Глава вторая
19 декабря 2019 г. в 19:42
Не то чтобы Юнги пребывал в глобальном шоке, но он действительно был удивлён тем, кого видит после столь долгих лет.
Парень бы никогда не предположил, что встретится с Чимином вновь. К тому же при таких обстоятельствах. Но судьба решила иначе, распорядившись таким образом, что теперь омеге как минимум стыдно и неловко. Нет, он не сожалеет о проведённой вместе с Паком ночи. Ни грамма. Это было по истине незабываемо.
К тому же у него давно никого не было, а эта ночь помогла спустить пар и почувствовать себя немного свободней. Мин давно не ощущал такого удовольствия, которое испытал с Чимином. Нет, он не сожалеет.
Любовь к Чонгуку ничем его не обязывает — омега волен спать с тем, с кем пожелает. И если же ему выпало получить незабываемое чувство удовлетворения с кем-то по собственному желанию, то так тому и быть. Юнги даже не может списать это на алкоголь, потому что ясно помнит трезвое и вполне осознанное желание. Словно всё нутро омеги трепетало и просило тело именно этого альфы.
Мин до сих пор чувствовал в теле лёгкую слабость, которая приятно обволакивала его. Спина и ноги немного ныли от слабо ощутимой боли, когда он пытался пошевелиться.
Единственной вещью, которая казалась ему немного смущающей, что Пак - его бывший одноклассник, с которым он дружил какое-то время. Но до поры до времени, пока дядя не сказал ему, что их дружба немного выходит за рамки нормальности. Он считал, что Юнги ещё слишком юный, а его организм слишком ярко может отзываться на альфу, что способно привести к не очень благоприятным последствиям.
Такой периодический цикл, как течка, вполне мог усугубить ситуацию, если вдруг она началась бы раньше времени, а альфа в этот момент был бы рядом и не смог справиться с тем, как его тело и разум отреагируют на течную омегу.
К слову о течках, Юнги никогда не проводил этот изнуряющий, полный боли и страданий период с альфой. Буквально никогда. Потому что боялся подпускать к себе кого-то из-за боязни быть использованным, а потом выкинутым, как надоевшая кошка. Он обходился одиночеством, закупоривая себя в квартире, словно в капсуле, отгораживаясь от внешнего мира, чтобы в безопасности изнывать от сексуального желания.
И отношений-то серьёзных у него также никогда не было — только на первом курсе омега встречался с каким-то альфой, который как минимум оскорбил его трепетные чувства. С того момента Мин решил, что основательно возьмётся за поиски потенциального альфы, которому отдаст себя полностью, окунувшись в чувства с головой, только после учёбы.
И детей он хочет лишь после третьего десятка, когда он полностью поднимется на ноги и найдёт надёжного мужчину, который не убежит при одном упоминании о свадьбе и детях.
Но внезапным сбоем планов и системы его мозга стал некий Чон Чонгук, который почему-то сразу вонзил свои стрелы в сердце, как только улыбнулся ему однажды в столовой. Они общаются мало, но Мину хватило и этого, чтобы понять, как же сильно альфа нравится ему. Хоть Чон раздолбай, а временами и глуповат немного, но в нём много заботы, которая невольно подкупила омегу. Чонгук заботился и о нём, но не о его сердце.
И Юнги даже не знает, что бы было, скажи он младшему о своих чувствах.
Приятный шёлк волос скользит сквозь пальцы, когда Юнги проводит по голове Чимина ладонью. Альфа тихо посапывает, тяжело вздымая крепкую грудь, и умильно морщит носик во сне от прикосновений.
Но Мин не останавливается на достигнутом, продолжая массировать кожу головы и наслаждаться мягкостью светлых волос.
Чимин со времён старшей школы почти не изменился — повзрослел и возмужал, конечно, но оставался всё таким же - мягким и уютным. Линия его челюсти стала более чётко очерченной, что придавало ему больше мужского обаяния, а всё такие же пухлые губы манили быть расцелованными.
Чимин вошкается, хмуря густые тёмные брови, и медленно приоткрывает глаза. Омега чуть ли не сюсюкает, потому что наблюдает словно за только-только проснувшимся малышом. Хотя, может, так оно и есть.
Потому что Пак невозможно мило причмокивает губами и смотрит на него непонимающе сквозь прищуренные и припухшие ото сна глаза.
— Почему не сказал, что это ты? — тихо спрашивает Юнги, предварительно подняв чёрную маску с пола и помахав ею в воздухе, демонстрируя вещицу, сброшенную с лица альфы совсем недавно.
— А ты бы захотел со мной переспать, если бы я сказал? — вопросительно хмыкает сонный Чимин, вновь закрывая глаза и облизывая губы. У него ужасно пересохло в горле, а по вискам будто стучат маленькие надоедливые человечки.
Он всё помнит. Помнит всё то, что между ними произошло. И, стоит признать, альфа в очередной раз убеждается, что алкоголь влияет на него странным образом: обычно он более сдержанный, нежели когда выпивает. Его потом нехило так разносит и он становится словно неуправляемым. Особенно когда дело касается постели.
И парень яро надеется, что не причинил Юнги боль, когда так неосторожно ворвался в его наскоро смазанное тело. Но Мин стонал и ему было хорошо, что немного успокаивает просыпающуюся совесть.
— Возможно, если бы ты сказал, во мне бы вспыхнул даже больший интерес, — ухмыляется омега, а потом тише с улыбкой добавляет: — Привет.
Чимин улыбается в ответ, всё ещё не открывая глаз, и машет Мину ладонью в знак приветствия.
— Мы так долго не виделись, — вздыхает темноволосый, легко касаясь щеки альфы костяшками пальцев, поглаживая мягкую кожу. — Я даже могу сказать, что скучал.
— Ты со мной не виделся, а я за тобой наблюдаю уже два года, знаешь? — усмехается Пак, пытаясь не заскулить, как собака, от приятных ощущений на своём лице. — Так сказать, оберегал и защищал.
Юнги глупо хлопает глазами, совсем не понимая, как Чимину удавалось наблюдать за ним, оставаясь незамеченным такое долгое время. Два года — немаленький срок.
— Что? Как? — недоуменно спрашивает омега.
— Мы учимся в одном институте, — хохочет Чим. — Поступил два года назад на танцевальный. Я очень удивился, когда увидел тебя в коридоре.
— Почему ты не подошёл, придурок? — с укором произносит Мин. Его действительно начинает напрягать такое поведение альфы. Они уже давно могли возобновить общение, но чёртов Чимин не делал для этого попыток, а даже избегал. Юнги считает это оскорбительным для себя. — Ты что, прятался от меня?
— Ну-у… — Пак чешет затылок и садится на кровати, от чего одеяло сползает вниз, оголяя его торс, на который вмиг падает взгляд омеги. — Вообще да, но только год, а потом рядом с тобой появился тот необузданный жеребец, жрущий сердца бедных омег.
— Почему? — парень вновь задаёт интересующий его вопрос, едва не скулит от негодования и обиды.
— Точно не знаю, — пожимает плечами альфа. — Я не осмеливался к тебе подойти, потому что ты казался таким отдалённым и подбитым, что я решил не ворошить старые раны. Но однажды именно благодаря мне твоя задница осталась цела, когда ты поздно волок своего в хлам пьяного друга домой.
— В каком смысле? — Юнги озадаченно смотрит на блондина, который не сводит взгляда с его глаз. Это невольно смущает, но в то же время заставляет какое-то непонятное чувство полыхать внутри него.
— Знаешь, не каждый альфа адекватно способен отнестись к поздно гуляющей омеге, и твой юный ухажёр не представлял для них никакой опасности, потому что был не в состоянии дать отпор, — разъясняет Пак, чувствуя сейчас какое-то превосходство над тем самым Чонгуком, который ошивается вокруг его бывшего друга. — Тебе дядя дал согласие на дружбу с альфами? — усмехается.
— Я уже взрослый и вправе самому решать с кем общаться, — недовольно бубнит Мин и слышит утробный смех альфы.
— И спать, — добавляет Чимин, получая кивок вместо словесного ответа.
Когда Пак решает встать с кровати, Юнги резко отворачивается из-за внезапно нахлынувшего смущения. Чимин вновь тихо смеётся над ним, таким милым сейчас.
— Что, теперь смущаешься меня? — иронично изгибает бровь альфа и натягивает свои найденные на полу трусы.
— Иди в задницу, придурок, — шипит омега, и к его щекам приливает кровь. Он сам не знает, почему сейчас так смущается.
Ночью всё было иначе. Но даже Чимин был ночью другим: властным и грубым. А сейчас такой спокойный и умиротворённый, словно превратился в другого человека.
— Что, опять? Моя ненасытная сучка хочет добавки? — томно шепчет Пак на ухо, вдруг оказавшись рядом, но вновь заливается смехом, когда Юнги дёргается от горячего дыхания на своей шее и краснеет ещё гуще. — Могу я попросить твоего поцелуя?
И прежде чем парень успевает ответить, его губы захватывают в плен тёплые пухлые уста Пака, а мягкий язык скользит внутрь.