Проблема

Потолок был испещрен крошечными кратерами, он напоминал имитацию неба. В голове защёлкали цифры, схватывая его оттенки в RGB. Харкнесс посмотрел на отверстия, и система различила более тёмные тона. Пылинки продолжали парить в воздухе, не потревоженные резким смехом Сигрейва. Он над чем-то смеялся, и его шумное фырканье в приёмной отеля вторило хихиканью Ланы и Веры. Они смеялись над Бенноном. Как обычно. В тот момент от него не требовалось делиться своим мнением в разговоре. Он слушал, как остальные обсуждают «мирские» дела, ограниченные пределами города. Слыхали про драку в баре «У руля» вчера вечером? Милый, да там уже несколько месяцев не было драк. Именно. Впервые он принял от Веры приглашение на чай 4 месяца 12 дней 1 час 9 минут 45 секунд назад. Может, его достал очередной пристальный взгляд Сигрейва. Может, он выпил слишком много колы. Так или иначе, эти чаепития оказались неплохими. Благодаря им он чувствовал себя интегрированным. Интегрированным в жизнь. Поначалу они больше походили на допросы: Вера расспрашивала его о последних слухах на корабле. Например, носит ли Тед под комбинезоном трусы или разгуливает без нижнего белья. И правда ли, что Шрапнель не может уснуть без Снаряда. И в самом ли деле Беннон тайком продаёт свою старую одежду, которая стала ему мала, когда он прибавил в весе. Разумеется, Харкнесс обо всём этом ничегошеньки не знал, и Вера в конце концов отстала. Сейчас она лишь протянула ему бутылку воды и подтолкнула к нему миску с чипсами. Она, совсем как Лана, вечно причитала, что он недосыпает и недоедает, хотя на самом деле он функционировал на 100%. Она применяла к Харкнессу свои чары лишь тогда, когда рядом появлялся Сигрей: её пальцы задерживались на его руке, лицо оказывалось слишком близко. «Я изображаю недотрогу», — объяснила Вера после того, как призналась Харкнессу, что на самом деле ей нравится этот ревнивый гад. Как всё сложно. Вера толкнула его, спрашивая, не хочет ли он ещё пить. Он отказался: перед ним стояла почти полная бутылка воды. Лана коснулась его руки и сжала её на мгновение, её ладонь была мягкой и тёплой. «Возвращайся на корабль, Харк», — вот что означало это прикосновение. Ага. Он и так на корабле. Где же ещё. Он подвинулся и взглянул на остальных присутствующих. Те сейчас обсуждали вновь заброшенную крепость супермутантов за мостом. Несколько дней назад, 29 дней 3 часа 16 минут 17 секунд, один из охранников с лётной палубы доложил о том, что к Ривет-Сити направляется группа из шести супермутантов. Супермутанты пришли через проход между руинами и осели в заброшенной крепости, до них это место пустовало около года. Жители Ривет-Сити тут же подняли мост. Отрезали себя от Пустошей. Зарядили винтовки и приготовились к бою. Через два дня супермутанты атаковали корабль. Без моста они никак не смогли бы подобраться к людям, схватить и утащить их. Но, задействовав миниганы и пусковые установки, они сумели оставить в корпусе корабля значительные вмятины и пробоины. Городская охрана перебралась на лётную палубу, обороняя корабль с высоты. Это было непросто. Супермутанты были сделаны из чего-то совершенно непробиваемого, их кожа была будто смешана с рифлёным металлом. Бой длился почти два часа. Но Ривет-Сити выстоял. А супермутанты были уничтожены. Трупы сбросили в воду, и течение унесло их прочь. Крепость обыскали. Судя по всему, эти супермутанты отбились от группы и в крепость пришли без определённой цели. Там не было чертежей или планов для полномасштабной атаки на Ривет-Сити. По сути, в крепости не было вообще ничего, не считая груды человеческих останков, завёрнутых в сетки и сложенных в угол. Из сеток торчали руки и ноги. Вытекали гниющие внутренности. На полу валялись коленная чашечка, череп с пустыми глазницами и большой палец. Всё вокруг было покрыто брызгами запёкшейся крови. На импровизированном столе, сделанном из доски, лежал тесак — куда крупнее, чем обычный. Куски человеческого мяса, очищенные от кожи и костей, были разложены по тарелкам — как будто столовый этикет был одним из последних признаков человечности, укоренившихся в супермутантах. В центре лагеря полыхал огромный костёр. Такое было сложно не заметить. Его было видно даже за мостом, ярко-красный, пылающий на фоне неба. Над костром был подвешен освежеванный труп. Харкнесс приказал охране потушить огонь. Он упорно старался смотреть на дым в небе, а не на обугленные останки. Даже когда запах забился в ноздри. Даже когда огонь погас, он не взглянул на кучу пепла, по форме напоминающую человеческий силуэт. Он не хотел думать об этом. Хватит. — Милый, куда ты? — Вера встала рядом с ним. Он проглотил несуществующий комок, застрявший в горле. — Наше чаепитие ещё не закончилось… — Какое чаепитие? Все они пили алкогольные коктейли. Вера взяла его за руки и замолчала. Она всматривалась в его лицо, как будто на нём можно было прочесть ответ. Их взгляды встретились. — Мне надо узнать, как там мой автомат, — ответил он. Отчасти это было правдой. Его автомат уже пару дней лежал у Снаряда, 2 дня 17 часов 8 минут 3 секунды. В последнее время его часто заклинивало. Вера оказалась так близко, что он ощутил от неё запах водки, увидел, что её красные губы влажно блестят после глотка. Ещё раз коснувшись тыльной стороны его ладони, она отошла к Сигрейву. Харкнесс покинул фойе. Выходя в коридор, он вытащил из кармана пачку сигарет и открыл её. Осталось четыре штуки. Он вытянул зубами одну сигарету и прикусил, зажав между губами. Открыл коробок спичек. Чиркнул одной, поджёг конец сигареты. Стряхнул спичку. Вдохнул. Выдохнул. Он затянулся, и дым подступил к горлу и к глазам. Он пошёл прочь от отеля. Когда он проходил третий коридор, в дыму рядом с ним возникло нечто чёрно-синее. Харкнесс вышел на рынок и захлопнул дверь. — Харк, — Шрапнель поприветствовал его, не вставая с дивана, на котором сидел, упираясь локтями в колени. Снаряд встретил его своим обычным ворчанием и, отдавая Харкнессу винтовку, пробормотал, что ремонт был «за счёт заведения». Ну разумеется. Ведь об этом они договорились, когда Харкнесс выиграл очередную партию в бильярд в баре «У руля» три ночи назад. Честно говоря, ему это казалось читерством. Играть против Снаряда, Шрапнели или Тринни — это самое настоящее читерство. Впервые он играл около пяти месяцев назад, в одну из тех ночей, когда было слишком… невыносимо идти дежурить на мост. Он зашёл во всё ещё открытый бар и услышал, как Тринни пытается уговорить Бонни не закрываться слишком рано. Они заключили пари — точнее, Бонни заключила пари от его имени. Если Харкнесс проиграет в бильярд Тринни, то Бонни оставит бар открытым всю ночь. Правила были просты: загнать все шары в лузы так, чтобы до последнего не прикасаться к чёрному шару. Впервые в жизни он стал победителем в какой-то игре. И после этого стал играть ещё и ещё. Поначалу он поддавался Шрапнели, Тринни и Снаряду, «случайно» попадая по чёрному шару. Но вскоре он поймал себя на том, что снова стал играть без притворства. Слишком много усилий нужно было прикладывать, чтобы притворяться кем-то другим. К тому же, Брок и Бонни обычно ставили на его победу. Этой причины было достаточно, чтобы играть хорошо. Достаточно, чтобы играть, как андроид. Его система полностью погружалась в вычисление углов, траекторий, расстояний, скоростей и силы удара, и он охотно ей это позволял. В такие минуты его система работала с понятными ему практичными вещами, и это приносило ему временное облегчение. Потому что, когда ничего не происходило, компанию ему составляли лишь его мысли, воспоминания и ещё какая-то херня, лезущая в голову. Он забрал у Снаряда автомат и повесил его за ремень через плечо, чувствуя на спине привычную тяжесть. Он смотрел, как остальные на рыночной площади занимаются своими обычными делами. Гэри учил Анжелу готовить. Синди дремала в «Быстрой Дозе», опустив голову на спинку стула. Здесь, в магазине Снаряда и Шрапнели, Шрапнель рассказывал о своём рейдерском прошлом, что-то о том, как однажды он видел супермутанта-Бегемота, содержащегося в клетке под напряжением. Это говорил за него виски. Всегда виски. Пока он качал головой, рассказывая истории, на лице Снаряда держалась легкая улыбка, спрятанная под усами. Скорее всего, он всё это уже слышал неоднократно. Может, Шрапнель и впрямь не может уснуть, когда Снаряда нет рядом. А может, наоборот. Снаряд спросил, не хочет ли Харкнесс пойти в бар и поиграть немного. Он не мог. В 18:00 он дежурит на мосту. Он подождал до 19:09, прежде чем покинуть Шрапнель, оставшегося сидеть на диване. На пути к выходу он вытащил из пачки ещё одну сигарету. Он держал её между зубами, кончиком языка ставя в нужное положение. За дверью его встретило вечернее небо. Он отпустил Тоби, тот отправился на рынок, весело пожелав «Спокойной ночи, босс», — даже несмотря на то, что Харкнесс опоздал на час. Тоби стал куда более компетентен с тех пор, как они с Ланой обручились. Чёрт. Некоторые вещи действительно стали лучше. Мост растянулся над водой, прокладывая путь к остальному миру. Впереди лежал проход через руины. Открытая дорога, слева упиравшаяся в Мемориал Джефферсона. Справа водная полоса реки. Вокруг никого. Как обычно. Он, наконец, закурил сигарету и бросил использованную спичку вниз, в воду. Вдохнул. Выдохнул. Он смотрел, как серый дым струится в небо. R25 G42 B38. R18 G30 B27. R10 G22 B19. Цифры мелькали взад-вперёд с небольшими интервалами, подстраиваясь под клубы дыма. Этот туман размывал остроту зрения. Приглушал цвета. Смягчал очертания предметов. 34 минуты, 19 секунд спустя он уловил мерцание тускло-синей фигуры, взгромоздившейся на перилах рядом с ним. Плотная, как всегда. И неосязаемая. Харкнесс не хотел в этом убеждаться. Не сейчас. Если один исчезает, другой заменяет его слишком скоро. Эти призраки… Они были непреклонны. Мелкие пронырливые засранцы. Его пальцы дёрнулись, желая дотронуться до кожаного мешочка в кармане. Но он не стал. Это было абсурдно. Как и преследовавший его призрак. Это был не совсем призрак. Он знал это. Но что это тогда за херня? Плод воображения? Бред. У андроидов не особо богатое воображение. И у него в том числе. Может, он сошёл с ума, а его система всё ещё отрицала это. Он даже спросил об этом Отца Клиффорда. О природе призраков, или «духов», как называл их священник. Отец Клиффорд сказал, что «дух» может оставаться на земле по таким причинам, как чувство вины или страх. Или если у него остались незавершённые дела. Или просто потому, что он привязан к предмету или к человеку. Решив, что стоит попробовать, Харкнесс на один день оставил кожаный мешочек в сундуке, чтобы посмотреть, посетит ли его призрак в таком случае. Посетил. Но Харкнесс не собирался верить в то, что к нему привязался призрак, ведь он, чёрт возьми, не человек. Он чувствовал, как напряжение растеклось по спине, а затем рассеялось; словно короткая вспышка боли, когда случайно касаешься открытого огня. Несколько мгновений оно обжигало, потом утихло, а вместе с ним — сумятица мыслей, в которых он так и не разобрался. Эти мысли — спутанные, нелогичные, обрывочные — надёжно поселились у него в голове. Он сходил с ума, наверно? Он, видимо, выкурил слишком много сигарет, столько, что это на нём, наконец, как-то отразилось. Столько, что у него в конце концов развилась зависимость. Андроид с зависимостью. Никогда о таком не слышал. Как, впрочем, и о том, что такого не бывает. Нет. Не развилась у него никакая зависимость. Но наличие этого облака перед глазами… помогало. Потому что, когда он видел не слишком ясно, он мог представлять, будто его нет. Но, конечно, он всё ещё его видел. Оно было слишком на него похоже. Оно просто сидело на перилах рядом с Харкнессом. Много раз, 11 раз, Харкнесс пытался заговорить с ним. Ты мёртв. Оно никак не реагировало, пока Харкнесс не поворачивался, чтобы посмотреть на него. И тогда оно дематериализовывалось. Сейчас он медленно скосил взгляд вправо. Оно исчезло. В 145-й раз на ограде моста. И в 207-й раз вообще с тех пор, как это началось 6 месяцев 29 дней 20 часов 49 минут 51 секунду назад. Оно исчезло. Примерно через два часа он услышал на мосту шаги. Его спутник снова появился, сейчас воспроизводя свою любимую сцену. Ту, в которой он шёл по мосту назад, в Ривет-Сити. Он глубоко затянулся предпоследней сигаретой в пачке и выдохнул в небо. Движение привлекало его, но он старался не обращать на него внимание. Расстояние медленно сокращалось. Чёрная куртка. Синие штаны. Устройство на руке. Шаги… Вообще-то он не должен был слышать шаги. И кровь… он не должен был ощущать её запах. …Дерьмо.