После высадки игроки отправились в отель в отель. Я не поехала с ними. Зачем проводить один день в Сочи за четырьмя стенами? Да и вообще, у меня здесь бабушка живет. Вот так, во всех городах по родственнику.
Сочи – это город, которому я обязана жизнью. Здесь познакомились мои родители. Мама – уроженка города, а папа приехал в отпуск. Все закрутилось, и через несколько месяцев сыграли свадьбу, а еще через год родилась Таня. Сначала родители жили здесь, но потом папе предоставили работу в Москве, и мы переехали в столицу. Потом я родилась, и жизнь пошла своим чередом. Бабушку мы навещали, но последний раз это было 2 года назад. Походив немного по городу, я пошла к любимому дому около пляжа. Сколько приятных моментов из детства вспоминается только при взгляде на этот дом. Бабушка сидела на скамейке около дома и разговаривала с соседкой.
-Баб, я приехала, - крикнула я и кинулась на неё. Она было растерялась, но быстро сообразила что да как.
-Женечка, внученька. Господи, вспомнили обо мне, старой. Пошли, пошли в дом, - поднимаясь, проговорила она, обнимая меня и ведя к двери, бросив соседке «Потом, Никитична, договорим».
Зайдя в дом, я не сразу узнала уголок детства. Все было переделано, оборудовано по высшему разряду.
-Бабуль, когда ты успела все это сделать? Когда ж мы приезжали, не было ничего, - восторженно оглядывая комнату, спросила я.
-У меня свои связи, - ответила бабушка, - садись. Будем чай пить.
Спустя несколько часов чайных посиделок бабушка узнала все, что происходило со мной в последнее время. Она долго ругала маму за то, что она не замечает этого, но обещала молчать.
-Жень, просто скажи, ты его любишь? – спросила бабушка.
-Скорее да, чем нет. А если точно, то да, - со слезами проговорила я, пытаясь успокоиться.
-Тогда борись. За счастье ведь бороться надо, а не быть размазней. Знаешь, как я за твоего деда дралась? Но зато мы всю жизнь вместе прожили, и он ни разу по другим не ходил. Царствие ему Небесное, - разъяснила бабушка, вытирая слезы у меня со щек, - а теперь соберись. Развела тут, понимаешь, целую процедуру. Вон, вся косметика смоется и будешь некрасивой ходить.
Умеет же она подбадривать. Быстро переодевшись и накрасившись, я сказала, что приду после игры и ушла. Таня написала, что не сможет приехать, так как у неё контракт какой-то, и просила передать это Феде. Умная женщина, прям не могу. До стадиона я дошла за 15 минут. Команды уже были там.
-Станислав Саламович, я пришла, - бодро поприветствовала тренера я, - какие будут указания?
-Женечка, возьми аптечку побольше и иди на поле. Больше никаких указаний нет, - ответил тренер, выпивая таблетки.
-Хорошо, - добавила я и пошла за аптечкой. Сегодня должен был выйти Дзагоев. Это волновало меня больше всего. Ведь он только из больницы, старая травма может сказать свое. Но он старательно переубеждал меня, что все хорошо. Буду надеяться.
Взяв аптечку, я потащила её на поле. Она была очень тяжелой, поэтому я волокла её за собой. Это выглядело так, будто я несу человеческий труп, спрятанный в чемодан для лекарств. Почти дойдя до поля, я вспомнила про данное Тане обещание и хотела было пойти назад, как кто-то взял у меня из рук аптечку. Я обернулась и увидела Головина. Слишком много его стало в моей жизни.
-Помочь? – осторожно спросил он, подходя ближе.
-Так ты уже помогаешь, зачем спрашивать? – ответила я, приближаясь к нему в ответку.
-Ну, да. Глупый вопрос, - промолвил он, - понимаешь, мне нужно тебе кое-что рассказать.
-И что же это? Прошлая попытка поговорить закончилась провалом, - ответила я.
-Понимаешь, я не могу объяснить все это самому себе. У меня была девушка. Она была для меня всем. Но скоро я узнал, что она мне изменяет с моим одноклубником…..
-Эту историю я уже знаю. Что еще? – прервала его я.
-Не перебивай, - отрезал он, взяв мои руки и прижав их к себе, - я думал, что сойду с ума. Каждый день у меня был футбол, футбол и еще раз футбол. Я не знал, что вернусь в нормальную жизнь когда-нибудь. Но тут появилась ты: молодая красивая девушка, которая будет работать у нас в сборной. Сначала я думал, что ты меня притягиваешь потому, что у меня давно девушек не было. Я начал общаться с Олесей, но тебя забыть было нереально. Даже во время футбола я не могу думать ни о чем, кроме тебя. Я постоянно ревновал тебя к другим игрокам, да что говорить, я ревновал тебя к всему, к чему можно. Ни один день не проходил без прокручивания твоего образа у голове: как ты улыбаешься, как смотришь на меня, как стараешься сделать вид, что тебе все равно. Я хотел признаться еще тогда, после игры с Испанией, но пришла Алина, начала петь песню, что не может без меня. Я послал её, но она полезла целоваться. И там ты была. Прости, что не пошел за тобой, что оставил одну. Я не хотел причинять тебе еще больнее своим видом. В общем, я хотел сказать тебе только одно: я тебя…
-Саш, чего ты так долго? Уже выходить пора, - его разгоряченные признания прервал Дзюба, рыскавший в поисках Головина. Мы находились слишком близко друг к другу, поэтому Артем сразу отвернулся и добавил, - ой, я помешал. Извините.
-Ничего ты не помешал, все нормально, - придя в себя, я отстранилась от него, взяла аптечку и пошла к выходу, - удачи на игре. Буду держать за вас кулачки.
-Спасибо, Женя Павловна. Пойдем, Сань, а то Черчесов нас убьет, - ответил Дзюба, таща Головина за собой. Он долго смотрел на меня, а я стояла, как вкопанная, и не могла пошевельнуться. Почему я не могла сказать ему, что это все взаимно? Что я тоже его…
-Жень, с тобой все хорошо? - Антон подошел ко мне и приобнял за плечи.
-Все в порядке, не волнуйся. А ты чего здесь? Вас же тренер ждет, - ответила я, стирая не прошеные слезы.
-Я попить вышел, - сказал Миранчук, - все равно играть не пустят.
-Ну, не растачивайся, - добавила я и пошла на поле. Нужно посидеть и обдумать все хорошенько.
***
-Федь, я хотела тебе кое-что сказать, - начала я, глядя на Смолова, готовящегося выйти на поле.
-Давай быстрее, а то мне выходить, - торопясь, сказал Федя.
-Таня не приехала на игру. У неё контракт горит, и пропустить она его не может, - объяснила я, опустив голову.
-Ну, ничего. У неё тоже работа, - ответил Смолов и молча ушел к рефери. В его глазах была грусть, смешанная с адреналином. Вот чего нужно бояться в первую очередь – разозленного и возбужденного Смолова. Держитесь, хорваты.
***
Последние минуты дополнительного времени. Наши бьют штрафной. Исполняет Дзагоев. Сложа ладони, я молча смотрела на происходящее. Бросок… Фернандес забивает. Ура. Радости русских не было предела. Оглядев всех запасных, я заметила Головина, который искренно улыбался, смотря на меня. Когда его успели посадить? Я опять ничего не заметила? Остальное время была ничья. Сейчас снова будет серия пенальти. Все собрались вокруг Дзюбы, а я сидела и капала себе валидол. Это зрелище вызывало чувство того, что я сумасшедшая болельщица. Так оно и есть. Первым пошел бить Федя. Он сосредоточенно подходит к мячу, разбегается и… не забивает. По трибунам проходит томный вздох. У меня самой сердце остановилось. Потом еще несколько бросков, которые я не помнила, и бьет Марио. Мимо. Дальше все, как в тумане. Помню только радостных хорватов и огорченные лица наших. Налив воду в стакан, я бросила туда успокоительное и подошла к Феде, который сидел на поле, вытирая слезы с глаз.
-Выпей, - произнесла я, протягивая стакан. Федя взял и вылил содержимое на газон, выкинув стакан куда подальше. На мою просьбу успокоиться последовало молчание.
-Никто не виноват, что ты не забил, - спокойно настаивала я, - зачем причинять боль другим?
-Кому другим? Твоя сестра по любому развлекается с каким-нибудь дядей, даже на игру не соизволила приехать. Тебе? А разве ты умеешь чувствовать боль? Ты только умеешь её причинять. Сколько раз Сашка страдал из-за тебя. Он разрушал себя изнутри, а ты спокойно трахалась со своим дружком. А он тебя любит, - кричал Федя, вставая с газона. Я лишь дала ему пощечину и пошла к выходу. Столкнув несколько людей по дороге, я оказалась в пустом коридоре. Я сползла по стене вниз и начала реветь. Это было слишком больно. Больнее не было никогда. Он тоже считал меня продажной шлюхой? Я старалась не верить в это, но все было очевидно. Вдруг ко мне подошел хорватский игрок. Он поднял меня с пола и прижал к стене, тянув свои руки к краям футболки.
-Что вы себе позволяете? Отпустите меня, - кричала я, пытаясь освободиться от натиска мужчины. Он лишь закрыл мне рот.
-Не волнуйся, больно не будет, - завернув мои руки за спину, он начал целовать меня везде. Было противно. Я старалась откинуть его подальше, кричала, но все было бесполезно. Тут он падает прямо на меня. Я вылезаю из-под него и вижу Головина. Он стоит с разбитой бутылкой в руках. Я лишь кинулась к нему, а он обнял меня. В его объятиях я забыла все плохое, что думала о нем.
-Я тоже тебя люблю, - шепотом произнесла я, но он услышал. Я знаю, что он услышал, потому что сразу поднял мою голову за подбородок и поцеловал. Не так, как раньше. Нежно и страстно одновременно. Больше сдерживаться было нельзя. Поцелуй перерос в большее, и через минуту мы были уже в каком-то помещении, раздевая друг друга.
-Теперь ты только моя. Я тебя никогда и никому не отдам, - сказал Головин, переводя дыхание.
-Знаешь, я слишком долго ждала этих слов. Очень долго, - ответила я и набросилась на него с новой силой, а он не стал сопротивляться.
