Оптимальный уровень ненависти

— Нам пора. — Ричард, одетый в белый смокинг, опустил руку ему на плечо. — Такси уже в пути. Гэвин с трудом отвёл от него взгляд и вперился в чистый оборот простой открытки. — Ага, да. — Пальцы сжимали ручку так сильно, что она вот-вот должна была сломаться. — Чёрт. — Ты с лёгкостью сдал тест на сержанта и блестяще прошёл переквалификацию. — От простого поглаживания по спине стало даже дышать легче. — А это обычный лист картона. Просто начни. Вся проблема заключалась в том, что он не представлял, с чего. Ручка прокрутилась в пальцах. Они с Ричардом услышали далёкое игривое мяуканье, и тот, напомнив о такси, вышел из комнаты. Гэвина хватило буквально на пару строк и указание обратного адреса, однако для начала этого должно было хватить. Он оставил открытку на кухонном столе, чтобы её потом забрала и отправила Брида, а сам присоединился к Ричарду, который ожидал его в коридоре. — Наше опоздание пока в пределах нормы, — сказал он уже в машине. — Но если ты сейчас же не застегнёшь последние пуговицы рубашки, я свяжу тебя бабочкой и изменю маршрут такси. — Пристаёшь, а? — самодовольно ухмыльнулся Гэвин, одёрнув чёрный пиджак поверх белой рубашки. — Информирую, — парировал Ричард с той же интонацией и помог эту несчастную бабочку завязать. Если честно, он сам выглядел как с обложки. Узнав о мероприятии, Брида пригласила портного и заперла всех в зале, пока не были сняты мерки с обоих. Так что костюм на Гэвине тоже сидел как влитой, и жадный взгляд Ричарда определённо льстил. Удивительно, что люди до сих пор придерживались старых традиций. Церемония была небольшой: для коллег и друзей. Из семьи присутствовали только матери молодожёнов — женщины весь вечер плакали от счастья или увлечённо о чём-то спорили. Остальные разделяли общее настроение любви и праздника, а на словах клятвы Хэнк пустил скупую мужскую, чем окончательно добил Гэвина. Идиллия, мать её. Они с Ричардом следовали за всеми из одной локации в другую, пока наконец не оказались в арендованном ресторане, где подали вкусный ужин и заиграла энергичная музыка. Кто-то из гостей ушёл танцевать, кто-то доедал десерт и пересаживался за другие столы, чтобы успеть поболтать со всеми. Рядом с выходом в сад Хэнк что-то яростно доказывал Джеффри и Бену, пока Коннор доставал звуковика. Гэвин мирно беседовал с Пирсон, когда ему по голове зарядило чем-то мягким, шуршащим и ветвистым. — Что за нахуй? — встрепенулся он. Подошедший Ричард протянул Гэвину бокал с шампанским и опустился перед ним на колено, чтобы поднять небольшой букет цветов. Они оба проследили траекторию полёта — Тина растянула губы в обворожительной улыбке и через весь зал крикнула: — Он твой, Ричард! Она про букет или самого Гэвина? Хотя это в любом случае звучало крайне неловко и двусмысленно. Жёлтый свет диода перетёк в голубой. И тогда Ричард ослабил ленту, вытянул бутон красной розы и отложил букет на стол с закусками, чтобы в следующую секунду развернуть Гэвина к себе лицом и вставить цветок в петлицу на пиджаке. Они поймали взгляды друг друга, и Ричард тонко улыбнулся: — Потанцуем, сержант? — Он взял Гэвина за руку, утягивая в центр зала, и тот понял, что попал. Заиграла более подходящая музыка. Они до этого не особо скрывались, но и не позволяли себе ничего такого на работе. Ричард идеально соблюдал границы. Они могли сойти за очень близких друзей, если кто реально смог бы вообразить, что Гэвин умел дружить с андроидами. Его репутацию уже бы ничего не испортило, поэтому он позволил не только увести себя за собой, но и перехватил инициативу в танце. Со стороны донёсся одобрительный свист. Краем глаза Гэвин увидел, как Джеффри и ещё несколько знакомых офицеров отдали Тине по двадцатке, которая вскинула руку в победном жесте, поправила лёгкое белое платье и вместе с Артуром присоединилась к танцующим. На следующей композиции Гэвин буквально сбежал к бару, однако уже через час вновь танцевал и бессвязно бормотал про канадских белок. Его слушали вроде внимательно, но в какой-то момент Ричард с непривычно мягкой улыбкой слегка отстранился и попросил заткнуться, прижав Гэвина обратно. Тот послушно замолк и уткнулся носом ему в шею, покачиваясь в тёплых объятьях. Ночью гостей вывели из ресторана, чтобы те посмотрели салют. В ухоженном саду сверкал фонтан, отражая блики от зажигающихся бенгальских огней. Ветер едва тревожил листву; пахло свежескошенной травой и цветами. Погода их баловала. Молодожёны поцеловались под грохот первых зарядов, но все уже смотрели на мерцающие узоры, расцветающие в небе. Гэвин мельком взглянул на часы: «1:55». Рядом стоящий Ричард взял его за свободную руку, переплетая их пальцы, и Гэвин, отвлёкшись, вспомнил другую ночь: жёлтую дорогу из прямоугольных ламп в Департаменте, угрозы Джеффри и спокойный голос, что провёл его через пять стадий принятия, став таким родным. — В тот раз, — начал вдруг Гэвин, опомнившись, — это была не проблема калибровки! Ричард обнял его со спины и шепнул на ухо: — О чём ты? — В самый первый день. Ты специально жахнул меня током, да? — закончил Гэвин и чуть отстранился, чтобы заглянуть Ричарду в глаза. — Просто между нами пробежала искра, — сказал тот, понизив голос и добавив в него соблазнительную хрипотцу. — Придурок, — глухо засмеялся Гэвин, попытавшись вырваться из кольца его рук. Бе-зус-пеш-но. На небе затухали последние золотистые фигуры, вскоре всё снова погрузится во мрак. Наручные часы показывали «2:01». Ничего хорошего не происходит после двух часов ночи. И пусть это подтверждалось не раз… Стоя в крепких объятьях Ричарда, Гэвин Рид думал о том, что он в рот ебал чужие прописные истины.