Легкие прикосновения огня, или как горит алкоголь.

Прошел год с момента окончания революции. Все возвратились домой, мертвые души были упокоены, живые нашли покой. Голодные игры повлияли на всех, но можно сказать точно: никому они не принесли удачу. Только победители Двенадцатого спокойствие не обрели, деревня победителей мертвого дистрикта. Они жили по когда-то навязанными им правилами, паровоз убогости по инерции шел по рельсам. POV: Хеймитч       Сидя у камина в любимом кожаном диване, попивая не менее любимый бренди… Я ждал. Ждал момента, когда она придет ко мне, такая родная и горячая, огненная птичка. Я горел под ее прикосновениями, горел как алкоголь под пером пламени. Ни с кем другим я не испытывал подобного. Не Тринкет, не другие дамочки не зажигали во мне желание жить. — Хеймитч, ты где? — что же так кричать, моя старческая пьяная голова расколется быстрее, чем ты меня найдешь. — Тут куколка, тут… — Хейм, прекращай меня называть, так же, как и Эффи. Надоело. — А ты, солнце мое, переставай жить на два дома. Надоело, － передразнивая ее, вымучиваю из себя я.       Тихо подкрадываясь ко мне, она нежно приобнимет меня за плечи. Блядское чувство: осознавать, что обманываешь собственного друга. Блядское чувство: осознавать, что ты любишь девушку, которой совсем недавно исполнилось девятнадцать. － Иди ко мне, холодная совсем,  — мягко присаживаясь на мои колени, нежно целует меня в щеку. － Хеймитч, ты же знаешь, я не могу. Ну, точнее могу, но нас люди не поймут, － блять, ну опять эта музыка. Самое поганое, что она меня совсем не радует. — Эвердин, тебе, когда стало важно мнение людей? У меня вообще складывается впечатление, что ты не хочешь уходить от своего Пекаря, — я не то, чтобы злился, да и в ярости не был. Мне нравилось раздражать ее, выводить ее на эмоции; это прекрасно. Я эгоист, и это мое нутро. Эгоист-алкоголик. Она просто встала, направляясь к двери. Хватая за руку, я возвращаю ее на свои колени. Высматривая в ее глазах адекватность, и дав слабину, не замечаю, как ее губы мягко впились в мои. Резко перевернув ее, мое тело нависало над ней. А глаза гневно бегали по ее желанному, бархатному и побитому Капитолием, телу. Пуговицы ее джемпера были расстёгнуты, через них я мог рассмотреть грудь. Ее мягкую, бархатную кожу. Руки бродили по моим волосам, резко схватив одной рукой меня за подборок, притягивает к себе. Впивается так сильно, насколько может, закусывает и оттягивает мою нижнюю губу. Металлический вкус разносится по всему рту. Впиваюсь в ее ягодицы, словно в отместку. Знаю будут синяки. Возможно, Мальчик с хлебом спросит, откуда они у нее. Но если доверять словам Птички, она с ним больше не спит. Пит от этого бесится, не понимая что происходит в их отношениях, все же было так хорошо и чудесно… Конечно было, пока в вашу жизнь не влез такой подонок как я. Прости, Пит, но более я ее тебе не отдам.       Посадив ее на свои руки, ноги Сойки, такие тонкие, но порой словно гуттаперчевые, обхватили мой торс. Мы в беспамятстве и тишине, которая иногда сопровождалась томными вздохами, оказались у меня в спальне.       Падая на матрас, она отскакивает, как маленький котенок. Властно подходя к ней, запускаю руку под голову. Эта дурацкая привычка плести косу! Локоны или просто распущенная шевелюра всегда шли ей гораздо больше. Распускаю ее косу, маленькая мазохистка в очередной раз так туго ее затянула, что протяжный стон вырывается у нее из груди, когда я прикасаюсь к ее голове. Она царапая мое тело, исследует его, мои мышцы максимально напряжены. Трудно, но приятно быть слабым рядом с ней. Ближе притягиваю к себе, первый поцелуй по моей инициативе. Нежный хрупкий, аккуратный. Изменяя свой настрой, разрываю на ней джемпер. Сладостный стон вырывается из ее груди. — Эбернети, это была моя любимая кофта… － Прости солнце, — рыча, протягиваю я. Наконец-то, у меня есть доступ к заветному. Зная мою неутолимую потребность рвать ее одежду, она приходит ко мне без бюстгальтера. В курсе, что это излишние. Не задумываясь, кусаю ее сосок. К чему нежности? Тихий всхлип разносится по комнате. Осознавая, что сделал ей больно, зализываю место укуса. － С тебя рубашка, сукин сын… — ее яростные поучения сменяются на гортанный стон, устоять перед ласками она не может. Ее гримасска на лице заставляет хохотнуть, она тает в моих обьятьях. Запуская свои руки ко мне в штаны, она явно надеялась вызвать ту же реакцию. Ласкает меня, мягко водя по чувствительному месту. Сжимает там, где это нужно… За последнее время она выучила все мои эрогенные зоны, знает, с чем надо соприкоснуться, если хочешь получить результат. В отличии от меня, мою рубашку она трепетно расстегивает, зная, что именно она достанется ей. Исследует мое тело своими горячими губками; спускаясь и доходя до самого низа, стягивая с меня штаны и боксеры, оставляет меня совершенно нагим. Сладостный взгляд, она наслаждается своей работой и моим телом. И мне, как сорокадвухлетнему старику это неимоверно приятно. Заставляя меня перевернуться, она седлает меня. Лишая себя брюк, остается лишь в одних трусиках. Волосы аккуратно прикрывают ее упругую грудь. Вырисовывая на моем торсе узоры своим язычком, она спускается ниже. Опуская руку на поднимающийся бугор, она тихо ухмыляется. Облизывает и посасывает орган, который и без ее манипуляций уже болит. Не выдерживая дергаю ее за талию и насаживаю. Вскрикивая от боли, она злобно шипит и закусывает мочку моего уха. － Хоть на обрезание тебя отправляй, наслаждаюсь тобой не первый раз… Но мне больно до сих пор. — Мелларку… － тихо прошипев, она накрывает мои губы поцелуем и со всей дури насаживается на меня. Повторяя резкие движения вверх-вниз, она двигается так, как будто стремится себя наказать. Аккуратная слеза скатывается по ее щеке. Мазохистка, гребаная мазохистка. Стирая большим пальцем влагу с ее щеки, позволяю себе властвовать и оказываюсь между ее хрупких ног. Четкие ритмичные движения, набирающие амплитуду. Срывающиеся рыки и стоны. Комната, полная температуры и наслаждения. Приближаясь к финалу, между нами словно летают искры. Пика первым достигаю я, эгоистично собираясь позволить себе извергнуться на одеяло, но ее ноги притягивают меня к себе и не отпускают. Впервые моя сперма попадает в ее лоно. И совсем не по моей воле. Дикими глазами смотрю на нее. Искренний страх мелькает у меня в глазах. В попытки понять, мой взгляд мечется по ее лицу. － Зачем? Зачем… — тихо произношу я, не понимая смысл происходящего. － Ты же хотел, чтобы я перестала жить на два дома, была полностью твоей. Почему тогда я не могу позволить себе принять любимого мужчину? － последнее слово ей дается заметно сложнее, ее накрыло, накрыло желанной разрядкой… Тихо целую ее. Забираясь под одеяло, она ложиться ко мне на плечо и начинает сладко посапывать. У меня же остаются куча вопросов, с которыми я и засыпаю.       Проснувшись утром, я наблюдал Китнисс в кровати. Девушка мирно спала. Эта ночь прошла на удивление спокойно. Мы не вскакивали от ужасов Игр, которые нам обычно снились. Пройдясь по комнате и посетив душ, натягиваю на себя пижамные штаны. Направляюсь в сторону кухни. Можете считать меня алкоголиком, но если мое утро начнется не с кофе по-ирландски, то это не утро вовсе. Вспоминая прошлую ночь, меня посещает сладостная нега. Мои мысли о том, что вчера натворила Кит уходят на второй план. Двадцать минут назад, стоя под горячей струей воды, мысленно я бился в припадке. Я визуально сравнивал себя и Пита, в попытке доказать себе, что внешне мы похожи. Я не мог позволить Китнисс этим опрометчивым поступком изгадить себе жизнь. Казалось, что будет лучше, если мой ребенок будет называть Папой другого мужчину. Казалось, что семья с Питом для Китнисс будет большей радостью. Зачем им муж и отец алкоголик? Дикие мысли пульсировали у меня в голове, хотелось верить, что один раз не изменит все в этой жизни. Я говорил себе, что Эффи где-то оставляла у меня таблетки быстрого реагирования. Что, на худой конец, в Капитолии хорошие врачи. Но сейчас, сейчас нега посетила меня. Мысль об отцовстве не казалось такой дикой. Я даже был готов поклясться себе в том, что стану меньше пить. Отказать себе в этом я не мог, такой уж я человек. Но минимизировать количество промилле в крови было в моих руках. В голове мелькала мысль хотя бы сегодня сделать приятное Кит, приготовить завтрак.       Слышу негромкие шаги. Девушка спускается с второго этажа совершенно голая. И правильно, зачем эта формальность в виде одежды? Я в попытке не отвлекаться на прекрасную картину, продолжаю взбивать яйца. Она же нежно прижимается к моей спине своей грудью. Затвердевшие соски, как две бусины, впиваются мне в лопатки. Нежный поцелуй в шею. Сладостный укус мочки уха. И нежный шепот. － Я в душ. Вернусь, буду лишь в твоей рубашке. Можем продолжить нашу ночь, － хихикая, удаляется с кухня, а я нервно сглатываю, предвкушая бурное утро.       В тот момент, когда я завариваю чай, в дом врывается Пит. Резко поднимая голову, вижу парня. Мальчишка явно весь на нервах: красные опухшие глаза крачноречиво говорят о бессонной ночи. Не зная, что сказать, просто молчу, продолжая заниматься своим делом. － Хеймитч, ты не видел Китнисс? － все так же продолжаю молчать, дабы не ляпнуть лишнего. － Оу, прости, ты не один? — взгляд парня прикован к тарелкам на столе. Я все так же не нахожу, что ответить, лишь начинаю молиться про себя, чтобы Китнисс не спустилась в данный момент на кухню. － Садовник видел, как Китнисс заходила к тебе вчера в районе десяти вечера. Ты не знаешь, где она может быть? Промолчать и в третий раз я просто не могу, собирая мысли в кучу, готовлюсь к трудному диалогу. — Виде., она вчера заходила ко мне. Мы выпили и… － подбирая слова, не в силах соврать другу, хотя по пьяне я делал это тысячу и один раз, запинаюсь в своем ответе. — И? － нервозность Пита меня начинает раздражать, сдерживаю себя дабы не послать его лесом. — О, привет, Пит, － звонкий голос спускается с второго этажа. Подходя ко мне, Китнисс нежно целует меня в губы и присаживается за стол. Оказываясь спиной к Питу, она лукаво улыбается мне и интенсивно уминает свой завтрак. － Что здесь происходит? － ох парнишка, если бы я знал. Удушающая тишина повисла в комнате, лишь одна девочка поглощала свой завтрак. — Что здесь, мать вашу, происходит?! — Ничего необычного, я завтракаю на кухни у Хеймитча. — А конкретнее ты пояснить не хочешь? － излучая ненависть, произносит парень. — Пит, так сложилось что мы с Кит вместе. Мне жаль, что ты узнал это таким образом, но как есть… － мне стоило огромных усилий произнести это. Визуально я был спокоен, но нервные клетки уже танцевали канкан у меня в организме. － Китнисс, не хочешь объяснить мне, своему парню, что сейчас сказал этот старый алкоголик? － Пит, все очень просто. Наши отношения мне надоели. Да, я благодарна тебе за то, что ты спас нас всех. Но до Игр я любила лишь Гейлу. После Игр нам пришлось испытать и игры в любовь. Я играла ее на камеры и без камер. Но в какой-то момент устала. Я стала приходить к Хейму пить. Мы пили много, разговаривали обо всем или сидели в тишине. А потом я поняла, что влюбилась; несколько дней и мы переспали. Это было лучшее, что могло случиться в моей жизни. Прости, но по сравнению с ним ты никудышный любовник. － То есть, ты хочешь сказать, что все это время трахалась с этим старым извращенцем? И сколько это продолжается? － Полгода. Да, я могу признать, что полгода обманывала тебя. Еще могу признать, что перестала пить противозачаточные, — подмигивая в мою сторону, усмехается девчушка. На этих словах Пит вылетает из моего дома. А мы мирно принимаемся поглощать завтрак, обсуждая все то, что сейчас произошло…

Спустя 3 месяца

С момента того диалога прошло довольно большое количество времени. За окном наступила осень. Пит жил в доме по соседству, и даже свыкнулся с мыслью что Китнисс живет со мной. Он даже завел девушку, что для нас было культурным шоком. Сегодня был день рождение Джоанны, и несмотря на все мои отговорки, Китнисс решила ей позвонить. — Привет, Джо! С днем рождения тебя! Как ты? － звонко произнесла девушка. — О, привет, Китнисс! Не ожидала твоего звонка, думала, Пит поздравит за вас обоих. У меня все хорошо, ты как? — У меня тоже все отлично. Джоанна, я… Джо, я беременна. Об этом я знал уже как полтора месяца. Тогда, когда у Кит прервался цикл, всем стало понятно, что выходка той ночью даром не прошла? — Хох, рада за вас. А чего Пит не сказал об этом, когда звонил утром? Или он не знает? Слушая весь диалог на громкой связи, я искренне не хотел в него влезать. Но когда моего ребенка ассоциируют с чужим мужчиной, меня трясет. За последний месяц и мне, и Кит стало понятно что отец и муж из меня гипер заботливый. Я носился, как мальчишка, готовил завтраки. Стал намного меньше пить. Бывали дни, когда я вообще не пил, что для меня является нонсенсом. — Джоанна, привет. С днем рождения. — Хеймитч? — Да, это я. Пит не имеет отношения к этому ребенку… — О чем ты? Только не говори, что вы… Господи, Хеймитч, какой же ты идиот! — Так, я, конечно, идиот. В первую очередь, влюбленный идиот, но это уже случилось. — Китнисс, ты-то как? — Спасибо, Джо, со мной все хорошо. Первый триместр, почти не тошнит. — Приезжай во второй, пообщаемся. А с тобой Хеймитч, я потом поговорю…