В апреле я вскроюсь

      Лиза медленно открыла глаза. Она лежала в полутемной комнате на своей кровати. Экран компьютера был включен, и на нем красовалась открытая страница ВК. Тысячи сообщений и все с вопросами о том, куда она пропала. Ее так забавлял этот парад лицемерия, что она решила открыть свою личку. Высветилось знакомое имя, и она напрягла зрение, чтобы разглядеть сообщение с кровати. Руслан 10:30 Мне надо зайти к тебе сегодня. У тебя всё нормально?       Смысл слов до неё не дошёл. Лиза не стала даже вставать и отвечать что-то.       На столе стояло с десяток пустых бутылок, на полу валялось примерно столько же упаковок от таблеток. Шторы на окнах были плотно закрыты, но маленькие солнечные лучи все равно просачивались сквозь щели, и безумно раздражали девушку. Лучик света встретился с её лицом, отчего Лиза зашипела, будто вампир, и тут же передвинулась в тень.       Ее трясло, она не понимала, что происходит и почему у неё одновременно так много и мало энергии. Кислорода не хватало, ее клонило в сон, зато по рукам и ногам проходили разряды, хотелось прыгать и бегать. Лиза запустила руки в волосы, перебирая их, и пронзительно взвыла. Казалось, ее крик слышали все. От маленького мальчика, играющего в футбольный мяч на улице, до старухи, которая жила на этаж выше, и при этом звуке потерла уши, думая, что ей померещилось.       Он был такой громкий, полный горечи и отчаяния, которые съедали её который день изнутри, оставляя только глубокие внутренние раны. Жгучая боль разливалась по телу, точно так же, как и соленые слезы. Они брызнули из глаз совершенно внезапно, но Лиза не старалась их остановить. Она всхлипывала, из её груди то и дело вырывались ещё более пронизывающие крики, а руки сжимали простыни. Сердце колотилось как бешеное, она кусала губы так, что на них выступала кровь.       Она вскочила с кровати и почувствовала, что не может сдвинуться с места. Попыталась снова и у нее вышло, так что она пошла на кухню за алкоголем.       Свет на кухне был приглушенным, а перед глазами все расплывалось. Когда она двигала головой, мир двигался вместе с ней, из-за чего Лизу качало из стороны в сторону. Но пиво должно все исправить.       К сожалению, оно вызвало только чувство тошноты. Так что она побежала в туалет и минут пять обнималась с унитазом, пока тело содрогалось от боли и судорог. Ей надоело это ужасное состояние, которое продолжалось уже несколько дней. Постоянные приступы рвоты и невозможность съесть что-то. Живот жутко болел, а тело было измождено и горело от температуры.       Она уже забыла о том, что такое нормальный сон, и постоянно просыпалась от собственных галлюцинаций, вызванных голодом и наркотиками. И в них к ней постоянно приходил Даня и общался, будто все в порядке. Будто он не разбил ей сердце и не выкинул в мусорное ведро осколки.       Сейчас он уехал в Москву и находится там уже достаточно долго, хотя Лера говорила, что его концерт был ещё четвёртого апреля. Видимо, он просто не хотел видеть Лизу, а вот ей постепенно начало надоедать игнорирование с его стороны, так что она попросту забила на себя. Выкуривала по пачке в день и съедала по блистеру с таблетками. Недавно ей было так плохо, что она пролежала в отключке около часа, а проснувшись поняла, что очень расстроена. Ее просто заебала жизнь, и было плевать на то, ее осознанное это решение или нет. Жить тяжело все-таки. Особенно когда в какой-то момент ты теряешь даже минимальный смысл своего существования.       — Сегодня, — внезапно сказала она, все ещё сидя на полу около унитаза.       Лиза встала и взяла с раковины бритву. А потом разломала ее и достала половинку тонкого лезвия, которое тут же порезала ей кожу на подушечке пальца.       Девушка вернулась обратно на кухню, чтобы снова попробовать выпить. Может быть, она делает это в последний раз, так почему не рискнуть? Она поднесла горлышко к губам и сделала глоток. Холодное пиво потекло, как кровь по венам, и вызвало лишь небольшой рвотный позыв. Лиза решила, мягко говоря, послать свое здоровье нахуй и выпила остаток (а это примерно двести миллилитров) залпом.       И, конечно, ей тут же стало очень плохо, руки ослабели и не выдержали бутылку, так что она упала на пол и разбилась. Все тело скрутило, и Лиза присела на пол, стараясь вдохнуть воздуха.       — Блядь, блядь, блядь, — повторяла она, доставая лезвие и смотря на него почти не отрываясь.       Ей все ещё было плохо, но сейчас должно все пройти. Стоит лишь только немного подождать.       — Ты такая беспомощная, Лиз. — произнес до боли знакомый голос.       Она вздрогнула и обернулась, но рядом никого не было. Ей стало не по себе. Это вновь ее сознание само говорит с ней. Будто она поверит в то, что Даня вернулся.       — Я ничего не слышала, — постаралась убедить она себя. Голос слегка задрожал.       Лиза поднесла осколок к запястью и медленно провела им по мягкой белой коже. Порез получился достаточно глубоким, и из него потекла струйка крови. Девушка не чувствовала боли, по крайней мере не от раны, а потому нацелилась, делая ещё один, а затем ещё два. Все рядом с первым порезом, заставляя руки непроизвольно дергаться, хотя она действительно ничего не ощущала.       — Господи, перестань это делать, — вновь повторил голос, отчего Лиза вздрогнула и поднялась, чтобы уйти в свою комнату.       Ее качало из стороны в сторону, а голова вообще отказывалась работать. В мыслях были только капельки крови, стекающие по ее руке от запястья на кончики пальцев.       На кухне что-то упало. Неожиданное чувство страха пронзило её тело и разум. Ей казалось, что она опять та четырёхлетняя девочка, которая боится заснуть из-за противного бабайки под кроватью. Но ни мама, ни папа ей тогда не помогли справиться со страхом. И сейчас ей тоже никто не поможет.       — Кто здесь? — прошептала она, оборачиваясь к двери на кухню.       Лиза сжала лезвие, будто надеясь защититься им при нападении, хотя вряд ли она даже руку сможет поднять в таком состоянии. Зато он порезал ей ладонь, так что капли стали падать прямо на пол.       Какое-то время царила абсолютная тишина. Ни голоса, ни каких-либо других звуков или, может, привидений она не видела.       Лиза зашла в свою комнату и захлопнула дверь. Потом подошла к кровати и села на неё, смотря на свою руку. Просто невероятно, как такие уязвимые физически и морально существа, как люди, могли подняться на самую высокую ступень эволюции, учитывая всю их слабость и зависимость от обстоятельств.       Лиза чувствовала себя странно. Ей было стыдно за то, что она так не ценит свою жизнь и все, что ее окружает. Это временные трудности, а она уже взяла лезвие в другую руку и вновь проводит по коже, стараясь вонзить его как можно глубже. Шаг за шагом к смерти. Ей будет совсем-совсем не больно.       — Я не могу смотреть на твои безрезультатные попытки. Либо сделай это, либо перестань наконец страдать херней и займись чем-то полезным.       — Даня? — тихо спросила она, но ответа не последовало.       С ней кто-то говорил, но голос будто заполнял всю голову, а не исходил из определённого места. Она даже не понимала, хочет ли продолжать это «представление». Насколько надо пасть, чтобы вскрываться из-за какой-то любви?       — Я, конечно, понимаю, что ты вроде вся в печали, но уже пора прекращать.       Лиза решила игнорировать голос, хотя слышать его было невероятно. Он звучал более серьёзно, чем обычно. Никакого веселого тона и смешных, но одновременно глупых шуток.       — Режь вены, если не боишься.       — Я не боюсь, — прошептала она, стиснув зубы.       Лезвие приблизилось к немного выступавшим голубым венам, но сделать последний шаг и упасть в пустоту она не могла. Так странно. Убрать боль действительно очень просто, нужно лишь только надрезать кожу и подождать, когда вся кровь вытечет наружу. Одно простое решение, ошибку совершить невозможно. Никто не придёт и не спасёт её в любом случае. Но почему так сложно?       — Ты жалкая… — протянул голос насмешливо.       Нет, нет. Сейчас. Она все-таки сделает это и все равно, что не хочет. Остаётся всего одна ступень навстречу тьме. Она шагнет и утонет в омуте без чувств, в вечной пустоте, которая будет согревать её до конца Вселенной. Рядом никого не будет. Никаких ангелов или демонов, лишь ее искаженное сознание.       «Это просто».       Все же она должна. Должна избавиться от боли, которая не даёт дышать.       Или, может, стоит просто пойти на кухню и выпить ещё? Подождать, когда откажет печень, лёгкие, и ее мозг не справится с нагрузкой.       — Ты слабая, — довольно произнес голос, выводя ее из себя.       — Пошёл нахуй, Кашин! — выкрикнула Лиза и выронила из рук лезвие. — Я пытаюсь думать! Я не могу, я не понимаю, чего хочу.       Слёзы, недавно высохшие, вновь полились из глаз. Но теперь они были горячими, почти раскаленными и должны были оставлять ожоги на лице. Горечь и злость подступили к ее сознанию, заглушая другие чувства.       — У меня мозг плавится, это все так сложно…       В один момент ей хотелось оставить все это, помириться с Даней, бросить наркотики. Но она понимала, что этому не бывать. И как сильно она все-таки его любит, раз готова испытывать такое из-за него. Теперь хотелось спрыгнуть, утопиться, набросить петлю на шею, но она слишком слабая. Слишком жалкая.       — Ты слишком глупая, Лиза. Ты говоришь сама с собой, при этом думая, что я вернулся.       Лиза спрыгнула с кровати на пол и задела бутылку, стоящую на полу. Она упала и покатилась по нему, но девушке было все равно. Она достала пачку и закинула в рот таблетки. Штук восемь запила алкоголем.       Состояние стало ещё ужаснее. Она упала на колени и закрыла глаза, чувствуя, что ещё чуть-чуть и не выдержит. Обморок, обморок, хотелось забыться. Или лучше умереть.       Смерть.       Это слово эхом отдавалось у неё в голове, но оно такое неправильное и противоестественное. Она не могла просто перестать дышать, чувствовать, видеть, забыть обо всех своих воспоминаниях, забыть о нем.       — Мне нужна помощь, — еле слышно выдавила она, а потом провалилась в пустоту.

***

      Ебучий звук. Сраный звонок в дверь. Как она его ненавидит.       Сон так прекрасен. Из него не хочется возвращаться. Во сне ты ничего не чувствуешь, можешь делать все, что сама хочешь, мысли обретают смысл. Во сне тебе рады, они не стараются тебя унизить, не желают смерти. Ты сама во сне все еще хочешь жить.       Лиза приоткрыла глаза, и все проблемы и переживания этого дня обрушились на нее, словно ледяной водопад. Водопад из маленьких разбитых сердец, таблеток, пустых бутылок и множества бритв. А она стоит в самом низу, ее сбивает с ног и, о боже, этот чертов звук! Голова раскалывается ещё сильнее, а раны больно щипят кожу, только больше напоминая о произошедшем.       Лиза с трудом, не с первой попытки, но встала и, шатаясь от слабости, будто она выпила двадцать литров водки, пошла к двери, по пути натыкаясь на стол и стулья, на небольшой комод и спотыкаясь о провода, получая все новые и новые синяки. Ей все равно, если за дверью стоит убийца с ножом — только лучше. Она не смотрела в глазок, просто открыла дверь, стараясь устоять на ногах, чтобы принять свою судьбу с достоинством.       — Привет, Лиз. Я только вчера в Питер приехал, сразу решил к тебе заглянуть. Ты как?       Стоящий в дверях рыжий парень осекся и взглянул на Лизу. На её опухшее лицо, красные глаза, нерасчесанные волосы, руки, на которых уже засохла кровь.       — Кашин? — спросила она, немного задыхаясь, то ли от волнения, то ли от слабости.       «Неужели это правда он?»       Он отошёл подальше, когда Лиза качнулась и чуть не упала прямо на него. Сползая по стене, она снова заливалась слезами.       — Зачем ты пришел? — проговорила она, вновь ощущая головокружение и боль во всем теле.       — Ну, ну, — Даня присел рядом и аккуратно провел рукой по ее щеке. В глазах светилось что-то странное, неживое. Так обычно было, когда он сильно напивался и его зрачки становились стеклянными. Хотя никакого запаха она не чувствовала. — Лиз, неужели ты правда вздумала умереть?       Девушка громко застонала, когда он сжал ее запястье. Из ран вновь стала сочиться кровь, а мысли из головы просто улетучились.       — Мы все это поправим, ты ведь хочешь этого? — он приблизился настолько близко, что она почувствовала его дыхание. Лиза через боль потянулась к его губам, но он уже поднялся на ноги и быстро пошел в ее комнату.       Прошла мучительная минута, и он вернулся.       — Давай, — он поправил выпавшую прядь ее волос и протянул ей бритву. — Тебе, наверное, проще будет это сделать, если ты будешь думать, что я тебя заставил.       Лиза ощутила только холод, когда коснулась его руки. Она кивнула, а потом ее пронзила судорога. Она затряслась, голова закружилась ещё сильнее, а кислорода стало сильно не хватать. Девушка ловила ртом воздух, пытаясь вздохнуть, но мозг постепенно отключался, а сердце билось все медленнее. Лиза взяла бритву покрепче и… Тьма наступила с невероятной скоростью, пока она вновь доставляла себе боль.       Казалось, она лежала так несколько дней. Но послышался стук, а потом удивлённое «почему дверь открыта?» Она ведь уже открывала ее. Она открывала ее Дане.       — Что?!       Лиза не видела, кто это. Она не видела и не хотела видеть. Просто закрыла глаза.       Я разочарую тебя.       Я принесу тебе боль.