До и после: Исход

      Компания сидела за столом. Гриша нервно теребил рукав своей куртки. Все с интересом смотрели на него, ожидая начала объяснений. Мистер Йегер мялся, ему было как-то ужасно стыдно и некомфортно, хотя он знал, что должен все рассказать хоть кому-то, снять этот груз со своих плеч и со спокойной душой жить дальше. — Отец… — пытался прервать эту тишину Эрен. — Расскажи, ч-что случилось. Как ты оказался здесь — Я, можно сказать, служил в организации ММЦ, которая работала над всеми нововведениями для нашего нынешнего мира, — начал он. — Еда, одежда, различные средства по уходу за собой и домом — все это наших рук дело. Когда человечество дошло до своего пика развития, осталось только сделать последнее — излечить всех и вся от болезней. У нас было все: новые машины с идеальным, грубо говоря, бензином, «умные» дома, которые могли сами убирать мусор с пола, стола и так далее, отличное оружие, на случай, если страны решатся объявить войну и прочее. Мы так привыкли жить хорошо, а значит, надо жить еще лучше. Совет ученых и президент обговаривали проблему вымирания нации, хоть мы и смогли синтезировать какие-то лекарства, которые помогали на 80-90% избавляться от тяжелых болезней, нам нужно было нечто другое. Что-то, что позволило бы подарить человеку отличный иммунитет. Лекарство от всех болезней — панацея. — Разве возможно ее вывести? — поинтересовалась Ханджи, перебивая рассказ Гриши — Да, мой папа сказал, что они вывели ее, — ответила Микаса — Что за ММЦ? — вступил в разговор Леви, чуть ли не стукнув кулаком по столу. Он был в нетерпении и ждал объяснений. Ему казалось, что он понимает, к чему ведет мужчина — Mundus Medical Center. Медицинский центр мира. Убогое название, — мужчина усмехнулся и кашлянул. — Он находится в Вашингтоне. — Не с-слышал о нем. — Эрен задумчиво уставился в окно. — Никто не слышал. Этот центр находится под белым домом. Я был вторым ученым при совете, и все нюансы президент обговаривал личной со мной и моим коллегой, первым ученым, Джереми Аккерман. Было решено разрабатывать сыворотку в виде газа и сначала проверять ее на больных людях, которые находились при смерти. Президент лично подписал разрешение и из всех больниц к нам свезли умирающих людей. Это было ужасное зрелище. Смотреть на их серые лица, на то, как они буквально плюются кровью. И при этом им наплели, что мы собираемся их лечить! Никто им даже не сказал, что они всего лишь подопытные крысы, которых будут мучить различными газами, чтобы проверить реакцию организма на наше «лекарство». Первый эксперимент мы провели на обезьяне, чтобы понять, сможет ли выжить ее организм. Однако, как не сложно догадаться, он провалился. — Это ужасно, — констатировал очевидный факт Армин, и в комнате воцарилась тишина. Тикали настенные часы, которые Гриша починил, когда только въехал сюда. Прошла еще пара минут, прежде чем мистер Йегер снова начал говорить. Он рассказал им абсолютно все, что случилось, и понуро опустил голову. Бывший ученый знал, что это все. Мужчина выдохнул, почувствовав, что-то щемящее чувство в груди наконец пропало. Ему как будто стало легче дышать, и он слегка улыбнулся, чуть отвернувшись от новых знакомых. Пока все переваривали услышанную информацию, Гриша встал и дал им по банке тушенки. Девушки лишь отрицательно покачала головой, а вот парни благодарно кивнули и отодвинули от себя еду. Только Конни взял, он ел за Сашу. Браус не отказалась бы от еды. Есть совершенно не хотелось. Микасу буквально трясло от осознания этой ситуации. «Виновато правительство», — пульсировала мысль в голове девушки. Жан достал сигарету и закурил. Леви стукнул его по руке, выбив пачку. Гриша не мог сидеть на месте и расхаживал по кухне, сложив руки за спиной. Он ждал хоть какой-то реакции. Он был готов к тому, что его дом разнесут, что ему начнут угрожать. Больше всего мужчина в этом случае боялся тишины. — Папа, — снова прервал эту тишину Йегер. Ему не нравилась тишина. — Мы сможем доех-хать до туда? — спросил он, поднимая на него глаза. Он совершенно не знал, зачем спрашивает это и какую цель собирается преследовать, но ему было необходимо узнать, смогут ли они добраться туда. — Чисто теоретически — да. Практически — неизвестно. Вы представляете, как много кадавров в Вашингтоне? — Да-да, мы уже слышали этот термин, — Спрингер закатил глаза. — Практически… Я доберусь. Мы доберемся. Уверен на тысячу процентов! Скажите, что и где находится. — Вы же в курсе, что отсюда до Вашингтона рукой подать? — Гриша немного приподнял брови в изумлении. — Лучше заезжать к белому дому не с парадной стороны, а с задней. Там должно быть поменьше мертвецов. За домом стоит очень много электрических будок, вы их увидите. Постоянный обмен тока с будками и ускорителями в ММЦ, все дела. С задней стороны Белого дома есть два неприметных подвальных окна. Одно посередине, но оно завалено пустыми ящиками, в которых свозилась еда из городов; а второе — с правого края. — Йегер схватил свой рукав и с какой-то жалостью посмотрел на всех. — Я вам рассказал это не для того, чтобы вы войной шли на правительство. Вы не справитесь. При доме есть карантинная зона. Она ограждена большим белым забором, и вокруг нее также располагаются будки. Лучше придите туда и попроситесь жить. Проживите жизнь достойно. Последние года. Эрен, прошу тебя! Он плакал. В последний раз Эрен видел своего отца таким, когда у его мамы был рак. Но он вылечил ее. Йегер подошел к отцу и обнял его. — Ты же знаешь, что… мама… она. Она ум-мерла, пап. Умерла — Карла, — Гриша положил свои очки на стол и вытер глаза — Все х-хорошо. Знал бы ты через что мы прошли. Все вместе! Это главное — Я волнуюсь за тебя В голосе Гриши звучало какое-то беспокойство и волнение, которое до этого момента отсутствовало. Его костлявые руки затряслись, а сам он побледнел. Мужчина явно не хотел говорить еще чего-то, что знал. Леви опустил голову, рассматривая свои ладони, на которых были многочисленные раны и мозоли. Микаса уставилась в окно. Она была совершенно растеряна. С одной стороны ей повелевала решимость, она хотела разобраться с этим, расспросить президента, а с другой — она хотела просто жить. Добраться до карантинной зоны, выспаться, нормально поесть, не напрягая слух, чтобы слышать каждый шорох. Но вряд ли все было бы так, как раньше. Невозможно стать одной большой семьей, которая будет жить припеваючи. Могли ли умереть кадавры? Гриша не сказал этого, как и не сказал еще многих вещей, которые следовало бы знать выжившим. Бывший ученый бросил быстрый взгляд на новых знакомых и громко вздохнул, закрыв руками лицо. Ему снова стало как-то тяжело. Вроде, он и сбросил со своих плеч огромный груз, а он будто вернулся бумерангом, снова нажимая на все тело, заставляя грудную клетку сжиматься. — Что вы решили? — тихо спросил Гриша, надеясь на четкий ответ. На то, что Аккерман скажет: «Да, мы поедем в карантинную зону. Спасибо вам за информацию». Однако Леви, как и все остальные, отвечать не торопился — Мы можем у вас переночевать и разобраться с этим вопросом завтра? — поинтересовался Леви, сцепляя руки в замок. — Конечно, — мистер Йегер прикрыл глаза и улыбнулся. У него была всего одна ночь, чтобы во всем разобраться. Гриша проводил Леви и Ханджи в комнату, чтобы женщина могла отдохнуть. А подростки улеглись вместе. Они лежали на полу. Эрен обнял Микасу. Рядом с Йегером лежал Армин, Конни лег на ноги Арлерта. Эрен положил ногу на Жана — Ой, Жан, прости — Пофиг Йегер удивился такому поведению Кирштайна. Спрингер тоже закинул ногу на Жана. — Спасибо, ребята, — сказал перед сном Йегер — Всем спокойной ночи, — сказал Конни. — Потушить свечку? — Не надо, — сказал Армин. — Пусть горит И так они уснули все вместе на полу. Гриша, который спустился со второго этажа, укрыл молодежь одеялом и затушил свечу…

***

— Я считаю, что надо разобраться с этим делом! Я бы хотела лично пообщаться с президентом и заодно пару раз ударить ему по лицу! — Самоуверенность Микасы очень сильно рассмешила Гришу, который схватился за живот и по-актерски утер слезы. Уже светало, все были бодры и снова готовы к полемике, которая началась еще ночью. — Девочка моя, прости, но вряд ли ты сможешь даже мизинцем дотронуться до пиджака президента. — Знаешь, Гриша, я прекрасно это понимаю, но это не умаляет моего желания раскрасить ему рожу. Я просто осознаю все это дело и меня начинает трясти. Проводить эксперименты на живых людях, буквально уничтожить мир и при этом спокойно сидеть в своем ММЦ и хреначить исследования над кадаврами. Это что такое вообще? — Девушка всплеснула руками и закатила глаза. Жан же мирно сидел, откинувшись на стуле и сложив руки на груди. Ему казалось, что Микаса чертовски неправа, и надо всего лишь поехать туда и попросить приюта. Ему осточертело катать по стране туда-сюда, каждый раз сваливая от мертвецов, которые хотят тебя сожрать. Он был бы рад даже носить какую-то другую одежду, типа формы, даже работать в поле. Только бы жить спокойно. — А что это вы, встречаетесь? — ехидно спросил Гриша у сына — Да, папа. Микаса — моя девушка — Когда внуков родит? — Папа! Нам же ш-шестнадцать, блин — Да я шучу, хаха — Микаса, я тебя понимаю, абсолютно. — Сказал Кирштайн. — И желание набить президенту морду, и прочие радости жизни. Однако хочу тебе напомнить, что мы не в боевике. Это реальная жизнь с реальной угрозой оказаться мертвым… или не совсем мертвым. Все же я считаю, что нам надо просто попроситься туда, в карантинную зону. — Как ты сможешь жить с людьми, зная эту правду? — Девушка с трудом подавила ужасный комок в горле, который так и рвался наружу. Аккерман тяжело сглотнула и медленно выдохнула. — Как жил все эти года. Молча, ни с кем не разговаривая. — Он дело говорит, — вступил в разговор Гриша. — Вам не стоит соваться туда врагами. Лучше сделайте вид, что ничего не знаете. Я очень сожалею, что рассказал вам это, правда. Я понимаю, что это тяжело, но мне надо было хоть как-то сбросить этот груз со своих плеч. — Йегер понуро опустил голову. Он чувствовал себя ужасно виноватым, так как явно посеял сомнения и панику в умах новых знакомых. Кирштайн не знал, куда себя деть. Ему хотелось встать и начать ходить туда-сюда. Какая-то странная энергия разлилась по всему телу. С одной стороны он был абсолютно согласен с Микасой, а с другой — им овладевал холодный разум, сетующий о том, что надо просто дожить свои года и спокойно помереть, пусть тебя потом и сожгут скорее, к чертовой матери, чтобы не восстал. — Я его пристрелю, — решительно сказала Аккерман, от чего Гриша снова рассмеялся. — Не будь такой самонадеянной, девочка. — мистер Йегер снисходительно улыбнулся. — Почему ты не хочешь просто приехать и жить спокойно, чтобы постоянно не убегать, не прятаться? Ты будешь жить, а не выживать. — Жили люди раньше, сейчас мы существуем. В комнате воцарилось неловкое молчание. Гриша понимал, что Микаса права, но оспорить эту фразу хотел. Мужчина не желал зла новым знакомым, а потому пытался направить мысли девушки в нужное русло. Что не стоит гнаться за тем, что уже не остановишь. Что просто надо приехать и дожить свое. Умереть своей смертью, а не от восставших мертвецов. Это Гриша считал правильным. Считал, что именно так должны поступить люди. Не идти войной на то, что им непонятно и страшно, на то, что они хотят искоренить, так как это неправильно, а лишь принять данное и идти по жизни дальше. Конечно, в данной ситуации это было довольно затруднительно, но ведь если захотеть, то можно и сделать. Так думал Гриша, однако Аккерман рушила все его многочисленные слова одним своим. Мистер Йегер нервно постукивал пальцами по столу, Жан курил, прикрыв глаза, а Армир, потянувшись, наконец подал голос: — Так что будем делать? — Поедем туда, — кратко ответила девушка. — А там посмотрим по ситуации. Может быть, Жан и прав. Это жизнь, а не боевик. Будь мы в каком-нибудь фильме, мы либо подохли бы в начале, либо у нас просто все было зашибись. — Тогда выдвигаемся? — спросил Конни— Да, пожалуй. — брюнетка сразу вскочила со стула, подкидывая сумки Жану и Конни, подходя к Грише, протягивая руку для рукопожатия. — Спасибо вам за все. И еще у Вас замечательный сын — Всего хорошего. Я схожу за Леви и Ханджи, они в комнате Гриша пошел на верх — Почему они там? — спросил Арлерт. — Почему не внизу — Может, Ханджи плохо стало? — сказал Спрингер. — Она же беременна и все такое Через минут пять муж и жена вышли из комнаты. Все было с ними в порядке. Гриша рассказал всю ситуацию, а Аккерман начал возражать — Вы с ума сошли? У меня жена беременна, она может в любой момент родить. Какой, к черту, президент?! Мы собирались в безопасную зону, я хочу наконец-таки отвести мою жену туда — Леви, послушайте… — не успела договорить Микаса — Леви, прошу, поехали с ними, — говорила Ханджи — Я пытаюсь защитить тебя! — Но из-за тебя умер отец Микасы — Он не умер! — Прекратите! — крикнула Микаса Все обернулись на нее — Что с моим отцом? — теперь уже тихо спросила девушка — Я не убивал ее отца. Мои военные проверили всю лабораторию прежде, чем взорвать ее. Но если бы он и был в здании, его бы убили мертвецы. Но солдаты говорили, что ученого там не было. Я бы не давал указание взрывать лабораторию, если бы там были люди. Но там остались одни кадавры, мы бы не убили их просто так. Пришлось взорвать ее. Я считаю, ее отец либо жив, либо его убили кадавры Аккерман была в ступоре. Все это время она считала Леви ужасным человеком, который думает только о себе — Леви, поехали с ними. Ради меня, — Ханджи взяла его за руки — Тебе нельзя, вдруг ты родишь — Все будет хорошо, я обещаю Леви немного подумал и тяжело вздохнул — Едем в ваш Вашингтон разбираться Жан с трудом убрал сумки с припасами в багажник и закрыл его, еще раз поворачиваясь к Грише, который озабоченно смотрел на собирающуюся в дорогу пару. Он громко вздохнул и кивнул. Армин запрыгнул на заднее сидение, спереди сидели Леви и Ханджи. Затем сели Конни и Жан. Эрен и Микаса еще разговаривали с Гришей — Ну вы берегите себя — Папа, почему ты не п-поедешь с нами? — Эрен, мое место здесь. Я увижусь скоро с Карлой, не волнуйся за меня — Что ты несешь? — заревел Йегер — Тише, сын мой. Выживи, только выживи Напоследок они обнялись. И Эрен и Микаса сели в машину. Они медленно уезжали по полю в сторону шоссе. Гриша махнул им рукой. Солнце начинало припекать, хотя день обещал быть дождливым. Он улыбнулся сам себе и зашел обратно в дом. Достав из ящика револьвер, он зарядил его и, накинув куртку, вышел обратно на улицу. Ветер тихо гулял среди колосьев, где-то вдалеке пели птицы. Гриша сделал пару глубоких вдохов и выдохнул. Тело предательски дрожало. Он покрутил в руках ключи и бросил их на порог. На ватных ногах Йегер пошел в сторону леса, крепко сжимая в руке револьвер. — Четыре пули на этих тварей, одна для меня, — прошептал он самому себе и скрылся между деревьев.