В поисках Озая

      В дверь спальни постучали. Стук был сбивчивым и негромким, но эта кажущаяся нерешительность не обманула Урсу. Она прекрасно знала, кто — и зачем — решил нанести ей визит в такой поздний час.       Стук повторился. Собравшись с духом, она крикнула: «Войдите!»       Окинув комнату мрачным взглядом, самозванец шагнул через порог и плотно закрыл за собой дверь.       — Леди Урса, — без всякого предисловия начал он, — я услышал, что вы… скоро вы…       — А, значит, кто-то из служанок наконец проговорился, — протянула она, покачивая в ладони чашку. — Что же, этого следовало ожидать…       — Но… как? — он выглядел неподдельно изумлённым. Урса усмехнулась и поднесла к губам обжигающий чай.       — Моя личная жизнь касается только меня одной, разве не так?       — Не так! — несколько раз моргнув, Кичиро произнёс без обычной уверенности: — Вы же… хранить верность мужу — это ваш долг перед страной…       В это мгновение он действительно напоминал настоящего Лу Тена. Урса почувствовала, как её сердце сжалось… но тут же его заполнило злорадное упоение, и роль безнравственной женщины перестала казаться настолько отвратительной. Теперь ей хотелось выбить мальчишку из колеи, огорошить обманщика обманом. И, снисходительно улыбнувшись, она проговорила:       — Молодёжь… какие же вы всё-таки идеалисты! Долг, справедливость, честь… даже ты до сих пор веришь во всё это, племянник. Честное слово, смешно…       — А как насчёт любви? — прервал её побледневший Кичиро. — Неужели вы не…       — Любви не существует, племянник. Существует власть. Тот, кто обладает властью, обладает и тем миражом, что люди называют любовью, за которым в действительности скрываются лишь слабость и страх. Право же, я думала, ты давно понял всё это сам…       — Это неправда, — почти что шёпотом возразил её собеседник. — В любви нет ни слабости, ни страха… в настоящей любви.       «Тебе-то откуда это знать?» — мысленно возмутилась Урса.       И сказала вслух с прежней холодной улыбкой:       — Настоящая любовь — такая бессмыслица, что я удивляюсь, как это сочетание звуков ещё остаётся на слуху. Человек не способен любить, не требуя взамен ничего. Смог бы ты полюбить врага? Или того, кто предал тебя? Или просто того, кто не отвечает тебе взаимностью? А ведь настоящая любовь не может зависеть от подобных мелочей. Давай, поправь меня, если я ошибаюсь…       Кичиро нахмурился, размышляя над ответом, но ничего не сказал. Внезапно морщины на его лбу разгладились. Больше не встречаясь с Урсой взглядом, он подошёл к окну и упёрся ладонями в раму.       — Вы знаете, зачем я пришёл, — бросил он.       — Откуда бы я могла это узнать? — Урса откинулась на спинку кресла, небрежно отодвинув чайный поднос. — Ты становишься всё менее предсказуемым, племянник…       — Народ любит вас, леди Урса, — самозванец не поворачивался, глядя в темноту за окном. — Несмотря на то, как давно вы разошлись с мужем, несмотря на всё, что теперь разделяет вас… многие не захотят верить в вашу виновность. И мне понадобятся веские доказательства, чтобы подтвердить своё право на трон.       — Право на трон? Разве это право уже не принадлежит тебе как наследнику первенца? Как тебе смог бы помешать ещё один ребёнок Озая?       — К несчастью для меня, Лорд Огня Азулон завещал престол второму сыну, — возразил Кичиро. — А кроме того… Страна Огня не скоро забудет имя вашего мужа. Король Феникс… он стал для нации символом и героем, несмотря на все свои поражения. Право, жаль, что ему не суждено вернуться ещё раз…       — Жаль? — Урса почувствовала в горле вкус холодного пепла. — Как великодушно с твоей стороны… Ведь тебе первому придётся несладко, если вдруг Озай окажется здесь.       Кичиро наконец обернулся и, медленно смерив её задумчивым взглядом, произнёс:       — Я бы на вашем месте побеспокоился о себе, леди Урса.       — Слушай… — Урса опустила голову, разглядывая мелкие камешки на тропинке и пытаясь собраться с мыслями. — Нам надо поговорить.       — Конечно, надо, — Озай притянул её к себе и ласково провёл ладонью по её спине. — Мы не виделись почти целый месяц… Я соскучился.       — Я тоже соскучилась, — она на мгновение замолкла, заворожённая светом его янтарных глаз. — Но это очень серьёзно…       — Насколько серьёзно? — её муж весело приподнял брови.       — Серьёзнее некуда, — уткнувшись лбом в его тёплое плечо, Урса сделала глубокий вдох и выпалила: — Мне кажется, я беременна…       — Что?.. — руки, сжимающие её в объятиях, словно окаменели.       — По-моему, я беременна, — повторила женщина, наконец решаясь поднять голову. Как она и ожидала, на лице Озая застыло крайнее изумление.       — Ты уверена? — выговорил он после нескольких секунд тишины.       — Конечно же, нет, — вздохнула Урса. — Ты сам только что сказал: мы… виделись в последний раз меньше месяца назад. Как я могу быть абсолютно уверена? Но… мне всё-таки кажется, что это так.       — Это же… — закрыв глаза, Озай сглотнул и прошептал: — Это чудесно, Урса…       — Чудесно? — едко переспросила она. — В самом деле. Чудесно воспитывать ребёнка, отец которого скрывается как беглый государственный преступник… и это ещё не самое чудесное…       — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Озай, за плечи отодвигая от себя жену и пристально глядя ей в глаза.       Прежде чем ответить, Урса долго смотрела на него. Она осознавала, какую боль причинят ему её следующие слова. Но не могла их не произнести.       — Ты же понимаешь… что никто попросту не поверит в то, что это твой ребёнок?       Вздрогнув, Озай резко отшатнулся от неё, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Урсе даже почудился знакомый запах дыма, но это, конечно, было лишь игрой воображения.       — Никто не посмеет тебя подозревать, — глухим от ярости голосом произнёс он.       — И как же ты сможешь помешать? — горько усмехнулась Урса. — Вызовешь половину столицы на Агни Кай?       Несколько мгновений её муж молча глядел на неё. Затем в его глазах промелькнуло странное озорное выражение, и, подавшись вперёд, он снова с силой прижал её к груди.       — Я могу похитить тебя, — защекотал ей ухо горячий шёпот. — Скрыться в какой-нибудь деревушке, где нас никто не найдёт… и жить там вдали от всех. Только ты и я, и…       — И как же Зуко и Азула? — попыталась возразить Урса, с замиранием сердца осознавая, что такое предложение ей действительно по душе. — Разве мы можем…       — Они уже взрослые, Урса, — покачал головой Озай. — И спокойно могут жить без нас… особенно без меня, — он печально усмехнулся.       — Ты нужен им куда больше, чем думаешь… — задумчиво произнесла женщина.       — Конечно. Особенно после того, как я едва не убил Зуко и едва не свёл Азулу с ума. Я очень им нужен…       Урса втянула воздух в грудь и решительно отстранилась, высвобождая себя из рук мужа.       — Вернись в столицу. Пусть все узнают, что ты больше не враг нашему сыну… Это будет самым лучшим выходом.       — Вот как? — Озай на секунду замолчал. — Не думаешь же ты, что я могу так просто взять и попросить у Зуко прощения?       — Не думаю. Но ты сделаешь это, Озай, младший сын Азулона и Айлы. И сделаешь немедленно. Иначе — иначе… в общем, пеняй на себя. Я сказала всё…       Глаза бывшего Лорда Огня расширились, отражая изумление и ужас. Урса до боли сжала зубы, но не отвела взгляда. Она сама не могла поверить, что решилась на такой ультиматум… но другого выхода у них просто не было. И Озай должен был это понять.       Другого выхода у неё просто не было. Урса понимала это и всё-таки смотрела с болью и ненавистью на лежащий перед ней лист бумаги, словно надеясь промедлением отсрочить неизбежное. Судьба точно решила покарать её за сказанное мужу в последнюю встречу с ним наедине… Теперь ей приходилось исполнить тогдашнюю угрозу — и даже пойти гораздо дальше. Не только позволить слухам о её неверности жить и распространяться, но и подтвердить эти слухи, навеки лишив своего ребёнка права называть Озая отцом. И Озай уже никогда не вернётся к ней, чтобы восстановить справедливость…       Вытащив из письменного прибора перо, Урса дотронулась до бумаги. Но кончик пера сразу же соскользнул, оставляя за собой уродливую чёрную кляксу. В тот же момент огонь в настольной лампе яростно вспыхнул, зачадил и погас.       — Я должна сделать это, — громко сказала Урса в воцарившейся тьме. — Должна. Мне уже не о чем жалеть…       И снова, в который раз за последние недели, ей показалось, что она не одна в своей спальне. Что рядом, на расстоянии вытянутой руки, стоит её муж, не отводя от неё печального взгляда. Она уже успела привыкнуть к этому чувству.       Вот только теперь оно не принесло облегчения.