Ты такой...

       Понимал ли Вэй Усянь, во что ввязывался, предлагая себя Лань Чжаню? Нужно было быть полным дебилом, чтобы не понять. А вот готов он к такому повороту событий не был. Ко всей серьезности ухаживаний Лань Чжаня жизнь его не готовила: к тому, что его не иначе как спутником жизни тот не видит, к тому, что никаких вторых и третьих вариантов не дано, только замужество за одним конкретном человеком. Ужасно банальная и скучная перспектива! Тот же Вэнь Нин своей неуверенностью и тем, что ни на что большее, чем быть любовниками, не претендовал, импонировал Вэй Усяню больше. Лань Чжань легко велся на провокации, потакал капризам, но маячившая за его молчаливой покорностью перспектива угодить в капкан брачных уз пугала до нервной дрожи и икоты. Вэй Усяню было всего двадцать девять лет, и замуж он не торопился, как и рожать детей. Впрочем, секс был исключительно хорош. Лань Чжань полностью открывался, и только от одного этого можно было потерять голову. Словно застывшие черты оттаивали в эти сладкие мгновения, а взгляд и аура полыхали таким внутренним жаром, что не сгорать в нем было невозможно. — Мы встречаемся, но даже не начинай разговора о переезде, знакомстве с родителями, свадьбе или еще какой подобной чуши! — тут же поставил он условие Лань Чжаню, и тот послушно кивнул, принимая правила игры. Вэй Усянь очень постарался с распределением смен, чтобы выходные у них совпадали, впрочем тут помогло и то, что в магазине знали о его знакомстве с Лань Чжанем и на многие его промахи или капризы стали закрывать глаза. Теперь всю субботу и воскресенье они проводили вместе на его съемной квартире, большую часть времени вообще не вылезая из постели. Невинный в этом плане до него Лань Чжань возбуждал странное желание испортить, запятнав собой в разных самых откровенных позах… соблазнял своей невозмутимостью и желанием заглянуть в светлые пронзительные глаза на пике удовольствия. Но только спальней их отношения не ограничивались. Вэй Усянь ненавидел жаловаться, вспоминать обиды или ошибки прошлого, а внимательно слушающему его Лань Чжаню он казалось мог рассказать обо всем на свете. — Дурак Цзян Чэн теперь со мной не разговаривает… — пожаловался в один из их совместных вечеров Вэй Усянь. Вино развязало язык, он вообще любил вкусный алкоголь и не отказывал себе в этом. Омегам спиртное, конечно, пить не рекомендовалось, но организм у него был крепкий. Вот Лань Чжань, пусть и альфа, вырубался от бокала и спал мертвым сном до утра, потому на том, чтобы тот составил ему компанию, Вэй Ин не настаивал. На его неблаговидную привычку Лань Чжань неодобрительно косился, но только тяжело вздыхал и помалкивал, впрочем, все равно раздражая этим. — Вы поссорились? — спросил Лань Чжань. — Когда они дружно сговорили Яньли за этого напыщенного болвана Цзинь Цзысюаня, я разругался со всеми. С мамой — потому, что сказала, что это не наше дело, типа, клан Цзян сам разберется, а мы вроде как должны постоять в сторонке. С отчимом — потому, что тот совершенно не способен перечить своей бывшей жене. С этой грымзой Юй Цзыюань — потому, что все решила за дочь. С Цзян Чэном — потому, что не вступился за сестру… — Слышал, что юная чета Цзинь вполне счастлива в браке. — Знаю, — тихо вздохнул он. — Я, правда, рад, что оказался не прав. Просто отдавать девушку замуж за альфу без любви — отвратительно. Понимаю, что жена — это статус, что женщин вообще мало по сравнению с мужчинами, но это же наша Яньли! Я был так зол, наговорил столько гадостей, что… они меня никогда не простят. — У тебя всегда хватало смелости столкнуться с последствиями своих действий, — напомнили ему. — Когда дело касалось других, но это не какие-то чужие люди, а те, кем я действительно дорожу, — не согласился он. — Тогда тем более нельзя сдаваться. Этот разговор всплывал в сознании постоянно с того вечера, поэтому в конечном итоге Вэй Усянь просто набрал номер телефона Цзян Чэна и нажал вызов.

* * *

— Приперся-таки, — проворчал Цзян Чэн, когда увидел его впервые с того момента, как Вэй Усянь разорвал с семьей все связи. — Рад тебя видеть, — тепло улыбнулся ему Цзян Фэнмянь. — Сынок! — кинулась ему на шею мама, но сдержалась и не заплакала. Вэй Усянь был довольно упрям и таким уж неправым в той ситуации себя не чувствовал, а когда он не был виноват, то довольно жестко и принципиально отстаивал свое мнение. Он считал себя частью клана Цзян, как и внушал ему отчим, вот только когда Яньли выдавали замуж, слушать его мнения никто не стал. Уйти из дома, громко хлопнув дверью и повышвыривав все кредитные карты, показалось ему тогда самым правильным решением. Потом он много чего передумал и о своем упрямстве, и о принципиальности, и о глупой гордости. Но переступить обиду оказалось сложно, и в то же время достаточно было одного разговора с Лань Чжанем, чтобы отпустить ситуацию. — Как ты поживаешь? У тебя все в порядке? Ты хорошо питаешься? — взволнованно спрашивала мама, а отчим мягко улыбался, глядя на них. — Да все в порядке, я же говорил. Что с ним станет? — проворчал Цзян Чэн. — Давайте за стол, а потом поговорим, — предложил Цзян Фэнмянь. Тему ссоры по молчаливому согласию всех присутствующих они не поднимали. Вэй Усянь не смог бы признать того, что был не прав, и даже то, что в результате Яньли вполне счастлива в браке, ничего не меняло — его убеждений ее счастливый брак точно не поколебал. Но и дуться на семью, когда все так хорошо закончилось, тоже было глупо. После тихого семейного ужина они с Цзян Чэном остались наедине. Мама никогда не могла на него долго сердиться, а отчим вообще будто и не сердился вовсе. С Цзян Чэном все было сложнее, при всей внешней благопристойности характером тот пошел в мать и на самом деле обладал вспыльчивым и злопамятным нравом. — У меня свадьба будет через шесть месяцев, — будто и не было никакой размолвки между ними, сообщил Цзян Чэн. — Тебя ждать? — И кого же ты решил осчастливить? — чуть напрягшись, спросил Вэй Усянь. — Вы знакомы. Это Не Хуайсан. — Ты же, вроде, был не в восторге от него. — Я и сейчас не в восторге. После того, как моя статусная принадлежность окончательно была определена, он шарахается от меня по углам и дрожит, стоит подойти чуть ближе, — проворчал Цзян Чэн. — Он ко всем альфам так относится, — попытался оправдать друга Вэй Усянь, хотя отлично знал причину, по которой Не Хуайсан так реагировал на Цзян Чэна. — Я что, совсем на идиота похож? — рыкнул сводный брат, и его аура недовольно всколыхнулась. — Недавно мы вместе навещали Яньли в клане Цзинь, там же оказался Лань Сичэнь, так Не Хуайсан на нем чуть ли не вис! — Лань Сичэнь дружит со старшим братом Не Хуайсана, — напомнил Вэй Усянь. — Кажется, ты попросту ревнуешь. — Я не ревную, а не понимаю! Если его что-то не устраивало, мог бы не соглашаться на брак. — О… так он мог отказаться? — Да за кого ты меня принимаешь! Конечно, у него был выбор. «И, разумеется, влюбленный в Цзян Чэна со школы Не Хуайсан согласился», — мысленно добавил к сказанному Вэй Усянь. — Все довольно просто, Цзян Чэн. Никому не нравится неопределенность. А если ты ведешь себя со своим будущим супругом, как… Лань Ванцзи со всеми подряд, то чего ты ожидал? Омеге, чтобы окончательно определиться, нужны от альфы чувства, чтобы быть уверенным в своем выборе. Ты же сильнее и смелее Не Хуайсана, вот и прояви эти качества. — Чего ты вдруг Лань Ванцзи вспомнил? — передернул плечами Цзян Чэн. — От этого высокомерного засранца небось все омеги врассыпную бросаются. — И ничего не бросаются, а очень даже засматриваются, — обиделся за Лань Чжаня Вэй Усянь. — Так говоришь, будто сам на него запал, — хохотнул сводный брат, но увидев его смущение, встревожился. — Ты что, реально с ним общаешься? Вы же не ладили в школе. — Нормально мы общались, — буркнул Вэй Усянь. — Ага, так что он от тебя чуть ли не шарахался. Ты же к нему постоянно приставал с шуточками и розыгрышами. Не воображай на его счет много. У клана Лань эти их правила, и женятся они только на истинных. — Да знаю я! — Значит… Ты и есть истинный Лань Ванцзи? Этот вопрос отчего-то застал его врасплох, и Вэй Усянь не смог сдержать ауру, которая развернулась во всю ширь, демонстрируя как смятение и радость, так и отчетливую метку принадлежности. Даже если Цзян Чэн не знал запаха Лань Чжаня, то чувства Вэй Усяня должны были подсказать ему правильный ответ. — Я даже не знаю, кого из вас мне больше жаль, хотя… При всей отмороженности Лань Ванцзи ты его еще в шестнадцать всухую делал. Вот кому с омегой не повезло, так не повезло… — Вот не надо! Отличный я омега. — Ага, прямо мечта любого члена клана Лань: легкомысленный гуляка, которому семья нафиг не сдалась, и для которого тусовки — самое главное в жизни, который флиртует направо и налево, и от которого точно не в восторге будет семья, особенно дядя. Лань Цижэня удар хватит: сбудется твоя мечта, ты доведешь-таки старика до сердечного приступа. — Да иди ты, Цзян Чэн! — обиделся Вэй Усянь, тем более, что как и всегда, сводный брат говорил исключительно правду, как он ее понимал.

* * *

Несмотря на не слишком приятно закончившийся разговор с Цзян Чэном, примирение с семьей радовало Вэй Усяня, и даже то, что неуживчивый сводный брат сделал шаг навстречу к семейному счастью. Ведь того и правда мало кто мог вынести, кроме неконфликтного Не Хуайсана. Однако как и бывало прежде, после общения с Цзян Чэном на собственное поведение Вэй Усянь посмотрел под другим углом. Все же встречаться с кем-то значило не просто диктовать партнеру свои условия, но прежде всего — искать компромисс. — Так, что, Лань Чжань, ты бы хотел представить меня своей семье? — спросил он. — Да, — просто и однозначно ответил тот. — Что же, ладно. Я схожу к вам на обед или ужин. Да хоть в эти ваши источники искупаться. Но о свадьбе и переезде мы пока что говорить не будем. — Мгм, — от Лань Чжаня ощущались нежность и благодарность, когда поцелуями он спустился по его груди вниз и удобно устроился между ног. Красивое лицо с прозрачно-серым пронзительным взглядом в такой близости от собственного возбужденного члена до сих пор казалось нереальной картиной. Одновременно пошлой и желанной. — Ах! — смотреть на то, как правильный и благонравный Лань Чжань берет в рот член, страшно заводило. В школе он о таком и помыслить не смел: как мало он тогда знал о по-настоящему прекрасных вещах! В такие моменты казалось, что небожитель сошел с небес, чтобы подарить ему чистейшее наслаждение. Лань Чжань не мог не восхищать, даже когда вот так был на коленях у его ног и сосал член. Сосредоточенный, жмурящий свои прозрачно-светлые глаза, пошло причмокивающий, дарящий горячее наслаждение теперь вполне умелым языком. — Хватит, — уже готовый выплеснуться, остановил Вэй Усянь. — Иди ко мне, Лань Чжань! Все же разрядка требовалась не только Вэй Усяню, но и его альфе, готовому дарить ему такое удовольствие. Толчки сразу стали резкими, нетерпеливыми и глубокими, будто Лань Чжань силился догнать его в этом наслаждении, чтобы вместе испытать все самые сильные ощущения: взлететь и упасть вдвоем. И дыхание перехватывало от нежности и страсти, уносящей их обоих на своих волнах. — Вэй Ин, — собственное имя на выдохе звучало как откровеннейшая ласка, толкающая за грань блаженства.

* * *

Не то чтобы он хотел знакомиться с родственниками Лань Чжаня, но как бы там ни было, с ним он собирался остаться надолго. Желательно навсегда. Перспектива раздражала, но отторжения не вызывала. Нужно было хоть одним глазом взглянуть на всех этих людей, чья точка зрения без сомнения будет играть важную роль, когда он все же решится совсем прибрать к рукам Лань Чжаня. А то, что когда-нибудь это все же случится, Вэй Усянь уже не сомневался. Это был скучный воскресный обед, а вовсе не веселая возня в источнике. Встретил их старший брат Лань Чжаня — Лань Сичэнь, которого не раз видел в школьные годы Вэй Усянь, и был тот в компании привлекательного и изящного омеги. — Позвольте представить Цзинь Гуанъяо — мой истинный, — с ходу ошарашил Лань Сичэнь. Тут было чему удивиться. Репутация у этого омеги была хуже не придумаешь, особенно для такого знаменитого и богатого клана, как Цзинь. Сын проститутки и нынешнего главы клана — Цзинь Гуанъяо был самым обсуждаемым и осуждаемым омегой в так называемом высшем свете, однако прошел все многочисленные тесты ДНК по установлению родства. И это Цзян Чэн еще говорил, что Вэй Усянь — плохая партия для члена клана Лань? Ха! Он плохо знал жизнь и ее нездоровое чувство юмора. — Рад знакомству, — после недолгой паузы, выдавая собственное удивление, сказал Лань Чжань. — Ага, приятно познакомиться! Так, когда нас кормить собираются? Лань Чжань обещал обед, — бесцеремонно нарушил Вэй Усянь напряженную атмосферу и значимость момента. Раз это было состязание «чей омега хуже», нельзя было позволить старшему брату переиграть в этом младшего. — Все уже должно быть готово. Идемте, — мягко улыбнулся ему Лань Сичэнь и, подхватив робеющего Цзинь Гуанъяо под локоть, поволок того вперед. — Быстрее, Лань Чжань, не то самое вкусное без нас съедят! — последовал Вэй Усянь примеру и, схватив своего альфу за руку, потащил того на запах пищи. Стоит ли говорить, что обед в кругу чопорного и сдержанного семейства был тем еще удовольствием. Даже приветливо улыбающиеся Лань Сичэнь и мать его парня — Лань Су — смотрелись несколько отстраненно и холодно. Вэй Усянь был уверен, что как и ему, Цзинь Гуанъяо весьма не комфортно среди этих идеальных, похожих на прекрасные нефритовые статуи людей. Особенно когда осознаешь, что тебе, в общем-то, тут никто не рад. — А готовят у вас невкусно, — во всеуслышание заявил Вэй Усянь, отчего лицо Лань Цижэня пошло красными пятнами, но старик сдержался. — Но вы не беспокойтесь, переезжать я к вам пока что не планирую… Не в этом месяце. Аха-ха-ха! Но если что-то с работой не срастется или еще что, обещаю серьезно подумать над этим. А знаете, как мы с Лань Чжанем познакомились? От двух из четырех альф за столом ощущались напряжение и страстное желание покинуть застолье. Единственная женщина за столом мягко улыбалась и никакими своими чувствами не светила. Аура Цзинь Гуанъяо также была плотно свернута, но тот заметно нервничал, напряженный и явно ощущавший себя не в своей тарелке. Лань Сичэнь и Лань Ванцзи вели себя так, будто ничего необычного не происходило. — Как сейчас помню нашу первую встречу!.. Впервые увидев Лань Чжаня, я решил, что он девочка, больно он миленьким был, да и волосы у него тогда еще были длинные, так что я не удержался и дернул его за прядь. Эта привычка, кстати, осталась у меня на всю жизнь… Ну и сразу же предложил дружить, конечно. Но Лань Чжань не такой! Он мне тут же отказал. Так я только укрепился в своем намерении. После этого в ход пошли разные подарки, чтобы его задобрить: кленовые листья, лягушки, записки, рисунки. Большую часть подарков он незамедлительно выкидывал… Как только обед закончился, дядя и отец Лань Чжаня покинули их, причем последний уволок сопротивляющуюся мадам Лань, которая, впрочем, старалась делать это незаметно. — Эх… убежали, — горестно вздохнул Вэй Усянь. — А ведь я еще даже не дошел до того, как пытался подсадить Лань Чжаня на порнографию. Это вообще была отдельная тема: как он злился! И тут в наполовину опустевшей столовой раздался приятный, словно перезвон колокольчиков, мелодичный смех Цзинь Гуанъяо. — Извините, не сдержался, — виновато улыбнулся тот. — Да ладно. Мне приятно. Я тут битый час народ развлекаю, хоть у кого-то человеческая реакция! — Кажется, обед не совсем удался? — мягко уточнил Цзинь Гуанъяо. — А как же мои истории? Нет, я отказываюсь считать обед воспоминаний несостоявшимся! — возмутился Вэй Усянь, а у брата Лань Чжаня вдруг задрожали плечи. — Эм… Лань Чжань, твой брат что, плачет? — Смеется, — даже не взглянув на Лань Сичэня, заявил тот. — Не подозревал, что у тебя есть чувство юмора… — начал было Вэй Усянь, но тут «плачущий» издал хрюкающий звук, и все встало на свои места. — Это было незабываемо, — выдал тот, отсмеявшись. — Мгм, — подтвердил Лань Чжань. Другими словами, это был провал. Вот только если до знакомства с родственниками Лань Чжаня Вэй Усянь считал, что провал будет его личный, то оказался он групповым, не одобрили их всех вместе. Для себя он решил считать знакомство состоявшимся и даже удачным, потому что все остались живы и здоровы, а небольшие моральные издержки не в счет.

* * *

На фоне знакомства с родственниками Лань Чжаня, семейный ужин у дяди Цзяна прошел вполне мирно и почти незаметно. К его немалой радости Лань Чжань был хорошо принят и позже горячо одобрен семьей Вэй Усяня. Навсегда выбить себе выходные в субботу и воскресение не получилось. Когда Вэй Усяня вынудили брать смены, как и у всех прочих продавцов, встречи с Лань Чжанем ощутимо сократились. Порой он всю среду или четверг в свой законный выходной сидел дома и не знал, куда себя деть. А когда настаивал, чтобы Лань Чжань все же приехал вечером, тот был уставшим и после секса уезжал: приходить на работу в помятом несвежем костюме Лань Чжань отказывался. Кроме того, после таких встреч у Вэй Ина оставался неприятный осадок, будто его используют только для снятия сексуального напряжения. Подумать страшно: всего-то работа смогла так кардинально изменить их отношения в худшую сторону. Съемная квартира и так не была особенно уютной, а без пристального взгляда Лань Чжаня, казалось следившего за каждым его шагом, и его теплых объятий, в которые можно было упасть, Вэй Усянь чувствовал себя зверем, запертым в четырех стенах. Лань Чжаня страшно не хватало. Впрочем из-за хлопот связанных со свадьбой Цзян Чэна и Не Хуайсана задумываться особо было некогда. После ссоры с семьей Вэй Усянь уже и не мечтал, что будет шафером у сводного брата, а ведь когда-то они были очень близки и это даже не обсуждалось. «Все еще поверить не могу, что Цзян Чэн выбрал меня, — поделился с ним Не Хуайсан накануне свадьбы. — И все же я волновался, что это только потому, что я из клана Не, но Цзян Чэн убедил меня… в обратном». Тихий, робкий и стеснительный Не Хуайсан мило краснел и совершенно не выглядел испуганным перспективой оказаться замужем за его вздорным сводным братом. Наоборот, взгляд друга сверкал от переполнявшего его счастья так, что не порадоваться за эту пару было просто невозможно. Представить свою собственную свадьбу Вэй Усянь не мог, вернее, его передергивало даже от мысли, а ведь Лань Чжань по сравнению с Цзян Чэном был образцовым альфой, который по всем признакам должен был стать просто идеальным мужем и отцом. После изматывающего торжества и окончательного примирения с Цзян Чэном Вэй Усянь решился. — Лань Чжань, как ты смотришь на то, чтобы жить вместе со мной? — именно ему пришлось поднять эту тему, потому что сам же он и запретил Лань Чжаню говорить о том, чтобы съехаться вместе. — Дом уже готов, — заверили его. — Что?! Какой еще дом? — сбился Вэй Усянь с мысли. — Наш. — Да когда ты?.. Есть какие-то правила клана Лань на этот счет? — тут же заподозрил он вездесущую ланевскую религию. — Нет… однако предок Лань Ань в своих наставлениях потомкам завещал всякому альфе найти свою истинную пару, посадить дерево, построить дом и вырастить ребенка. — А дерево-то тут каким боком? — Территория клана обширна: мест для посадки дерева и постройки дома много. Лань Чжань действительно был самым непрошибаемым альфой, ничегошеньки не смыслящим в романтике, подчинявшимся всем без исключения правилам своего клана и наставлениям бывших глав клана. — А моего мнения, прежде чем строить нам дом, ты спросить не мог? — раздраженно спросил Вэй Усянь. — Ты сказал не говорить, — нахмурился Лань Чжань. — Было такое, — согласился он. — Но о том, чтобы строить без моего ведома наш дом, разговора вообще не шло! Я его проекта в глаза не видел, а теперь он уже готов! — Начнем все сначала? — это предложение, заданное бесстрастным тоном, отрезвило. Ну, подумаешь, дом готов. Это только значит, что они смогут быстрее туда переехать. Съемная неуютная квартира окончательно разонравилась Вэй Усяню в качестве жилья. Да и перспектива жить в особняке клана Лань была бы еще хуже. — Я посмотрю, что там за дом, — решил он. — Если мне не понравится, перестроим. И я сам все там обустрою. Сколько там спален? Пока он говорил, Лань Чжань перестал хмуриться и только кивал на все его условия. — Четыре. Две наших. Детская и спальня для гостей, — от прозвучавшего ответа у Вэй Усяня начала болеть голова. «Лань Чжань абсолютно неисправим! Он уже и о детской подумал», — внутреннее возмутился Вэй Усянь, ощущая, будто его загнали в ловушку. — У нас будет общая спальня, — тем не менее сказал он. — Иначе и смысла никакого нет в том, чтобы начинать жить вместе. Две для гостей и… пустая комната. Лань Чжань только осторожно кивнул, никак не прокомментировав его нежелание говорить о детской.