которую вошли? Черепаха: Именно то, чего вы, наверное, и ожидали: я проникаю внутрь этой картины-в-картине. Д. Р. Хофштадтер Этот диалог как нельзя точно отражал то, что чувствовал Шерлок. Это дело отличалось от других своей неординарностью, ведь приходилось пользоваться не уликами, а собственными воображением и интуицией. Эту загадку нельзя было решить, использовав одну лишь дедукцию. Пролистав дневник, Шерлок заметил стихотворение, посвященное некому Генри Онесту. Конь верный друг Не бросит в бою… Он самый верный и надежный друг… Дальше Шерлок читать не стал, ведь смысл стихотворения был понятен. С рифмой, ритмом и стихосложением у художника явно были проблемы, однако это и не было нужно. Он хотел намекнуть на что-то. Генри Онест — конь в его шахматной партии. Конь, которого вывели из игры. Следующее стихотворение было посвящено некой Джулии Вил. Ах, женщина, коварное создание Раба любви, воспетая в стихах Роман, интрига, флирт, кокетство, тайна И власть, и красота в ее руках. Она вершит и правит этим миром В угоду своей слабости земной, Сразить очарованием мужчину, Развлечь себя любовною игрой. Судя по всему, это была королева. В этом стихотворении художник подчеркнул это рядом деталей. С каждым разом становилось всё интереснее и интереснее. Погружаясь в историю реальные людей, которые были подобны шахматным фигурам, Шерлок начинал глубже смотреть на картину. Кофе давно остыл, посетители возвращались домой, на улице начинало темнеть, Шерлок перечитывал дневник, с каждой страницей поражаясь умом художника. В одной тетрадочке были записаны глубокая история и характеры игроков. Два королевства спорили веками, Никто не помнил повода вражды, Топор войны сверкал меж королями — Ох, эти нравы древней старины… Это стихотворение было очень интересным. Именно оно могло содержать ответ на вопрос «Кто же царь?». Враждовали два игрока, изображенных на картине. Два короля. Два равных правителя. Как бы Шерлок ни старался, но на ум приходила связь Майкрофта и Мориарти. Это казалось настолько очевидным, что не требовались доказательства. Майкрофт правил в Правительстве, а Мориарти сидел на преступном троне. Шерлоку порой казалось, что он играл в случайность, ведь реальных фактов у него не было и приходилось руководствоваться своими доводами и подсказками почившего. Все казалось абсурдным и глупым, смс Мориарти ещё добавляли масло в огонь. Мориарти знал о каждом его шаге, даже о каждой мысли! Стоило Шерлоку задуматься о Дрезденской галерее и работе Рафаэля, так Мориарти тут же прислал смс с ответом на вопрос в виде детской сказочки! Ещё эта непонятная «честная игра», на которую Шерлок согласился. И это не говоря уже о Майкрофте, принимающего участие в побеге криминального консультанта. Мориарти казался недосягаемым. Шерлок, находившись с ним в одном городе, не мог предугадать его действий, ход мыслей. Он не знал о его реальном местоположении, в то время как сам Мориарти, казалось, видел оппонента насквозь. Видеокамеры, смс, даже сами преступления не давали Шерлоку покоя. Играя против Мориарти, Шерлоку казалось, что он играл на него. Смерть художника, картина, прямо напичканная загадками, преступления, ведущие к самому Мориарти, — всё это казалось заранее спланированным. Ведь мог Мориарти спланировать суицид художника, перед этим заказав у него картину, чтобы Шерлок сам нашел за него разгадку, сделав за Мориарти всю работу? Конечно, мог. С криминальной сетью вышло то же самое. Поэтому Шерлок решил действовать аккуратно, стараясь не привлекать внимания. И начать он решил с личностей, описанных в дневнике. «Что ты знаешь о Генри Онесте и Джулии Вил? SH» «Ты решил перераскрыть все преступления Скотланд-Ярда? Генри Онест покончил жизнь самоубийством. И это доказано» Это казалось загадочным. Судя по всему, художник был не согласен с решением Скотланд-Ярда, поэтому с помощью картины и дневника подкинул детективу преступление. Генри Онест — конь на шахматной доске. Фигура, которую вывели из игры. Джулия Вилл — королева. Может, не зря именно коня вывели из игры? Может, именно та фигура, которая «съела» коня и есть виновник гибели Генри Онеста?

***

Расположившись у шахматной доски, Шерлок решил отыграть партию назад. Сначала поставив фигуры, согласно картине, Шерлок начал анализировать. Это была вполне реальная партия. Необычная, но реальная. Был очевидно, что последний ход был сделан чёрными. Для этого достаточно было посмотреть на фигуры и на игроков. Игрок, игравший чёрными, был доволен и расслаблен. Зато игрок справа был сосредоточен и изучал последний ход. До этой минуты шахматы были для Шерлока всего лишь игрой, одной из многих, разве что с более сложными правилами, чем, скажем, в домино, и потому требующей больше сосредоточенности и ума. Было совершенно очевидно, что изображенное на картине трехплановое — зеркало, комната, окно — пространство, в котором жило запечатленное художником мгновение и в котором он сам однажды испытал нечто вроде головокружения благодаря оптическому эффекту, созданному талантом художника, было неслучайно, и шахматы в данной работе отражали не только замаскированное дело, но и картину мира. Самое забавное, что жизнь подобна шахматной партии. Люди каждый день делают разные ходы, играя с друг с другом, с самой жизнью, желая выйти победителем из той или иной ситуации. Жизнь на каждом шагу ставит шах и мат, просто они этого не замечают. Казалось, Шерлок чувствовал себя как рыба в воде, абстрагируясь от времени и персонажей — вообще от всего, что не имеет отношения к шахматам, — как будто он разом схватил и принял расположение фигур и самым естественным образом вошел в игру. А кроме того, чем больше Шерлок погружался в нарисованную партию, тем ярче блестели его глаза от азарта. Он был уверен, что найдя фигуру, съевшую коня, он сможет ответить и на остальные вопросы.

***

— Всё в точности как я и говорил. Разве я не гений? — улыбнулся Мориарти, словно Чеширский кот. — На похвалу можешь и не рассчитывать. Хочешь послушать оду своей гениальности? Обращайся к Холмсу. Причём даже не важно к которому — оба тебя на пьедестал ставят, — буркнул Моран, прочищая оружие в каком-то замызганном подвале. К сожалению, не всегда получалось спать на соблазнительно мягкой постели, находясь в каком-то коттедже за городом. Учитывая особенность их деятельности, чаще всего приходилось жить либо грязном подвале с крысами, либо в подворотнях подальше от центра. — Лучшая дифирамба — страдания врагов и мольбы о пощаде. В такие моменты чувствуешь себя небожителем, — сказал Мориарти, с наслаждением откинувшись в кресле. Креслом это было сложно назвать, скорее это был стул с мягкой порванной обивкой. — Я, конечно, не злой гений, но тебе не кажется, что ты слишком далеко забегаешь? Я про то, что Холмс-младший пусть и действует согласно твоему плану… Это не может длиться вечно. Он ведь может обо всем узнать. — Каким образом сыщик обо всем узнает? Ты расскажешь? — усмехнулся Мориарти, картинно изображая испуг. Моран отрицательно покачал головой. — Вот. И я ему не расскажу. А пока он видит только то, что я ему позволяю видеть. Он сейчас так поглощен этой картиной, что не обращает внимание на остальное. Этот детектив сам приведет нас к нужному человеку и будет верить, что сделал это по собственной воли. Где аплодисменты? — Только этот детектив как бы тоже гений. Разве нет? — спросил Моран. Мориарти картинно засмеялся и, отмахнувшись, сказал: — Гений… Этим гением можно крутить в разные стороны, дергая за ниточки. А в качестве поощрения я великодушно кормлю его загадками. Разве не прекрасно иметь ручного детектива? — Как бы этот ручной детектив тебе руку не отгрыз, — оппонировал Моран. — Зубы ещё для этого не выросли. Хотя ты в кое-чем прав. Я отвлеку его, пожалуй, — снисходительно сказал Мориарти. — И как же? — Шахматы, Себастьян. Сыграю с ним партию, — злорадно проговорил Джим, уже смакуя предстоящую победу. Шахматная партия между консультантами. Что может быть лучше?