***
Случилось это сразу после смерти Саши Козлова. Сказать, что ребята были морально раздавлены — ни сказать ничего. Братья не понимали, как им творить и топать по жизни дальше без этого светлого человека, который всегда подбадривал их и был «мостом» в сложных отношениях между мужчинами. Глеб сидел в кресле, как обычно держа в руках сигарету. Затягивался очень сильно, казалось, что еще чуть-чуть и едкий дым продырявит легкое. А может быть ему этого и хотелось? Вадик сидел рядом, держа в руке стакан с коньяком. Глаза сверлили младшего брата. — Не могу отделаться от мысли, что виноват в его смерти, — тихо произнес Глеб. По правде сказать, Вадим никогда еще не видел его таким убитым. Внутри у мужчины все сжалось. Несмотря на все споры между ними и на то, что проводя столько времени вместе, они очень сильно друг другу поднадоели, сейчас ему как никогда хотелось быть рядом. Он и сам это чувствовал. Саша был для них больше, чем лучший друг. Он был проводником в отношениях между братьями, и когда они теряли нить и не могли найти дорогу к друг другу, Саша брал все в свои руки и находил ту тропинку, по которой оба брата снова воссоединялись. А теперь… теперь Самойловы чувствовали эту огромную пропасть между ними. Саши не стало и взаимопонимание тоже испарилось. Ребята продолжали пить, и были уже сильно навеселе. И тут Глеб не выдержал, просто больше не мог сдерживать всю ту боль, что накопилась у него внутри. Слезы брызнули из его глаз. Он этого не хотел, Глеб вообще стеснялся проявлять свои чувства; ему было проще прятать свою сентиментальность и ранимость под маской чудаковатого музыканта. Но Вадим знал брата, как облупленного. И несмотря на кучу противоречий, он не мог видеть его таким. Самойлов-старший сам не заметил, как его руки обвились вокруг шеи Глеба. Он с силой прижал мужчину к себе, как будто боялся, что брата кто-то отнимет. Наверное, если бы не алкоголь, Глеб никогда бы себе этого не позволил. Но градусы и сильное эмоциональное напряжение дали о себе знать. Что было дальше, Глеб плохо помнил. Но когда он почувствовал на своих губах тяжелое дыхание, тут же отпрянул, удивленно округлив глаза. — Ты спятил? — прохрипел он, не веря тому, что видел. Нет, этого не могло произойти, это какой-то дурной сон. Надо же было так напиться! Но испугался Самойлов-младший вовсе не поцелуя старшего брата. Испуг был от другого… неужели такое возможно? Да… Глеб испугался. Глубоко внутри что-то колыхнулось, и отрываться от этих губ, пропитанных алкоголем, ему не хотелось.***
Прошло много лет, но тот случай Вадим так и не смог забыть. Он ненавидел Глеба, поистине ненавидел. Ведь только ему удавалось вызывать такую бурю внутри спокойного, как танк, мужчины. Ни одна женщина, которая была с ним, не могла соревноваться с Глебом. Только он умел, что называется, «выкручивать яйца» родному брату, вызывая внутри целый ураган чувств. Но на самом деле ответ был прост: ненавидел его Вадим по одной простой причине. Он его страстно желал. Все это было настолько неправильно, особенно для такого моралиста, каким по крайней мере Вадик хотел казаться последние годы, что эти похотливые мысли сводили его с ума. Вся эта вражда между ними была увлекательным квестом для него: все больше унижая младшего брата, Вадим чувствовал себя могущественнее. В то же время его сжирало чувство вины, а еще ненависть за то, что он чувствовал к Глебу. Подумать только — в 53 года мужчина ощущал такой огромный спектр эмоций к своему брату. Но ведь так было всегда. От того, что братья сами не понимали, что происходит между ними, и были все конфликты и взаимные оскорбления. Вадим намеренно делал вещи, от которых Глебу было больно, он получал какой-то особый кайф от этого. Он как будто мстил брату за то, что испытывал к нему. Знал ли кто-то о том, что происходило между ними? Конечно, нет. Глеб скорее бы застрелился, чем признал, что любит своего брата. Особенно после всего того, что случилось с ними. А уж тем более с намеком на что-то большее… При этом, ни Глеб, ни Вадим не считали себя даже бисексуалами. Ведь ни одного из них не тянуло к мужчинам. Глеб был уверен в своих чувствах к молодой жене, да и Вадик, собственно, тоже не сомневался, что любил свою жену. Но что же тогда было между ними? Наверное, нельзя назвать их связь инцестом, ведь тот поцелуй был единственным. Но и сказать, что братья любили друг друга как родственники тоже не представлялось возможным. Однако, в последние годы Вадика понесло. Он совсем потерял контроль над своим желанием доминировать, показать Глебу, кто старший, а соответственно, более мудрый и сдержанный. Намеренно выводя Глеба на эмоции, Вадим выставлял его неадекватным дураком, наслаждаясь агониями младшего брата. Но все было спрятано настолько глубоко, что едва ли кто-то мог во всем этом разобраться.***
С глубокой ночи Глеб получал смс и звонки от друзей и знакомых. Сегодня был его день. Отмечать день рождения он не планировал. Сначала его поздравили товарищи по группе, а потом они всю ночь просидели с Таней в уютном ресторанчике, недалеко от их дома. Утром Тане нужно было уехать по делам, от чего она была немного расстроена. Однако Самойлов убедил ее в том, что никакой проблемы нет. Придя домой, Глеб завалился на диван, а Таня, быстро переодевшись, помчалась решать свои дела. Мужчина провалился в глубокий сон. Спал долго, как ему показалось, но на самом деле не более двух-трех часов. Какой-то противный звук разрушил остатки сна. В этом звуке Глеб узнал мелодию звонка на своем смартфоне. — Да? — недовольно буркнул в трубку Самойлов, с легкой хрипцой в голосе. — Глебушка, здравствуй. С праздником тебя, родной, — прозвучал до боли знакомый тембр. Мужчина не сразу понял, что происходит, какая-то часть мозга еще находилась в отключке после недолгого сна. — Кто это? — голос прозвучал звонче, а в голове начали рождаться первые тревожные сигналы. — Это я, Вадим. Минутная пауза. Сердце забилось быстрее, мозг тут же проснулся. Глеб скинул ноги с дивана и сел, пытаясь взять себя в руки. — Чего тебе? Не хотелось в этот день портить себе настроение очередными выяснениями отношений. После всего, что было, разве им есть, о чем говорить? — Глеб, не вешай трубку. Пожалуйста. Мне очень нужно тебя увидеть. Мужчина не мог поверить своим ушам. Голос брата звучал непривычно мягко, он буквально молил выслушать его. Первая мысль была послать предателя куда подальше, но Глеб решил проявить великодушие. Брат же все-таки. — Ну? Что случилось? — Таня дома? — в трубке послышался тяжелый вздох. — Можно, я приеду? Глеб перестал понимать, что происходит. И больше всего он не мог понять, почему опять идет на поводу у своих чувств. — Нет, она уехала, — снова минутная пауза, — приезжай.