Одержимость

      Все началось с того, что я случайно наткнулась на аниме. Казалось, что такого в очередном творении японских мультипликаторов? Чем именно этот проект отличается от остальных? Казалось бы, ничем. Но... все началось именно с него. Вернее, когда я посмотрела третий сезон. И поняла, что пропала. В моих мыслях, сначала ненавязчиво, а потом все настойчивее стал появляться образ Уильяма Ти Спирса. Сперва в виде коротких историй о нас. А потом… потом стало больше. Я начала мысленно беседовать с ним, рассказывая обо всем, что у меня происходит. О школьных неурядицах и о том, как ко мне придираются учителя и одноклассники, среди которых я была белой вороной. О том, как устала от постоянных ссор родителей, когда мама начинает истерить о том, что у отца якобы есть любовница. Честное слово, лучше бы завел, было бы легче все это терпеть. А мама получила бы урок — нечего толкать мужа на обман. Жестоко? Да. Но я устала от этого бесконечного ора, постоянных слез и истерик. В порыве бессильной злости мать часто срывалась и на меня, порой начиная бить первым, что попало под руку. Часто я убегала, но, если не успевала, то ходила в синяках. Даже на лице. И из-за этого я ненавидела мать, мечтая, чтобы она в один прекрасный момент просто исчезла. Она делала меня посмешищем для одноклассников. Да, чаще всего наиболее жестокими бывают именно дети. И именно к тем, что отличается от них. Очень отличается. Как я. И для меня школа тоже стала своего рода пыткой, где я не могла отдохнуть от постоянных неурядиц в семье.       И в такой период моей жизни у меня появилась привязанность к выдуманному персонажу. Поначалу это был выдуманный мной мир, где я могла морально отдохнуть, придумывая новые ситуации, в которых я была счастливой и имела друзей. Я стала вести дневник, чтобы не забыть ничего. И тщательно прятала — после того, как моя писанина попалась на глаза мамаше, она долго смеялась надо мной, шпыняя тем, что с таким талантом мои книги будут читать только тараканы и мыши. Если не умрут от смеха. Мне было очень обидно и с тех пор я прятала свои записи как можно дальше.       С течением времени я стала слышать голос Уильяма в своей голове. По привычке делая записи в дневнике, я больше времени уделяла мысленным диалогам, из-за чего у меня резко снизилась успеваемость по всем предметам. Скандалы в семье участились, мать и отец во всем обвиняли друг друга. Я же научилась отгораживаться от них, беседуя с Уильямом и неизменно получая от него поддержку и советы, оказывавшиеся весьма действенными. Я перестала обращать внимание на попытки одноклассников задеть меня. Поначалу они пытались продолжать, а потом просто махнули рукой. Я же была очень рада такому повороту событий.       Неожиданно для себя я узнала, что у отца действительно есть любовница. Но не молодая вертихостка, которые охотятся на состоятельных мужчин, а его ровесница, его первая любовь, с которой сразу после школы его развела судьба. Наверное, я должна была встать на сторону матери, осуждая отца, но… моя маман получила именно то, чего так долго хотела. Если человеку пятьдесят раз сказать, что он — дурак, то на пятьдесят первый раз он на самом деле отупеет. То же самое произошло и с отцом — он устал выслушивать беспочвенные обвинения матери в изменах и решил сделать ее домыслы реальностью, чтобы не страдать понапрасну. Скандалы все равно не утихали, но теперь хотя бы он ничего больше не доказывал. И от этого мать бесилась его больше. Я же втихаря злорадствовала — пусть почувствует, каково мне быть в одиночестве. В том, что даже мой терпеливый папа отвернулся от нее, виноваты ее постоянные истерики. Впрочем, мне было все равно — главное, что Уильям всегда был рядом и поддерживал меня. Все остальное уже не имело для меня большого значения. Я постепенно отдалялась от всего, что раньше имело для меня смысл.