Индульгенция

Жара в Англии не спадает уже несколько месяцев; Синее, словно на юге Испании небо, уже не приносит не радости, ни веселья. Единственное, что радует британцев в этот нескончаемый зной это крики:” It’s coming Home!” из каждого окна после выигрыша с Панамой 6:0 и Отец Доминик, слыша радостные возгласы, невольно ловит себя на мысли, что знает, по какому поводу кричат люди. Его воображение рисовало безумные картины, будто бы сейчас пятнадцатый век и он предал свою родину в войне с Гастонцами и вот теперь его, голого, в кандалах, ведут за цепь на шее, как последнего пса, через весь город, и кричат вслед: “Сжечь его! “. Где-то впереди он видит ярко-оранжевые языки пламени от факелов и он знает, что всю свою загробную жизнь он будет видеть только их и слышать голоса таких же, как и он грешников. 

 -Отец Доминик. - робкий женский голос звучит фантомно и Дом не сразу понимает, что его зовут не праведники, желающие его сжечь, а какая-то прихожанка на вечернюю молитву.
-Добрый вечер, миссис Спенсер. - Доминик сам шокирован как быстро его мозг отсканировал лицо девушки. Он даже задумывается на секунду, правильно ли он вспенил её фамилию. 
-Отец Доминик, я.... - её тонкая, измождённая болезнью фигура приземляется на ту же скамью, где пару часов назад сидел Мэттью и он невольно думает, что эту Библию всё же стоит переложить. - Отец Доминик, я устала. - на выдохе произносит она. - Вчера я не могла вспомнить собственного сына почти десять минут. Я смотрела на его кроватку и думала: Чей это ребёнок? Кто был у нас недавно в гостях и оставил его? Я пыталась вспомнить своих родственников и друзей, но я никого не помню. - по сильно выделяющимся скулам потекли прозрачные слёзы. - Отец Доминик, я хочу прекратить эти страдания. - прошептала она.
 -Что вы такое говорите! - воскликнул он слишком громко для стен часовни. 
-Я ведь избавлю свою семью от страданий. Быть может они забудут меня также, как я забываю их? - Дом слышал откровенную надежду в её голосе. -Миссис Спенсер. - Доминик старательно находил слова, чтобы эта мхатовская пауза не затягивалась, в его глазах отражались шевелящиеся в голове мысли. Ведь сам он думал точно также, что если он уйдёт из жизни, он не станет позором своей семьи и прекратит их страдания. - Вы никогда не будете забыты. Ваш сын будет смотреть на ваши фотографии, ваш муж каждый раз будет вздрагивать, проходя мимо вашей спальни. Думаете, ваша мать не будет смотреть на пустой стул за обеденным столом и вспоминать вас? Думаете, ваша сестра сможет объяснить своим детям, куда пропала тётя? Нет, миссис Спенсер, вы навсегда в наших сердцах. - Доминик прекрасно понимал, что говорил это вовсе не ей, а себе.
-Но они не останутся в моей памяти.
 -Вам так лишь кажется. Ваше физическое тело забывает их, но не ваша душа. Вы унесёте их с собой. Точнее Бог. 
-За что им это? Ладно я, я много грешила, но они? Знаете, за что я переживаю, что Энди может тоже умереть от Альцгеймера. - невольно Дом думает о генетике и том, сколько латентных геев знает религия. 
-Это вовсе не факт, к тому же, мы не можем этот предугадать. Должно пройти хотя бы тридцать лет, чтобы врачи смогли определить хотя бы предрасположенность. 
-Эти мысли, они не дают мне покоя. - он смотрел на неё как в зеркало.
 -Я понимаю вас. Но это происки дьявола. - он сам не понимал, что говорил. - Пока вы с нами, будьте лучшей матерью и женой и ничто не должно вас останавливать, моя дорогая.
-Вы думаете, я смогу? 
-Конечно. Ведь то, что вам иногда бывает трудно вспомнить имя вашего ребёнка, вовсе не значит, что вы плохая. Вы замечательный и добрый человек и вы всегда будете лучшей матерью. Хотите, я провожу вас до дома? Вам будет спокойнее. 
-Благодарю вас, Святой отец. - роняет она и медленно встаёт, почти задев библию. Внутри Доминика, снимающего рясу что-то обрывается, он принимает эти слова на себя. Он не делает ничего грешного, он не убивает людей, не насилует женщин, ведь просто то, что он любит мужчин не значит, что он плохой человек. Что плохого в любви? Любовь - это смысл жизни. Думая об этом под рассказ миссис Спенсер о её сыне, он вёл её к ней домой, который находился на углу тупика, в котором жил он сам. Невысокая тёмная фигура, стоявшая поодаль, помогала пастору рукой. 

-Кто это? - спросила женщина.
 -Моя девушка. - улыбнувшись ответил он, отдавая её в руки собственного мужа. - Приятного вечера. - улыбнувшись, он дождался, пока дверь закрылась. -Так значит моя шлюшка - пастор. - тяжёлая рука упала на плечо Доминика, заставляя его содрогнуться. -Давай пойдём ко мне. -Это будет моя любимая фраза. Дай мне записать её на диктофон, я слушать её на повторе и дрочить, вспоминая твою задницу. Слушай, даже в этой темноте я вижу, как горят твои щёки. Дом тяжело сглотнул. -Давай войдём в дом, я не хочу, чтобы нас заметили.