А может, стоит верить в чудо?

«Вы принесли мне интервью спустя две минуты после дедлайна. Оно уже не пойдет в номер. Больше мне оно не нужно. Из-за вашего безответственного отношения к работе, целый разворот в новом номере будет пустовать! Никогда, вы слышите, никогда в моей жизни у меня такого не было! Это позор для всей редакции! Заберите его и уходите из моей редакции. Убирайтесь прочь! Вы уволены. Бездарь!» — вот, что я услышала сегодня утром. Как больно… И обидно. Меня назвали бездарью… Боже. Я опоздала всего на две минуты! Грёбаные две минуты! А все из-за дурацкого автобуса, который опоздал и приехал позже, чем нужно. Это интервью я не могла взять три месяца. Вы понимаете, три месяца! Участник интервью, имя которого мне нельзя называть, так как он работает в секретном учреждении, то не мог найти для меня времени, то внезапно уезжал в Австралию, где у него не было связи. И вчера, когда он, наконец, прислал ответы на мои вопросы, я прыгала от счастья. Думала, наивная, что повышение с позиции стажёра до штатного сотрудника редакции у меня в кармане, ведь взять у этого человека интервью — безумно сложно и престижно… Всё пошло под откос… Кому теперь нужно это интервью? Безработной мне или главному редактору — стерве, каких свет не видывал? Столько труда и бессонных ночей, слез, лет учебы и стараний пробиться. Стать журналистом. Стать художественным критиком, к мнению которого будут прислушиваться… Боже. Неужели всем моим мечтам суждено быть разбитыми? Затоптанными в грязь другими людьми? За что мне это? За то, что с детства — мечтатель, трудяга и идеалист? Сейчас я просто ничего не понимаю. Слёзы душат, но я не даю себе расплакаться на людях. Молча собираю свои вещи и под торжествующие возгласы моих «любимых» коллег вылетаю из редакции. Наконец я вырываюсь из железной клетки этого небоскреба. Теперь я могу вдохнуть до боли в лёгких прохладный воздух сентября. Я не понимаю, куда дальше двигаться. Не могу думать об этом сейчас. По крайней мере пока. Я бегу в лучшее место на земле. В студию звукозаписи, где работает мой друг Макс. Он разрешает мне приходить после работы, поздно вечером к нему и петь в своё удовольствие… Петь всё то, что я люблю… Да, когда-то я хотела стать певицей. Занималась вокалом семь лет… Я безумно любила петь! Чувствовала музыку каждой клеточкой своего организма. Когда пела, я как будто проживала все эмоции, которые заложил композитор в произведение. Но однажды мне сказали, что будущего у меня нет, ведь таких, как я — миллионы. Таких же смазливых, хороших девочек с мечтательным взглядом… Мол, у тебя нет таланта, индивидуальности, чем ты сможешь удивить публику? Видимо, ничем… Наворачивались слёзы, было больно. Мой мир был разрушен моим же педагогом по вокалу… Потом начались разговоры с родными, которые заявили, что музыкальное образование — это несерьёзно для девочки. По крайней мере, первое образование. «Получи сначала фундаментальные знания, а потом можешь думать о втором высшем в музыкальной сфере. Если, конечно, не перегоришь», — говорили мне. Теперь, когда я — студентка второго курса журфака, второго высшего мне уже не хочется. Да и времени нет. Тут бы прожить от зарплаты до зарплаты, не влезая в долги. Но вернёмся к тому моменту, как я уже начала приближаться к родной студии. Макс… Он — единственный человек в мире после моей мамы, который может выслушать все мои проблемы, успокоить и дать дельный совет. Мы с ним знакомы ещё со школьной скамьи. Но тогда он не был мне другом. Тогда у меня вообще друзей почти не было. Все нормальные и ненормальные парни меня обходили десятой дорогой. «Потому что слишком умная», — говорили они. А девушки постоянно завидовали и общались со мной только ради собственной выгоды. Так я и закончила школу. В гордом одиночестве, без школьных друзей. Однажды весной, будучи первокурсницей, я столкнулась с Максом в одном кафе. Я облила его кофе, а он даже как будто был рад этому. Он сразу узнал меня, тогда как я его никак не могла припомнить, так как мысли мои были ещё в универе на экзамене. Прошел всего лишь год после выпускного, а он так изменился. Стал другим человеком, я это сразу почувствовала. Вот что значит, взрослая жизнь. Мы разговорились по душам, обменялись телефонами. С этого момента началась наша дружба. С той, испорченной кофе, рубашки… Он всегда мне помогал в трудную минуту, которых было немало в последнее время. Его помощь выражалась в том числе и в позволении мне приходить к нему в студию и петь. Просто петь, снимая стресс, избавляясь от душевной боли посредством музыки. Я знаю, что ему запрещено приводить на работу посторонних людей. Его ведь могут уволить. Но он все равно тайно помогает мне. Рискует ради меня. За это я ему так благодарна…