***
— Так. И почему это вы оба опоздали? Лиза вместе с Юликом стояла в прихожей Кузьмы и с вызовом смотрела последнему в глаза. — Мы застряли в лифте. — Точно. У нас минут десять назад отключили свет, — он пошёл в гостиную, и пока Лиза снимала с себя куртку, Юлик уже побежал следом за Никитой. Девушка оставила на шее шарф и взглянула в зеркало, которое висело у двери. Он действительно выглядел очень плохо с рубашкой. Создавалось ощущение, что ей уже стукнуло за сорок. — Плевать, — выдохнула она и открыла дверь в гостиную. На диване сидели Юлик с Юрой и что-то бурно обсуждали, Никита говорил с кем-то по телефону. Посреди комнаты развалилась кошка, которая вытянулась на полу, как большая колбаска. Но Лиза почувствовала, что кто-то не спускает с нее глаз. Она ещё раз оглядела комнату и увидела стоящего в дверях спальни Кашина. Меньше всего она хотела здесь его встретить. — Привет, Лиза, — произнес Хова, как только она села рядом с ним на диван. — Что за жуткий шарф? — Ох, боже, почему вы просто не можете успокоиться? — она запустила руки в волосы, все ещё чувствуя на себе взгляд Дани. Он разглядывал ее, причём очень внимательно, так что становилось неприятно. Но она не посмотрит в ответ, просто сделает вид, что копается в телефоне. Света ведь до сих пор не получила ответа.Лизон 11:30 Просто могу сказать, что мне пиздец. Он тоже будет сниматься у Кузьмы
Светик 11:30 Тебе правда пиздец, Лиз Спасибо, удружила. — Итак, детки, — начал Никита, из-за чего Лиза хихикнула, все ещё смотря в экран, — у меня есть несколько сценариев и, к сожалению, в одном из них ты не участвуешь, Юр. — Почему это? — он, к слову, был сегодня без бутылки пива. — Ты не похож на девственника*. — Эй! — произнес Юлик. — Хм, спасибо, наверное, — ответил Хова и с грустью посмотрел на стол, на котором стоял только стакан воды. — Почему ты не пьёшь? — задала вопрос Лиза. — Моя печень уж слишком много страдала. Я решил устроить передышку, но кажется, будто я сейчас умру. — Зато у тебя более ясный взгляд, — сказал Даня, наконец садясь в кресло. — Отстойный шарф, Лиз, сними его. Лиза подумала, что если ещё кто-то скажет ей про то, как она выглядит, то… — Я согласен, — поддержал Даню Кузьма, — Ты, конечно, так очень похожа на девственницу, но всё-таки это перебор. — Пиздец, почему это вам интересно? Разве не девочки обсуждают шмотки друг друга? — Это сексизм, — подал голос Юлик. Лиза возмущенно вздохнула. — Хорошо, хорошо, я снимаю шарф, просто потому что вы меня достали. Только не проси меня его надеть снова, — теперь она обращалась к Никите. Она действительно сняла его, причём нарочито медленно, чтобы потом насладиться их удивлёнными лицами. Особенно ей была интересна реакция Кашина. — Верни назад, — через минуту сказал Хова, нарушая тишину. На колени к нему запрыгнула Серебряночка и стала громко мурчать. — Это от пылесоса? — Лиза с Даней одновременно хихикнули, когда Юлик сказал это. Зато она наконец посмотрела ему в глаза. — У моей жены где-то должен был быть тональник, — подал голос обладатель квартиры и тут же умчался в другую комнату. — Кто тебя так? — Юра коснулся ее шеи в тех местах, где на коже остались бордово-синие засосы. На таком близком расстоянии Лиза заметила, что его глаза и правда стали более яркими, а слабая пелена ушла. — Пошутить или ответить нормально? — Да, — он будто вспомнил, — я ведь не лезу в чужую сексуальную жизнь. Лучше пошути. — В таком случае это мой отец, — очень плохая шутка. Да даже и не шутка. Кузьма вернулся в комнату и протянул Лизе огромную красную косметичку, из которой буквально вываливались различные помады и хайлайтеры. — Катя сказала, что можешь брать, что хочешь. Только замажь это. — Все равно видно будет, — сказал Юлик, — лучше уж наклей туда пластырь или вроде того. — Да, потому что если у меня там будет огромная белая штука, то никто точно не обратит на это внимания, — заключила Лиза, забирая косметичку и направляясь в ванную. — А мы пока займемся сценарием, — она услышала это, когда закрывала дверь. Серебряночка, между прочим, последовала следом за ней. Также, как и Даня. — Я на кухню, — ага как же. Благо ванная закрывалась на замок. У Кузьмы вообще была очень продуманная квартира. А атмосфера тут царила такая, что тебе даже не нужно было привыкать. Будто ты уже дома, только потолки чуть выше, а пространства для творчества и пьяного лежания на полу больше. В то же время ванная была ещё меньше, чем у Лизы дома. Она не представляла, как два человека и ещё кошка могут умещаться здесь. Девушка заметила мягкую подушку на стиральной машинке и села на неё, прямо напротив зеркала, под которым была абсолютно чистая раковина со стоящими на ней кремами, масками и мылом. Кошка свернула в сторону кухни ещё в коридоре, так что можно было услышать ее мяуканье из другой комнаты. Лиза не особо шарила в косметике, а потому просто нашла что-то более-менее похожее на тональный крем (надпись подтвердила догадку) и выдавала себе его на ладонь. Оттенок был немного светлее и желтее, но сейчас ей было все равно. Главное — замазать огромное пятно на полшеи, которое осталось от Кашина. Кто-то (ладно, мы знаем кто) дернул ручку двери, а затем дважды постучал. — Нужно что-то конкретное? — спросила Лиза, нанося тональник на шею. Он был слегка прохладным, а ещё ощущался, как маска, которая перекрывает доступ к воздуху. — Лиз, открой, — его голос был достаточно настойчивым. — Зачем? — она подумала, что придётся выдавить весь тюбик, прежде чем будет виден результат. Послышался слабый смех за дверью. — Поговорить? — Лиза все-таки сдалась и спрыгнула с машинки. Уж очень ей было интересно, что он ещё может ей сказать. День назад она была просто завалена сообщениями по типу: «я идиот», «не знаю, что со мной было», «алкоголь на всех так действует». Алкоголь на всех так действует. Что правда, то правда. Но он не оправдание. И ей все ещё мерзко вспоминать это. Она увидела на пороге Даню и только сейчас заметила, что он выглядит как-то очень подавленно. Девушка вновь села на прежнее место и собралась смотреть только на свое отражение. Она продолжала замазывать следы, все выдавливая и выдавливая новые порции крема. — Я идиот, ты помнишь? — Помню, конечно. А ещё вижу. Ты в курсе, что ведешь себя, как маньяк? — спросила она, когда он повернул замок. Ей стало некомфортно. Всё-таки спокойнее, когда дверь открыта. — Я просто слишком много выпил, в этом не было ничего личного. Лиза сделала вид, что ей все равно и что это «ничего личного» ее совсем не задело. Он, наверное, просто решил, что было бы неплохо пососаться с кем-нибудь. — Как Лера? Даня сделал вид, что задумался. — Все в норме. Играем в приставку, заказываем пиццу на вечер. Она мне готовит доширак. Не жизнь, а сказка. Сняли уже несколько видео, скоро сяду за монтаж. Лиза не могла это слушать. Волна ревности нахлынула на неё, так что она вскочила со стиральной машинки и стала прямо напротив его. Хотя ей все равно пришлось смотреть немного вверх, разница в росте очень мешала ей чувствовать себя уверенно в этот момент. — Ну и зачем ты это делаешь?! — она уперла руки в бока и гневно посмотрела ему в глаза. — Просто ты очень милая, когда злишься. Лиза задохнулась от ярости. Ее так раздражала эта улыбка на его лице, а ещё хотелось высказать все, что накопилось. Но она не находила слов. — Ты, ты… И снова наступила темнота. Давящая, поглощающая. Лизе стало почему-то очень страшно. Она задрожала. — Опять свет выключили, — сказал очевидное Даня. Ужасный, ужасный. Почему нельзя вести себя нормально, перестать смеяться, когда ей плохо, когда кажется, что сердце сейчас разобьется? Почему нельзя не бухать и не напоминать ей про наркотики и про то, что она просто дура, раз решила влюбиться в своего лучшего друга? Почему он всегда поступает как тот, кому плевать на неё, в то время, как она мечтает о коротких взглядах и прикосновениях? Не о засосах на шее, за которые ей ещё более стыдно, чем ему, а о милой романтике, которую описывают в книжках. — Лиза, ты там с Даней? — за дверью послышался голос Кузьмы. Лиза почему-то начала плакать. Просто так полились слезы, и она не в силах была их остановить. Просто не контролировала, а они лились, стекая по лицу и падая на пол. Она чувствовала себя такой беспомощной, что не могла ничего ответить и просто тихо проскулила в ответ. — Да, мы здесь, — сказал громко Даня. — С тобой все нормально? — он уже говорил тише, и в темноте Лиза почувствовала тепло его тела. Он обнял ее и положил свой подбородок на ее макушку, прижимая ещё ближе к себе. — Если честно, мы вообще с Лерой не разговариваем. Просто сухие пожелания доброго утра и доброй ночи. Я сказал так, потому что до сих пор не верю, что ты меня любишь. — Нет, — всхлипнула девушка. Что бы ты не говорил, ты все равно мудак, который просто не ценит то, что имеет. Просто любитель выпить. И вот снова она чувствует запах виски, от которого ее уже тошнит. Она знала, что так будет, но где-то в глубине души надеялась на то, что он, может, хоть чуть-чуть раскаивается. — Пожалуйста, пусти меня, — прошептала Лиза, внутренне ненавидя себя за эту слабость и за то, что она плачет перед ним. — Давай просто, — но его прервал включившийся свет. Интересно, так в доме у Никиты часто бывает? Лиза отпихнула его и посмотрела на себя в зеркало. Хорошо, что она не красилась, иначе бы потекла тушь, и она выглядела бы ещё хуже. Тональник почти не помог, так что она повернула замок и просто вышла из ванной, но тут же остановилась, не оборачиваясь на Даню. Ей нужно было, чтобы высохли слезы, а глаза перестали быть красными. Она не хочет, чтобы все её друзья знали о том, что она плакала. Даня не пошёл за ней следом, а подождал, пока Лиза уйдёт обратно в гостиную. За это она была ему благодарна. Сейчас не было смысла продолжать выяснять отношения. — Итак, Никит, кого я играю? — она вернулась в комнату и постаралась сделать вид, что все в порядке. Он оглядел ее шею, заключил, что всё все равно видно и лучше просто прикрыть это волосами и застегнуть рубашку на последнюю пуговицу (правда она очень сильно стягивала). Кузьма взял блокнот со сценарием и, откашлявшись, прочитал голосом, который, как он считал, должен был быть похож на женский: — Меня зовут Саша. Мне двадцать лет и вот уже двадцать лет я успешно сохраняю девственность, — Лиза хмыкнула, хотя на душе было все также поршиво. — Тебе понятна роль? — Ага, я уже хочу услышать слова остальных. Они начали, как только вернулся Даня. По-видимому он курил на кухне, потому что Лиза почувствовала сильный запах, когда он сел рядом. Кузьма сказал, что им всем нужно превратить себя в самых стереотипных девственников, которых они когда-либо видели. Юлик сообщил, что его невозможно сделать кем-то подобным, так что, как и Лиза, он просто завалился на диван с телефоном. Никита и Даня отправились в ванную, а когда вернулись, Хова начал громко смеяться. — Ну, Данила Квашин, охуенно выглядишь, — Даня надел очки и пригладил свои рыжие волосы, которые обычно он все время наоборот только взъерошивал. — Ну началось… Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты меня так не называл. — «Данон» — культура здорового питания, — прошептала Лиза и получила одобрительный кивок Юры. Кузьма надел какие-то шорты, жуткую безрукавку и рубашку, а потому стал ещё больше похож на деда или батю четверых детей. Они снимали часа два, так как собирались сделать все идеально. Актерская игра Лизы, конечно, не дотягивала до нужного уровня, но у неё просто не получалось расслабиться. Она помнила сценарий и свои слова, знала, как себя должна вести, но это все равно выглядело слишком наигранно. Почему-то у ее друзей получалось отыгрывать свои роли нормально, не так вымученно. С другой стороны, это просто скетч не профессиональных актёров, а простых людей, которых не учили плакать на камеру и выдавливать правдоподобный смех целых четыре года. Лизе всегда нравились сценарии Кузьмы и Юлика, и этот тоже был не хуже. Особенно ее посмешил момент в конце, когда Юлик, перепутал имена и спросил: «Будешь пытаться трахнуть Лизу?» — а Даня, следуя своему сценарию, ответил: «Да, буду». Юра в тот момент произнёс тихое и долгое «ооо», а Юлик стал истерично посмеиваться.***
— Всем спасибо, надеюсь, выйдет круто, — провожая друзей, сказал Никита и закрыл дверь, оставляя их тройку стоять в подъезде. Хова вышел через несколько минут, потому что только сейчас закончил возмущаться по поводу бесполезности своего приезда. Они отсняли только один скетч, и он в нем никого не играл. — В кино? — предложил Даня. — В кино, — ответили все, кроме Лизы. — Если идёшь ты, то я воздержусь, — бросила она и почувствовала на себе вопросительные взгляды друзей. В этот раз лифт не застрял, хотя Лиза долго уговаривала всех просто пойти пешком. Но услышав что-то вроде «кто за зож — того на нож», она сдалась. Выходя из подъезда, она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку. Железная дверь закрылась за Юликом и Юрой, и Лиза вновь осталась почти одна наедине с Даней. Почти, потому что именно в этот момент пол в подъезде решила помыть уборщица, так что тут жутко воняло хлоркой. — Слушай, Лиз, пожалуйста, просто прости меня. Она посмотрела на него, поджимая губы. — Не вижу в этом смысла, — ей в какой-то степени даже нравилось обижаться на него и видеть это расстроенное лицо перед глазами. Не только же ей постоянно косячить. Даню напрягало присутствие постороннего человека, так что он долго молчал, ожидая, когда уборщица наконец уйдёт. — Юра и Юлик до сих пор ждут нас, — она видела их через окно. — Пошли уже. — Ммм сейчас, конечно, — саркастически произнёс он. — Мне надоело чувствовать эту тяжесть в груди, а моя совесть не позволяет избавиться от неё. Так он ради себя извиняется? Кто-то должен научить Даню наконец перестать говорить неподходящие к случаю вещи. Лизе и хотелось бы его простить, но она думала о том, как долго он припоминал (и продолжал вспоминать) случай на дне рождения Юры и на афтерпати. А ещё он вообще-то вел себя, как мудак, но это бесило ее в меньшей степени. — Мне стыдно, правда, — он провел рукой по ее шее, отодвигая шарф и смотря на следы. Девушка хотела убрать его руку, но он уже сам это сделал. — Я тебе не верю. — Сними его, он просто отвратительный. — Не такой отвратительный, как ты, — Лиза все же решила, что шарф действительно стоит снять. И не потому что так сказал Даня… Просто он и правда не совсем ей идёт. — Тебя ломает? — Нет. — Повезло, но если продолжишь, то будет. Лиза подняла глаза к потолку с паутиной и трещинами. И когда он перестанет учить ее жизни? Сначала бы сам научился сдерживаться, а потом лез к ней. — Пошли с нами в кино и хватит дуться. Неужели тебе просто нравится надо мной издеваться? — какая проницательность. Она и сама уже не знала, что ей нравится и чего она хочет. — Что я должен сделать, чтобы ты успокоилась? Сказать то, чего никогда не скажешь. — Может, дать мне время? — Когда-нибудь у нас больше не останется времени на глупые обиды, — очень философская мысль. — В таком случае ты скажешь это себе, когда я в следующий раз «провинюсь», — она выделила голосом последнее слово. — Так мы снова друзья? — Сложный вопрос.