***
На улице холодно, куртка намокла, а волосы от влаги начали виться. Солнце не показывалось около недели, и рыжей будто не хватало зарядки. Живительных, едва греющих лучиков. Заходит в здание университета, смотрит по сторонам и протягивает пропуск охраннику. Тот кивает и идет обратно в маленькую будочку на входе. В здании как-то мерзко, она ежится и смотрит на часы. До начала пары буквально пару минут. Немного тормозит, зависая в телефоне. Все происходит быстро. Чувствует удар в спину и падает, роняя гаджет. Задерживает дыхание от неожиданности. — Прости, пожалуйста, я спешил, — садится, потирает ушибленное колено и оценивает ущерб. Порванные колготки, немного грустно, ведь она их только купила. Смотрит на человека, уже поднявшегося и отряхивающегося, — случайно получилось. — Тот протягивает ей руку и улыбается, — я здесь новенький и спешил на так называемую «обзорную экскурсию». Мое имя Гарри. Гарри Прат. — Она берется за руку и встает. Окидывает его взглядом. Красивое, скуластое лицо. Пронзительные и очень темные карие, почти черные, глаза с какой-то завораживающей искрой. Не слишком мускулистая фигура, либо, этого просто не видно из-за джинсовки, накинутой на рубашку. — Гвендолин Скайс. — Тянет улыбку, а после слегка кривится, наступая на ушибленную ногу. — Ты, наверное, в нашем коллективе новенький. Идем, я покажу куда идти. Тебе сказали аудиторию? — он в это время смотрит на нее. Зацепила чем-то. Рыжие волосы, зеленые глаза и лицо, усыпанное веснушками, которые она так ненавидит. Хрупкая фигурка. Кукла, притягивающая взгляд. — Да, вот, — протягивает ей бумажку и видя, что она знает, куда идти, следует за рыженькой, — прости еще раз, не хотел порвать колготы тебе. — Проехали, все хорошо. — Немного смущается. Ловит мурашки, от этого становится жутко. Вот так незнакомый человек западает в душу. Заходят в аудиторию. Гвендолин видит бегущую к ней подругу и с радостью обнимает ее, чуть отойдя от парня. — Это новенький? — подруга даже не пытается скрыть эмоций. В глазах радостный блеск. — Да, приветик, я Гарри. — Он даже не смотрит на нее. Все внимание только на ее спутнице. В коридоре раздается звонок и все садятся. Заходит учитель и директор. Первого все единогласно прозвали «гоблином» за то, что у него оттопыренные уши и постоянно какой-то зеленоватый оттенок кожи. Ему слишком шла эта кличка, и теперь главным развлечением класса было не произнести ее при нем. Некий азарт. — У вас в коллективе новенький. Гарри Прат, если я не ошибаюсь, — начинает директор, — надеюсь, что вы с ним сдружитесь и все будет хорошо. А сейчас, у вас лекция от мистера Дорфа. Несмотря на то, что «гоблин» уже начал распинаться, все кинули взгляд на новенького, в том числе и Гвен, улыбаясь ему. Он улыбнулся ей в ответ, а после, отведя взгляд, начал тихий диалог со своим соседом. Тут снова раздается стук и опять заходит директор. — Забыл сказать, проведите ему маленькую экскурсию по нашему университету. Займется этим, пожалуй, — окидывает взглядом аудиторию и останавливается на рыжей, — мисс Скайс. Хорошего дня, ребята. Гвен закатывает глаза, а Джули, сидящая рядом, хихикает и толкает ее локтем. — Запрыгивай в последний вагончик, подруга, — старается смеяться в кулак, чтобы учительский взгляд не пронзил их, словно острой шашкой. — Мисс Монтес, — подруга резко перестает смеяться и обрывается, обреченный взгляд и она идет к доске, попутно вспоминая хоть какой-то материал.***
Пройдя по коридору дальше, стараясь не думать, что взгляд парня прожигает ее, Гвен показала рукой на огромную дверь. — Так-с, здесь у нас актовый зал, в котором обычно проходят какие-то общие собрания или лекции для всего курса. Ходим мы туда не часто, как правило. Дальше по коридору, — чуть-чуть проходят вперед, — у нас кабинет психолога и аудитория, где есть вай фай, который любезно раздает преподаватель оттуда же. Там мы сидим чаще всего. — Видит, что парень ей улыбается и делает то же в ответ. — Ага, а курилка в школе есть? Не успевает ответить на этот вопрос. Слышит сзади смех, такой знакомый и неприятный, поворачивается. Гвен видит группу парней, идущих в их сторону и чувствует, как по телу бегут мурашки, становится страшно. Антон Стилин — главный заводила учебного заведения и просто самый отвратительный в мире человек. Когда-то она любила его, а он, словив этот момент, начал издеваться и потешаться над ней. Дело доходило до синяков и избиений, не только моральной травли. И видя его каждый раз, ее сердце пропускало удар, а тело напрягалось, готовясь к очередным побоям. Никто не мог помочь ей, все боялись, а жалобы директору могли закончится еще хуже. Этот урок она усвоила еще давно. — Пойдем быстрей, — но она прекрасно знает, что уже поздно. Стилин заметил ее и упрямо идет напролом, дабы снова почувствовать на губах ее страх, а в руках сжать тонкую шею. Единственная надежда — парень, стоящий около нее, но он может еще больше отхватить. — А кто это у нас тут? — Голос, вызывающий тошноту, заставляющий кровь переставать снабжать органы. Выбивающий из-под ног вешающегося табуретку. Не успевает сообразить, а уже прижата к стене за хрупкую шею. Тонкие пальцы сдавливают, дыхание перекрыто и в глазах темнеет. Он знает, когда ему следует остановиться, тянет момент. — Кисонька нашла себе мальчика защитника? — Отпускает, она падает на пол. Видит, что Гарри разворачивает к себе Антона, смотрит пристально, на лице играют желваки. — Ты охуел? — Брюнет сжимает кулаки, не желая бить Стилина в лицо сразу. — Это ты охуел. Она моя игрушка, что хочу, то и делаю. — Антон спокоен и это спокойствие ледяное, пугающее. — Руки убери. — Скидывает их и поворачивается к ней. — Влипла ты, Гвен. Уходит, все в том же ледяном спокойствии, дыша размеренно и надменно улыбаясь. Гарри протягивает Гвендолин руку, смотрит на ее лицо, немного обеспокоен. — Твой больной на голову парень? — Усмехается, но в душе бушует ураган. — Нет, не важно. — Гвен сбегает по ступенькам, утирая слезы и дрожа всем телом. «Экскурсия» закончена, расходитесь. Зайдя за угол университета, она задыхается, видя Антона. — Гвен, Гвен, Гвен, — тот качает головой и смеется, — глупый загнанный кролик. Решила впутать новенького мальчика в наши личные разборки? Когда же ты уже научишься, ты — моя игрушка и я буду издеваться над тобой столько, сколько хочу, — чувствует толчок, задерживает дыхание, вновь слезы катятся по щекам, — не нужно разводить трагедию, хотя нет, плачь, Гвен, моли меня, чтобы я не бил тебя. А вы, — бросает взгляд на свою компанию, — следите, чтобы она не убежала. Лежащая на земле, в слезах и грязи, Скайс чувствует себя отвратительно, думает, что в таких ситуациях ей лучше было бы умереть. Он избил ее и бросил лежать, думать, как же хорошо не существовать. Когда-то лучший друг, парень, которого она любила.***
История начиналась красиво. Они — лучшие друзья, проводящие кучу времени вместе, гуляющие только вдвоем или компанией, в которой всегда есть их парочка. А потом девочка влюбилась, скрывала эти чувства, думая, что не нужна ему очередная подружка. Так прошла школа, а потом университет, в котором он нашел себе компанию, отдалившую Антона от лучшей подруги. Она все-таки собрала свои чувства, призналась ему, а получила плевок в лицо и смешки. Ей уже тогда казалось, что мир рухнул. Стены, построенные в надежде на то, что она сможет оградиться, упали на нее саму, прижимая бетоном, расшибая в лепешку. Антон оказался уже не тем милым мальчиком, которого она любила. Он перестал испытывать к ней даже сочувствие, издевался над ней, шутил над эмоциями. А вскоре, когда она попыталась пожаловаться, начал ее бить и унижать уже не только морально, но и физически. Так история, которая могла быть красивой сказкой для маленьких девочек, превратилась в кошмар для девочек повзрослее. Она ненавидела его всем сердцем, от которого после этой любви остался только догнивающий орган, качающий кровь. Она боялась его. Она презирала его. Но больше всего ей было стыдно и противно от той жалкой девчушки, в которую ее превратили.***
Слышит шаги. Неужели Антон решил закончить начатое? Добить ее, наконец, завершить страдания. — Гвен? — Голос, полный сожаления, беспомощности. — Господи, что случилось? — Новенький, едва знающий ее, почти подбежал к ней, протянув руку и буквально подняв девушку на ноги. Она только сейчас оценила масштаб ситуации. Боль, звенящая, гудящая в голове, казалось, текла по жилам. — Не важно, помоги дойти до дома. — В его глазах такая нежность, будто они знакомы больше, чем один год. Она поразилась, на ее лице можно было даже прочесть эту эмоцию. — Говори адрес. Идти можешь? — Скайс пытается встать, со стоном падает. В этот раз досталось особо сильно, — ладно, — Гарри, даже не думая, поднимает на руки рыжую и несет куда-то. Она слабо соображает, где находится. Чувствует движение, потом в глазах темнеет и она лишается последнего ориентира — зрения. Приходит в себя только в машине, под пристальным взглядом Гарри, обеспокоенным и каким-то собственническим и в то же время нежным. — Адрес какой? Хотя, не важно. Лежи и не дергайся, хорошо? — Она кивает, закрывает глаза.***
Снова открывает, уже другое место. Она лежит в кровати. Чья это кровать, черт возьми? Уж точно не ее, эти белые стены, минималистская обстановка. Может, она уже умерла? Открывается дверь, на постель садится Прат, он улыбается и ставит на тумбу около постели чай. — Привет, — говорит тихо, взгляд какой-то нежный, они знакомы всего день, а ему уже хочется, чтобы эта девушка стала его. Он чувствует возрастающую симпатию. — Где я? Это твоя квартира? — - Чувствует, что на ней нет юбки и колгот. Смотрит под белоснежное одеяло. — Мать твою, — шепчет, но он слышит это и усмехается. — Ты у меня. А теперь выпей чай и успокойся. Все хорошо, Гвен. Со мной ты в безопасности. А ей как-то неестественно тепло где-то на сердце. И хочется быть именно на том месте, где она сейчас. И благодарность какая-то дикая, безразмерная к парню. Да и даже все равно, что она полуголая сейчас. — Спасибо…