В апреле я вскроюсь

      Проснулась Лиза в своей комнате, а не в больнице (что очень радовало, кстати) и чувствовала себя почти отлично, за исключением того, что на теле у нее были синяки. Неясно, сколько раз она падала, так что можно было только догадываться, откуда все они взялись. Несколько на локтях и коленях, ещё один на плече.       Слабые лучи солнца пробивались сначала через тучи, которые висели очень низко над Питером, а затем и через занавески на окнах. В воздухе летали пылинки, на полу лежали какие-то вещи, сваленные в кучу. Тумбочка была заполнена пустыми зелёными бутылками из-под воды и какими-то бумажками с записями. Слова на них были неразборчивыми, состояли из букв, которые никак не сочетались между собой.       Лиза смотрела в потолок и ей казалось, что той трещины до сих пор не было. Появилась откуда-то совсем недавно, зато уже мозолит глаз. Под одеялом было жарко, девушка раскрылась и села на кровати, чувствуя лёгкое головокружение. У нее всегда такое после долгого сна, хотя было странно, что получилось заснуть, потому что обычно после таких трипов она только лежала целыми ночами и ухудшала состояние своих синяков под глазами.       Она постаралась вспомнить, что было день или два назад, но, к сожалению, ей это не особо удалось. Провалы в памяти жутко раздражали и мешали, заставляли чувствовать себя некомфортно из-за неизвестности и возможности услышать обо всем только от других людей. Раньше она могла сильно напиться и забыть, что было с ней вечером, но ещё никогда не было настолько важно все вспомнить.       Телефон лежал почему-то на полу, и на него приходили уведомления из вк и твиттера. Но это были простые оповещения о новых записях, а не важные сообщения. Заслуживала внимания только новость из «Селфи», где говорилось, что пародия ДК уже набрала миллион просмотров. И вновь упоминание его имени заставило сердце стучать быстрее, но только потому что он был вчера с ней рядом и может помочь.       Лиза поднялась на ноги и обнаружила, что все ещё находится в джинсах и свитере. Она по-видимому так и спала, а потому решила быстро переодеться. Быстро не получилось, потому что думала она совсем о другом. Просто не могла сосредоточиться на одном деле, пусть оно и казалось абсолютно лёгким. Сначала около десяти минут искала футболку (и не из-за того что вещей было слишком много), а потом домашние штаны, которые в итоге оказались на подоконнике.       Лиза написала сообщение Дане, но тот долго его не читал, так что девушка решила наконец выйти из комнаты. Может, он остался в ее квартире, как в прошлый раз.       Но в коридоре никого не было, собственно, как и ванной. На кухне горел свет, и Лиза даже немного занервничала, потому что тень человека, стоящего около кухонной тумбочки, была совсем не похожа на Данину. Он был гораздо выше и больше, а ещё имел короткие волосы. Казалось, что там стоит сама Лиза, хотя такого ведь не могло быть.       — Доброе утро, — послышался голос с кухни, и стало понятно, что это была Лера.       Она готовила кофе, точнее просто высыпала в кипяток пакетик с порошком. Лиза ненавидела такой кофе, но не стала высказывать свое недовольство по поводу того, что эта гадость присутствует в ее квартире.       — Мой первый, а Даня таких уже три выпил, — проговорила Лера, оборачиваясь на шаги.       На ней была простая растянутая футболка с каким-то рисунком и голубые джинсы. Короткие волосы спадали на плечи и были так гладко расчесаны, что блестели, как расплавленное серебро.       — Он здесь? — это было сказано с надеждой.       — Нет, уехал на съёмки, меня попросил присмотреть за тобой.       Как будто она маленький ребёнок.       — Со мной все сейчас нормально, так что можешь идти, — это было немного грубо. Лера подняла одну бровь и стала размешивать ложкой «кофе».       — Ты, конечно, совершеннолетняя, самостоятельная, можешь решить все сама, но я тоже считаю, что оставлять тебя одну пока нельзя, — она оставила чашку и подошла к Лизе, смотря ей прямо в глаза. — Давай поговорим.       Лиза отошла от неё, но что-то щёлкнуло у нее в голове. Света была хорошей советчицей и много знала о «чувствах», но все-таки она не жила с Даней и не могла понимать, что с ним. В отличие от Леры. Не хотелось посвящать в свои дела ещё больше людей, но Лизе уже и самой порядком надоела эта неопределенность. Она давно хотела сесть и поговорить с Даней в трезвом состоянии (и трезвом во всех смыслах), решить, что между ними.       Так вот начинать это с его бывшей девушкой было странно, но Лера не выглядела, будто сейчас побежит все рассказывать Дане, причем подменяя все факты. Она выглядела, как человек, который действительно хочет помочь.       — У меня проблемы с наркотиками, — сказала Лиза и подумала, что лучше бы она сказала такое в отношении алкоголя.       — И Даня пытается помочь всеми силами, но ты просто не хочешь это принять.       Они сели за круглый стол напротив друг друга. Лиза схватила салфетку и начала нервно мять ее в руках.       — Потому что он думает, что если смог с этим покончить, то смогу и я. Но это не так. Знаешь, первое время это приносило только кайф. Я чувствовала себя по-настоящему живой, счастливой и полной энергии.       Лиза часто с тоской вспоминала свой первый раз и яркий декабрь, когда она не знала никаких забот. Это были прекрасные ночи и дни, которые сменяли друг друга с огромной скоростью. Она быстро соображала, часто ездила из Питера в Москву и обратно, а потом все это сливалось в одно единое красочное пятно. И энергия не иссякала. Люди были добры к ней, а она была добра в ответ. Постоянно со всеми общалась и именно тогда завела большое количество новых друзей. Вечером, правда, эффекты утихали, и Лиза просто падала на кровать без сил, но заснуть не могла. Смотрела в потолок на картинки и голубые глаза, следящие за ней. А без дозы чувствовала себя подавленно, становилась подозрительной и злобной.       Под Новый год переехал Даня и жизнь стала ещё красочнее. Через месяц, правда, её вес уменьшился на два килограмма. Потом она скинула больше, но никто этого не заметил. По факту не плевать было только Дане и Свете.       — А потом начался пиздец, который с каждым днем становился хуже. Ближе к февралю я стала понимать, что мне надо прекращать. И у меня даже вышло. Алкоголь — мой наркотик, но он действительно помогает.       Лиза думала, что нет ничего такого в том, чтобы иногда и по чуть-чуть, но организм требовал большего. Теперь у неё все чаще была апатия, головные боли и приступы.       — Сколько я спала на этот раз? — спросила Лиза.       — Гораздо меньше, хотя тебе, наверное, так не показалось. Около одиннадцати часов, — Лера была явно шокирована такими откровениями, но старалась не подавать виду.       — И одиннадцать часов назад Даня сказал мне, что поможет только любовь, которая… Это так отвратительно звучит. Чувствую себя в тупом сериале, — она вздохнула. — Любовь, которая мне не светит.       Лера скептически посмотрела на нее.       — Это ещё почему? Как ты думаешь, почему я пришла? Даня боялся оставлять тебя одну.       Лиза хмыкнула.       — Поэтому в итоге ушёл. Приоритеты…       — Лиза, я не понимаю. Тебе хочется, чтобы он был хуже тебя, но так это не так работает. Даня старается и переживает больше, чем ты, а в итоге ещё и оказывается виноватым, — Лера сложила руки на груди.       Просто невероятно, как у них остались такие прекрасные отношения даже после расставания. Обычно парочки бросают друг друга, а потом поливают грязью, иногда мило улыбаясь при встрече.       Лиза положила голову на ладони и решила осмотреть кухню в десятый раз, лишь бы не встретиться взглядом с Лерой. Неприятно, когда кто-то прав, а ты нет. Хотелось пить, а на столе стоял только этот мерзкий кофе.       — Потом были обмороки из-за голода, — через несколько минут наконец сказала Лиза. — А самое плохое, что эта хуйня действует только часа два, после вновь замкнутый круг. Поэтому… Я решила попробовать что-то новое на очередной афтерпати. Мне повезло, что со мной рядом был Даня, иначе бы я просто могла не проснуться на следующий день.       И снова она вспомнила тот раз. Стало очень стыдно и грустно.       — Временами меня просто бросает из крайности в крайность — сначала счастье и веселье, а потом уныние и ненависть ко всему.       Лера вздохнула, потому что не знала, что сказать. Иногда слова лишние, они выглядят просто как повод унять совесть, мол, я посочувствовал, так что теперь хороший друг. Лиза рассказывала это не потому что хотела, чтобы ее пожалели. Просто иногда голова разрывается от мыслей и нужно наконец выплеснуть их. Бумага не сможет подсказать и дать совет, а вот человек…       — Вчера было снова что-то другое. До сих пор у меня никогда не было настолько сильных провалов в памяти.       Лера все ещё не знала, как реагировать, а потому просто взяла Лизу за руку, из-за чего последняя перестала мучить салфетку.       — А ещё, — и эти чувства были для нее ещё сложнее, — я ничего не понимаю в наших отношениях. И мне кажется, я делаю глупость, рассказывая об этом тебе, хотя и пытаюсь уверить себя в обратном.       — Думаю, ты поймёшь только спустя время, был ли в нашем разговоре смысл. Если это поможет тебе, то я не собираюсь ничего говорить Дане. Но поверь, он в курсе всего.       — Спорим, ты скажешь, что мне нужно с ним поговорить?       — Тебе нужно с ним поговорить.

***

      Юра, в отличие от Кузьмы, предупреждал о своих планах в последний момент. Так вот и сегодня. Когда-то в каком-то баре они договорились записать бир-понг и, видимо, день настал.       Лера ушла через полчаса, сказав, что Даня скоро придёт (видимо, ей все-таки не сильно хотелось быть нянькой), но даже несмотря на то, что Лиза понимала, что нужно поговорить, она хотела успеть уехать до его прихода. Тут как раз написал Хова и не пришлось бы придумывать причину, если бы она в итоге успела.       Сегодня Лиза не собиралась заниматься увеселением посредством вмешательства высших сил (наркотиков), а потому просто стала очень и очень быстро собираться. Но все-таки, она была девочкой и не могла не помыть голову перед выходом и пять минут не простоять перед зеркалом, разглядывая свои синяки. Ее тело и лицо выглядели уставшими, энергия была на нуле, но уж лучше она пойдёт и будет пытаться вымученно улыбаться, чем встретится с Даней.       Никогда раньше ее так не пугало это.       Немного стыдно, что она пообещала Лере это сделать, но точно не сегодня, потому что лучше окончательно отойти. Крайностью этого дня было более-менее нормальное самочувствие, так что пока нужно пользоваться и записывать новые видео. Она ведь перестала рекламировать кейсы, а жить на что-то надо.       Лиза натягивала бордовые штаны, когда услышала звук домофона. Он снова не берет ключи, а вдруг она спит?       Девушка побежала к домофону и услышала голос, который произнёс сухое «открывай». Уже было плевать на то, что она так и не расчесала волосы, нужно было скорее уйти. Делая ставку на то, что Даня решил проехать три этажа на лифте, она быстро схватила рюкзак и телефон, закрыла квартиру и тихо пошла по лестнице, смотря вниз. Надежды не оправдались, и парень решил, что раз он курит и вредит своему организму, то хотя бы фитнесом стоит заняться. Благо, его взгляд прилип к телефону, а в одном ухе был наушник.       Лиза рванула вверх, потом вспомнила, что вообще-то у нее жуткая слабость, и решила рискнуть. Она осталась на третьем и вызвала лифт, нервно постукивая ногой. Даня был уже на последнем пролете (хотя все ещё ничего не замечал), когда двери с грохотом открылись и прозвучал голос какой-то гугл-бабы: «третий этаж». И лучше бы это был первый.       Эта небольшая гонка забавляла. Лиза заскочила в лифт и быстро нажала на кнопку. Она увидела, как Даня прошёл мимо, подошёл к квартире и постучал.       — Ля, Лиз, открой!       Он вытащил наушник из уха и повернулся в сторону лифта именно в тот момент, когда его дверь закрылась.       «Хоть бы не заметил, хоть бы не заметил», — молилась Лиза пока ехала. Ей было очень душно и не хватало воздуха, она расстегнула куртку и помахала перед лицом ладонью. Хотелось пить, но она, конечно, не успела кинуть бутылку с водой в рюкзак, потому что слишком спешила.       Была ли это галлюцинация она не знала, но отчётливо слышала топот ног, а потом лифт наконец приехал на первый. Вахтерша недовольно заворчала, и Лиза тут же поняла причину, когда увидела, как по лестнице бежит Кашин. Девушка бросилась к двери, открыла ее, приложив огромное усилие, и выбежала на улицу.       Яркое солнце, уже вышедшее из-за туч, ударило ей в глаза. Деревья медленно покачивались на слабом ветру из стороны в сторону и, казалось, наблюдали за этой неравной гонкой. Кот, сидящий на лавочке, зашипел, когда Лиза промчалась мимо него, тратя свои последние силы. Она вообще была удивлена, что может так бегать, потому что никогда не отличалась хорошей физической подготовкой.       Её двор был в форме квадрата и имел два выхода: один находился дальше и вел сразу к дороге, а второй ближе, но вел в другие дворы, в которые идти не было смысла.       У Дани ноги были длиннее, и вчера ночью он не лежал в бреду без возможности подняться. Добавило ему шансов к победе то, что Лиза умудрилась споткнуться не обо что, пробегая под окнами дома. Она упала и поняла, насколько глупо сейчас выглядит.       — А теперь объясни, — он поднял ее на ноги и прижал к холодной стене. — Какого хуя?       Его глаза сверкали недовольством, щеки покраснели, а дыхание сбилось. Но в остальном это был все тот же Кашин, которого она видела только вчера. Вспомнились слова про любовь, и Лиза подумала, что у нее все ещё нет желания говорить с ним. Просто хотелось, чтобы все решилось само, без усилий.       В голову пришла мысль о том, что дамы много лет назад в таких ситуациях просто падали в обморок. Но, обдумав все «за» и «против», можно было прийти к выводу, что это не лучший вариант.       — Погода сегодня хорошая, согласен, да? — а в голове она уже ругала себя за эти слова и тупое построение предложения.       Даня даже отпустил ее и отступил на шаг, так что Лиза смогла дышать. Она почувствовала, как заливается краской, а он просто достал зажигалку и пачку из кармана.       — Я тоже хочу, — вырвалось у нее, хотя курение ведь вредно, все дела.       Даня поднял брови, но не протянул ей сигарету, а только убрал пачку в карман.       — Маленькая ещё.       — Я старше тебя, долбоеб.       Стоять было сложно, особенно если учесть, что минуту назад она бежала почти марафон (от дома до дома, ага). Парень хмыкнул, зажег сигарету, затянулся, а потом выпустил дым ей прямо в лицо.       — Так что там с ответом на вопрос? Что за внезапные «порывы ебанизма» ударили тебе в голову?       — Дай курить, — произнесла Лиза, решив, что лучше просто игнорировать его и настаивать на своём.       Даня сделал вид, что задумался, а потом отрицательно покачал головой.       — Куда тебе ещё курить? И так на труп похожа.       Лиза возмущенно цокнула. У нее заколол бок, хотелось уже домой, да и Юре надо было написать, что она не придёт. Но по-видимому эта мысль в голову пришла только ей.       — Лиза, что за…       — Курить я, бля, хочу, — перебила она его, упирая руки в бока. Прямо как тот мем полугодовалой давности.       — Ладно, — Даня отвернулся, доставая пачку и, пока Лиза утратила бдительность, сделал затяжку, взял её за подбородок и быстро прикоснулся к её губам, выдыхая дым ей в рот, так что она закашлилась и ещё долго не могла остановиться.       Голова слегка закружилась. Лиза малость охуела от его действий и покраснела ещё больше, когда подняла голову и увидела его довольное лицо.       — Вот видишь, ты кашляешь, хотя даже не взяла сигарету в рот.       — Я вообще-то не это имела в виду. Но было вкусно.       И она действительно говорила о сигаретах, которые отдавали ментолом и какими-то ягодами. С каких пор ему начали нравиться с кнопкой?       — Точно так же я делал несколько недель назад, когда ты валялась на полу в ванной.       Второй раз за день ей вспоминается этот случай, и второй раз за день ей хочется, чтобы стало не так стыдно.       — Там было хотя бы тепло, — ветер правда усилился и теперь быстро уносил дым подальше от них.       — Ты не учишься на ошибках.       — Ты не перестаешь занудствовать.       Лиза долго не понимала, почему ей так холодно, пока не обнаружила, что у нее до сих пор расстегнута куртка. Она решила, что ей плевать, собирается ли Даня домой, а потому без слов направилась к подъезду, говоря себе о том, что не нужно оборачиваться.       Кашин докурил и выкинул сигарету. Баки стояли совсем не далеко, но кого волнуют проблемы экологии? Он последовал за ней, держась на расстоянии.       Лиза чувствовала на своём затылке его взгляд, но старалась игнорировать его. Силы снова подводили, так что к подъезду она подошла уже шатаясь. И все-таки хорошо, что она не поехала к Юре, иначе в бир-понг пришлось бы играть сидя, а пиво выливать в горшки с растениями.       Ей вспомнилось, что Даня не брал с собой ключи, и тут же в голову пришла новая игра: зайти первой и не открывать ему. Но все желание быстро пропало. Уже давно не дети, так зачем страдать хуйней?       Они вдвоём зашли в подъезд, а потом в лифт. Это напомнило Лизе день перед его переездом, правда тогда она испугалась, что он может быть маньяком.       — Посмеюсь, если он сейчас застрянет, — сказал Даня. Но лифт успешно довез их до нужного этажа.       Лиза пока решила написать Юре, а потому не заметила, как они подошли к квартире. Кашин несколько раз кашлянул, а потом просто вырвал телефон у нее из рук, указывая на дверь. Пришлось открыть ему. Девушка осталась стоять на площадке со своим телефоном, а Даня зашёл в прихожую и стал снимать куртку.       — Хули не заходишь?       — Сейчас.       Но она продолжила стоять и втыкать в телефон. Света писала ей длинную повесть о том, как она ходила в «МамКупи» и работала там на кассе. Быстро пробежав глазами по сообщению, стало понятно, что в общем и целом ей понравилось, но было несколько детей, которые вели себя не особо сдержанно. Какие-то парни просто расталкивали всех и лезли вперёд, чтобы первыми успеть с ней сфоткаться. А две девочки почти в полный голос обсуждали фигуру Светы, пока та не сделала им замечание.       Лиза почувствовала, что ее тянут за руку, и решила повиноваться. Она зашла в квартиру, и Даня уже отпустил ее, уходя на кухню. Девушка разделась и последовала за ним, кладя телефон в карман.       На кухне было достаточно прохладно, так как кто-то открыл окно на фрамугу и надолго ушёл. На полу валялись салфетки, которые разбросал ветер, а в чайнике уже кипела вода для кофе (того самого, из пакетиков). Один из стульев стоял не на своём обычном месте, так что перфекционист внутри Лизы просто негодовал.       — У меня охуенное предложение, — изрек Даня, облокачиваясь на кухонную тумбу. С этой тумбой у Лизы были определённые воспоминания, умолчать о которых она не смогла.       — Снова понаставить мне засосов?       Казалось, Даня покраснел. С ним вообще редко такое случилось, разве что когда лицо становилось таким после многих литров алкоголя. Но сейчас он выглядел не опухшим и бухим, а немного жалким что ли.       — Нет… Хочу, чтобы у нас были хорошие отношения.       — В плане? — и ведь никогда нельзя сказать сразу прямо.       — В плане всего, — видимо, ему было уж совсем неловко об этом говорить. — Какие у тебя ко мне претензии?       Что? Захотелось меняться? Лиза никак не могла понять, к чему он ведёт, но все же решила ответить:       — Временами ты мудак, а потом нет. Я просто не могу уследить за сменами твоего настроения. Вот сегодня, к примеру. Я ведь снова прокололась, а ты ведешь себя вполне нормально, не игнорируешь и не посылаешь.       — Все благодаря плану, — он оторвал свой зад от тумбы и подошёл к ней на расстояние чуть ближе допустимого. На то расстояние, которое уже заставляет напрячься, но не слишком нервничать. — Помнишь картинки с двумя таблетками синего и красного цвета? Так вот первая — продолжаешь страдать хуйней, и я в конце концов не выдержу. Вторая — ты просто бросаешь, и у нас в миг нормальные отношения. Ссоры только по поводу сгоревшей лампочки.       — Ультиматум? Я должна решать прямо сейчас?       Она была малость не готова к такому развитию событий, учитывая то, что до сих пор не отошла от прошлого дня. Выбор казался бы простым, но Лиза вспоминала о том, как плохо ей было во время отходняков, которые сопровождались всеми любимыми симптомами, начиная от рвоты, заканчивая судорогами.       Лизе стало трудно дышать. Она будто бы попала в фильм «Пила», где ее не собирались убивать посредством распиливания на части, но решения были все такими же трудными. И снова захотелось побежать в туалет или упасть в обморок. Ладно, она и так была к этому близка.       — Ты задумалась, и это раздражает, — Даня сложил руки на груди.       — Думаешь, легко мне будет, если внезапно все оборвется? Я просто боюсь этой боли и апатии.       — Расставь приоритеты.       Терпеть и мучиться или все терять и терять своих друзей? Сначала будет Даня, а потом кто-то ещё. Ей стоит потерпеть несколько месяцев, а потом каждый раз бояться сорваться на очередной тусе, и все ради часов полного наслаждения жизнью, которые не способен подарить даже алкоголь.       — Поэтому ты такой милый? Хочешь, чтобы я поняла, что потеряю?       Даня пожал плечами и как-то неопределенно кивнул.       — Если крики и обиды на тебя не действуют, то стоит попробовать другой способ.       Это было сложно. Она бы легко могла сказать, что согласна, но это все равно была бы неправда. Последующие дни ее мысли будут заняты лишь одним, и классно, если хоть какие-то события смогут разбавить этот омут.       Он просто хочет отнять у нее те часы покоя и абсолютного счастья, которые потом все равно будут сменяться серостью и унынием. Казалось, будто он не хочет помочь, а скорее наоборот. Отходняков не будет, если не давать им начинаться, все логично.       — Я не знаю, Дань, — она обошла его и села за стол. И где там у неё была припрятана банка пива?       Задача была лёгкой лишь с одной стороны. Любой нормальный человек бы подумал: «м, ну раз уж это вредит мне и моим друзьям, то стоит бросить.» Но мир не разделен на чёрное и белое, у всего есть свои плюсы, минусы и определённые нюансы, из-за которых мы продолжаем делать то, что делаем.       Лизе казалось, что она всегда успеет. Ещё много времени, она пока молодая и вполне может позволить себе жить так, как хочется, не слушая никого, даже самых близких. Какое кому должно быть дело до ее личной жизни? И тот же Даня, который больше всех ненавидел, когда ему навязывали свое мнение, сейчас делал то же самое. Ставил условия, для исполнения которых придётся жертвовать, а жертвовать она не любила.       Первый вариант был очень эгоистичным, и по факту никто бы его не выбрал. Так просто не работают сказки, которые мы хотим сделать реальными. В добрых романтических историях все всегда заканчивается хорошо и никакие трудности не смогут помешать любви.       Но имел ли в виду Даня любовь, когда говорил про хорошие отношения? Что для него вообще могут значить хорошие отношения, если завтра он пойдёт бухать с друзьями и уже будет плевать, кому признаваться в любви?       — Долго думаешь. Неужели это настолько…       — Просто молчи, ок? — она посмотрела ему в глаза, и он закрыл рот, не договорив. Он тоже решил присесть, но снова пододвинулся на это близко-неблизкое расстояние.       В какой момент человек должен настолько пасть, чтобы выбирать между живыми людьми и веществами, над которыми трудятся химики в подвале? Это действительно так очевидно, так легко, но в то же время слишком страшно признать свою зависимость и начать с ней бороться. Она живёт в обществе и подвергает опасности не только себя, но и кучу других людей, включая самого важного для нее человека на данный момент. И понятно, почему эти длинные мысли выводят его из себя. Не всем приятно осознавать, что в мире есть вещи, которые могут быть и поважнее их чувства собственной важности.       — Я… — она приоткрыла рот, но все ещё не знала, что хочет сказать. Даня смотрел на нее выжидающе и только взглядом выдавал свое нетерпение. Но ведь такие вопросы не решаются за две минуты.       — Если скажешь «первая», я не буду тебя осуждать, — он сказал это очень спокойно, но его рука слабо дернулась, что не скрылось от Лизы.       Она уставилась на него и подумала про то, что просто не сможет отказаться от его дружбы и присутствия в ее жизни. Она прокалывалась миллионы раз, но Даня всегда прощал и оставался с ней. И Лиза поняла, что постарается сделать всё, чтобы он не жалел, что поверил ей.       Постарается, но не сможет.       — Вторая, — через зубы сказала она и тяжело выдохнула. И кто поддается на такие игры?       — Обещаешь?       — Конечно.       Нет.