Три солнца. Две луны.

На протянутом ему паде светился приказ на увольнительную. Приказ был от Кирка и, конечно же, им же лично и заверен. Леонард не то, чтобы не доверял собственному практически идеальному зрению, но все равно посчитал нужным перечитать документ на несколько раз. Это был первый раз, когда ему предоставлялся отпуск. Он вообще не думал, что тот ему был положен, учитывая его неоднозначную историю появления на «Энтерпрайз». Поставив размашистую подпись в углу, он отдал пад Споку и поспешил вернуться к прерванному занятию. Он не собирался давать тому повода, едва заметно закатить глаза на «странное поведение людей в брачный период», спрашивая о Чехове. Конечно, ему хотелось знать, распространялся ли приказ и на того или еще на кого-либо из альфа-смены, но он вполне мог усмирить любопытство и подождать несколько часов. Очевидно, что первый помощник так же не стремился к обсуждению деталей, поэтому выполнив поручение капитана, тут же вернулся к другим своим обязанностям. МакКой проводил взглядом прямую спину в синей форме научной службы и продолжил заполнять многочисленные графы в рутинных отчетах. Планета Озарис в созвездии Трех Ангелов чем-то походила на Землю по климату и разнообразию флоры и фауны, поэтому и была выбрана в качестве основной базы для отдыха и реабилитации военных чинов Империи почти всех рангов. Сначала эта была совсем небольшая колония, которая за десятилетия закономерно разрослась до обширной туристической зоны с отдельными тематическими локациями и даже городами, а, значит, там можно было не только найти развлечения на любой вкус, но и повстречать представителей самых разных рас. Леонард специально сверился с общей базой, где именно ему предстояло провести пять дней законного отпуска, и был приятно удивлен. Если честно, он с некоторой опаской прогнозировал, какое количество новых вирусов и венерических болезней ему придется лечить после этой увольнительной, если в увольнительную будет отправлена большая часть экипажа. А вообще, его не пугал вызов. Тем более, лично он ни от кого ничего подцеплять не собирался. Отправив на личный комм Чехова сообщение «Меня отправляют в увольнительную», он стал с легким нетерпением ждать ответа. С Кирка сталось бы отослать его вниз одного, хотя после инцидента с карцером прошло уже больше месяца. Ради разнообразия было, как минимум, интересно спуститься вниз не для очередного приема, хотя этого ему вряд ли предстояло избежать; не стоило и рассчитывать, что местные чиновники упустят возможность закатить раут в их честь. Безопасная среда и обстановка, располагающая к расслаблению и отдыху, должны были дать возможность насладиться благами и привилегиями, которые шли вместе с рисками выбранной карьеры. И Леонард ни минуты не сомневался, что для него, как для представителя высшего офицерского состава, все будет сделано на самом высшем уровне. Так что, что уже говорить, он даже с нетерпением ждал появления Озариса на фоне непроглядного черного космоса. «Вся альфа-смена спускается в этот раз». «Будь готов к нашим свиданиям». Его радовало только то, что планета была достаточно вместительной, чтобы им всем хватило места, потому что он точно не хотел бы видеть кого-либо кроме Чехова все эти пять дней, особенно «золотой тандем». И его почти даже не волновало то, что он не был на полноценном свидании уже очень давно, если, конечно, не брать в расчет их нескольких недолгих встреч с Пашей на палубах корабля. Ну, может быть, он совсем немного все же волновался. Или много. Он не только слишком давно не был на полноценном свидании, вот уже в течение более трех лет вся его сексуальная жизнь сводилась к компании его же правой руки. Иногда для разнообразия, левой. Не то, чтобы он мог забыть, как и что делается, но все же опыт с мужчинами у него был самый минимальный. МакКой нервно провел рукой по волосам; стоило хоть ненадолго задуматься о том, чем обычно люди занимались на свиданиях, то он тут же начинал волноваться. Была большая вероятность, что Чехову с ним будет попросту скучно и неинтересно. Леонард старался поскорее пресекать подобные мысли, у них как раз и был шанс узнать друг друга ближе, но присущий ему пессимизм то и дело давал о себе знать. Легкое волнение и предвкушение затронули почти весь экипаж «Энтерпрайз», который, как и МакКой, с нетерпением ждал высадки. Кто-то уже выбрал жемчужные пляжи, кто-то дикие острова, окруженные бескрайним океаном. Кто-то непроходимые джунгли, кто-то горы, кто-то шумные города с клубами и казино – в офицерской столовой, в коридорах, на постах - везде только и делалось, что обсуждалось, кто и чем собирался заняться. Если честно, подобная атмосфера МакКою даже нравилась – это было приятным исключением из их обычной рутины постоянного напряжения и ожидания сигнала тревоги и нападения. Или готовности покорять, завоевывать и подчинять. Поэтому когда они, наконец, вышли на орбиту планеты-туристического рая, даже он поддался общей обстановке взволнованности и приятного ожидания. К х М х С Небольшая витрина с ножами и клинками привлекла его не сразу. Леонард просто скучающе бродил по шумным пестрым улицам, пока, утомившись, не свернул на какую-то узкую аллею. Та увела его подальше от оживленного квартала с яркими вывесками и праздношатающимися отдыхающими. Бессовестно сбежав с приема и оставив Кирка со Споком отдуваться и за него тоже, Леонард решил потратить немного времени на обычную прогулку. Пока у него было пара часов до назначенного свидания, чтобы поменьше волноваться и переживать о том, что могло пойти не так, проще всего было отвлечься на что-то новое, и экскурсия по курортному городку как ничто другое для этого подходило. Морской бриз нес с собой легкий запах соли и йода, пока ласковые лучи солнца нежно гладили неприкрытые одеждой участки кожи; даже на отдыхе они были вынуждены носить форму, но хотя бы не парадный мундир, во избежание недоразумений и нарушения субординации. Про себя Леонард был даже рад этому правилу – это снимало для него головную боль выбора подходящей случаю одежды. Которой у него все равно не было. МакКой остановился перед узким входом, над которым висела скромная и почти незаметная вывеска. Он шагнул в проем, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой – тот, кто держал этот магазинчик, явно не считал, что надо делать дверные проемы нормальных размеров. Резко пахнуло железом, гарью и еще чем-то смутно знакомым. Когда глаза привыкли к полумраку, он уже шел мимо рядов мечей, саблей, булав, щитов, копей и луков. Такое количество архаичного оружия он встречал только на планетах с отсталыми цивилизациями, в музеях или в архивах общей базы. За массивным прилавком сидел какой-то гном. Прямо как в сказках про Белоснежку - с пышной красивой бородой, в бархатном кафтане и вычурном колпаке. Он попыхивал трубкой и что-то неспешно перебирал. Леонард глубоко втянул в легкие густой дым, вот почему запах показался ему таким знакомым – «гном» курил крепкий табак. Он и сам не понял, что его дернуло зайти именно в эту лавку, любителем острого или старинного оружия он никогда не был, и теперь в окружение всего этого разнообразия орудий для убийств смутно чувствовал себя неуютно и странно. Потому что знал одного конкретного человека, который бы точно пришел от этого магазинчика в полный восторг. Он не раз видел у Чехова два чуть загнутых кинжала из какого-то темного сплава. Видел он и то, как тот с ними обращался, виртуозно и смертоносно, что говорило о годах постоянной практики. - Здравствуйте, - Леонард несколько раз кашлянул, борясь с першением в горле. Дым не только дразнил слизистую, он знакомо дурманил голову, насыщая кровь никотином. – Я ищу подарок для друга. Близкого друга. Впервые с момента его появления «гном» отвлекся и с интересом посмотрел на него черными блестящими глазами из-под густых бровей. Леонард же чувствовал себя растерянным и запутавшимся. Он не знал, зачем назвал Чехова всего лишь близким другом, и он вообще не собирался ему ничего покупать, решение было спонтанным, и подобная импульсивность была ему совсем не свойственна. - Он обычно пользуется такими, - он попытался изобразить в воздухе нужную форму, - кинжалами. У вас будет что-то похожее? Чувствуя себя донельзя глупо, Леонард снова огляделся вокруг, пытаясь найти взглядом что-то похожее. У его даже не было уверенности, что его понимают, хотя он говорил на стандартном имперском. Полка с чем-то приблизительно похожим на то, что он пытался изобразить, оказалась совсем рядом, справа, и МакКой с облегчением подошел ближе. Разложенные клинки все были необычными и красивыми на его дилетантский вкус. По сути, все отличия сводились лишь к разным рукояткам и гравировке. Конечно, он был в курсе и про баланс, и про важность сплава, что не означало, что он мог выбрать что-то достойное с одного только взгляда. Пока в тусклом свете от витрины он пытался хоть что-то рассмотреть, «гном» вышел из-за стойки и дошел до него, оказавшись еще меньше, чем прикидывал про себя МакКой. - Вот этот хороший? – он кончиками пальцев аккуратно провел по красивой гравировке лезвия. Для него все оружие было одинаково красивым, а это просто приглянулось больше остальных, наверное, дело все же было в изящной вязи узора или обмотке рукоятки. Ему вдруг показалось, что именно этот клинок будет эстетично и опасно смотреться в чужих умелых и опытных руках. Гном взял с полки кинжал и ловко покрутил на раскрытой ладони, демонстрируя баланс, после чего понес тот к стойке. И МакКой пошел следом, чтобы расплатиться, так и не обменявшись с тем ни единым словом. И даже выйдя из магазинчика с узкой коробкой, криво перевязанной грубой тесьмой, он не был уверен, что ему следовало дарить то, что он купил, хотя это и было не так шаблонно как букет цветов для их не совсем первого свидания. К х М х С - Леонард, - знакомый голос окликнул его еще до того, как он успел дойти до назначенного места. Он хотел прийти заранее, но его очевидно опередили. - Паша, - Леонард немного засмущался и спрятал коробку за спину, так и не решив, как же ему следовало поступить – дарить или все же не дарить его странный подарок. Он не знал, чем все это время был занят русский навигатор, хотя и предполагал и не без основания, что скучал на приеме в их честь - у него в отличие от самого МакКоя не было привилегии сбегать по желанию. День клонился к закату, зеленоватое небо начало стремительно темнеть, готовое окраситься в бархатно-синий цвет, вдоль тротуаров один за другим стали загораться огни подсветок, добавляя окружающей их обстановке мягкости и таинственности. - Готов? – улыбаясь, спросил Паша. В вечерних огнях он казался Леонарду совсем юным. И влюбленным, что, конечно же, льстило и пугало одновременно. - Это тебе, - он поспешно протянул коробку, решившись в последний момент. - … Спасибо, - Чехов несколько удивленно склонил голову набок, разглядывая незамысловатую коробку и явно пытаясь угадать, что могло быть внутри. МакКой нервно сглотнул, сердце ухнуло куда-то к ногам, и ему даже пришлось украдкой вытереть вспотевшие ладони о форменные брюки. - Ничего такого, просто прогуливался и увидел в витрине… И подумал про тебя. Что тебе может понравиться, - он сам от себя не ожидал, что уверенность покинет его в самый неподходящий момент, впрочем, как и красноречие. – Что тебе он подойдет. Народу вокруг прибавилось, приятный вечер так и манил прогуляться; мимо могли проходить даже члены их экипажа, не то, чтобы МакКой был сейчас в состоянии их отличить от множества других сливающихся для него в одно лиц. Он не знал, как еще сказать, что готов был принять этого удивительного молодого человека таким, какой он есть. Точно так же, как принимали и его самого, со всеми его недостатками и прошлым. И этот кинжал, как бы странно это ни звучало, должен был стать демонстрацией именно этого его стремления. - Ох. Кажется, его подарок адресату все же понравился. Павел удивленно сверкнул глазами в его сторону, после чего крепко взяв за руку, куда-то уверенно повел. И место их назначения было совсем не тем, что МакКой ожидал и чего в тайне немного страшился. Вокруг бесновалась раззадоренная видом и запахом крови толпа. Он предполагал, что этот туристический рай предоставлял и такого рода развлечения, просто не ожидал, что столкнется с подобным в свое самое первое посещение этой заповедной планеты. Им пришлось проталкиваться куда-то в самую гущу, пока Чехов не вывел их к огороженной прочной сеткой широкой яме. Леонард с любопытством и легкой брезгливостью глянул вниз – песок, окрашенный кровью, ровняли специальными граблями, чтобы тут же засыпать свежим. Очевидно, один бой уже закончился, и арену готовили для следующего. В соседних ямах бои все еще шли, привлекая внимание охочей до зрелищ живой беспокойной массы. Вокруг что-то азартно или разочарованно кричали, делались ставки, и МакКою казалось, что он попал в какой-то адский котел из частей тел и накаленных до предела эмоций. Его все еще крепко держали за руку, не давая потеряться в этом водовороте, и он, не спрашивая, уже знал, зачем именно они сюда пришли. Чехов повернулся к нему и смотрел с плохо скрываемым напряжением, пока в его взгляде легко читался скрытый вопрос. Они могли пойти на свидание в какой-нибудь ресторан или закрытый клуб, насладиться прекрасным ужином, выпивкой, живой музыкой и безупречным обслуживанием. Наверняка, именно это и было с самого начала запланировано, но его неожиданный подарок спутал все карты. И вместо, несомненно, дорогого и укромного местечка они теперь стояли посреди хаоса, наполненного криками, азартом и адреналином. МакКой искренне улыбнулся, позволяя этой улыбке достичь глаз. Безбашенный русский навигатор не пошел безопасной дорогой, а предпочел показать ту сторону себя, которую Леонард почти никогда не видел. И это, черт возьми, было самым лучшим признанием, что его ценили, что им дорожили, которое он, Леонард Хоратио МакКой, мог получить. Ему доверяли настолько, что не боялись открыться и показать даже эту пугающую, темную сторону. Павел медленно шагнул к нему, давая возможность передумать, и Леонард не стал сопротивляться и позволил втянуть себя в жаркий поцелуй посреди всех этих случайных свидетелей их близости. На мгновение ему показалось, что мир вокруг вдруг перестал существовать, пока его грубо не толкнули в спину, на что Чехов, не разрывая контакта, повернул их так, чтобы теперь Леонард мог стоять в кольце его рук, прижатый к сетке. Так чтобы никто больше не мог их прервать, пока они сами не решат, что достаточно. - Пошли, найдем тебе место с самым лучшим видом, - Павел с явной неохотой оторвался от него. Чехов явно не собирался сам спускаться на арену, как сначала решил МакКой, по крайней мере, не сразу, хотя он предпочел бы уже разобраться с этим здесь и сейчас. Леонард потянул его на себя, прижимаясь губами прямо к уху, чтобы не пришлось перекрикивать стоящий шум. - Если хочешь, иди, развлекись там. Я не буду против. - Тогда смотри только на меня, - Паша, вытащил из коробки свой подарок, подкинул вверх и ловко словил за рукоятку, явно красуясь перед ним. К х М х С За порогом спальни, их общей спальни на эти несколько дней, их встретила большая широкая кровать. Леонард ждал с легким предвкушением и нервозностью этого момента весь этот долгий день и затянувшийся, хотя и увлекательный вечер. Потому что да, он рассчитывал, что сегодня между ними все уже случится. У него действительно слишком давно не было секса, и да, частично все дело было именно в том, что впереди наконец-то маячила перспектива этого самого секса. С тем, кто ему по-настоящему нравился, а не случайным партнером на одну ночь. С кем-то кто в ответ так же сильно хотел его самого. Правда, для начала им нужно было несколько сбавить обороты. Он не хотел, чтобы все закончилось слишком быстро. Прямо у двери, к которой его прижали, хаотично целуя, куда придется. И это было легче сказать, чем сделать, потому что мягкие губы тянулись к нему так, словно только он мог вдохнуть в чужие легкие воздух. Паша был таким отзывчивым и смелым, что у него внутри все сжималось от накатывающих волн щемящей нежности. И хотя Леонард сомневался, что был его первым партнером, он не мог не спросить, задыхаясь между поцелуями. - Как далеко ты хочешь зайти сегодня? Потому что я никогда до этого не был с мужчиной, - ему не было стыдно признаться, что у него почти не было опыта, если не считать пары минетов или помощи руками. Потому что во время тяжелой практики это было единственным, что они, как студенты, могли себе позволить в условиях ограниченного времени и в качестве быстрой разрядки, когда было действительно наплевать, чьи губы или руки это были. - Значит, я буду у тебя первым? - Постарайся выглядеть менее довольным, но да, ты будешь первым, - он оторвался от выцеловывания четкой линии подбородка и местечка за ухом, чтобы с легкой усмешкой заглянуть в горящие глаза. – В душ? Он немного нервно и решительно стянул с себя темную майку, обнажая подкаченный торс. Он был в хорошей форме и, не скрываясь, мог гордиться подтянутой фигурой перед молодым любовником. Леонард поддел край чужой майки и осторожно потянул вверх. Они оба знали, чего хотели, но он все равно предпочитал даже такими, казалось бы, обычными жестами просить, а не требовать. Форменные туники, как и сапоги, они оба потеряли еще где-то в гостиной номера. Там же остался его подарок, впервые напившийся этим вечером крови поверженного соперника. - В душ, - безропотно согласился Паша, и потянул его за собой, без его участия решая вопрос о том, следовало ли им идти туда по отдельности или вместе. И Леонард даже почти не смущался, пока они вдумчиво изучали друг друга под теплыми струями воды, размазывая мыльную пену по обнаженным телам, сталкиваясь рукам, ногами и жадными ртами. Потираясь вставшими членами, но не спеша, что-нибудь с этим делать. Кровать была именно такой мягкой, как и выглядела, прогнувшись под их общим весом. - Я уже говорил, ты очень красивый. Мой хороший, - Чехов опять перешел со стандартного имперского на родной язык, но Леонард уже научился узнавать некоторые слова и теперь точно знал, как именно звал его Паша в моменты близости. Хороший мой. Родной. Самый красивый. - Скажи, чего ты хочешь, - жадно зашептал МакКой, переворачивая их так, чтобы оказаться сверху. - Все, чтобы ты не хотел мне дать, - гибкое тело под ним выгнулось навстречу, чтобы они могли стать еще ближе. Влажные полотенца оставались единственной преградой между ними, но МакКой никак не решался от нее избавиться, предпочтя отвлечься на изучение сосков и напряженного живота. Он переместил вес на колени и теперь амбициозно нависал сверху, оперевшись руками по обе стороны от головы Чехова. - Я сейчас. Леонард не проверял, но предполагал, что где-то в прикроватных тумбочках должны были быть презервативы и смазка, нужно было в этом лишь убедиться, что он и поспешно сделал. Бросив на покрывало нераскрытую пачку и компактный тюбик, он хотел вернуться к прерванному занятию, но ему не позволили. - Что ты хочешь, чтобы я сделал? - поменявшись местами, он не чувствовал себя в невыгодной позиции. Какие бы роли им не были отведены сегодня или потом, он не считал, что ему нужно было чего-то стесняться или стыдиться. Быть снизу или сверху не имело для него ровным счетом никакого значения, пока он просто был с тем, с кем хотел. Желал. О ком думал, когда только просыпался. О ком, вспоминал, когда, уставший после нескольких смен и суматошного дня, закрывал глаза в попытке урвать несколько часов беспокойного сна. - Все, что угодно. Ты можешь делать со мной все что угодно, - это было опасным заявлением человеку, который, не моргнув, мог убить его множеством способом одними голыми руками, но Леонард хотел рискнуть. - Тогда я просто буду любить тебя, - Паша наклонился очень близко, не давая возможности отвернуться или не принять его чувства. – Я люблю тебя. Это было неожиданно. Словно получить удар под дых. Не то, чтобы он об этом не догадывался, просто признание застало его врасплох. Он не знал, да и никак не мог бы узнать даже при большом желании, что было уготовано для них в будущем, но того, что уже было между ними сейчас, ему было вполне достаточно. Признаться в ответ было не так уж и сложно, хотя от волнения у него даже голос немного охрип. - Я тоже тебя люблю, Паша.