Болтоновские псы

Утро всё-таки наступило. После бесконечной долгой ночи, которая, по ощущениям, длилась не один год, за окном начало сереть. Обычно тёплые солнечные лучи сегодня были мрачными и тоже не предвещали ничего хорошего. Сегодняшнее утро означало лишь продолжение ночи. Санса молилась. Она начала молиться, когда он сказал ей раздеться, или когда сама сказала «да» или когда впервые увидела его или даже когда просто услышала его имя. Санса молилась всю ночь. Она давилась криком, захлёбывалась в слезах и соплях и молилась. Сначала она молила старых и новых, — и вообще всех существующих, — богов о том, чтобы всё это поскорее закончилось. Она плакала, кричала, звала на помощь, окровавленными губами шептала молитвы. Она надеялась, что чудовище сделает своё дело и оставит её. Потом же она начала молить о смерти. Рамси Болтон. Всего лишь бастард, ошибка его отца, который не удержал свой член в штанах. Всего лишь бастард, который за одну ночь перечеркнул все её мечты, все надежды, которые она умудрилась сохранить после времени, проведённого в Королевской Гавани. Джоффри мог бы у него поучиться, если бы сейчас не гнил в могиле. Санса остекленевшим взглядом смотрела в потолок, равнодушно отмечая тихое дыхание мужа и всхлипы Теона, который теперь уже был Вонючкой. Интересно, кем станет она? Морозный воздух проникал не только из окна, но, наверное, из каждой щелочки тёмного замка. Он пробирал до костей, будто бы наслаждаясь её истерзанным телом, но Санса даже не пыталась прикрыться. Зима близко. Отец постоянно повторял эту фразу, зная, что зима для Севера не только время года. Все понимали, что счастливым временам скоро наступит конец. Даже Арья, проникшись словами отца и сказками старой Нэн, шёпотом твердила Сансе про ужасы Зимы перед тем как уснуть. Санса конечно же обзывала её глупой, недостойной леди и грозилась рассказать матери про эти байки. Вот только реальность оказалась ещё страшнее. Санса была согласна встретить целую армию белых ходоков и быть растерзанной ими, чем провести рядом с Рамси Болтоном ещё одну ночь. Но сказки так и остались сказками. Вместо того чтобы выйти замуж за принца мечты, нарожать ему кучу прекрасных детишек и стать доброй королевой для своего народа, Санса лежала на холодных простынях, которые было уже не отстирать от крови. — Зима для Старков пришла гораздо быстрее, чем для всех остальных, правда, милая? — приподнявшись на руке, Рамси довольно улыбался. — Накликали, как говорится. Она не ответила. Сделала вид, что не услышала, даже не посмотрела на него. Только сжатые губы и еле слышный испуганный вдох выдали её реакцию, но это только позабавило Рамси. Он уткнулся носом в спутанные волосы и с силой вдохнул, заставив Сансу вздрогнуть. — От тебя просто смердит страхом, милая, — он с наслаждением провёл языком по её щеке. Санса дёрнулась, стараясь избежать его прикосновений, но Рамси не позволил, стальной хваткой вцепившись в её волосы. — И на вкус такая же, как и Вонючка в первые дни. Хотя, отвращения в тебе явно больше. Он довольно зацокал, словно только этого и ждал от жены. Сансе захотелось засмеяться от того, насколько их семейные ценности различались. Порыв прошёл ещё быстрее, чем появился. Сейчас было явно не до смеха. Она медленно повернула голову, чуть сморщившись от боли, пронзившей шею. — Нравится, милая? — на щеке красовались глубокие царапины, которые она оставила вчера, до того, как поняла, что бороться бесполезно. — Облизни и скажи, имею ли я привкус страха или боли. Санса испуганно вжалась в стену, боль от соприкосновения с холодным камнем отошла на второй план от ужаса, который сковывал тело при одной только мысли об исполнении его приказа. Она обещала себе быть сильной и равнодушной, надеясь, что тогда ему быстро надоест издеваться над ней, но сейчас, смотря в неестественно голубые глаза, в который горел безумный огонь, поняла, что проиграла игру до её начала. — Пожалуйста, Рамси, — еле слышный шёпот прервался всхлипом. — Пожалуйста, только не это… Улыбка медленно сошла с лица мужа, и Санса испуганно замолчала. — Я сказал, — его рот гневно дёрнулся. — Оближи. Неуверенно приблизившись, Санса едва коснулась кончиком языка его щеки и снова отпрянула. — Милая, — Рамси говорил нарочито спокойным голосом. — Неужели ты хочешь заставить меня злиться? Когда я злюсь, я могу не контролировать себя. Иногда это плохо кончается. Можешь спросить у Вонючки. Рамси покосился на Теона, который услышав своё прозвище испуганно вжался в стену и снова заскулил, напоминая побитую псину. От человека в нём осталось совсем мало. Болтон довольно улыбнулся и выжидающе посмотрел на жену. Сансе и не нужно было спрашивать. О, она прекрасно понимала на что способно это животное. Если Грейджой напоминал жалкого пса, то её муж гончую в припадке бешенства. Для полного сходства не хватало только пены у рта. В этот раз, подражая ему, Санса с силой провела языком по ране, чувствуя лёгкий привкус крови. Мерзок. Он был омерзителен до такой степени, что Сансе хотелось тут же сплюнуть, а затем как следует оттереть язык. Она бы даже отрезала его, лишь бы больше не касаться супруга. Ненависть переполняла каждую клеточку тела. Сансе даже показалось, что она взорвётся от такого мощного чувства. Она бы смогла убить его голыми руками. Перегрызла бы глотку, как его любимые псы своим жертвам. Она бы с удовольствием смотрела, как он захлёбывается собственной кровью. И тогда бы она тоже улыбалась. Она бы определённо сделала это. Но вместо этого, Санса снова вжалась в стену, сдирая камнем, не успевшие зажить, ссадины. — Ну, — Рамси плотоядно приблизился к её лицу. — И какой же на вкус я? Гнилой. Жестокий. Безумный. — У тебя нет привкуса страха или боли. Ему нравилось смотреть на неё. Нравилось, как она выдавливала из себя слова, словно они раздирали ей глотку. Нравилось, как задерживала дыхание, когда он был слишком близко. Нравилось, как сжимала губы и из последних сил сдерживала слёзы. Он приблизился ещё, так, чтобы она могла чувствовать его дыхание, а при малейшем движении, касалась его носа. — А чем же пахну я, милая? Он знал, что она скажет. О, он ждал этого. Ждал, чтобы наказать, показать, что все её слова правдивы. Ждал, потому что хотел, о, он очень хотел, доказать ей, что слухи про него нисколько не преувеличены, а напротив, не могут охватить все его достоинства. Ждал, чтобы снова почувствовать этот едкий, бьющий по носу, но такой приятный, запах страха. Он снова хотел слышать её крики, пропитанные болью. Даже не просто пропитанные — её крики олицетворяли боль. Но Санса вдруг подняла на него взгляд и что-то прошептала. Рамси нахмурился и недовольно переспросил: — Что? Что ты сказала? — Одиночеством, — она по-прежнему смотрела ему в глаза. — На вкус ты очень одинок и жаждешь любви. На мгновение, настолько короткое, что не будь он так близко, Санса бы и не заметила, в его глазах отразилось удивление. У диких зверей тоже есть слабости. Но тут же его безумный смех. Он пробирал до костей, и она еле сдержалась, чтобы не закрыть уши руками. Рамси подскочил, всё еще хохоча, и даже хлопнул в ладоши. — Вонючка, ты слышал? — Болтон восторженно посмотрел на съеживавшегося в углу парня. — Я одинок! Мне не хватает любви! Он снова начал смеяться, натягивая при этом штаны. Санса сжалась, когда его безумный взгляд остановился на ней. Он резал не хуже ножа, с которым её муж не расставался никогда. И явно не сулил ничего хорошего. — Милая, если я одинок, — он невинно захлопал глазами, — тогда ты плохо справляешься со своими обязанностями. Мне придётся наказать тебя за это. Санса испуганно всхлипнула, прижимая к себе шкуру волка, которую муж любезно преподнёс ей в качестве свадебного подарка. Рывок. Ему потребовалось всего одно движение, чтобы она оказалась рядом с ним, а волчья шкура под его ногами. Голубые глаза горели яростным огнём, и Санса почему-то подумала о чудовищах про которых им рассказывала старая Нэн. — Думаю, пару дней в клетке рядом с моими псами, научат тебя, как делать своего мужа счастливым. Слёзы всё-таки покатились по щекам, но Санса лишь выпрямилась и молча кивнула. Пощёчина заставила отступить на шаг назад, и Санса не упала на кровать лишь из-за холодной руки, которая обвила запястье будто тиски. — Вонючка, открой дверь для меня и моей леди. Теон быстро закивал, стараясь как можно скорее исполнить приказание хозяина. — Но Рамси, я не одета… — Ничего страшного, милая. Пусть все видят, какая красавица мне досталась в жёны. Всхлип вырвался против воли, и Санса попыталась вырвать свою руку. Конечно же у неё не получилось. Отчаяние и стыд. Санса тихо плакала, идя рядом с улыбающемся во весь рот Рамси через двор Винтерфелла. Его люди показывали на неё пальцем, отпуская грязные шуточки, а те, кто был предан Старкам, лишь отворачивались, пряча глаза. Грязь. Она никогда не сможет отмыться от этих похотливым взглядов, усмешек и фразочек. Это словно въедалась в её обнажённую кожу, оставляя уродливое клеймо. Санса чувствовала себя шлюхой, похуже тех, что держал Мизинец. В стопы впивались острые камни и идти уже было невыносимо больно, но Санса держала спину. Быть леди. Всегда держать спину и лицо. Ты довольна мной, мама? Сама Серсея могла бы позавидовать. Она разрыдалась лишь тогда, когда дверь клетки захлопнулась, а Рамси вышел из псарни. Собаки громко лаяли, чувствуя запах свежей крови. Но кровь Старков никогда не достанется каким-то выскочкам Болтонам. Старки всегда были сильнее. И она не подведёт. Ну что, Рамси Болтон, игра началась.