"Больно не будет, обещаю..."

      Дождавшись, пока Кристофер унесет пустую посуду, я нехотя выбрался из постели и заглянул в ванную комнату. Ополоснув лицо прохладной водой, какое-то время разглядывал собственное отражение с воспаленными глазами, делающими меня похожим на сероглазого кролика-альбиноса. Ну и уродец. И чего Райс во мне нашел?       Я никогда не был душой компании, у меня даже этой самой компании не было. Я домосед, не люблю шум и большие скопления народа. Я предпочитаю поваляться на диване с интересной книгой, чем тратить впустую время в ночном клубе. В отличие от своих многочисленных родственников-альф, я воспринимаю свое социальное положение как возможность пользоваться всеми благами без особых напрягов. И в то же время, я занимаюсь любимым делом, и даже получаю за него неплохие деньги.       — Дин, деда сказал, чтобы ты зашел в детскую, — в зеркале отразилась всунувшаяся в полуоткрытую дверь голова Кристофера. — Сказал, чтобы ты руки помыл, как следует.       — Зачем? — я озадаченно уставился на его вихрастую голову.       — Не знаю, — альфа пожал плечами. — Если что, я внизу буду.       Недоумевая, я выполнил папино требование, особо не раздумывая. Если он просит, значит так надо.       Детская, наверное, самая большая комната в нашем доме, занимала почти половину этажа. Пока не родился Кристофер, ее держали под замком, и я помню, какой толстый слой пыли был внутри, когда мы с папой и Стивеном ее отмывали.       Детская — это колыбель нашей семьи. Каждый из Шелли-Грант обитал в ней до своего семилетия, после которого получал в безраздельное владение свою собственную комнату. В ней росли Дэниел и Стив с Марком, в ней рос я и Кристофер, и близнецы Марка, пока его омега не забрал их к себе после развода. А теперь ее займет Джей.       — Ты меня звал? — спросил я у папы, заглядывая в детскую. — Доброе утро.       — Доброе, как ты себя чувствуешь? — он держал младшего на руках, кормя смесью, и я осторожно протиснулся внутрь, испытывая какую-то робость.       Почему-то маленькие дети всегда меня пугали. Я предпочитал постарше, лет от четырех, как Кон, а такие мелкие казались мне какими-то невообразимо далекими от понимания фантастическими существами.       — Лучше. Голова не болит, но глаза еще красные. Думаю, мне стоит взять пару выходных и как следует отоспаться. Надо будет позвонить Райсу и предупредить.       — Хорошее решение, — папа качнул головой, подзывая меня к себе. — Иди сюда. На.       Я не успел толком ничего сообразить, как мне в руки впихнули собственного братишку, добавив следом почти пустую бутылочку. Тяжесть, тепло и сладкий яблочный запах, медовый и нежный… Чувствуя, как перехватывает горло, я попятился и едва не промахнулся, опускаясь на какую-то тумбочку. Раскрыв розовый ротик, альфенок на моих руках закряхтел и посмотрел на меня серыми, как у всех Шелли, глазами. Поспешно всунув бутылку в его рот, я сердито уставился на родителя.        — А если бы я его уронил?       — Не уронишь, — он улыбнулся. — Ты же не Алекс.       — Он похож на Роберта. И на тебя, — я осторожно дотронулся до четко очерченных, как у Кристофера, бровок. — И на Криса.       — На тебя тоже, — папа улыбнулся, и его тяжелая рука легко легла на мою голову. — И он пахнет, как ты.       — Ниа, — я редко называл его по имени, в отличие от старших братьев. — А тебе не обидно, что из всех детей только я омега, да и то…       — Ничуть, — он осторожно принял малыша назад. Тот спокойно тянул смесь и его раскрытые глаза вполне осмысленно разглядывали мое лицо, не отрываясь. — Какая разница, кто твой ребенок. Главное, чтобы с ним все было хорошо.       Мы замолчали, думая каждый о своем. Наверное, он прав, все-таки, это он счастливый обладатель пятерых детей и троих внуков и у него куда больше опыта в таких делах.       — Я хочу, чтобы ты как можно чаще приходил к нему, — он на мгновение оторвался от Джея, вытирая ему молочные разводы.       — Почему? Вернее, я не против, но почему ты так говоришь? Он же еще маленький и ничего пока не понимает.       — Хочу, чтобы ты наконец-то принял себя, — папа внимательно посмотрел мне прямо в глаза. — Вы пахнете почти одинаково, и я хочу, чтобы до тебя дошло — причина не в тебе. Понимаешь?       — Не очень, — я упрямо качнул головой, хотя прекрасно понял, что он имел в виду.       — Не упрямься. Вот, я тебе тут кое-что приготовил, возьми, — папа указал глазами на толстый, даже на вид тяжелый, альбом, лежащий на столике у окна.       — Что это? — мне пришлось взять его обеими руками, настолько он оказался весомым.       — Фотоальбом. Там все ваши фотографии, и твои, и Стивена с Марком, и Дэниела и всех остальных. Возьми домой, потом вернешь.       — Но зачем? — задал я глупый вопрос и прижал альбом к груди.       — Не знаю, — папа пожал плечами и посмотрел на альфенка на своих руках. — Может быть для того, чтобы понять, что жизнь не стоит на месте. Может быть, чтобы понять, от чего отказываешься и что теряешь. И еще, я позвонил твоему другу, он скоро за тобой приедет.       — Райс? — я удивленно уставился на него, не веря своим ушам. — Но зачем?!       — Ты же не думаешь, что я отпущу тебя без должного присмотра?       Райс молчал, что было довольно странно. Обычно у него рот не закрывается, и он вываливает мне все новости сразу, и важные и не очень. Но сейчас он молчит и только смотрит перед собой, ведя машину. Кстати, он купил новую, и ничего мне не сказал. Удивленно уставившись на друга, я раскрыл рот, чтобы кое-что сказать, но он меня опередил.       — У бет и омег ведь не может быть детей, верно? — он подрезал какого-то зеваку на повороте, и меня вжало в дверь, придавив тяжелым фотоальбомом.       — Ну да, вернее, это такая редкость, что даже надеяться смысла нет, — я выпрямился, недоумевая. — Как и у альф с бетами. Но такие пары обычно становятся усыновителями. С чего ты вдруг об этом заговорил?       — Так, — пожав плечами, Райс, наконец, соизволил взглянуть на меня. — Просто поинтересовался.       — Нет, не просто. Рассказывай.       — Да ерунда это, — он снова пожал плечами, но я видел, как он закусил губу и как на его висках выступили вены. — Просто мне захотелось иметь такую же большую семью, как у вас. Пока я сидел внизу и ждал тебя.       — О, семья — это то еще веселье, — я криво улыбнулся. — Особенно когда ты младший омега среди доминант.       — Я рос в приюте, — Райс выдохнул. — Я согласен на какую угодно.       — Райс…       — Куда тебя отвезти? Домой или на участок?       — Домой. Мне надо отлежаться, пожалуй, я возьму неделю, заменишь меня? У меня тут скоро… ну ты понял, — я смутился и замолчал.       — Хорошо.       — Красивая машина, Райс.       — Я рад, что тебе нравится, — опять односложный ответ. Все-таки, за год работы с ним я неплохо его изучил. Когда он в таком состоянии, лучше его не трогать.       Он высадил меня у дома, сухо попрощался и уехал, оставив меня одного. Ну и ладно. Мне жаль, что я не могу ответить на его чувства, но давать ему надежду, переступая через себя, еще хуже, чем прямой отказ. Отыскав в сумке ключи, я набрал выцарапанный на брелке код и открыл дверь.       Эта квартира была ничем не хуже предыдущей, такая же большая и светлая, с минимум мебели. Дед знал о моей нелюбви к лишним вещам, и потому всегда четко исполнял мои просьбы. Кинув сумку на пол у входа, я прошелся по своему новому жилью, состоящему из кухни, гостиной и спальни. Как и всегда. Чисто, тихо, уютно. Интересно, сколько у меня времени будет на этот раз, прежде чем меня опять найдут?       Закинув все вещи в стиральную машину, я голышом завалился на диван в гостиной, кладя на свой плоский живот папин альбом.       Надо же, какие они забавные… Фото отца и папы в каком-то парке, самая первая и большая, была прикрыта тонким листом папиросной бумаги. На ней они совсем молодые, наверное, только встретились. Папа с короткой стрижкой, в светлой футболке и кожаных штанах, с множеством металлических браслетов на руках, в шипованом ошейнике и с пластырем на щеке, улыбающийся и поднявший голову вверх, навстречу отцу. Тот — позади, обхватив омегу обеими руками за шею, склонившись и скрывая лицо от объектива, что-то шепчет ему на ухо. Я слышал, что папа был тем еще оторвой в молодости, но почему-то никогда этому не верил. К тому же он старше отца на четыре года, и на этом фото альфе наверняка не больше шестнадцати.       Хех, так это значит у нас семейное! Стивен моложе своего супруга на два года, Марк заделал близнецов омеге старше себя лет на пять, да и Дэниел, который пока еще не удосужился стать отцом, живет с омегой с разницей в восемь лет. Еще не известно, кого притащит Кристофер. Выходит, я один отличился, хотя, если подумать, Райс тоже младше на два года, пусть иногда и кажется, что он намного старше меня.       Хмыкнув собственным мыслям, я продолжил разглядывать фото. Как будто заглянул в прошлое, проскользнувшее перед глазами в замедленной съемке. Это двойняшки в парке, я тогда всячески пытался влезть в их игры и свалился с игрового комплекса, разбив колени, после чего у меня остались несколько едва заметных шрамов. Это старший, Дэниел, на выпускном, в строгом костюме, высокий, массивный, возвышающийся над своими одноклассниками на добрую голову.       Это я сам, третий справа в четвертом ряду, как самый высокий, хмурый и мрачный на фоне улыбающихся одноклассников. А это Кристофер и близнецы Марка, родившиеся в один год с разницей в несколько месяцев. Перевернув последнюю страницу со свежей фотографией отца и папы с Джеем на руках, я закрыл альбом и положил его на пол. Выскользнувший из него небольшое прямоугольник съехал по моей руке и лег поверх обложки. А это что еще такое…       Перевернув снимок, я с интересом уставился на смутно знакомые лица. Кажется, это был какой-то праздник, вот я сам, мне лет пятнадцать, не больше. Я сижу на полу с геймпадом от приставки и несколько моих кузенов пытаются обыграть меня в какую-то игру. Взрослые заняты своими делами, что-то обсуждая. Вот папа и отец, разговаривают с Кортом, Стив и Марк за их спиной привычно ссорятся. Увидев лицо того человека, которого желал больше никогда не видеть в своей жизни, я едва не вышвырнул снимок прочь, но одна деталь привлекла мое внимание. За его спиной я заметил знакомые черты. Черные, коротко стриженые волосы, широкие скулы, упрямо сжатые губы, хмурый внимательный взгляд темных глаз, направленных в мою сторону.       Что?! Это же…       Пожалуй, надо позвонить Корту.